Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Теодред должен был обрести свое место упокоения на Курганном поле за стенами Эдораса.       Два дня подряд после возвращения Гримбольда лил дождь, и, по примеру небес, она тоже проливала слезы. Похороны решили провести, когда прояснится небо. Хоть солнце все еще не сияло, в конце концов дождевые тучи уступили место переменной облачности, и под ее мрачным серым покровом жители Эдораса проводили своего принца в последний путь.       По обычаю Эовин облачилась в черное платье и покрыла голову платком, безучастно подметив, что впервые сменила одежду с того дня, как узнала о смерти кузена. Все роханцы надели траур, и Гримбольд, и Гайма, и даже Грима. Тирион где-то раздобыл свой прежний придворный наряд, наверняка изначально предназначавшийся ребенку, а вот его двоюродный брат Давен довольствовался простой полотняной рубахой, перекрашенной в черное, и темными брюками. Прочие люди Ланнистеров, Бронн, Шагга и сэр Лайл Крейкхолл также надели черное, смешавшись с толпой.       На фоне облачения траурной процессии ярко выделялись своей белизной симбельмины-незабвенники, цветы, что росли вокруг древних гробниц, обозначая последний приют всех ее предков. От склона свеженасыпанного кургана откатили камень с высеченной на старороханском эпитафией, описывающей жизнь, деяния и смерть Теодреда, открыв вход в погребальную камеру. Пока тело предавали земле, вокруг царила почти полная тишина, нарушаемая только щебетом немногих пролетающих птиц. И когда камень закатывали обратно, Эовин хотелось плакать вновь.       Стоило ли ей что-то сказать? Неважно, слов у нее не было. Так и стояла она там, слезы копились в уголках её глаз, пока скорбящие шли мимо, и каждый бросал горсть бледных цветов к подножию кургана.       К ней подошел Давен Ланнистер. — Леди Эовин… Я недолгое время был знаком с вашим кузеном, но он был достойным человеком. Он принял меня и моих людей, когда мы затерялись вдалеке от дома, а незадолго до гибели спас мне жизнь в рукопашной схватке.  — Благодарю вас, сэр Давен, — склонила она голову.       Возложив цветы к могиле, следом к ней подошли Грима и Тирион. — Леди Эовин, обещаю, что сделаю все, что в моих силах, чтобы отомстить за моего друга, принца, — произнес Гнилоуст.       «Теодред ненавидел тебя», зло подумала она, но надо было подобающе ответить. — Благодарю, Грима. Уверена, что сделавших это орков истребят всех до единого. — Это для начала, — неожиданно вмешался Тирион, — но я думаю, что нам стоило бы задаться вопросом, как это роханцы проиграли бой такому «сброду», не так ли вы описывали врага, лорд Грима? В конце концов, мол, это обычные разбойники, не так ли? — Рассматриваются все версии, — ответил Грима, уставившись на карлика, но вдруг слегка улыбнулся, — леди Эовин, вот и ваш дядя!       Там, куда указывал советник, четверо теохранителей несли конунга Рохана, лежащего на носилках и обложенного подушками. — Теодред…– прошептал он, когда его проносили мимо крипты. Кто-то вложил цветок в руку конунга, но тому не хватало сознания его бросить, растение оставалось в руке, пока узловатые пальцы короля не раздавили его лепестков. Это зрелище столь же опечалило ее, как и вид Теодреда, исчезающего в гробнице. Тирион и Грима это заметили и вместе ушли прочь, проследовав за конунгом.       Отзвучали прочие слова сочувствия, от тех, кого она знала, а еще больше — от людей совершенно незнакомых. Погребальная церемония завершилась и Эовин осталась стоять в одиночестве у могилы. Переведя дыхание она развернулась, чтобы вернуться в город. И замерла, увидев футах в пятидесяти от себя, фигуру сидевшего на придорожном камне человека. Но, приблизившись, разглядела знакомое лицо. — Здравствуй, Бронн, — произнесла она, проходя мимо, — могу я тебя спросить, зачем ты здесь?       