Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Тирион оглядывал Минас-Тирит. С балкона покоев в Башне Солнца, любезно выделенных ему Наместником, открывался изумительный вид. Была свежая ясная весенняя ночь, несущая зимний холод, но не настолько сильный, чтобы сделать неуютным пребывание на свежем воздухе. Он слегка размешал вино в чаше и уставился на мерцающие внизу огни. Это зрелище каким-то образом его успокаивало.       Он был накануне своей окончательной победы, мести за презрение и унижение длиною в целую жизнь. По-хорошему он должен был ощущать волнение, ликование, быть может – страх или трепет…но глядя на танцующие огоньки тысяч жизней Тирион ощущал опустошённость. Даже вино казалось безвкусным. Его взгляд обратился к кольцу, которое он теперь носил на правой руке – и разум вновь вернулся к событиям в Минас-Моргуле.       Всё казалось несколько размытым, но помнил он достаточно. Первый день в Башне Луны был ужасен. Он очнулся привязанным к огромному столу. На стенах вокруг свисали жуткие кривые клинки. Бледный свет заливал комнату через световой люк в крыше, открывая взору две человеческие фигуры. – Маленький лев проснулся, не иначе – узнал Тирион Глашатая. Посмотрев на второго, высокого человека в капюшоне и непроницаемо-черном одеянии он почувствовал внезапный холод, а потом и всепоглощающий страх. – Скажи мне, Тирион Ланнистер, что ты знаешь о страхе? – спросил Глашатай. – Что все это значит? Я посол! Вы хотите войны, глупцы? – выдавил карлик в ответ, когда к нему вернулся голос.       Теперь к нему приблизилась вторая фигура и откинула свой капюшон. При виде того, что скрывалось под ним, Тирион ахнул, а потом заверещал от ужаса. На том месте, где должна была быть голова, лишь два больших сверкающих глаза пронзали его взглядом из тьмы, увенчанной черной зубчатой короной. – Я Король-Чародей Ангмара, первый среди кольценосцев.       В его голосе слышался мрачный рокот, при звуках его на сердце Тириона словно обрушивались булыжники. – Плевать я хотел, кто ты есть, мой отец… – напрасно бился он в путах. – Первый урок, что я тебе преподам, заключается в том, что помощи тебе не дождаться. Зови же друзей и союзников – мало кто услышит и ни один не придет.       И прежде, чем Тирион мог что-то сказать, существо приложило палец к его лбу. Чудовищный леденящий спазм разлился по телу. – ДЖЕЙМЕ! – вопил он, корчась от боли. – Твоего брата здесь нет, Тирион.       Еще один удар. Веревки впиваются в скорченные руки. – БРОНН! БРОНН! СПАСИ МЕНЯ! – Зачем ему идти за тобой? Он всего лишь наемник, это та же шлюха, только с мечом, – назгул снял перчатку, обнажив скелетированную ладонь, будто сотканную из дыма, – шлюхи тебе не друзья, лорд Тирион, им нужно только твое золото и ничего больше.       Он дотронулся до лба Тириона – тот завопил так, что едва не потерял голос. По сравнению с прикосновением этой ладони все предыдущие удары были все равно что поцелуй любовницы. – Мой отец… – хныкал Тирион, – он убьет вас, убьёт вас всех… – Он скажет нам спасибо за избавление от тебя.       Теперь Тирион просто рыдал, ведь он знал, что в какой-то степени это правда. Его отец не выступил на войну из-за него, он пошел на войну за Дом Ланнистеров. Во всей его семье единственным, кто когда-либо выказывал ему подобие доброты, был Джейме. – Думаешь, твой брат лучше? – словно читая его мысли, сказал Глашатай.       Тирион захныкал, отчаянно пытаясь проморгать слезы в глазах – Джейме заботится обо мне, когда он узнает что вы сделали, то заставит вас об этом пожалеть – Правда? – хохотнул Глашатай, – Твоя боль лишь демонстрация мощи Саурона.       