Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Сказать, что она была поначалу разочарована – было преуменьшением. Такое уж впечатление произвел Натан, вручив ей всю свою коллекцию трофеев, набранных в шестимесячной экспедиции по Средиземью.       ...Приобретения, сделанные в первый месяц после Прибытия дразнили своими намеками на необычайную природу нового мира. Когда она узнала, что ныне Западные земли окружены длинной полосой пустошей, она в нетерпении приказала погрузить в возок сундук с золотом и всё, что по её мнению, смогло бы пойти на продажу. Она хотела знать. Хотела узнать все – и отправила Натана, своего самого верного и надежного слугу, в экспедицию, чтобы тот вернулся, принеся как знания духовные, так и ценности материальные. Второй ребенок двоюродного брата Хранителя Западных земель и племянница покойной жены Старого Льва, она, по правде говоря, обладала достаточными сбережениями и личными средствами, чтобы тратить столько золотых драконов, сколько потребуется для удовлетворения своего любопытства.       Слуга отправился в путь, за несколько недель до того, как впервые выпал снег.       Шло время, её ушей достигли слухи о королевствах, лежавших к северу и востоку. Слышала она и об эльфах, которые были для неё очередной цивилизацией, подобно андальской или Первым людям. Эльфах, народ которых раскололся на несколько маленьких королевств, что были ныне скрыты в густых лесах, покрывавших север – и были частью этих лесов. «Это самое ближайшее подобие одичалых в этом мире», была её первая мысль.       Всем известна была молва о Гондоре, ползли и испуганные шепоты о том, что лежит дальше на востоке. Она не сомневалась, что другие лорды тоже снарядили такие экспедиции – быть может, Натан и не был бы первым вернувшимся, но она всё ещё грезила урвать кусочек славы для себя, распахнув историю Средиземья и сделав её доступной для народа Западных Земель. Серенна уже заполучила книгу об основании роханского Дома Эорла и изучила многие его обычаи. Как сильно она удивилась тому, что, по легендам, драконы Средиземья были столь же разумны как люди и обладали даром речи. Жаждали они золота, но, к счастью, все уже давно были мертвы – иначе стали бы настоящей погибелью именно для дома Ланнистеров. Предания гласили, что король Фрам убил великого дракона Скату единолично – там говорилось о размерах ящера, но он сразил его без посторонней помощи. Правда, был Ската бескрылым, но, все равно, то был невероятный подвиг – если только туша зверя не была столь мягкой и розовой как у новорожденного котеночка.       В эти непростые времена книги для нее были целительным бальзамом, что смягчал тревогу, внушаемую до сих пор неизвестным миром у границ. Цитадель такого дать не могла – но, честно говоря, она была этому рада. Ведь ожидалось, что мейстеры в совершенстве овладевают многими областями знаний. Её же мало волновали зельеварение, уход за воронами, военное искусство и кузнечное дело – её страстью были история и культура. Отец упрекал Серенну за столь несвойственные женщинам занятия. Потому что были они в ущерб приписывавшихся ей обязанностей - рукодельничала она в лучшем случае посредственно. Но, зная, что разбитого уже не склеишь, родитель шел ей навстречу.       Она полагала, что получила от природы достаточно знаменитой ланнистерской красы. Конечно же её золотые волосы, гибкий стройный стан и изумрудные глаза достаточно угодят жениху, чтобы тот позволил ей заниматься своими увлечениями до тех пор пока она справляется с обязанностями супруги. Правда, вздернутый носик пуговкой и большие глаза временами делали её похожей на куклу. Да и слегка неровные зубы не позволяли сравниться по красоте с Серсеей. Однако же, исходя из того немногого, что она могла вспомнить о двоюродной сестре до Восстания Роберта, это было к лучшему.       В любом случае, чтобы принять предложение руки какого-нибудь лорда или рыцаря после победы на турнире или любого другого позерства в её семье выстроится очередь из других благородных дам, она же будет её замыкать.       А что до Серсеи, то её младшие дети наделены довольно добрым нравом, даже притом, что молодой король очень вспыльчив после потери большей части своего королевства. Серенна радовалась, что ей не приходится пересекаться с Джоффри из-за его болезни. Но вдруг её брата Давена отправили в поход на север. Его отбытие, как и отъезд верного слуги, рассеяли все облегчение по поводу того, что ей не приходится иметь дела со столь раздражающим венценосным родственником.       В те дни она кружилась как в вихре. Отец, сэр Стаффорд Ланнистер, как раз согласился отпустить супругу Миранду и дочерей в Золотой Зуб в гости к её родителям, Леффордам. Натану было даже позволено сопровождать их до Зуба, перед тем как продолжить свой вояж. И прямо перед началом поездки заболел король, а любимый брат отправился на задание столь срочное и важное, что даже не смог проводить мать и сестер, ибо должен был отбыть немедленно.       Визит прошел достаточно неплохо. На Зубце были созваны знамена на случай, если Гондор или Мордор проявят враждебность. Она встретила множество лордов и рыцарей, с которыми перезнакомилась в течение нескольких прошлых лет. Казалось, все разговоры о брачных союзах были отложены в сторону до тех пор, пока не станет ясно, что творится вокруг – и от этого она испытала глубокое облегчение. Переговоры с гондорцами, судя по тому, как уезжал лорд Тайвин, прошли удачно. Семья провела зиму на Зубце, как раз, пока младшая сестрица Мириэль не начала скучать по Утесу.       …Седьмое же пекло, и как это она упустила присутствие двух волшебников. Ведь на Зубце принимали Фарамира, второго сына Наместника Гондора, приехавшего установить дипломатические отношения – а он взял с собой мага. Несколько человек, видевших его воочию клялись, что Гэндальф Серый высекал искры и огни прямо из воздуха, рисуя ими картины, пока они метались туда-сюда. Но, увы, он отбыл даже раньше, чем Фарамир отправился в Минас-Тирит вместе с сиром Джейме.       