Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

— Путь займет у нас где-то четыре дня, — сказал волшебник, шагая вперед, — вся надежда на то, что мы сможем пересечь копи под горой, не потревожив того, что тут может скрываться… В глубинах мира таятся еще более темные создания, чем орки. — Гэндальф, можешь подсветить сильнее, — попросил Фарамир, когда отряд углубился в туннели. — Не рискну, — ответил маг, — не потому, что боюсь оказаться замеченным, а потому что меня могут почувствовать… Фродо, у тебя же меч твоего дяди, да? — Да, Гэндальф, он говорил мне, что Жало напрашивалось на новое приключение, — ответил хоббит. — Неси его перед собой. Клинки, выкованные в древних эльфийских королевствах светятся голубым светом, если рядом орки. Я тоже буду почаще проверять свой Гламдринг, — улыбнулся Гэндальф, — ты только будь осторожен и не порежься. Бильбо мне никогда не простит, если ты оступишься и отрубишь себе Жалом палец. — Неужели все в Средиземье дают имена своим мечам? — спросил тащившийся позади Клиган. — А разве в Вестеросе такого обычая не было? — поинтересовался Леголас. — О, да, был, — ответил Сандор, — перед каждым турниром юнцы со слабыми ручонками и пухлыми щечками прыгали из штанов, чтобы рассказать о том, откуда растут уши у имен их мечей… Нет, были, конечно, валирийские клинки: Лед, Губитель Сердец… — А теперь и Светлый Рев, — добавил Фарамир. — Да, Светлый Рев, — вторил Пес, — Джейме Ланнистер мечник отменный, это точно. Беда в том, что в нем слишком много от тех самых турнирных мальчишек. — Он…весьма заносчив, это уж точно, — ответил гондорец, — но я видел его в бою. Он, кажется, достаточно храбр, чтобы правильно применять свои умения. — Джейме Ланнистер никогда не видел лиц тех, кого оставляет после себя, — желчно заметил Сандор, — детей, оставшихся без отцов и матерей, чьих сыновей убили. — Я так понял, ты у нас видел? — спросил сын наместника. — Да, — тихо ответил Клиган, — но от этого мой меч разить медленнее не стал.       «Он путает свою беспощадность с силой и выдержкой», подумал Гэндальф. — Скажи мне, Сандор, — отозвался Гэндальф, нагибаясь под торчащим сталактитом, — мы должны считать тебя лучше Джейме, потому что ты видел скорбь и продолжаешь умножать ее в мире, в то время как Ланнистер об этом даже не задумывается?       Клиган замолчал. — Нет, — наконец, ответил он, — я никогда не заявлял, что я хороший человек, по той же причине отказывался называть себя рыцарем, я не тот и не другой. Всего лишь мужик, которому можно доверить убийство, когда до этого дело дойдет. Вот мое умение в распоряжении нашего отряда, и если ты думаешь, что вам оно не пригодится, стоило упросить меня остаться в Ривенделле. — В чем-то он прав, — пробормотал Гимли, — есть твари, которые должны сдохнуть, по наши души таких попадется немало.       «Жаждет мести», прикинул Митрандир, «неудивительно, что слова Клигана он принимает близко к сердцу».       Отряд шел вперед, пока не уперся в огромную бездонную впадину. Осветив ее границы, волшебник обратился к спутникам. — Богатство гномов Мории проистекало не из золота, — оно крылось в мифриле.       В испускаемом посохом свете виднелись остатки желобов и водяных колес, даже при таком тусклом освещении они выглядели заброшенными. Но в самом низу едва виднелся серебристый отблеск. — У Бильбо была кольчужная рубашка из мифрила, — бросил по пути Фродо, — Торин дал ее дяде из сокровищ Смауга. — И в самом деле, — подтвердил Гэндальф, — я никогда не говорил Бильбо об этом, боялся смутить. Да только кольчужка эта стоит больше, чем весь Шир целиком.       Фродо, кажется, это замечание польстило. — В самом деле? — уставился в бездну Клиган, — как думаете, найдется тут где-нибудь еще такая штучка? –Сомневаюсь, — хрипло отозвался Гимли, — мы, гномы, тысячу лет не могли вести здесь регулярную добычу, а орки скорее всего разграбили все, что могло оставаться. — Мифрил был редкостью и раньше, а теперь тем более, — вмешался в разговор Леголас, — у моего народа его слишком мало, чтобы ковать оружие и доспехи, его носят только в виде драгоценностей. — Из него сделаны шлемы стражей цитадели Минас-Тирита, — рассказал Фарамир, — бесценные реликвии ушедших дней нашей славы…хотя, быть может, впереди Гондор еще ждет новое величие.       