Черный нуменорец одарил пленника широкой ухмылкой. – Лорд Тирион, Великое Око видит множество вещей, даже события из прошлого твоего мира. Пламя и кровь, вот что ждет Семь Королевств в отсутствии вашего рода…Но, полагаю, сейчас это к делу не относится, – вытащил он что-то из складок своей одежды. Тирион заметил, что это золотое кольцо с квадратным синим камнем. – Темный Властитель готов вручить тебе множество даров, если ты поступишь к нему на службу, и это первый среди них. – Нет уж, спасибо, думаю, я и сам могу позволить себе безвкусные драгоценности…       Но речь Ланнистера оборвал Глашатай, рывком надевший кольцо ему на палец.       В уши ворвался звук, подобный водному потоку. Внезапно он почувствовал….он не был уверен, что это такое. Было оно похоже на беззаботную пьяную самоуверенность, усиленную в десять раз. Но разум его был не замутнен, а чист и ясен как никогда. Он сделал глубокий вдох, развернулся лицом к своим мучителям и ахнул, узрев Короля-Чародея в его истинной форме, величественную призрачную бледную фигуру, мерцавшую в слабом свете. – Теперь ты видишь, что я вне круга жизни и смерти, – сказал ему назгул, – со временем ты обретешь и эту форму… – Бессмертие…но как? – вместо ужаса Тирион теперь чувствовал изумление. – Кольцо, лорд Тирион. Оно дарует силу разуму, телу и духу… и несравненное могущество.       Сняв со стены кинжальчик, Король-Чародей освободил Тириона от веревок. – Хозяин следил за тобой, лорд Тирион, ты можешь возвыситься среди людей, если только воспользуешься шансом.       Карлик сел, потирая грудь. – А пытка, значит, была обязательна, чтобы сделать мне это предложение? – прошипел он. – Но ты же цел, не так ли? – ответил назгул, – это самый простой способ сделать так, чтобы ты осознал свое место и пошел на сотрудничество. – Ну, в свете этого, пожалуй, я готов это простить, – произнес Тирион, любуясь кольцом. С каждым своим словом он чувствовал как ускоряется и расширяется его разум. Изучающе оглядев облик Короля-Чародея, он спросил его: – Кольцо…оно, что, позволяет видеть невидимое? – Оно позволяет смертным видеть мир духов, – ответствовал ему назгул, – но пройдет еще много лет, прежде чем ты сам сможешь в него вступить. – Теперь ты узрел истинную славу Властелина Колец, – возвестил Глашатай, – ничтожество тех, кто смеет ему противиться и вознаграждение, что ждет его верных служителей. Будешь ли ты верно служить ему, лорд Тирион? – спросил он после некоторой паузы.       Тирион залюбовался кольцом на пальце, это, по самой меньшей мере, доставляло ему удовольствие. – Чего же он желает? Меня можно убедить помочь Мордору, ну, при надлежащем поощрении. – Ты ввергнешь Западные земли в войну с Гондором и его союзниками. Ударом с двух сторон мы сокрушим их и все Средиземье окажется под тенью Мордора.       Каким-то образом Тирион это видел, видел развевающиеся знамена со львом Дома Ланнистеров, себя во главе армии, горящее Белое Древо Минас-Тирита. Он помрачнел. – Боюсь, что мой отец вряд ли вступит в войну по одному моему слову. – Если бы Темный Властитель верил, что твой отец справится с этой задачей, кольцо было бы подарено ему. Ты будешь править Западом именем Саурона, ты поведешь его армии к победе над Гондором, – вещал Глашатай, – Великое Око не ошибается.       Тирион безмолвствовал. Потом спросил: – Так, значит, планы Темного Властелина включают смерть моего отца? – Включают.       Полумуж потер подбородок. – Я часто об этом задумывался, – разум его обратился к Джейме, – мой брат, я не хочу, чтобы ему причиняли вред…Даже если я соглашусь на это безумие, как же я унаследую своему отцу, если я не старший сын? – Сэр Джейме не тот , кем ты его считаешь, лорд Тирион… – прозвучал ответ.       