А когда они вернулись домой, она узнала, что лорд Тайвин лично изгнал другого волшебника, Сарумана Белого. О нем, в сравнении с Гэндальфом, мало кто хорошо отзывался, в особенности тетушка Дженна. Та степень презрения, которую матрона дома Ланнистеров умудрялась вложить в несколько слов, говоря о колдуне, была поистине выдающейся.       Беда была в том, что любой из них мог бы стать бесценным источником информации о новых землях и их истории. Только по чистому невезению, не считая изъянов планирования времени, пришлось ей вновь дожидаться возвращения Натана.       Наступающая весна обещала растопить лед непостижимо коротких зим Средиземья, и люди Западных земель наконец-то поверили слухам. Родившаяся в год Ложной Весны Серенна, едва ли помнившая что-либо об изнуряющих холодах, считала это плохой сделкой. Обидно было ей, что никогда уже не придется наслаждаться долгим летом, а снега сменят его зной как будто в мгновение ока. Но потом, прочувствовав леденящее дыхание зимы, она молила Семерых, чтобы слухи были правдой. И, будучи набожной, не преминула возблагодарить их за это, когда снега начали таять.       А вместе с весной вернулся и Натан, нагруженный артефактами. И, как только приобретения были доставлены в её покои, она зарылась в них с головой. Серенна надеялась, что возок приехал доверху забитый книгами, картинами, словом – любыми ценностями, что смогли бы побольше рассказать ей об истории Средиземья. И что тексты дадут ей лучшее понимание предметов искусства и всего остального.       Первым шел портрет высокого мужчины в большом крылатом шлеме, который стоял на коленях на пляже. Трудно было сказать, что именно выражало его лицо, быть может – радость? На заднем плане были видны девять больших кораблей. Другие люди, подобные ему высаживались на берег из весельных шлюпок, очевидно – спущенных с кораблей. Как люди, так и корабли несли то, что, как она знала, было символом Гондора.       «Явление Белого Древа в Средиземье», прочла она вслух название внизу на раме.       Следом Натан достал искусную карту в раме, изображавшую Гондор и тот самый Мордор, о котором она так много слышала. В нижнем левом углу карты был виден кусок того места, где однажды разместились Западные земли. К этому моменту для их лордов было сделано множество карт, но это была первая из виденных ей, что отражала времена до Переноса. Для себя Серенна отметила, что на большинстве территорий Гондора не было отмечено никаких городов, это совпадало с известными ей описаниями граничивших с ними малонаселенных, хотя и плодородных земель.       Дальше она уже разбирала безделушки. Среди них были cтатуэтка крупного неповоротливого ящера, чья шея была почти такой же толщины, как и налитое мышцами тело, разбитый шлем со все тем же выгравированным белым древом, множество прочих вещей – но не столь богатая добыча, как она ожидала. – Я привез гораздо меньшее количество ценностей, нежели надеялась моя госпожа, – оправдывался Натан, смиренно стоявший до этого в стороне, в то время как она осматривала трофеи. – но самое важное я приберег напоследок, вот подборка того, что вы так жаждали. Это самое дорогое из моих приобретений, и, как мне кажется, самое ценное. «Книги…» – У тебя хоть что-то осталось из моего золота? – надулась она – Нет, миледи, – торопливо ответил Натан, – Но думаю, что все что я привез стоит каждого потраченного золотого дракона, пусть даже эта коллекция не производит впечатления. Умер своего рода лорд и его дети распродавали его имущество. Из-за продолжающейся войны они обнищали. Но сторговаться по поводу этих книг не хотели совершенно. Слишком важные, говорили они. Должен признать, мне стоило лучше скрывать правду о нашей родине. Как только они узнали, что я из Западных земель, они стали ещё более упрямыми. Дело в том, что они увидели печать со львом на сундуке с монетами, а молва о богатстве нашего дома уже разлетелась по свету.       Хозяйке очень хотелось его отчитать, но, надо было признаться, в силу своего богатства и многие Ланнистеры так и не освоили в нужной мере искусство правильно торговаться.       Она посмотрела на дно сундука: там лежали шесть книг, попарно связанные кожаными ремнями. Осторожно развязав ремни, слуга передал книги Серенне. Последней же из сундучка появилась деревянная, тщательно лакированная трубочка-футляр, покрытая многолетним слоем пыли. – То, что здесь находится, это полнейшая история Средиземья, по крайней мере, до последнего тысячелетия – пояснил он.       Серенна медленно извлекла из трубки свиток пергамента, древний, пожелтевший, потрескавшийся – как и любой другой, что ей приходилось видеть. Аккуратно развернула и зачитала. «      Враг победил нас. Великая чума, подобно лесному пожару разнеслась по моим владениям – и принести её могли только нечистые поветрия с востока. Сейчас даже последние жители Кардолана сломлены и ждут смерти как освобождения. Ордам Короля-Чародея ещё предстоит вторгнуться в наше ослабевшее княжество. Но, боюсь, слишком уж сладостна для них наша медленная погибель и свой удар милосердия они нанесут нескоро.       Величайший мой дар миру людей – надежда. Та, что мы отыщем в нашей истории, если только нам позволят её помнить Здесь содержится наиподробнейшая и наиправдивейшая летопись Арды с того мгновения, как Великая Музыка породила Эа-Вселенную и до явления той тени, сгустившейся ныне над моим родным Арнором, моим королевством. Собрать и спрятать эти фолианты, вот последнее, что я сделаю, прежде чем покину этот город – душой, но не во плоти. Я надеялся пасть в бою против Врага, но лежу на смертном одре, истощённый болезнью, осознавая, что болезнь эта уничтожила мое княжество, так же, как и его жителей.       