Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Доспехи дворцовой стражи Медусельда были все еще непривычны Бронну: чешуйчатый нагрудник с пластинчатой защитой рук был тяжелее обычной кольчуги. А шлем только лишний раз напоминал наемнику, почему он никогда его не носил: хоть забрало и давало дополнительную защиту, было очень трудно смотреть сквозь прорези, не доставало периферического зрения. «Выкину, как только заваруха начнётся», решил он.       Сейчас по бокам от него стояли «сэры», Крейкхолл и Шагга, также облаченные в роханскую броню. Втроем люди Тириона стояли по стойке «смирно» у накрытого стола, множество яств было только апперитивом перед пиром для ожидавшихся гостей. В центре чертога для них расставили лавки. Гайма и остальные дворцовые стражники, их товарищи по заговору, занимали места у входов, а телохранители Гримы, опознаваемые по черным плюмажам на шлемах, держались там, где на церемонии должны были быть жених и невеста. — Придется прорываться к леди Эовин, — прошептал Крейкхолл, покосившись по сторонам и убедившись, что его не услышат люди Гнилоуста, — меньше всего нам надо, чтобы ее взяли в заложники. — Пока мы до нее доберемся, она управится сама, — ответил Бронн, вспомнив прыть принцессы в стычке после похорон Теодреда, — эта штучка настоящий боец. — Лайл, как думаешь, что там? — вдруг спросил Шагга, кивком головы указав на большущий, размером с щит, пирог, что дожидался едоков на другом конце стола. — Вот бы это были персики, — тихо ответил Могучий Вепрь, — но раз его выставили перед пиром, то, думаю, там овощи или мясо. — Только андалы пихают овощи в пирог…– проворчал Шагга, скорчив гримасу от отвращения. — Шагга, Каменные вороны что, пекут пироги? — вздохнул Бронн. — Нет, — ответил дикарь, — пироги крадем у андалов, а если они с овощами, то закидываем такую гадость аж на деревья. — Ну, это совсем уже., — с возмущением начал Крейкхолл. — Заткнитесь, — жестко осадил их Бронн и спорщики замолкли. Тишину нарушало только бурчание в животе горца, виновник выглядел смущенным. — Шагга сегодня ничего не ел… — Почему? — раздраженно спросил наемник. — Пир же, — ответил дикарь, — когда всех перебьем, это надо будет сожрать… Вот Шагга и бережет место. — Да возьми ты себе вон тех сосисок, — указал Крейкхолл на заваленное ими с горкой блюдо, — а я покараулю… — Нет, — твердо возразил Бронн, — нужно стоять…       Но было уже поздно, рука дикаря схватила одну из мелких сосисок, а утащить уже не успела. Облаченный в серые парадные одежды, вместо привычных черных, Грима, что приветствовал рукопожатием входящих гостей, всего на мгновение повернул голову в их сторону прямо в тот момент, когда Шагга воровал еду. С перекошенным от злобы лицом советник подошел к ним. — Я видел, что вы стащили, — ткнул он пальцем в Шаггу, — эта еда предназначена только для гостей! — Простите, милорд, — торопливо выступил вперед Бронн, — после церемонии этих двух олухов хорошенько отходят плетьми.       Кивнув, Гнилоуст прищурился. — Гайме следует подтянуть дисциплину и у их командира…как тебя звать? — Арнольф, милорд.       «Вроде, так конюшонка звали». — А чей ты сын? — поинтересовался советник. — Вы все равно его не знаете, ваше благородие, — махнул рукой Бронн.       Грима злобно посмотрел на лже-роханца в ответ, но ничего не сказал, вернувшись к своим собравшимся гостям. Наемник мог вздохнуть с облегчением.       Начала играть музыка и гости двинулись на свои места. В зал вошла Эовин, облаченная в девственно-белое платье, но без традиционной вуали невесты. Толпа ахнула, до того принцесса была красива. Бронн вдруг обнаружил, что залюбовался идущей по залу невестой, прежде чем она встала рядом с Гримой. Даже конунг Теоден, восседавший в стороне в мягком кресле, скупо улыбнулся, прежде чем его глаза вновь остекленели. — Эовин… — прохрипел он, — уже выходишь замуж?       И хоть сказано было негромко, слова разнеслись по чертогу и Бронн, стоя на своем месте, их услышал. «Пусть меня лучше неведомый заберет, чем я выживу из ума, так же жить нельзя», вздрогнул он. Виновница торжества даже не взглянула в сторону короля, заставив себя смотреть прямо перед собой.       «Варит у бабенки котелок, сейчас не время для эмоций».       