Он посмотрел на Короля-Чародея, бледный призрак все еще давил на него, но это не могло удержать его гнева. – Не смей хулить Джейме, это мой единственный и настоящий друг, единственный человек в моей жизни, которого заботил я, а не мое золото. – Ты лжешь, Тирион Ланнистер, был ещё один, – двинувшись вперед, назгул вновь коснулся его лба, но на этот раз боли не было, вместо неё перед глазами промелькнуло видение. Он увидел себя отроком – как и Джейме, вместе они ехали по дороге…И узнал эту сцену. – Я не хочу этого видеть, хватит.       Ангмарец не ответил, и видение продолжилось, как он и помнил те события. Бледная юная девушка на обочине, напавшая на нее странная банда, небольшая стычка, в которой Джейме их отогнал. С грустью наблюдал Тирион за самим собой, впервые заглянувшим в голубые глаза Тиши – Я сделаю что угодно, пожалуйста, только не заставляйте меня переживать это вновь!       Картина сменилась их свадьбой в крошечной септе под Ланниспортом. Джейме как единственный свидетель и полуслепой септон, дабы скрепить брак. Их краткое счастье…пока не пришли солдаты отца. Один за другим, они совокуплялись с ней, а его принудили смотреть. Каждый расплачивался серебряной монетой. Отец заставил его сделать это последним и дать ей золотого дракона за услугу. – Ланнистер ценнее простолюдина, Тирион, запомни это, – произнесла тень его отца. – Почему он это сделал, лорд Тирион, – вновь возник перед ним Король-Чародей. – Почему они отняли единственную любившую тебя. – Она никогда меня не любила, – горько сказал Тирион. – Она любила мои деньги и обещания того, что их будет больше. – Со временем, Тирион, тебе откроется, что сила твоего кольца позволит видеть правду даже когда лгут… Пока же я сделаю это за тебя       Вдруг они оказались на Утесе Кастерли, где Джейме и их отец разговаривали на повышенных тонах. – Отец, они любят друг друга, не смей этого делать! – кричал Джейме. – Джейме, член Дома Ланнистеров, даже столь низкорослый как он, не может разменивать себя на простолюдинов. Это же позор который останется в поколениях, – жестко отвечал отец, – Тириону нужно преподать суровый урок за эту ошибку. – Я этого не сделаю! – Сделаешь, – оборвал его Тайвин, – скажешь ему, что девчонка была обыкновенной шлюхой. Это покончит с этой жалкой слепой влюбленностью и, надеюсь, заставит твоего глупого брата в будущем вести себя мудрее.       На этом они вернулись в Башню Луны. Тирион пал на колени. – Джейме…он приказал Джейме сказать мне, что она была шлюхой, значит… – Значит она на самом деле была той, кем казалась, – закончил за него ангмарец, – просто девушкой, любившей тебя. А они по мелочности своей отняли у тебя эту любовь.       Тирион вновь заплакал. – Уйдите! Оставьте меня!       Без лишних слов назгул и Глашатай покинули башню, оставив его одного во тьме. До самой ночи он пребывал то в раздумьях, то в рыданиях, пока телесные и душевные силы его не истощились. Но даже во сне ревели в нем его печаль и злоба, жестокое жгучее чувство, отравлявшее его разум.       Проснулся он от звуков отпирающейся двери в башню и увидел вошедшего Короля-Чародея, на сей раз без Глашатая. – Что теперь, лорд Тирион? Станешь ли ты на сторону Темного Властителя? – Да, убью их всех, Джейме, отца…, – вскипел он, но, несмотря на гнев, задумался на мгновение, – и Серсею тоже, быть может, всю свою семью.       