Пусть книги эти служат вам так же, как я пытался служить людям Арнора.       Дерворин, принц Кардоланский, год 1636 Третьей эпохи» – Торговец объяснил мне теперь, что по землям Арнора нынче вольно бродят злые духи, – пробормотал Натан. – Эти книги получены дорогой ценой. В погибших княжествах ночь темна и полна ужасов. Место, столь же страшное, как Асшай, теперь лежит прямо к северу от нас, и лучше узнать об этом как можно скорее.       Серенна посмотрела на слугу. Признаться, она была поражена отчаянием послания давно умершего принца Дерворина. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль, что покойный, пожалуй, был бы разочарован, узнав, где в конце концов оказался его кладезь знаний. – Это…Это же может быть бесценным для народов Средиземья, – воскликнула она. – Буду ли я права оставить летописи себе, если это столь редкое издание? Что, если принц был прав и мы сейчас стоим между народом Гондора и его утраченной историей? – Понадобится время, чтобы молва разнеслась о находке, – пожал плечами Натан, – мы же ещё не натаскали всех воронов для связи с этими новыми городами. Думаю, у Вас предостаточно времени насладиться ими.       Во взгляде Серенны читалось сомнение, в голосе Натана – мольба о понимании – Я верно служил Вам, миледи, – божился он, – и действительно верю, что хорошо вложил Ваши деньги. – Ну, задерживаться никому из нас не на пользу. Пойди, отдохни. Повидайся с семьей. Мне предстоит многое прочесть, прежде чем я пойму, насколько хорошо потрачены мои средства.       Слуга с охотой поклонился и собрался уходить, но, прежде чем он дошел до двери, она остановила его одной фразой. – Я рада, что ты вернулся. – После того, как установят курс обмена монеты, может выясниться, что я ещё и не доплатил за все это добро, – улыбаясь, кивнул Натан. Серенна помахала ему рукой, чтобы он шел дальше. По правде говоря, сказанному она не верила, но там, откуда это пришло, золота всегда было больше. Сейчас же лучше было внимательно изучить трофеи, шесть томов, расположенных в следующем порядке: I. «Айнулиндале», музыка Айнур; II. «Валаквента» сказание о Валарах; III. «Квента Сильмариллион», сказание о Сильмариллах; IV. «Сказание о Войне Гнева»; V. «Акаллабет», «Падение Нуменора»; VI. «Сгущающаяся Тьма». Книги она буквально «проглотила».       ...У благородных дам тоже есть свой долг. Она знала, что её дядя, Старый Лев, гораздо больше заинтересован в браке своей родственницы, нежели её отец. Сэр Стаффорд довольствовался теми возможностями, что сами шли в руки. Одна такая уже была. Но юноша, второй отпрыск дома Шермеров умер от того, что братец Давен торжествующе и бестактно именовал «ссаной болезнью», говоря, что даже если тот выживет, то супружеский долг выполнять будет не в состоянии. Тянулась эта история с её пятнадцатилетия и закончилось в минувшем году, когда молодой Альдос Шермер, наконец, скончался. При жизни казался покойник серьезным малым – чтобы не сказать ужасно скучным… И поиски начались снова.       В последнюю ночь перед отправкой брата в пустоши, у нее состоялся длинный разговор с ним наедине, и, среди прочего, они обсуждали и брачные дела. – Уверен, что отец и наш дядя-лорд хотят выдать тебя с сестрой замуж за одного из Великаньих Королей, – ухмыльнулся он, – Слыхал я, некоторые крестьяне из этого самого Гондора рассказывают о расе людей, что все как один высокие, как сам Гора. И, конечно же, мудры, как все мейстеры Цитадели вместе взятые. А даже самого закоренелого вояку повергают в слезы одной только силой песни и игрой на арфе. – Любезный мой брат, а каковы же, по-твоему, женщины у этих гигантов? – прозвучал прямой и ясный намек на его собственные брачные перспективы. – Надеюсь, что нежные, хотя бы со мной, – засмеялся Давен, – Сломанный член есть сломанный член, и неважно, как она потом будет извиняться.       Не будучи в приличном обществе Мириэль смеялась над его скабрезными шутками, Серенну же они не заботили. Гулкий смех брата всегда становился громче, когда она закатывала глаза от его острот, но, по крайней мере, она его за это не осуждала. – Я вернусь, обещаю, – наконец, произнес он, когда его улыбка угасла. И спешно обнял сестру, как и подобает в такой момент. – Большинство погибших вдалеке от дома обещали то же самое, – всхлипнула она, крепче сжимая его в объятьях. – Ну, если я не вернусь, напиши обо мне песню, – улыбнулся он. – Это будет сонет, не кабацкая песня, которую ты бы наверняка предпочел, – парировала она. – По мне, так все равно. Чтобы меня вспоминали в тавернах Ланниспорта песня не нужна, – произнес он и ласково взъерошил ей волосы.       Обсуждали они и предстоящее путешествие, рассказала Серенна и о том, что планирует отправить одного из личных слуг за сведениями, рукописями и, быть может, парой-тройкой ценных артефактов. Она сетовала на необходимость отъезда брата. Он же угрюмо сообщил, не вдаваясь в подробности, что в походе у него будут другие задачи.       Сейчас, по крайней мере, вопрос о подходящей партии потерял остроту, ибо семья Ланнистеров без сомнения искала бы новые возможности в этом новом неведомом мире. Так что Серенна могла читать сколько угодно, не отвлекаясь на то, чтобы уделять внимание потенциальным женихам.       Но вернемся же к содержимому сундука.       Внутри почти целиком умещалась история этого нового мира, штудии которой длились до рези в глазах. Придворным дамам, считавшимся её подругами, не хватало её присутствия в свете, она объясняла долей обязанностей перед Новым Царством, как она это называла, обещая, что скоро с ними воссоединится.       