Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      «Ты летний рыцарь, Джейме Ланнистер, а Зима близко». Эти слова почти сокрушили те остатки решимости, что заставляли его вернуться к отцу. Нечто в плаще с капюшоном скользнуло в его сторону с такой скоростью, что он едва сумел поднять меч вовремя, чтобы парировать атаку. Инстинкты взяли верх, вражеский клинок был отбит в сторону. Неожиданный жужжащий звук и столь же странное онемение на кончиках пальцев поразили рыцаря, в изумлении он смотрел на дождь зеленых искр, разлетевшихся от лезвия противника после встречи со Светлым Ревом. И не смог среагировать, когда черная рука молниеносным движением ухватилась за его шлем и без всякого сопротивления сорвала его. А в следующее мгновение окованный сталью ботинок ударил Джейме в живот. Он растянулся на полу, глядя на Черного Всадника из-под колыхаемых ветром прядей волос. Его шлем усыхал и таял в руках неведомого противника, пока латная перчатка не раздавила железо, словно яичную скорлупу.       «Он всего лишь играет со мной», устрашила мысль его еще больше, и когда он поднялся на ноги, то всерьез подумывал бежать… «Нет, он меня стопчет».       Орки ржали и галдели, несколько двинулись к его отцу, который уже не шевелился. И, словно ощущая его отчаяние, нечто в черном вновь разразилось своим ужасным смехом. — Перед тобой Предводитель Назгулов. Меня не убить смертному мужу, и не смертному стоять у меня на пути. Сегодня ты расстанешься с жизнью.       Страх и сомнение забили ключом в душе, подобного Джейме не чувствовал с тех пор как был маленьким мальчиком. Он крепче сжал рукоять меча и отчаянно обдумывал пути отхода.       Вновь назгул неторопливо двинулся к нему. Но позади раздался яростный рев, через баррикаду хлынул отряд кланов Лунных гор, их вел Тиммет, крушащий своим топором черепа ошеломленных орков, завывая как безумец. «Как, черт побери?!», подумал Ланнистер, но потом пришло понимание: «Лодки! Горцы должно быть вернулись прикрыть отход!» — Тиммет! — завопил Джейме во все горло. Вождь Первых людей обернулся на зов, его единственный глаз расширился в испуге при виде надвигающегося черноплащного страшилища. — Вытащи его отсюда, — указал наследник Утеса на тело отца.       Кивнув, Тиммет вместе с несколькими воинами двинулся к Тайвину, пока остальные горцы связали боем орков на мосту. Повелитель Назгулов развернулся, чтобы расправиться с новоприбывшими.       «Им нужно пройти мимо нечисти, чтобы забрать отца», осознал Джейме. — Куда собрался?! — выкрикнул он призраку, — Тебя, значит, не убить смертному? Да ты ничто, по сравнению со мной! Содержимое ночного горшка!       Фигура развернулась. Тьма начала застилать взор Джейме, он почувствовал, как замедляется его сердце, каждый новый такт которого походил на удар молота. Казалось, костры в городе разгорались ярче, но все, что он чувствовал, это холод. И рыцарь пустился в бегство, преследуемый леденящим ужасом по пятам. Он отчаянно озирался в поисках укрытия, но мост перед боем расчистили от завалов, чтобы упростить переброску подразделений. Позади раздался визжащий вопль; несмотря на нарастающую усталость, Джейме заставил себя двигаться быстрее. И когда он уже думал, что не сможет бежать, то обратил внимание на башню рядом с мостом, бывший командный пункт его отца. Ланнистер лихорадочно кинулся внутрь и заперся. Но воспользоваться передышкой чтобы перевести дыхание ему не дали: спустя какое-то мгновение дверь словно взорвалась и рухнула внутрь, куски дерева разлетелись по комнате.       Назгул входил внутрь бесшумно, держа меч перед собой. Задыхаясь, Джейме огляделся в поисках другого выхода, но нашел только лестницу на верхние ярусы. Поднявшись на первый пролет, он изумился при звуках знакомого голоса. — Сэр Джейме! Во имя семи преисподних, что тут творится?       