Он соскочил с камня и пошел следом за ней. — Тирион подумал, что будет лучше не оставлять вас одну. — Не обижайтесь, но я бы предпочла общество кого-то более близкого. — Леди Эовин, — усмехнулся наемник, — я здесь не для того, чтобы вас утешать, а чтобы вас защищать. — Как же это вы будете меня защищать, будучи в траурном одеянии, — удивилась она. Но принцесса и глазом моргнуть не успела, как вестеросец извлек из складок одежды кинжал, длиной с её предплечье, и нацелил на нее острие. — Мне никогда не хватало денег на доспехи, но вот это помогло бы мне задержать нескольких человек, чтобы знатная дама могла сбежать.       Эовин вдруг захотелось улыбнуться уголком рта. Она сделала шаг вперед, и молниеносным движением её ладонь ударила в сгиб локтя Бронна, сбив прицел кинжала. Сжатый кулак роханки полетел в горло наемнику, тот едва успел перехватить его, прежде чем удар пришелся бы на трахею. Противники разделились, их глаза встретились, и Бронн убрал кинжал за спину. — Возможно, Тирион недооценил ваши способности, леди Эовин, — отразилась на его лице усмешка, — не то, чтобы меня лично это волновало, но я выставлю Тириону счет в любом случае, похитят вас или нет… Кто это вас так научил? — Практиковалась с Эомером, — ответила она, — а когда его не было, по распоряжению моего дяди меня учил Гайма, хоть он по своим навыкам и никогда не был ровней моему брату.       В воротах Эдораса их уже ждали Крейкхолл и Шагга. Что рыцарь, что дикарь, каждый беззаботно обгладывал индюшачью ножку, — и каждый по вестеросскому обыкновению выкинул объедки прямо в ручеек у дороги, последовав вслед за Бронном. — Когда король в таком состоянии, вы единственная в Эдорасе, кто может возразить Гриме, — объяснил Бронн, — Тирион опасается, что Гнилоуст как-то попытается от вас избавиться.       Вчетвером они шли по городу, после похорон на улицы возвращалось нормальное дневное оживление, бегали и играли дети, один из жителей устанавливал торговую палатку, собираясь распродать сваленные в ящике овощи. Бронн выудил из кармана медяк и кинул торговцу, который поймал монетку на лету и позволил Бронну забрать оттуда морковь. — Где Тирион? — спросила Эовин. И вдруг поняла, насколько голодна, за последние дни ела она очень мало. — В Медусельде общается с сэром Давеном, думаю — пытается убедить его ненадолго задержаться вместе с нами.       Эовин кивнула, она вспомнила, что за прошедшие несколько дней Тирион объяснял их положение своему кузену. Что именно тот делал на западе Рохана в то время, для нее все еще оставалось загадкой, но они были не в том положении, чтобы отказываться от дополнительной помощи.       Наконец, добрались до дворца, Тирион и Давен уже ждали их там. — Леди Эовин, — вставая, обратился к ней Косматый Лев — я решил еще немного задержаться здесь, в Эдорасе… Я не лгал, когда говорил, что Теодред спас мне жизнь… Ланнистер всегда платит свои долги. — Благодарю вас, сэр Давен, — ответила она, — но сегодня я не хочу обсуждать этих вопросов. — Хотите вы того или нет, но мы должны, — мрачно заметил Тирион, — нам нужно уйти туда, где нас не смогут подслушать. — Пойдемте, все вместе, — нехотя поманила она их проследовать в ее покои, угловую комнату по левой галерее дворца. Это было достаточно далеко от прочих помещений, и там было достаточно места, чтобы вместить всех. У окна стоял столик с четырьмя стульями, за ним уселись Эовин, Тирион и Давен. Бронн просто подпирал стенку. Шагга и Крейкхолл переглянулись, а затем уставились на оставшийся стул. И устремились к нему наперегонки, стараясь не сорваться на бег. Крейкхолл едва успел приземлиться на сидение, прежде чем Шагга добрался до стола. — Шагга постоит, — объявил горец, сложив руки, — в отличие от андалов Первые Люди более выносливы. — Пожалуй, я тоже встану, — сощурился Могучий Вепрь. — Хватит! — огрызнулся Тирион, — я не хочу занимать леди Эовин дольше, чем нужно.       