В книгах писалось о Великой Музыке, песни сотворения, сложенной единым Господом-Создателем Эру-Илуватаром, что пели для него Айнур, ангельские существа, появившиеся прежде этого мира. Великая Музыка… Серенна задумалась. Каждые мужчина, женщина и ребенок в Западных землях слышали песнь, что возвестила о Переносе. И была это самая прекрасная музыка, что она когда-либо слышала, Если бы её спросили, она бы не смогла дать ответа были ли то голоса или инструменты. Это было соборное слияние того и другого в нечто совершенно неповторимое. Но теперь она знала, божественная музыка будто бы сотворила «Арду». Значит, Великая Музыка и подхватила её родину, перенеся её со всеми её жителями в новый мир.       Преодолевать эти испытания помогала вера. Это была её опора, щит и меч. Она часто молилась тем из Семерых, которыми, как она считала, пренебрегала ранее в обычных молитвах. Даже Неведомому, разве не с ним всем людям предстоит встреча? Но эта музыка возвещала о событии, намного превосходящем все приписываемые Семерым чудеса и объяснение её крылось в чем-то более могущественном…       Книги утверждали, что были некогда народы, те самые эльфы, что лично встречались с Валарами. И то, как они описывались, совершенно отличалось от представлявшихся ей подобий Одичалых. Они были первыми созданиями, пробудившимися в мире, и если бы не последовавший раздор, Перворожденные могли бы и сегодня жить в Средиземье.       Были и в них и Великие Враги – сперва Моргот, потом его приспешник Саурон, который был воплощенным злом этого мира за тысячу четыреста лет до написания этих книг. В «Сгущающейся Тьме» упоминался величайший из его слуг, Король-Чародей Ангмара, противник рода людского на тот момент – и мало кто тогда сомневался, что он действовал сам по себе.       И, наконец, содержала хроника почти плавный переход от былинных времен к приземленному настоящему. Труды мейстеря Янделя содержали размышления о том, какие же обоснованные реалии скрывались за легендами Рассветной Эпохи и Века Героев. Конечно же Дети Леса не уничтожали Руку Дорна огромной силы заклятьем, это должно было быть природное событие. Ланн Умный наверняка не дожил до 312 лет и явно не одержал верх над Кастерли, овладевая их девицами, пока те спали. Скорее всего был он слугой, которому удалось хитростью заполучить руку дочери лорда и сбежать оттуда. В этих же книгах мир, в котором невозможно было узнать современное Средиземье, медленно, но верно становился похожим на знакомый уроженцу Вестероса и так от Вестероса отличающийся. Например, они описывали, как сам Эру Илуватар свернул плоскость, которую из себя представляла Арда, в шар – и были указаны конкретные год и дата. Не было спорных вопросов, ничего потерянного в пелене веков, того, что историку пришлось бы собирать по кусочкам.       Так что же? Что это значило для неё? Для Веры? Ей поначалу хотелось обсудить это с кузеном Ланселем, но его распаленное благочестие неофита без сомнения привело бы к гораздо более жаркому спору, нежели тот, в котором она готова была участвовать. В Ланниспорте было достаточно септ. Настоятелем той, которую она всегда посещала, ещё до её рождения был септон Арчер. Ему-то она и принесла несколько прочитанных книг, с просьбой изучить, но не распространяться о содержимом. Попросила также уделить время, чтобы обсудить всё то, что так её в них взволновало.       По правде говоря, она была опустошена.       Решающая победа над Морготом была достигнута, но какой ценой. Разрушение Белерианда было наименьшей из трагедий той эпохи. Герои, люди и эльфы, один за другим, падали, сраженные в битвах. Тщета Войны Гнева, проклятье Турина Турамбара, поединок Финголфина и Моргота – все это глубоко её тронуло. С каждой перевернутой страницы сочилось прямиком в её душу чувство меланхолии. Горечь сладости – вот что наилучшим образом описывало решающую победу над Морготом, если бы на ней можно было закончить чтение… Но она продолжала.. Дошла Серенна и до Нуменора… Вот, казалось, исполины рода человеческого, о которых рассказывал Давен. И вновь в примечании написано, что брат Элроса, основателя их династии, владыка Элронд собственной персоной, все еще правил в Ривенделле в 1636 году Третьей Эпохи. Неужели он тоже пал под ударами Врага за прошедшие 1400 лет? Ведь владычество Нуменора также было славной эпохой и так же кануло во тьму. Узнаваемые отголоски параллелей с Валирийским Фригольдом. Но отражали они ранее данный обет, нарушение которого и обрушило на Нуменор то, что могло быть только божьим гневом. Существенная разница по сравнению с постоянной вулканической активностью, достигшей пика своего неистовства.       ...Спустя неделю с того момента как она открыла первые страницы, она разговаривала о прочитанном с Натаном. Он всегда был хорошим слугой, почти дословно следовавшим её указаниям. Неужели и его ввел в заблуждение тот внушающий трепет способ, которым они перенеслись в новый мир? – Я просила достать хронику, – вздохнула Серенна, – а ты привез мне религиозный трактат.       Её настолько встревожило прочитанное, что трудно было сохранять обычный тон, даже в упреках. – Торговец весьма настойчиво утверждал, что все это действительно правда, – покачал головой Натан, – Я имею в виду, что покойный принц считал это достаточно важным, чтобы спрятать своей последней волей – Это какой-то сплав мистики и хроники. И чем ближе мы приближаемся к современности, тем меньше становится в мире волшебства. Мейстер Яндель это бы понял и оценил. – Мне говорили, – запнулся он на мгновение, – говорили, что леди Галадриль все ещё живет в Лориэне далеко на северо-востоке. Та самая, рожденная в Эпоху Древ. У Натана за время обратной дороги было время просмотреть каждый том, что он купил от её имени. Так что в данный момент Серенна уже не могла понять, кто же из них двоих оказался более легковерным. И все пыталась найти хоть один намек на то, что его разыграли как дурака, чтобы унять свой собственный ужас. – Я…Я поеду в Лориэн. Или в Лихолесье. Куда угодно, где живут эльфы, чтобы увидеть их воочию. Только прикажите, моя госпожа, – приложил слуга руку к груди, ожидая её одобрения. – Нет, не стоит, – наконец, ответила она. – Я отправила тебя в экспедицию из собственной жажды знаний. Это будет очередная долгая дорога и очередное долгое ожидание. Думаю, что на этот раз буду довольствоваться ожиданием того, что ответы сами ко мне придут.       