Услышь мой рёв! История дома Ланнистер в Войне Кольца

      Даже спустя месяц присутствия волшебника Тайвин Ланнистер всё не знал, что с ним делать. Саруман Белый был действительно полезным при дворе, он был хорошо осведомлен о мире, в который они попали. И, среди прочего, за те дни, что он провел под Скалой, разговаривая с шахтерами, они, кажется, добыли больше золота, нежели могли бы их принудить работа кнута или обещания сдельной оплаты. Тем не менее, маг его нервировал. Тайвин вспомнил день, когда он впервые встретил Волшебника, и тьму, которая заполнила тронный зал… В глубине души он чувствовал, что это не было иллюзией.       Мнение остальных Ланнистеров о волшебнике разделилось, хотя Тайвин знал, что в определённой мере все они ждали от него последний и окончательный вердикт. Дженна ему не доверяла и говорила об этом неоднократно. Когда маг прибыл на празднество по случаю дня рождения одного из её сыновей, его выдворили на том основании, что, будто бы, не было достаточно пирогов и вина для дополнительных гостей, хотя из того, что слышал Тайвин, она сделала всё, чтобы тот получил приглашение. Кивану Саруман нравился и вместе они проводили множество вечеров, обсуждая историю Западных земель и их народа. Тайвин иногда присоединялся к ним, хотя он куда более был занят, творя историю, нежели её изучая. Что до младших членов семьи, то Томмен был совершенно очарован, хотя волшебник мало интересовался мальчиком, разве что, одаривая случайной улыбкой или небольшим пучком искр из посоха, от которого маленький принц радостно хлопал в ладоши.       С Ланселем, возможно, произошли наибольшие перемены.       Со времени переноса юноша сделался очень набожным и дал начало моде среди некоторых молодых рыцарей-идеалистов носить семиконечную звезду Веры как личный символ вместо герба дома. Он рьяно протестовал против присутствия волшебника при дворе. И однажды, после воскресной службы, привел разъяренную толпу к воротам Утёса, требуя, чтобы волшебник был выдан на суд за ересь и колдовство.       …Тайвин хмурился, вспоминая тот день…       Он встретил их там с тысячей людей, включая Кивана и мага. Киван заговорил первым. — Лансель! Что это за безумие! Ты ведёшь людей против своего рода? Против своей собственной семьи? — Отец! Достопочтенный дядя! — ответствовал Лансель, — Человек, которого вы держите при себе, практикует тёмные искусства и оскорбляет Веру. Он должен быть осуждён за эти преступления в септе, советом Праведных.       Он посмотрел на волшебника. — Саруман Белый, хоть я и обвиняю Вас, знайте: я дал обет Семерым как рыцарь и Ланнистер, что вы получите честное и справедливое разбирательство и будете отпущены на свободу, если найдутся доказательства Вашей невиновности.       Когда Тайвин уже, было, был готов отдать приказ задержать Ланселя и разогнать толпу, маг вышел вперёд. — Честное предложение честного человека, Лансель Ланнистер, — глубокий и мощный голос мага заставил толпу притихнуть. Он продолжил:  — Почему бы не позволить мне быть судимым собравшимися здесь? Разве они не Праведные? Те, кто готов отдать жизнь во имя Семерых?       Шепот одобрения прокатился по толпе и Лансель, уловив общее настроение, сказал: — Что ж, хорошо, но Вы должны выйти сюда и поговорить с нами. — Ни в коем случае, — вмешался Тайвин. Последнее, что ему было нужно, так это ещё один человек, растерзанный фанатиками Веры… Довольно хаоса в Ланниспорте. — Спокойствие, лорд Тайвин, — сказал волшебник и каким-то образом Тайвин действительно почувствовал себя спокойнее, — Я поговорю с людьми, чтобы рассеять их страхи. — Что ж, так и быть, ступай, пообщайся с этой рванью, — вздохнул тот, вопреки наилучшему своему суждению.       