Вдруг Полумуж разразился хохотом, безумным и скрежещущим. – Мой отец забрал то, что я любил. Больше всего на свете он любит нашу драгоценную семейную репутацию. Думаю, я отниму это у него. – Да будет так. К твоему возвращению будут сделаны все приготовления… Все, что пожелаешь, ждет тебя, лорд Тирион…золото, женщины… – Золотые женщины? – издевательски переспросил Тирион.– Избавьте меня от этого. Когда я буду править Западом, то для таких пустяков мне не нужен будет Саурон. Все, что мне от него нужно, это месть, – добавил он, немного подумав, и вернулся к делу: – Нужно, чтобы лорды Западных земель выступили на войну под командованием моего отца, понадобится время, прежде чем их удастся собрать. – И как ты это сделаешь? – спросил назгул. – Джейме с Серсеей сейчас в Гондоре, – улыбнулся он, – И если он умрет, то мой отец сравняет город с землей…и предстанет прямо передо мной. Поле боя место опасное, даже для командующего, всякое может случиться – разразился он безумным хохотом, хоть и со слезами в глазах. – Один из наших неуклюжих слуг уже покусился на жизнь твоего брата…Мы узнали, что он силен, теперь же он в сердце Минас-Тирита. Это будет непросто. – Джейме лучший мечник Семи королевств, – зашипел Тирион, – я выигрывал много больше, чем ставил на него в турнирах. А множество людей расплатилось своими жизнями, поставив их на то, чтобы тягаться с ним на поле боя. Но он не отличается умом и не заметит ножа за спиной, – исказила его лицо злобная улыбка.       Остаток дня он провел с Королем-Чародеем, планируя появление в Минас-Тирите. Он позаботится о том, чтобы Джейме умер там. Серсея умрет тоже, какая-то часть его желала заставить её пожить в мире без Джейме или любого из их выродков, но в конце концов будет к лучшему избавиться там и от нее.       Полумуж задумался. – Думаю, я расскажу отцу о Джейме и Серсее, прежде чем убью его, – вдруг выпалил он, – Хочу, чтобы последний свет померк в его глазах, когда он узнает, что его драгоценный наследник трахал свою собственную сестру – прежде чем я лишу его жизни. – Подходящая награда для того, кто обходился с тобой столь жестоко, – ответил Король-Чародей.       Глубокий вдох позволил Тириону вернуть свое сознание обратно в сегодняшний день, в Минас-Тирит. Теперь, когда он увидел Джейме, его нахальную улыбку и золотую швевелюру, он уже не был столь уверен в своем плане…но каждый раз, когда он почти сталкивался с братом в его ушах звучал шепот: «Вспомни Тишу». И его злоба возвращалась.       Он нашел в себе отвагу увидеться с Серсеей наедине. Несмотря на все она была его сестрой, и он надеялся найти для нее последние слова перед тем как приступить к своему плану…Во всяком случае, она только убедила его в правоте. Он улыбнулся, вспомнив последние брошенные ей слова. Он знал, что слово «валонкар» имело для сестры какое-то особое значение, его лично не заботившее – лишь бы ей было больно.       А вот Джейме…       Он вздохнул и опустошил кубок. Жребий был брошен, письмо отправлено. Джейме за все заплатит, отец за все заплатит, весь гребаный мир за все заплатит. Созерцая первые лучи зари, пробивавшие на горизонте, он услышал громыхание – и дверь в его покои отворилась. Оглянувшись, Бес увидел Грегора Клигана во всеоружии. – Почти пора, лорд Тирион, – сказал ему Гора. – Да, я думаю, нам нужно занять наши позиции. Готов ли маршрут отхода?       Грегор закивал, улыбаясь в предвкушении кровопролития. – Все готово как вы и приказывали. К тому моменту как они поймут, что сделано, мы уже сможем преодолеть и ворота и внешние стены. – Хорошо, – ответил ему Тирион, – ты получишь всё обещанное, и даже больше, сир Клиган.       С поклоном огромный рыцарь покинул покои.       Полумуж бросил взгляд на льва, что был вырезан на его кубке. «Услышь мой рев», – прошептал он сам себе.