Натан поклонился и она его отпустила. Для разговора с ним ей пришлось напустить на себя гораздо более бравый вид, в отличие от того, как она себя чувствовала на самом деле...       Она осознавала, насколько сильно все это отличается от работ Янделя, но продолжала изучать хронику. Немногое оставшееся до конца было удивительным дополнением невероятной истории, только вот концовка её, несмотря на победу над Врагом, не приносила утешения. Мало было для неё удовлетворения в таком знании.       А потом начались кошмары.       Читать она закончила за две недели, и в первую ночь после того как была перевернута последняя страница она не могла сомкнуть глаз лежа в постели. Ей представлялась, что перед ней с хохотом маячит смутная черная фигура, подобная человеческой, но в несколько раз больше, лицо которой затмевают три горящих во лбу огня. Скрюченная рука, которая могла охватить её тело целиком, тянулась прямо к ней. В то время как её ноги безуспешно пытались сорвать её с места, в голове блуждали панические мысли: «Грош мне цена, я ничто, не могу же я привлекать внимание этого Темного Властителя» – прежде чем черная форма окутала её, заставив проснуться.       Она выглянула посмотреть на западный океан. Стоит ли пытаться найти слабый луч света Эарендила, пронизывающий небеса? Успокоит ли её знамение великого героя…или только устрашит ещё больше, подтвердив истинность её страхов?       Этой ночью она попросила сонного вина. Последние видение, что посетило её перед погружением в сон – четырнадцать огромных фигур стоящих на краю горизонта за морем. Редкие облака проплывали над ними, отбрасывая тени на их лики. Каждый из них мог бы окинуть взором весь Запад, но она чувствовала, будто все взгляды сходились на ней.       Прошла ещё неделя, прежде чем септон Арчер пригласил её в свою септу, сообщив, что закончил чтение. Он усадил её на краю скамьи, а сам расположился напротив. Лицо его напоминало мятый пергамент, а та лёгкость, с которой он улыбался, грозила покрыть его новыми морщинами. Она рассказала ему о своих страхах и ночных кошмарах, о том, как и почему они её тревожили. Когда же Серенна закончила свой рассказ, старик лишь пожал плечами. – Меня эти сказки не пугают, даже если в них правда. Даже если сама Вера зиждется только на тени от истинной природы двух миров. – Но разве… разве это не доказывает, что дело всей вашей жизни лживо? – спросила смущенная Серенна. – Кто, эти Валары? – насмешливо ответил Арчер, – Даже если Семерых никогда не существовало, мудрость «Семиконечной Звезды» истинна, она – достойный путь, для того, чтобы ему следовали людские сердца. – Я не могу ничего от вас утаить, – объяснила она, – Разве вы не видите, как напугало меня содержание этих историй? – Прекрасно вижу, миледи. Вам нечего бояться. В любом случае, с вашего сердца упадет тяжкий груз, когда вы посмотрите на вещи так, как посмотрел я.       Жестом он подозвал служку, та принесла ему фонарь и свиток пергамента; он явно заготовил их заранее. – Представьте, что фонарь это единый блистательный свет. Истина человеческих сердец, свет животворящий. Вот эти грубые формы, что суть наши тела, некоторые же грубее прочих, – с улыбкой пробежал он пальцем по морщинам своего добродушного лица, – неспособны воспринимать свет таким, каким он есть. Нам приходится смотреть на семь огоньков, составляющих светящееся целое.       Он развернул пергамент, держа его перед фонарем. Семь проделанных отверстий образовывали подобие семиконечной звезды и превратились в свете фонаря в семь светящихся точек. – Но на расстоянии четырнадцать можно принять за Семерых, – вновь развернул он бумагу. Теперь уже четырнадцать отверстий, проделанных, чтобы образовать все ту же звездообразную фигуру. Точнее, семь пар, в которых они были настолько близки друг к другу, что с расстояния легко могли быть приняты за один огонек, пока септон держал их на свету. – Но я понимаю, что все может быть правдой. Единый. Семеро. Четырнадцать Валаров.       Казалось, он в восторге. – Вы уж простите старика, скрипучие косточки намекают закругляться, – горько пошутил Арчер – Эти скамьи слишком жесткие для суставов, так что я подумал, будет лучше перейти к сути. – Думаю… Думаю, все, что вы говорите – под большим вопросом, кажется, вы просто зацепились за четырнадцать как число, кратное семи, – сказала она, но в этом не было неуважения – Я говорю, что вам нечего бояться, – примирительно ответил Арчер, – Какая бы сила за этим не стояла, она явно господствует и в Западных Землях и во всем Средиземье. Будь то Семеро или эти Валары или сам Эру, я считаю, что что бы ни произошло, это приблизило нас к истине. – То есть вы говорите, что не знаете ответа, но при этом смотрите вперед с надеждой? – спросила Серенна после долгого молчания. – Вы помните, что говорится о советах в «Семиконечной звезде»? – Берегись того кто обещает ответы на все вопросы, даже те, что ему не задают,– процитировала Серенна, – и берегись получить такой совет, которого ты жаждешь услышать. – В точности так, голубушка. Не совершайте ошибок, мы живем в замечательные времена. Но должен вас предупредить…внутри Веры есть догматики. Я всегда придерживался той точки зрения, что великие истины это нечто больше, нежели могут вместить сердца и умы простых людей. Быть может это Семеро, кои суть Единый. Быть может, это семеро отдельных и единственных в своем роде личностей, как верят сторонники других религий и до чего