Рыцари смутились, однако же притихли. Убедившись, что его не перебьют, Полумуж продолжил. — Леди Эовин… я считаю, что Грима стоит за убийством принца. — Даже он бы не опустился до такого! — ахнула принцесса. — Когда я прибыл в Эдорас — вздохнул Тирион, — а было это вскоре после отбытия Теодреда, Грима сказал мне и Гэндальфу, что принц отправился на запад дать бой орочьей орде, о которой предупредил волшебник Саруман Белый… Расскажи леди Эовин, что произошло во время сражения, — махнул он рукой кузену. — Для начала поясню, что выполнял здесь собственную, особую задачу. — погладил Давен бороду, — но я и мои люди влились в войско Теодреда и решили присоединиться к нему в битве против гоблинов. Битва складывалась в нашу пользу, хоть враги и превосходили нас числом, они бежали в панике. Удар Теодреда разгромил бы их окончательно, но подошло второе войско и окружило нас. — А что было за знамя у этого второго войска? — спросил Тирион, хотя по его тону и было заметно: ответ он уже знает. — Белая рука на черном фоне, — ответил Давен. — Леди Эовин, какую символику использовал Саруман, когда связывался с вашим отцом и другими роханцами? Что у него за герб, что у него на печати? — Белая рука на черном фоне…– тихо произнесла она. Вся её скорбь испарилась, сердце наполнила ярость. — Я убью его. Убью прямо сейчас!       Она подскочила на ноги и кинулась к сундуку, в котором держала меч. — Леди Эовин, постойте, — призвал к благоразумию Тирион, но в её душе бушевал огонь, и в руках принцессы мгновенно появился меч. К счастью, путь ей мигом преградил Бронн. — Отойди, — зашипела роханка. Тирион подошел к ней. — И что же будет, если вы сейчас ворветесь в его покои? С мечом? Его всегда сопровождает личная охрана, он же не станет рисковать, когда его планы вот-вот дадут плоды. Даже если вы каким-то образом перебьете их всех, то как на это отреагируют? У Гримы наверняка есть союзники при дворе, которые заклеймят вас как безумную.       Она поникла головой, все это было правдой. — Что же вы тогда предлагаете? Как свершить правосудие? — Мы будем выжидать, — ответил он, аккуратно забрав у нее меч и прислонив оружие к стене — когда он соберет всех своих сторонников в одном месте, мы и нанесем удар. Пока же обратитесь к Гайме, расскажите, что сделал Грима. Скажите, чтобы он был готов выступать по вашему приказу. — Тогда, пойдем со мной, — кивнула Эовин после недолгих раздумий. И указала рукой на людей Тириона. — А вы ступайте в оружейную и раздобудьте там доспехи стражи, чтобы перемещаться открыто и не вызывая подозрений. Две группы разделились. Шагга, Крейкхолл и Бронн двинулись по галерее, что вела в оружейную, а принцесса вместе с Ланнистерами пошла в тронный зал, искать Гайму. Но когда они туда вошли, она обнаружила Гнилоуста, восседающего в кресле советника, в окружении многочисленных телохранителей. Увидев вошедших, он радостно ухмыльнулся. — На ловца и зверь бежит. Взять их!       Люди Гримы кинулись вперед и окружили их. Давен обнажил меч. — Опустите ваш клинок, сэр Давен, — тихо попросила Эовин, — Грима, что все это значит? — Миледи, эти двое — изменники и объявлены вне закона! — прошипел он, — Тирион Ланнистер объявлен в розыск своим отцом, лордом Тайвином, он пытался убить своего брата Джейме Ланнистера, чтобы остаться единственным наследником. А этот «сэр», Давен Ланнистер, — подошел Грима к вестеросцу, качая головой, — завел Теодреда в ловушку, что и привело к его гибели от рук орков. Какой позор, принц протянул вам руку помощи в глуши, а вы расплатились за его доброту ножом в спину — Ложь! — взревел Давен. — Отойди от них, Эовин, — произнес Грима, — они опасны. — Мы просто тихо уйдем… — вдруг произнес Тирион, — давайте, ведите нас в свои подземелья…       Она недоуменно посмотрела на карлика и отошла в сторону, в то время как на Ланнистеров сходу надели кандалы. — Ну, блядь, заебись, — чертыхнулся Давен, но сопротивляться не стал. Вестеросцев увели, она было собиралась последовать за ними, но Грима её остановил. — Леди Эовин, я беседовал с вашим отцом о будущем Рохана, об управлении страной…– медленно заговорил советник. Хотелось отшатнуться от его прикосновения, но нужно было приложить усилия и не выдать себя. –Так что же вы решили? — глухо спросила она. — Я просил вашей руки у вашего дяди и получил его дозволение взять вас в жены, — улыбаясь от уха до уха, сказал Грима.       