И вот, наконец, зазвучала та музыка, которую они ждали, низкие угрюмые ноты «Рейнов и Кастамере» эхом разлетелись по залу. Это наемник научил менестрелей ее играть, насвистывая мотив, в то время как они подбирали ноты. Уж он-то выучил его за годы совместных возлияний с подданными Ланнистеров. Впрочем, как и дворцовая стража Медусельда, для которой прошлой ночью ее спел сэр Крейкхолл.       Бронн напрягся, когда Эовин вышла вперед, слегка приподняла подол и торжествующе вытащила наружу притороченный к ноге клинок. Острие которого после молниеносного разворота владелицы уперлось точно под подбородок Гримы. Музыка остановилась, в толпе раздался испуганный возглас.  — Грима Гнилоуст, — вскричала принцесса так, чтобы все могли услышать, — я обвиняю тебя в измене Рохану и убийстве моего кузена, наследного принца Теордреда. Объявляю себя регентом трона Рохана, покуда не вернется мой брат или не оправится от хвори мой дядя-конунг.       В её глазах сияла ненависть, весь подавлявшийся в течение недели гнев вырвался наружу. — Прикажи своим бойцам бросить оружие и тебе не причинят вреда.       Грима заморгал уставившись на наведенное на него лезвие, потрясение быстро уступило место ярости. — Что все это значит! Конунг наделил меня властью, чтобы… — Убить принца? — прозвучал еще один голос, и взгляды гостей устремились на Давена Ланнистера, вошедшего вместе с Тирионом и их тюремщиком.  — Убившие Теодреда орки несли белую длань Сарумана! — крикнул Косматый Лев и указал на советника. — Они ударили по нам с тыла, потому что знали, где мы будем! Знали, потому что ты им нас сдал!       Обычно бледное лицо Гримы стало пунцовым от гнева. — Довольно! Леди Эовин, уберите этот меч, пока сами не поранились. Ваше величество, если вам будет угодно…       Конунг попытался что-то сказать, но вместо этого разразился кашлем. Двое людей Гаймы подошли к нему, прикрыв с флангов. «Как и планировали», подумал Бронн, «меньше всего нам надо, чтобы старый хрен подставился под меч». Другие дворцовые стражи стали по краям скамей, преградив дорогу безоружным гостям из-за стола. Заметив это, Грима прищурился. — Гайма, убей этих людей, а леди Эовин пусть приведут к покорности, пока в чувство не придет.       Гайма медленно отошел с прохода и обнажил меч. — Боюсь, Грима, — шумно работая легкими, заговорил комендант, — придется тебе пройти с нами. Сделай милость, не усложняй свое положение еще больше.       Пока их командир держал речь, остальные дворцовые стражи обнажили оружие. Сбросив свой шлем, как того и хотел, Бронн последовал их примеру. Краем глаза он уже видел вооружившихся Крейкхолла и Шаггу: меч Могучего Вепря и топор горца были готовы к бою.       При виде образовавшейся стены клинков, люди Гнилоустав большинстве своем — наемные мечи, теснее прижались друг к другу, приготовившись защищаться. — Измена! — зашипел советник и вдруг отскочил назад, за пределы досягаемости клинка Эовин, только руки одного из его телохранителей удержали Гнилоуста от падения. — Убейте их! — вскричал он, тыча рукой в Гайму, — убейте всех!       Среди гостей послышались визгливые крики и панические возгласы, но стражники Гаймы удерживали их на лавках. — Ну, вот, достаточно для драки! Начнем! — взревел Крейкхолл, а рев дикаря послужил ему одобрением. Рыцари и Бронн, все как один, двинулись к «черным плюмажам». В то время как прочие воины советника набросились на гвардейцев Гаймы, пятеро развернулось встретить вестеросцев.       Бронн позволил первому противнику подбежать поближе, тот орал боевой клич. Наемник легко парировал удар и врезал «коллеге» коленом в пах. Воин согнулся пополам, а Бронн отскочил и одним движением вогнал меч ему в плечо, тот упал на пол, крича от боли. Следующим ударом, под основание черепа, наемник его добил.       Тем временем Крейкхолл успел разделаться уже с двумя атакующими. Один, разрубленный от бедра до позвоночника, валялся на земле, истекая кровью. Второго, подобравшегося слишком близко, чтобы угодить в захват, рыцарь задушил, схватив рукой за горло. Когда тот перестал дергаться, Могучий Вепрь бесцеремонно швырнул его оземь.       «Тюк» — раздалось вдруг рядом чавканье. — Передай привет богам, андал, — воскликнул Шагга, вогнавши топор прямо в лицо противнику и плотоядно глядя на последнего выжившего из пятерки. Тот бросил оружие. –Я…я сдаюсь! Пожалуйста…       «Тюк» — и топор дикаря врубился ему в шею. С усмешкой от уха до уха горец вытащил оружие из трупа. Обернувшись, он увидел выражения лиц напарников, и его улыбка погасла. — Это могла быть уловка, — принялся оправдываться он.       