не дотягивает наше понимание. Но многие принявшие для себя решение не хотели бы, чтобы наравне с Отцом, Матерью, Воином, Девой, Кузнецом, Старицей и Неведомым звучали имена Манве, Варды, Ауле, Йаванны, Ороме, Ваны, Эстэ, Ирмо, Мандоса, Вайрэ, Ульмо, Ниенны, Тулкаса и Нессы,       На Серенну это произвело впечатление. В хронике было так много имен, что даже она едва ли могла отследить всех Валаров, не говоря уже о племенах эльфов, расположении земель и времени их заселения. Она долго хранила молчание, а Арчер терпеливо ждал, когда она заговорит. – Моргот, – выдохнула она, – Если это правда, его злоба всё ещё оскверняет этот мир через его прислужника. Перед нами Враг, подобный Великому Иному, которого так боятся Красные Жрецы Рглора. Разве быть ближе к истине стоит того, чтобы все время подвергаться посягательствам зла? – Это значит, что на нас теперь лежит ответственность. Люди Запада, включая и Западные земли, все мы сражаемся с последним прислужником Великого Врага. И что бы ни перенесло нас сюда, оно несомненно, наделено мудростью, сопоставимой с могуществом. – И вы верите, что силы, что перенесли нас сюда для этой цели? – вновь задалась вопросом Серенна. Арчер кивнул. – Повторюсь, среди других верующих достаточно тех, кто назвал бы любое упоминание Валаров или Эру ересью, хотя они долго терпели почитание Старых Богов и даже Утонувшего Бога, пусть и не без осмеяния. К новым ересям терпимость всегда меньше, – мрачно произнес он. – Вы хотите, чтобы я держала язык за зубами? – смутившись спросила Серенна. – Нет нужды вмешиваться во вздорный спор, когда правда откроется всем нам сама по себе, я в это верю, – объяснил старик. – Но, если все это правда, то мы же должны воспевать Эру и Валаров, – возразила Серенна. – Явно не тогда, когда ходят слухи о новом пришествии Святого Воинства – зашипел Арчер. Серенна была поражена: ей с вершины Утеса Кастерли это было незаметно. – Я боюсь за вас, – произнес Арчер, сжав её руку, – Ваша сестра боится за вас. Кажется, она спутала вашу жажду знаний с более зловещей отчужденностью. – Она приходила к вам? – спросила смущенная Серенна.       Мириэль совершенно не отличалась набожностью; Серенна часто видела, как её сестра клюет носом на службах и, конечно же, не могла себе представить, что та будет искать совета у септона. – Она думала, что я бы мог иметь представление о том, что вас так беспокоит. Она чувствовала, что вы все еще обеспокоены, даже когда вы закончили эти новые штудии.       Скорее Мириэль бы поиздевалась над ситуацией, полагая, что Серенна сама все преодолеет, если дать ей достаточно времени. Будучи на десять месяцев младше, тем не менее, это она всегда вела себя как старшая сестра. –Для борьбы с Сауроном я хочу сделать все от меня зависящее, – объяснил Арчер, – Если получится, я не собираюсь ввязываться в раздоры внутри Веры. Надеюсь, вы тоже сможете.       Многие Верные сочли бы трусостью опускать головы во время кризиса Веры – но она поняла, что именно он имеет в виду. Врагом был Саурон, а не те, кто по другому толковал богословские тезисы.       С этими словами он поднялся на ноги. Понимая, что их время истекло, Серенна сделала то же самое. Несмотря на свою хромоту, он взял её под руку и провел до дверей септы, как и полагается любому благородному рыцарю. – Спасибо вам, септон Арчер, – наконец, выговорила она, – Думаю, мои кошмары несколько успокоятся. Но я все еще буду беспокоиться – «всего лишь» по поводу осязаемых армий, что могут прийти на нас с востока.       Улыбка септона была искренней. – Всегда к вашим услугам, миледи. Но, возможно вам стоит заверить вашу сестру в том, что вам полегчало.       И он медленно закрыл за ней тяжелые двери.       Ей едва хватило времени поразмышлять над вечерним разговором. Вернувшись в замок, в коридорах Утеса она услышала голос Ланселя. – …А эти уровни были самой высокой частью шахт, пока их не расчистили. Когда месторождение исчерпалось, мои предки свернули рудник и потратили следующее столетие на то, чтобы превратить их в жилое помещение.       Кузен сопровождал облаченного в доспехи высокого мужчину, чья грива волос отливала золотом точно так же, как и у любого Ланнистера, и который был столь же рослым и высоким как сам Пес. Но его точеное лицо вызывало совершенно другие ощущения внизу её живота, нежели Сандор Клиган. Стряхнув с себя это наваждение она шагнула вперед, обратив внимание на выгравированных на броне гостя коней. – Кузен Лансель, я и не думала, что Утес осматривает посланник Рохана!       На мгновение она испугалась, что они пройдут мимо, но высокий лорд-коневод остановился – и, судя по выражению его лица, был он весьма заинтригован. – Боюсь, я гость незваный. Имя мое Эомер, я принц Рохана и племянник короля Теодена. Однако же лорд Тайвин согласился со мной встретиться. – Действительно, – подтвердил Лансель, – наш правящий дядя распорядился, чтобы ему выдали более удобную одежду для пира с ним. А ты знаешь, что он терпеть не может ожидания.       Подтекст был понятен.       Одной рукой Серенна схватилась за подол платья, оттянув его в реверансе, свободную же подала Эомеру – С твоего позволения я бы с легкостью могла составить компанию принцу. Боюсь утратить столь редкую возможность завязать дружбу с княжичем страны, о которой я столь много прочитала. А ты, кузен, знаешь, что никто, кроме меня, так о ней не осведомлен, – бросила она ему умоляющий взгляд, будучи уверена, что Эомер его не заметит.       Лансель, конечно, был случаем тяжелым, но на этот раз намек он понял. И даже ему был ясно видна польза от того, что привлекательная незамужняя девушка из рода Ланнистеров завоюет расположение принца.       Внезапно она поняла, что нарушает этикет, её поданная рука обратилась ладонью для поцелуя. – Простите мои манеры, принц Эомер. Я Серенна, дочь сэра Стаффорда Ланнистера, двоюродного брата лорда Тайвина – Мое почтение, миледи.       