Амори Лорх с заряженным арбалетом в руке забаррикадировался за перевернутым столом. Противоположный угол комнаты занимал мертвый истерлинг — очевидно, жертва «допроса» со стороны рыцаря. — Спрячьтесь! Когда он уйдет, сваливайте отсюда, — прокричал он. — Все, кто живой! Кто…— Могильный холод хлынул в комнату, и Джейме вновь пустился в бегство, не размениваясь на толстяка. За спиной пронзительный визг Лорха оборвался каким-то влажным хрустом. Продолжая путь вверх по лестнице, он обратил внимание на расшатанные лестничные перила и обрушил их вниз. Но, хотя несколько камней, с человеческую голову размером, и врезалось в преследующую его черную фигуру, ни один из них не смог её замедлить или хотя бы нанести какой-то ущерб. В конце концов, Ланнистер очутился на последнем этаже, открытой обзорной площадке, откуда руководил боем его отец.       «Отсюда не сбежать»       Он повернулся, чтобы встретить смерть лицом к лицу: назгул уже поднимался на последний пролет. Инстинктивно Джейме отступал назад, пока не оказался на самом краю. Он посмотрел вниз и увидел горцев, отступающих под натиском превосходящего числом вражеского воинства. Двое из них кого-то тащили, он надеялся, что — Тайвина.       Поле боя затопил свет зари, занимающейся над темными горами на востоке. Один из её золотых лучей упал на рыцаря и на миг он почувствовал, что солнечное тепло возвращает ему волю сражаться. Он взревел как лев и кинулся на преследователя, застав его врасплох. Его жуткий враг закрылся мечом, клинки вновь столкнулись в облаке зеленых искр, вибрирующий звон отдавался по всей башне с каждым ударом стали о сталь. Наступление Джейме выдохлось быстро. Черный всадник был слишком быстрым и, даже имея превосходство по досягаемости за счет двуручного меча, заставить его открыться для удара было просто невозможно. Хоть Ланнистер в схватке и показывал, как никогда в жизни, все свои силу и скорость, ему все равно пришлось отходить к краю.       Солнце поднималось выше, пробиваясь сквозь пепел и мглу мордорских вулканов прекрасным золотисто-алым сиянием. Откуда-то из-за моста донеслись радостные возгласы, Джейме понял, что воины Запада наблюдают за его поединком с предводителем кольценосцев, они даже сумели восстановить боевой порядок перед лицом хлынувших на мост истерлингов и орков. Прежде чем отступить от края он успел разглядеть одинокого всадника с гондорским штандартом, прорубающего себе путь сквозь накатывающиеся вражеские ряды.       Бой перенесся в башню, теперь они расцепили клинки и кружились, пытаясь улучить момент, обойти друг друга и ударить сбоку. Ланнистер уже ощущал усталость: сколько же еще он сможет удерживать своего противника? Казалось, само дыхание этого существа составляли ядовитые испарения; когда оно приближалось, Джейме чувствовал усиливающуюся тяжесть в мышцах, ему становилось труднее дышать, а в уголках глаз танцевали тени смерти. Его дыхание перешло в отрывистый кашель. Всё то тепло, весь тот прилив отваги, что он почувствовал на рассвете, пропали, пока он боролся за каждый глоток воздуха. Он уже сомневался, сможет ли вообще поднять меч. — Джейме!       Неожиданный оклик заставил его опешить. И человек, и призрак оглянулись на его источник. Это был Боромир; его плащ был разорван, а с лезвия меча стекала кровь. Назгул издал вопль: капитан Гондора стиснул зубы и закрыл глаза, однако не отступил. А следом раздался грохот ударов камней о камни, это требушеты, на которые противник совершенно не обратил внимания, бомбардировали мост в надежде его разрушить. Забыв о людях, черная фигура назгула метнулась к краю площадки и замерла у выступа над мостом. На миг он оглянулся на Джейме, зеленые глаза рыцаря встретились с красными огнями призрачных очей. — Знай же свою долю, Джейме Ланнистер, пусть это и был твой час, но мой ещё придет. Мы встретимся вновь в последний раз, когда все народы людские вновь назовут тебя Цареубийцей.       И с этими словами предводитель кольценосцев прыгнул вниз. Собрав в себе всю отвагу, Джейме подбежал посмотреть, куда же упал его враг, но все что он увидел — мчащиеся девять всадников в черном, которые успели пересечь мост, прежде чем несколько каменных глыб врезалось в него, обрушив центральную секцию. Но хоть врагов и было столь мало, собравшиеся на западном берегу рассеялись прочь.       Вздох облегчения Ланнистера быстро превратился в отрывистый мокрый кашель, поле зрения сузилось, а пальцы онемели. В изнеможении он рухнул у ограждения, слепо уставившись на восход. Захлестывало отчаяние.       «…В свой самый славный час я проиграл ему, что же тогда люди могут противопоставить подобной ненависти? Какой же смысл продолжать сражаться?..»       Он закрыл глаза и почувствовал, как сон затягивает его в свои щупальца. — Джейме! — вернул его в реальность возглас друга, — Джейме, ты цел? Я, вроде, ран на тебе не вижу… — Это… Эта тварь, Боромир, её никак нельзя одолеть, — пробормотал он. — Сам Король-Чародей, — мрачно ответил Боромир, — но теперь он сбежал, нам надо о себе подумать.       Вдвоем они посмотрели вниз, на вражеские полчища, беснующиеся в ярости из-за разрушения моста. Но группа истерлингов на его остатках заметила движение на башне и двинулась к ней.       Боромир подбежал к другому краю башни и посмотрел вниз. — Джейме, ты хорошо плаваешь? — Неплохо, но я полностью вымотан, — прохрипел Ланнистер. — Я…я не доплыву, Боромир, уходи без меня.       Гондорец уже сбрасывал с себя доспехи. — Ерунда, силы найдутся. — Их у меня не осталось, — обреченно возразил вестеросец.       Вздохнув, Боромир, уже раздетый до подштанников и белой нательной рубахи, вернулся к нему, схватился за края золоченого нагрудника, все еще хранящего вмятину от пинка Короля-Чародея. Резко дернув, разорвал кожаные стяжки и снял его. — Проще всего опустить руки и сдаться. Двум смертям не бывать, одной не миновать.       Пересилив себя, Джейме выдавил усмешку и почувствовал, что хоть какая-то выдержка у него еще оставалась. –Не знаю я, что должна означать твоя присказка, но, полагаю, ты мне сможешь растолковать её позже.       Он встал и тоже начал снимать с себя броню. Услышав крики внизу, прямо под ними, рыцари подбежали к краю башни, обращенному к водам реки. — Андуин в этом месте река тихая, просто плыви себе к берегу, — напутствовал Боромир.       Вдвоем они прыгнули вниз, когда первый из истерлингов забрался на вершину, по крайней мере, одна стрела просвистела у виска Джейме при падении. С громким всплеском они рухнули в воду, и, хотя удар при приводнении отозвался вспышкой боли, Ланнистер спешно вынырнул на поверхность и со всей мочи принялся грести к западному берегу. Спустя минуту-две он понял, что уже не справится, силы покинули его окончательно, а в мыслях воцарилась обреченность. А затем и почувствовал, как голова безвольно скрывается под волнами. Но сильная рука вытянула его на поверхность, и легкие вновь наполнились воздухом. Боромир уже в который раз вернулся за ним и теперь демонстрировал чудеса выносливости, поддерживая на воде Джейме и вытягивая его к берегу. Вот так, вдвоем, они и достигли развалин одной из гаваней Осгилиата, которую время разрушило настолько, что образовалось некое подобие пляжа. Боромир уложил его на прибрежную гальку, а сам тут же сел рядом, перевести дыхание. — Джейме… — прошептал он, — тебе мешают какие-то темные чары. Человек, которого я знал, никогда бы… — Он пострадал от черного дыхания тьмы, — мягко прозвучал незнакомый прекрасный голос, журчащий как вода.       Воины оглянулись и увидели приближающуюся к ним незнакомую фигуру. Это был самый красивый мужчина, которого когда-либо видел Джейме, черты его лица были идеально правильны и симметричны, темно-каштановые волосы волнами спускались ниже плеч. Джейме машинально обратил внимание на длинные заостренные уши пришельца. Хотя фигура и не испускала света, Ланнистер мог поклясться, что чужак словно сияет. — Оно высосет из него все силы, измучает кошмарами и сомнениями…– продолжил незнакомец. — В конце концов он утратит волю к жизни.       Боромир, казалось, был ошарашен, но все же нашел в себе силы представиться. — Приветствую, сударь эльф, я Боромир, сын Наместника, и с радостью удостоил бы вас более подобающего моему званию приема, но…– указал гондорец на разрушенный город, с дальних окраин которого все еще раздавался шум битвы. –Мне знакома война, Боромир, сын Дэнетора… За свою долгую жизнь видел я нечто намного худшее, нежели все это.       