И сын наместника повернулся к Арагорну. — Быть может, — ответил северянин, но разговора поддерживать не стал.       Остановились на ночлег, если это, не зная времени суток, можно было так назвать: найдя достаточно просторную открытую площадку, так, чтобы всем хватило места для отдыха, расположились импровизированным лагерем. — Стану в караул первым, — вызвался добровольцем Гимли, — гному лучше знать пещеры, нежели эльфу и людям. — Мне самому знакомы подземелья, — встал и потянулся Леголас, — быть может, сравним наши знания.       Гном смерил лесного царевича взглядом. — Ну, пошли.       Вдвоем они расположились у прохода, в то время как остальные укладывались спать. — Знаете, чего мне не хватает? — туго скатал Сэм свой плащ и подложил под голову, -- хорошей мягкой постели. Ни в одной сказке никто не жалуется на то, как это жестко, спать на земле.       Клиган пытался облокотиться головой об собачью башку своего шлема. — По крайней мере, под землей нет дождя или снега, вам бы на наш Север прокатиться, вот где заноза в жопе, а не погода…. — А вот чего мне не хватает, так это звездного неба над головой, — сказал, озираясь, Фродо, — вроде и места тут полно, чтобы удобно разлечься, и все равно своды давят…       Вдруг у хоббита заблестели глаза. — Гэндальф, смотри!       Гэндальф вгляделся вперед и мельком увидел внизу в пропасти движение, вспыхнули бело-лунные огоньки пары глаз, а затем все исчезло. — Это Голлум, — тихо произнес Гэндальф, — я подозревал, что он идет за нами по пятам… — Кто или что такое этот Голлум? — спросил Клиган, подошедший поближе, чтобы посмотреть самому. Но существо уже исчезло. — Тот, у кого Бильбо забрал кольцо, — объяснил Фродо, — скверная тварь, она жила в пещерах еще глубже, чем гоблины… жаль, что Бильбо не убил его тогда, когда выпала возможность. — Жалость? — молвил Гэндальф, — Жалость и остановила руку Бильбо. — И чем же Голлум за это отплатит? — проворчал Сандор, — попытается убить нас спящими? Думаю, нам стоит устроить для него ловушку и покончить с этим. — Я бы сам так сделал, — сурово сказал Фродо, — нет у меня ни страха перед Голлумом, ни жалости для него. Он не лучше орка, он заслуживает смерти. — Многие из живущих заслуживают смерти, — мрачно урезонил его Гэндальф, — но многие из мертвых заслуживают жизни. Ты в силах вернуть им жизнь?       Но, видя непонимание в глазах хоббита, волшебник смилостивился: — Не будь скор на суд и расправу, Фродо, даже мудрейший не может предвидеть всех исходов. — Какая разница, кто и чего заслуживает? — раздраженно спросил Пес, — это угроза, которую следует устранить.       «Вот этот понимает, что я говорю правду, только боится себе в этом признаться».  — Я так чувствую, Сандор, тебе доводилось видеть то, о чем я говорил, умиравших, не заслуживая смерти? — Раньше я убивал тех, кто этого не заслуживал, — помрачнело лицо Клигана, — и слишком много оставлял в живых тех, кто заслуживал смерти.       Он пристально посмотрел на Гэндальфа, в тусклом освещении его шрамы от ожогов ужасали еще больше. — Думаешь, что я бы хотел сейчас вернуться и свершить правосудие над этими ублюдками? Да, ты чертовски прав, так бы я и поступил. — Так, как поступили с тобой полурослики? — ответил волшебник, — как по мне, и ты и они извлекли огромную пользу, проявив милосердие и снисхождение. И в итоге ты стал на их защиту, спас хранителя Кольца. То, что народ Шира протянул тебе руку дружбы, а не изгнал, предотвратило невообразимое бедствие.       Клиган не ответил; еще раз заглянув в пропасть, он вздохнул и вернулся к тому месту, где устраивался на ночлег. — По правде говоря, мало надежды для Голлума, — тихо сказал маг, глядя вслед уходящему рыцарю, — но она еще есть. И сердце мое подсказывает, что Голлуму еще предстоит сыграть свою роль, прежде чем все закончится. Быть может, жалость Бильбо определила судьбы многих…       Больше их в тот раз не беспокоили, и никто из стоявших на часах больше не видел Голлума.       Происхождение туннелей, по которым отряд продолжил путь, казалось уже не столь естественным, а на исходе примерно второго дня пути они оказались уже в ровных угловатых галереях, целиком вырезанных в скале. Здесь не было ни сталагмитов на потолке, ни дыр под ногами. — Работа моего народа, — гордо вещал Гимли, ведя рукой по поверхности стен, — тысячи лет стоят, и никаких выветривания и гнили.       