У Эовин перехватило дыхание. — Я согласна, — тихо сказала она, — но при условии, что Ланнистеров оставят в живых до того, как мы станем мужем и женой. Я не хочу, чтобы еще больше крови запятнало мою свадьбу. — Конечно же! — охотно согласился Гнилоуст, — это будет разумный компромисс…       Он аккуратно убрал ей волосы с лица, она же боролась с желанием ударить «жениха» и оттолкнуть прочь. — Я искренне рад, что вы согласились…на сотрудничество, миледи. Знаю, последнее время нам трудно пришлось, но все это на благо Рохана. В эти темные времена народ как никогда нуждается в нашем правлении. Я распоряжусь начать приготовления, наш брак лучше заключить как можно скорее. Вы согласны? — Неделя, — сказала она, — свадьба будет через неделю       «За это время меня уже не будет. Я не вынесу свадьбы с этой гнусью»       Ухмылка советника стала еще шире. — Смотрю, вам тоже не терпится! Все будет, как вы того пожелаете! — Что ж, рада это слышать. А теперь, лорд Грима, прошу меня извинить, меня ждут другие дела.       Из тронного зала она направилась к тюремным камерам. К моменту ее появления там Тирион и Давен уже были за решеткой, единственный их охранник при появлении принцессы вытянулся по стойке «смирно». — Оставьте нас, — приказала она. Стражник поклонился и ушел без лишних вопросов. — Леди Эовин, что…– начал было Тирион. — Вы действительно пытались убить собственного брата? — оборвала его она. — Это поэтому вы сбежали к нам? — Да, пытался, — подтвердил карлик после недолгого молчания, — Но там действовали иные обстоятельства. Я сожалею о том, что сделал, это мой брат и помог мне пуститься в бега. — Так, значит, это правда? — вдруг спросил Давен, — за что ты пытался убить Джейме? Он же всегда был так добр к тебе! — Давен, — вздохнул карлик, — у меня такое чувство, что мы тут явно задержимся, так что я все подробно объясню, но пожалуйста, позволь мне поговорить с леди Эовин. — Других возможностей у вас может и не быть, — холодно сказала она, — и с кем я только связалась? На благо ли Рохану то, что, будучи спасен от Гримы, он окажется в руках человека, стремившегося убить собственную семью?       Воцарилась неловкая тишина. Но она понимала, что Тирион ищет подходящие слова. — Как я уже говорил, я не отрицаю содеянного, но я преданно служил вам, и, если вы готовы терпеть мое общество и дальше, то и продолжу свое служение.       Принцесса пристально посмотрела ему в глаза и для себя решила, что он говорит правду. — Что ж, — вздохнула она, — я разыщу ваших людей и спланирую ваш побег… В течении недели меня выдадут замуж за Гриму, а я не позволю ему ко мне прикоснуться. — Свадьба? — оживился Тирион, — а остальных наших заговорщиков ему удалось схватить? — Нет, — ответила девушка, — они все еще на свободе. — Что ж, вот и наш шанс, — проговорил Полумуж, — все, кто поддерживает Гнилоуста при дворе будут там, без доспехов и оружия, да еще и пьяны… Они будут в нашей власти. — Лорд Тирион, это же…– запнулась Эовин в поисках подходящего слова; напасть на гостей на свадьбе, даже на таких людей как Грима, для нее было поступком неблаговидным. — В игре престолов побеждают или умирают, — твердо сказал Тирион, — объясните же мне, почему убивать тысячами в битве почетнее и благороднее, нежели прирезать дюжину на званном ужине. — Вы сами сказали, что они будут в наших руках, — ответила она, — если мы это сделаем…пусть любого, кто готов сдаться, берут живым. — Ну ладно, — с раздражением согласился Полумуж, — Но предупреждаю: боюсь, мало кто примет ваше предложение, когда их предательство вылезет наружу. — Да ты превратился в своего отца, да, Тирион? — прервал их смех Давена. — Даже не упоминай его, я ни в чем ему не подобен, — прорычал Тирион и вернулся к разговору с Эовин, — Грима не просто продажен, он предатель, изменник рода людского! Чудовище, на забаву которому ваш народ, ваших соплеменников будут насиловать и убивать!       Гнев снова вскипел в принцессе. — Вы правы…– прошептала она, — я займусь Гаймой и соберу ваших людей, лорд Тирион. Я отомщу за Теодреда… даже если для этого нужен столь мерзкий способ.       Эовин собралась уходить. «Так вот до чего дошло», думала она, «но раз другого пути нет, то пусть моя свадьба будет кровавой».