Бронн покачал головой, борясь с приступом смеха. — Ну конечно, «сэр» Шагга, я тоже видел припрятанный кинжал…       Теперь людей Ланнистеров ничто не отделяло от Гримы. Прочие люди предателя уже сражались с дворцовой стражей и Эовин — леди приходилось в основном отражать удары, явно сказывалось отсутствие у нее брони. Вступил в бой и Давен Ланнистер, длинная борода делала его похожим на льва с его фамильного герба. — Пора кончать с этим, — проворчал Крейкхолл.       Троица двинулась вперед, и при виде их Гнилоуст вжался в стену. — Надо тебе поосторожнее распоряжаться своей монетой, — заметил Бронн, торжествующе поигрывая мечом, — не все наемники одинаковы. Нельзя просто вложить меч в руки кабацкого задиры или мелкого душегуба и ожидать потом от них каких-то результатов. — Я заплачу вам! — вдруг заверещал Грима, — все, что захотите, станет вашим! — Быть может, несколько недель назад я бы и рассмотрел твое предложение, но теперь, приятель, с тобой покончено. Прикажи им бросить оружие, — указал Бронн на немногих продолжавших сражаться охранников советника.       Грима неистово озирался по сторонам, но вдруг сорвал со стены висевшие там лук и колчан со стрелами. Выхватил стрелу и, не обращая внимания на рассыпавшиеся по полу остальные, кинулся в противоположную вестеросцам сторону. На удивление молниеносно изготовил оружие к стрельбе. — Стоять! — выкрикнул он, приковав к себе всеобщее внимание. Предатель прицелился прямо в дряхлого конунга. Прикрывавшие монарха стражники попытались было закрыть его собой, но Грима заметил движение — Отойдите или я выстрелю! — отчаянно завизжал он.       В зале все замерло. Переглянувшись, воины вынуждены были повиноваться. Теоден что-то пробормотал, но Бронн так и не расслышал, что. — Я всегда плохо владел мечом, топором или копьем, — произнес Грима, выйдя на середину зала, но не спуская глаз со стрелы и своей мишени-короля, — но вот с луками обращаться умею.       «Вот дерьмо», — думал вестеросец, пряча меч в ножны и нащупывая спрятанный с изнанки пояса нож. Он незаметно взял его в руки. Прикинул. «В кабаке на спор я их метал неплохо…но если он успеет заметить? Если я не убью его одним ударом?». Пристроив лезвие между пальцев, наемник ожидал, не шевелясь.       Вперед вышла Эовин. — Грима, — смягчился ее голос, — покажи, что у тебя осталось хоть немного чести и порядочности. Опусти лук. — Чести? — брызнул он слюной, — это должна была быть наша свадьба! — Свадьба на предательстве и лжи, — парировала она, вновь распалившись.       Посреди заварухи Бронн и не заметил, как Тирион добрался через весь зал до Гаймы. — Лорд Грима, — вдруг вмешался Ланнистер, — ваш план провалился. Не совершайте ошибки, что может стоить вам жизни. — Это мой-то план провалился? — принялся ерничать советник, — нет, дурачье, это вы проиграли. Вы правы, я служу Изенгарду, и это я отослал Теодреда на погибель. Что мне еще оставалось, столько лет наблюдая, как тупоголовые недоумки правят этой страной. Теодред вверг бы нас в пучину бессмысленной войны. В любом случае, с меня довольно того, что я никогда не получал никаких почестей, никогда не получал того, что я заслуживал! — Меня? — горько произнесла Эовин, — и ты веришь, что заслуживал меня, так?       Молчание Гримы само по себе было ответом. Роханка бросила меч, зазвеневший по доскам пола, и устремилась к королю. — Остановись! — взмолился предатель, но это было бесполезно. Принцесса встала прямо перед Теоденом, закрыв собой. — Чья бы ни взяла, Грима, меня ты не получишь. Давай, спусти тетиву.       На глаза советника навернулись слезы. — Леди Эовин, отойдите! — задрожал его голос, — вы не понимаете, сюда идут урук-хай, их орды вторгнутся во все роханские пределы. Авангард прибудет сюда послезавтра. Если я не дам им отбой, они вырежут всех на своем пути…включая вас.       Все были потрясены, повисла тишина, но в ней быстро поползи сдавленные шепотки. Лицо Гаймы побелело, да и вестеросец тоже почувствовал подступающее беспокойство. Не изменилось только выражение лица Эовин. — Печально это слышать…но даже заполучив Рохан, меня ты не получишь. Давай. Стреляй.       Теперь Грима уже не сдерживал слез, его пальцы задрожали.       «Сейчас или никогда», подумал Бронн. Со всей прытью он раскрутил кинжал и метнул его в советника. Лезвие с хрустом перерубило стрелу и смачно чавкнуло, впившись в руку Гнилоуста. Одновременно ему прямо в спину прилетел топор. Предатель закричал от боли, выпустив лук, перерубленная стрела беспомощно упала на пол — как и бездыханное тело незадачливого стрелка, обильно истекающее кровью.       Немногие уцелевшие телохранители Гримы бросили оружие и подняли руки, воины Гаймы скрутили их. Шагга подошел к телу Гнилоуста и вытащил топор, провожаемый всеобщими изумленными взглядами. — Этого что, не надо было делать? — проворчал он. — В сложившихся обстоятельствах думаю, что это было необходимо — заверил его Тирион, выйдя вперед осмотреть тело. — Он мертв, — скорчив рожу, карлик вернулся к стражникам. — Орки! — выкрикнул кто-то из толпы, — они перережут нас всех!       Поднялась паника, воинам Гаймы снова пришлось приложить силу, чтобы удержать заложников на лавках. Наемник подошел к совещающимся между собой Тириону и Эовин. — Что теперь, — спросил он их сквозь шум. — Нам нужно готовиться оборонять город, — устало сказала принцесса и обратилась к стражникам, охранявшим её дядю, — уже поздно, отведите конунга в его покои.       Теоден только вздохнул в ответ, воины помогли ему подняться, и повели его в опочивальню. — Что насчет них, — указал Бронн на гостей, выкрики которых означали всю гамму эмоций от возмущения до паники. — Полагаю, что коль скоро заговор обезглавлен, а их жизни под угрозой, они будут нам достаточно лояльны, — ответил Тирион. И позвал Крейкхолла, — Сэр Лайл!       Рыцарь уже отрезал себе кусок того самого здоровенного пирога. — Он с бараниной! — крикнул Могучий Вепрь Шагге, и дикарь неуклюже устремился к угощению. — Крейкхолл! — рявкнул Полумуж, и на сей раз внимание ему привлечь удалось. — Да, лорд Тирион? — наконец, ответил тот, не выпуская из рук тарелки и вилки — А ну заставь их меня слушать, — указал карлик на гостей, некоторые из которых уже пытались перелезть через спинки скамей.       Обжора вздохнул и отложил в сторону столовые принадлежности. — ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ! — прогремел его гулкий бас по всей комнате. Заложники наконец-то смолкли. — Послушайте, — крикнул он, — лорд Тирион хочет вам кое-что сказать!       Ланнистер вышел в центр зала. — Пусть никто не питает иллюзий, все вы так или иначе принимали участие в том, что здесь произошло, благодаря вашим действиям или бездействию Грима привел врага к нашим воротам, — выдержал он небольшую паузу, дабы слушатели прониклись, — теперь простых путей нет, на нас идет войско. Последуете ли вы за леди Эовин или нет, война объявлена и вам. Это армия орков, она не берет пленных, не заключает перемирий, а со смертью Гримы — не даст пощады никому и не свернет обратно. Ваш выбор — или ожидать их в подземельях Медусельда, должен сказать, службу там знают (бывшие тюремщики карлика тихо захихикали), или собирать дворню и готовиться к войне с врагами Рохана. — Леди Эовин, вы действительно отдаете такой приказ? — спросил Гайма. — Да, — вздохнула она, — каждый, кто встанет на защиту Рохана будет помилован за свое соучастие в измене Гримы. Отпустите их.       И по ее приказу стражи отошли в сторону, позволив переругивающимся между собой гостям медленно разойтись по одному. — Разве это мудрый ход? — спросил Бронн, когда все они разошлись — Сомневаюсь, что большинство из них знало, на что подписывалось, — заметил Тирион, — легко просить человека ответить услугой на услугу, а вот убедить осознанно пойти на предательство гораздо сложнее. — Они тоже рохирримы, — молвила Эовин, — их умы затуманивала жадность, но теперь, когда враг показал свое истинное лицо, они станут на защиту родины. — Я все равно глаз не спущу с наиболее влиятельных, лишняя осторожность не помешает, — заверил их комендант. — Не помешает…– тихо сказал Тирион. Его взгляд притягивал ломящийся едой стол, за который уже вернулся Крейкхолл — теперь рыцарь спорил с Шаггой о том, предназначена ли найденная ими приправа для мяса или для сладкой выпечки. — Вот так позорище выйдет, если все это пропадет…–сказал карлик, — может, отведаем? — Как по мне, мы это заслужили… по крайней мере, я уж точно, — заявил Давен. — Закажу-ка я нам медовухи из погреба, — ухмыльнулся Бронн.