В конце галереи их ожидал огромный просторный зал. Посох Гэндальфа засиял ярче, чтобы полностью осветить помещение. — Узрите же великий город Дварроудельф, Подгорное царство!       При виде резных колонн, поддерживавших свод, у спутников волшебника перехватило дыхание. В стенах проступали контуры вырезанных жилищ, а потолок был настолько высоким, что его нельзя было разглядеть даже на свету. Хранители шли по древним улицам и обсуждали чудеса подземного города. — Смотрите! — побежал Пиппин к колодцу у обочины того, что некогда могло быть улицей, — я бы хлебнул свежей водицы. Мерри, тащи веревку, посмотрим, найдется ли ведро… — Осторожнее, — предупредил Гимли, — некоторые источники в Мории настолько холодны, что если пить с жадностью, то можно и простудиться. — С этим проблем не будет, — разочарованно сказал хоббит, глядя вниз, — он высох.       Полурослик подхватил ближайший камешек. У Гэндальфа глаза на лоб полезли, когда он понял, что же тот собирается сделать. Но было уже слишком поздно: брошенный рукой Пиппина камень громко стучал по стенам колодца. — Тук, болван, — прошипел волшебник, — в следующий раз прыгни туда сам и избавь нас от неприятностей. — Вслушайтесь! — призвал к тишине Арагорн. Откуда-то снизу доносился стук, чередование быстрых и размеренных ударов. — Это молот, или я ничего в этом не смыслю, — сказал Гимли. — Кто-то кому-то передает сообщения, — закивал Фарамир, — нужно убираться отсюда.       Прибавили шагу, нервно осматриваясь по сторонам и вглядываясь в тени. — Там свет, — заметил Гимли, когда Хранители шли мимо одной из комнат. — Это тупик, нам нужно идти… — начал, было, Гэндальф, но гном уже побежал туда. Нехотя волшебник вошел вслед за ним в комнату, а остальные последовали его примеру. — Нет… НЕТ! — печальный шепот Гимли перешел в горестные стенания: гном стоял на коленях у каменного саркофага в центре команты.       Гэндальф подошел ближе. У него замерло сердце. — Balin Fundinul Uzbadkhazaddumu… — прочитал он на надгробии, — здесь покоится Балин, сын Фундина, государь Мории… — Так он действительно мертв, — тихо сказал Фродо.       Снаружи раздались шорохи, а потом и странный пронзительный звук. В комнату, встревожено крича, вбежал Фарамир, мимо его головы просвистели несколько черных стрел. Арагорн захлопнул ее и запер вместо засова валявшимся на полу топором. — Не поможет, — переводя дыхание, выговорил гондорец, — у них пещерный тролль! — Что, блядь, такое этот пещерный тролль? — спросил Клиган. И, словно ему в ответ, массивный молот раздробил в щепки нижнюю половину двери. Серая лапища молниеносно поднырнула вниз. Леголас выпустил в нее стрелу — но наконечник отскочил со звоном: будто сталью ударили о камень. Сандор, который уже успел надеть шлем, бросился вперед, держа меч двумя руками. Вложив всю свою силу в удар, он обрушил его вниз, на лапу чудища. Брызнула черная кровь, за дверью раздался крик боли, раненая конечность резко втянулась обратно, а рыцарь потерял равновесие и завалился на спину. Фарамир помог ему подняться, пока остальные члены отряда изготовились к бою. — Пусть идут! — ревел Гимли, стоя на саркофаге, — остался еще один живой гном в Мории!       Новый удар молота обрушил дверь окончательно, множество гоблинов, хохочущих и верещащих в предвкушении добычи, ворвалось в комнату. Леголас стрелял поверх голов Сандора, Арагорна и Фарамира, сражавшихся в сомкнутом строю. Гимли прыгнул прямо в толпу врагов, и под неистовыми ударами его топора гоблины разлетались в разные стороны. — Держитесь позади и не разделяйтесь, — приказал волшебник хоббитам, нервно сжимавшим свои кинжалы. Лезвие Жала горело голубым. Гэндальф извлек свой меч из ножен и с боевым кличем присоединился к своим товарищам — но замер, когда в комнату медленно вошел тролль. Тварь злобно заревела: все, и даже гоблины, обратили к ней взоры. Тролль занес молот и обрушил его на Гимли; гном успел отскочить в сторону, и удар пришелся по гробнице, обратив ее в руины. «В замкнутом пространстве у нас мало шансов убить подобное существо», мрачно подумал маг, но все равно вступил с ним в бой. «Если бы я мог ударить его под брюхо, тогда…»       Тут тролль посмотрел на хоббитов и, довольно хрюкнув, замахнулся на них своим оружием. Полурослики с криком прыснули в стороны, но Фродо сбился с ног и упал, оставшись открытым для нападения. — Нет! — панически вскрикнул Гэндальф.       