У нее было достаточно времени, чтобы, собрать волю в кулак и напустить на себя вид нуждающейся в защите, прежде чем губы роханца коснулись её ладони, и он взял её под руку.       Лансель повел их вперед, не говоря ни слова. – Обещаю, со мной вам не придется дремать на ходу от скуки, выслушивая мельчайшие подробности жизни на Утесе.       Ответом была доброжелательная улыбка. – Вам столько известно о наших землях, что вы с ходу узнали во мне роханца? – спросил Эомер. – Те немногие жители Западных земель, которых я встретил по пути сюда, имели всего лишь смутные представления о моей родине.       Эмблема с конем была достаточно очевидным ответом, так что она была уверена: это всего лишь повод начать разговор. – Вся моя образованность осталась позади вместе с покинутым нами миром. И я подумала, что лучше всего начать учиться заново и начать с ближайших соседей Западных земель. – Ныне для Рохана настало время испытаний, но мы не были бы сами собой, если бы не проявляли гостеприимства. И любой, кто узнал о нас из книг, всегда может лично узреть красоту Рохана. Надеюсь, когда я уеду, у меня будет больше друзей, нежели по прибытию сюда.        «Цель достигнута» – удержала она при себе радостную мысль.       Она уже видела картины художников, изображавшие Медусельд – надо признаться, ей пришлось еще раз перечитать подпись, она-то поначалу подумала, что это гостевой флигель или жилье для слуг. Даже по сравнению с Винтерфеллом выглядел он причудливо и устарело. Словно бы приглушенный гул наполнял её чувства, когда она вновь взглянула в доброжелательное лицо принца, едва ли теперь она сможет испытывать прежние чувства по отношению к селянам Рохана. – Если вы никуда не торопитесь, лорд Тайвин позаботится, дабы вы могли обозреть все величие Утеса, прежде чем возвращаться домой. Серенна всегда гордилась своим домом, и её стремление поделиться его блеском было искренним. – Воистину, по пути сюда я и не мог представить себе такой красоты, такого изобилия. Только когда Утес показался на горизонте, я понял, что люди, встретившиеся мне на дороге, говорили правду, – сказал он и печально вздохнул, – Но, боюсь, мой визит сюда будет очень краток. Все равно я надеюсь, что оба предложения будут все ещё в силе, когда я закончу с делами.       Вот так они и шли, сворачивая из одной галереи в другую и поднимаясь вверх пролет за пролетом, ведя ничего не значащую светскую беседу о жизни своих родных земель. Серенна обратила внимание на что, что Эомер упомянул Хорнбург и был неприятно удивлен использованием вместо имени крепости названия долины, где она располагалась. – Просто «Хельмова Падь» лучше запоминается, – улыбнулась Серенна. – И правда, но тот, кто имел честь узреть рог Хельма Молоторукого и представить мощь его звука, вряд ли забудет настоящее имя крепости, – с довольным видом ответил Эомер. – Есть еще одна легенда, о которой я читала, – приготовила новый вопрос Серенна, – история вашего предка Фрама и дракона Скаты. Правда ли, что он единолично сразил чудище? – Истинно, так и было. Без сомнения, вы знаете, что он сделал потом, было это гораздо менее похвальным деянием, – мрачно ответил принц. – У нас были драконы в Вестеросе, – объяснила Серенна, – но это были животные, ручные звери дома Таргариенов, которые помогли им в завоевании Семи королевств. Три дракона покорили целый континент во имя Эйгона Завоевателя. Как я читала в сказаниях, драконы Средиземья затмевали своими размерами даже этих чудовищ. И, тем не менее, множество из них были убиты всего одним воином. Едва ли я могу в это поверить – но если даже Анкалагон Черный был повергнут в единоборстве с Эарендилем. – Я бы сказал, что это, мягко говоря, нечестно, сравнивать нынешний род людской с Эарендилем Мореплавателем, – ответил Эомер, – мы, увы, не соответствуем этому образцу.       И, несмотря на игривость в его тоне, Серенна что-то почувствовала в роханце. Он выглядел совершенно обычным человеком. Для незнающего его золотые волосы могли бы означать всего лишь очередного Ланнистера. Да и высоких людей вокруг было полно, её собственный кузен Лансель выше и шире в плечах. Но…       «Он всё равно потомок людей той могучей породы, пусть и дальний…» – Отрадно знать, что в Средиземье есть такие люди. Драконы ваших земель взвыли бы от восторга, узнав о золотых шахтах у нас под ногами. – Смауг был последним из этих тварей, – объяснил Эомер, – десятилетиями он держал в страхе людей Дейла и гномов Эребора, прежде чем лучник Бард не прервал его полет восемьдесят лет тому назад? – Вот так вот взял и застрелил из лука? – недоверчиво переспросила Серенна. Эомер улыбнулся и кивнул. – В полном соответствии со своим именем.        «И он говорит, что люди измельчали по сравнению с былыми временами. В мире, где живут бессмертные, восемьдесят лет – ничто»       Лансель стал у дверей и открыл их для принца. – Входите, мы приготовим вам новые вещи. Это не займет много времени, принц Эомер.       Серенна знала, что присутствовать внутри ей не подобает. Через некоторое время, после слышимого сквозь двери приглушенного разговора, снаружи снова возник Лансель. – На то, чтобы подогнать ему рубаху понадобится пара минут, – объяснил он. Серенна кивнула и приняла позу, идеально подобающие терпеливо ожидающей леди – Я и не думал, что у тебя такие амбиции, – наконец, сказал кузен. – Если бы ты выказала их раньше, возможно тебя бы просватали Уилласу Тиреллу.       