Он подошел к Джейме, и, по мере его приближения, отчаяние рыцаря словно уменьшалось. — Спасибо тебе, Джейме Ланнистер, я видел, как ты там сражался, видел твою золотую броню и ту черную тень… это напомнило мне мои лучшие годы, …тех, кого я потерял, — печально произнес эльф.       Наследник Утеса лишь простонал в ответ. Волшебство, не волшебство, сейчас ему ни с кем не хотелось говорить. «Наверное я просто полежу здесь немного», думал он, «быть может, останусь навсегда» — Можешь ли ты исцелить его? — нетерпеливо спросил эльфа Боромир. — Я слышал, что эльфийская медицина может вылечить что угодно. — В знак благодарности за краткие минуты радости и счастья я сделаю это, — рассмеялся тот, — Знай, Джейме, сегодня ты привлек к себе внимание чего-то большего, нежели взоры смертных, и по их благословению даже настолько виновный и столь осуждаемый как я может призвать их силы.       «Виновный? Но что же он совершил?»       Меж тем, незнакомец запел странную песню на каком-то незнакомом языке. Его рука легла на лоб рыцаря, Ланнистер ощутил прилив тепла. Джейме закрыл глаза и перед ним предстали бескрайние зеленые луга. Здесь царил запах весенних цветов, умиротворяющая музыка наполняла воздух. Вдруг он увидел красивую светловолосую женщину. — Серсея? — торопливо спросил Джейме. Женщина обернулась, и он тотчас же ее узнал.       «Мама». — Джейме…сынок.       Она подошла к нему и погладила по щеке, смахнув катящуюся слезу. — Я так много хочу сказать…но мне дана лишь краткая отсрочка… — Отсрочка от чего? Мама, что это значит? — Тише, не время — произнесла она, приложив палец к его губам. — Я горевала, когда увидела кем стали мои дети…и мой муж. Сегодня же я нашла веру, что у тебя все еще могут быть силы искупить свои грехи. Стать тем, кем я и папа всегда хотели тебя видеть.       «Мои грехи…значит, она знает». Внезапно в его голове возник образ Серсеи, он почувствовал, как на него накатывает сильнейший стыд. — Исправь все, Джейме, — прошептала Джоанна, — ради меня и ради вас всех. — Джоанна, время истекло, — грянул суровый голос, и облаченная в синюю хламиду фигура возникла за плечами его матери. — Иди же, сынок, — прошептала мать, — мы встретимся вновь, в конце времен. — Постой! — позвал он, но внезапно осознал, что вернулся в бесцветную серость руин Осгилиата. Что он полусидит, простирая руку в надежде дотянуться до женщины, которой давно нет на свете. — Добро пожаловать обратно в мир живых, — обрадовано произнес Боромир, он взял Джейме за руку и помог встать. — Это было… — Джейме искал подходящих слов, но не смог найти, он обратился к эльфу. — Кто ты?       Улыбавшийся эльф вновь помрачнел. — Нет нужды знать мое имя… — вздохнул он, — хотя я бы попросил об одолжении. — Что угодно, — с готовностью ответил Ланнистер. — Если тебе доведется встретиться с кем-либо из моих соплеменников, передай им, что, хотя это и печалит его, но скиталец и изгнанник все еще верен клятве своего рода.       И не сказав больше ни слова, незнакомец двинулся прочь. Достав на ходу арфу из-за спины, от начал мелодично напевать:

Скверной назгула гнев затмевал небеса. Его огненный взгляд — словно смерти коса. И нельзя перед ним устоять ни на миг, Вторит воплю его умирающих крик. Есть ли в свете храбрец, что скрестит с ним клинок, Отведет от людей поражения рок? Но к нам в час самый темный явился герой, Тверд и стоек как лето, вступает он в бой. И сражался тот рыцарь со смертью самой, Путь заре пробивая броней золотой Он собой от Ангмарца два войска закрыл, И народам людей новый век возвестил. Так восславьте же Джейме, закатного льва, Ибо выиграна битва, рассеялась тьма!

— Что это было? — в недоумении спросил Джейме. — Что за существа эти эльфы? — Эээ… Дивный они народ, — ответил Боромир, обозревая противоположный берег реки. — У нас все еще много работы. Те, кто не отступил и вел огонь из требушетов, сегодня спасли много жизней. Я не оставлю их на столь жуткую погибель… Дикарь, что вел ваших застрельщиков, у него же были лодки? — И впрямь были, — ответил наследник Утеса.       Он ощупал спину и остался доволен убедился тем, что Светлый Рев все ещё в ножнах, что меч оставался с ним, когда он прыгал в реку, и когда плыл к берегу. Почувствовал, как в нем восстанавливается решимость. — Пошли!