К счастью, сбоку от твари возник Фарамир и воткнул ей меч под ребро. Ревя от боли, страшилище выронило молот, и замахнулось на гондорца, но прямо с руин надгробия на тролля прыгнул гном, глубоко вогнав топор ему в плоть. Зверь завизжал в последний раз, прежде чем Леголас почти в упор не выстрелил две стрелы ему в затылок — на сей раз, они достигли цели, и чудище рухнуло, пол задрожал от удара.       Облегчение Гэндальфа было преждевременным: крупный орк-главарь проскочил мимо Арагорна и Сандора, уклонившись от их ударов. Занеся копье, он с разбега воткнул его в грудь Фродо, и хоббит закричал от боли. Орк снова занес оружие, но Клиган предотвратил второй удар, перерубив своим мечом древко. — Отъебись от него, — заорал Сандор. Орк зарычал и снял с пояса кривой меч и молниеносным замахом рубанул рыцаря в бок, но лезвие с лязгом соскользнуло по прочной броневой пластине. Его башка дернулась вверх, когда Пес, дико скалясь, вогнал меч ему в грудину и поверг наземь.       Гэндальф огляделся: прочие противники бежали в панике. Он поспешил к Фродо, вокруг которого уже толпились остальные спутники. И махнул рукой, чтобы они разошлись: хоббит втягивал воздух. — Можно мне осмотреть рану, — склонился Арагорн над Фродо. Северянин разорвал его куртку, но вместо крови и открытой раны под ней блестело серебро. — Мифрильная кольчуга! — изумился Гимли, — не сомневаюсь, это вещь твоего дяди? — Он… он думал, что мне она пригодится больше, — неуверенно встал на ноги Фродо. — И он был прав, — с явным облегчением произнес Сандор. — Ну, раз все в сборе, то нужно уходить, — объявил Гэндальф, — вперед!       Волшебник выбежал прочь, на открытое пространство подземного города. Большинство хранителей повиновались ему беспрекословно. Но, оглянувшись назад, он увидел, что Леголасу и Сандору приходится силой тащить Гимли прочь от могилы родича, на его лице все еще читались скорбь и гнев. Правда, спустя какое-то время гном жестом указал им отойти и оставить его в покое, он шел сам, только пара скупых слез скатилась из глаз.       Вдруг Гэндальф что-то почувствовал: великое зло исходило откуда-то из глубин. Помещение наполнял жар, оранжевое свечение показалось в дальнем конце одного из коридоров. Остальные тоже это чувствовали и встревоженно озирались. Несмотря на горячий воздух по спине пробежала холодная дрожь.       «Нет, не может этого быть…» — Мечи нам здесь уже не помогут, — отчаянно крикнул волшебник, — в конце пути через город нас ждет пара каменных ворот, вы идите, а я останусь и попробую их запечатать.       Не было ни возражений, ни лишних вопросов, все побежали вслед за ним. Вскоре добрались до ворот, когда все выбрались наружу, Фарамир и Арагорн захлопнули створки. — Теперь идите, — вскричал Гэндальф, — направо и вниз, так вы доберетесь до Морийского моста, я встречу вас там!       Когда спутники скрылись из виду, он повернулся к воротам, воздел посох и принялся читать заклинания, взывая к Заокраинному Западу и его жителям. На двери разгорелись руны, их сияние осветило его перекошенное лицо, а волшебник продолжал наполнять их своей силой, они росли в размерах, пока не раскалились долбела.       По другую сторону ворот он ощутил присутствие существа.       «Проклятье Дарина. Но века тому назад у тебя без сомнения было более темное и ужасающее имя». Создание знало, что за ним наблюдают, волшебник ощущал его прикосновение к защитным рунам.       «Никому из меньших прислужников Врага их не сломать»…       Словно грянул гром — или щелкнул бич? — и первая из рун испарилась. Гэндальф испуганно выкатил глаза, когда языки пламени лизнули дверную щель. Он вложил больше сил в следующую руну, надеясь, что она-то сумеет выдержать, но дверь дернулась наружу и развалилась. За ней клубились тьма и огонь.       «Балрог, прислужник Моргота», понял волшебник, его охватил страх. В последний раз подняв посох, он начертал последнюю руну на двери, на сей раз уже не пытаясь остановить чудовище — просто задержать. И обратился в бегство.