Необычайная для Ланселя проницательность была с лихвой компенсирована тем, как громко он это сказал. Она сердито зашикала, он же пожал плечами и умолк. А несколько минут спустя появился Эомер, облаченный в наскоро подогнанную рубашку на пуговицах. Была она зеленого шелка, и на мгновение Серенна позволила себе пофантазировать, что выбрал он оттенок под цвет глаз своей новой провожатой. – Мои слуги вернут доспехи в ваши гостевые покои, принц Эомер, – пояснил Лансель. Роханец поблагодарил его, и они продолжили путь. – Что бы вы ни говорили о величии Утеса Кастерли («хорошо хоть «богатстве» не сказала!») в сравнении с вашим родным домом, в этом прекрасном облачении вы смотритесь совершенно по-королевски.       На самом деле благородному лорду совершенно не подобало являться в одной рубашке на встречу с иноземным правителем, пусть и не вполне официальную – Ну, если меня когда-нибудь возведут в короли только за мою внешность, я буду вполне доволен, – отшутился Эомер.       О, да, чтобы он мог занять трон, понадобятся и другие смерти, кроме ухода из жизни короля. «Отличный, блин, способ напомнить ему, что это последнее, чему бы он желал произойти» – мысленно бранила она себя. Разговор прервался, прежде чем она вспомнила ещё кое-что. – Надеюсь, что собравшаяся у ворот города дружина вас не встревожила. Мой отец, сэр Стаффорд собрал их на учения задолго до переноса.       И этим она была весьма довольна. Это только дяде Кивану ничего не приходило в голову прежде, нежели до этого додумывался его старший брат. – Действительно впечатляющее войско, – согласился Эомер. – И было бы мудро держать его наготове. Увы, не могу об этом говорить, прежде чем не побеседую с вашим дядей-лордом, – печально сказал он и добавил: – Флот, что я увидел в ваших портах ,впечатляет не меньше. Люди Рохана не так хорошо приучены к морской качке, но нельзя говорить, что море знакомо нам понаслышке.       Вне всякого сомнения, война всегда была у него на уме – А мужчина или женщина Западных земель едва ли сможет поверить рассказам об удивительных силе и выносливости роханских скакунов, – ответила Серенна. – Всадник сможет узнать, что такое открытое море, а люди Западных земель убедятся в правдивости слов о ваших конях. Моя сестра Мириэль помешана на лошадях и постоянно упрекает меня за то, что я неуверенно держусь в седле. Быть может, после нескольких уроков роханского наездника мне удастся удивить её парой-тройкой вещей. – Я буду настаивать, чтобы всадник Марки сопровождал новичка, если тот попытается оседлать нашего скакуна, – объяснил Эомер. И, склонившись к ней как можно ниже, чтобы не расслышал Лансель – если он вообще всё еще обращал на них внимание, – добавил: – Хотя, я полагаю, вам это известно?       Её ничуть не заботило, что принц видит её насквозь; услышав от него подтверждение, она залилась румянцем. – Принц Эомер, простите меня, если я была слишком… – Все в порядке.       Теперь они вышли к коридору, что вел к светлице лорда Тайвина и она знала: здесь им придется расстаться. – Я счастлив, что за сегодня обрел по крайней мере двух новых друзей, – сказал Эомер, – Пусть они станут первыми из многих. Сэр Лансель, леди Серенна.       Принц откланялся и ушел.       И даже если Серенна подумала, что, раскланиваясь с ней, роханец подчеркнуто произнес слово «дружба», она надеялась, что это было сделано с целью подогреть её надежду, а не дать понять что нечто большее невозможно. Если бы она только знала получше своего дядю-Лорда…       Когда гость ушел, Лансель одарил кузину долгим взглядом, будто пытаясь что-то сказать. Она заметила, что тот все теребил подвеску с семиконечной звездой, которую носил на шее. Что бы ни было у него на уме, он предпочел держать это при себе, пожелав ей спокойной ночи и отправившись по своим делам. «Хочет уберечь меня от язычника?» – рассеянно прикинула она.       Но все равно, когда Серенна уходила, у нее ёкнуло сердце. Про себя она подумала, что переживаемый ей восторг связан с перспективами этого нового мира, с надеждой, что ей подарил разговор с септоном. Что это широчайшие возможности, открывающиеся перед ней. Но вынуждена был признать: волнение, что она ощущала, началось за мгновения до того, прежде чем она увидела эмблему с конем.       Но стоило Серенне повернуть за угол – и вот она, Мириэль, тут как тут, медленно расплывается в лукавой улыбке. Высокая, стройная и гибкая златоволосая красавица, которую большинство и представляет себе, услышав фамилию «Ланнистер». Любой бы мог представить её танцующей на залитых солнцем зеленых полянах, подобно нимфам из легенд. Чего едва ли скажешь о выражении самодовольства, кривившем сейчас её губы. – До меня и до придворных дам дошли слухи, что нас почтил своим присутствием чужеземный красавец-принц. Я-то надеялась взглянуть на него хоть одним глазком, прежде чем уйти. А ты уже здесь… Приподними подол, голубушка – хочу убедиться, что ты твердо стоишь на земле, а не витаешь в облаках.       Последовавший за этим ехидный сдавленный смешок сильно напомнил ей о Давене. – Я всего лишь исполняла обязанности, положенные придворной даме Утеса, – пробормотала Серенна, но Мириэль пропустила это мимо ушей. – Как много было разговоров о страхе быть выданной замуж за тупицу, а на самом деле ты всего лишь дожидалась красавчика-принца, как и любая другая наивная девчонка!       Она было подумывала возразить, но на этот раз попыталась ответить шуткой. – Я так понимаю, для себя ты его не присматриваешь? – Львица не должна запускать когтей так глубоко, особенно для первого раза, и неважно, насколько красив попавшийся ей жеребец, – сказала она с улыбкой на лице. Краска гнева залила лицо Серенны. Округлив глаза, Мириель подошла к сестре и умиротворяющее обняла её. – Да ладно тебе. Не надо так серьезно принимать шуточки младшей сестры. Давай, расскажи мне. Все дамы же захотят узнать.       Хоть сестра и разделяла похабное чувство юмора Давена, в её характере были и положительные стороны. И, зная как о ней волнуется Мириэль, Серенна понимала, что её стоит успокоить, пусть даже при этом та не в силах устоять перед парой-тройкой острот на тему седлания жеребцов.