Волшебник прошёл ворота, открытые стражей по приказу Тайвина, и неспешно побрёл в гущу собравшихся, которые быстро расступились вокруг него. — Друзья, они говорят, что я мерзкий колдун, — тихо и дружелюбно рассмеялся он, породив несколько смешков в ответ. — но колдун ли мейстер, что делает ребёнку припарки, дабы вылечить рану? Колдун ли кузнец, что берёт камень и сырую руду, получая сталь? Думаю, нет. Как и они, я всего лишь человек, наделенный знаниями.       Теперь толпа открыто с ним соглашалась. – Разве не написано в «Семиконечной звезде», что от Семерых исходит только благо, а от тьмы исходит только зло? — Разве я причинил кому-то из вас зло? — Нет! — прозвучал крик.       Волшебник улыбнулся. — Что ж, тогда я предложу, чтобы в этот святой день мы все пошли и сотворили милость, одно-два добрых дела нашим ближним, в свете Семерых и во славу Семерым.       Раздался рёв одобрения и толпа снова развернулась в сторону Ланниспорта. Потом о том дне рассказывали истории — о людях, покупавших еду для нищих и о плотниках, даривших новую мебель в септы и вдовьи дома. С того дня Лансель высоко ценил Сарумана Белого. Были даже разговоры о том, чтобы сделать этот день новым праздником Веры, который отмечали бы, переодеваясь бородатым волшебником и одаривая подарками нуждающихся.       Брови Старого Льва нахмурились, когда предмет его мыслей вошел в кабинет, вместе с его братом. — ...Видите ли, Саруман, во время Танца Драконов, огромные усилия прикладывались для того, чтобы найти людей, способных приручить тварей, неважно — высокородных или простолюдинов... — Это очень увлекательно, — кивал волшебник, — позже мы обязательно продолжим это обсуждение, давайте к делу.       Тайвин оторвался от бумаг на столе. — Чем обязан удовольствию лицезреть твоё общество, брат? — он посмотрел на волшебника — Саруман…       Киван положил на стол письмо. — Мы получили весть от Бэйнфортов, им бы хотелось построить новые укрепления и они полагают, что мы поможем им оплатить работы. — На чём именно они основывают подобное предположение? — помрачнел Тайвин. — Что ж, можешь прочесть сам, — жестикулируя, начал объяснять Киван, — но суть в том, что при наших новых северных границах их местоположение теперь — стратегически важный проход. Чтобы полностью его перекрыть от моря и до гор, лорд Бэйнфорт хотел бы возвести стену с большими широкими воротами. Он утверждает, что, поскольку стена будет защищать все западные земли, все Западные земли должны разделить и бремя расходов. — Полагаю, это разумно — Тайвин кивнул. — Милорды, — прервал их Саруман. — это же пустая трата столь ограниченных ресурсов.       Маг указал на карту, нарисованную Килерогом, которая включала Западные земли и большую часть известного Средиземья. — К северу от Погибельной Крепости нет ни царств, ни армий, почему же Западные земли должны оплачивать за защиту против…как это говорится? — улыбнулся он.– Снарков и грамкинов? — Нет, не соглашусь, — теперь уже Киван указал на карту. — у нас ещё не установлено официальных отношений с Роханом, а этот Дунланд тем более вызывает беспокойство. Вы говорите, там люди дикие, а дикари всегда совершают набеги на соседей, как только узнают об их богатствах. Наш племянник Давен Ланнистер отправился с отрядом на север, чтобы нанести местность на карту, он расскажет нам подробнее об их нравах, но мы должны предполагать худшее, — продолжил он после паузы.       Саруман вновь заговорил, теперь уже почтительно и сладкоречиво, и, противореча собственной натуре, Тайвин вдруг обнаружил, что внимательно его слушает. — Роханцы и дунландцы народы мирные, Бэйнфортам не нужно никаких укреплений, кроме тех, что у них уже есть.       И Тайвин согласился, для чего, мол строить укрепления, если нет таких армий, от которых нужно защищаться. — Я сообщу лорду Бэйнфорту, дабы он знал: мы не будем оплачивать подобную глупость.       Волшебник заулыбался и закивал головой. — Это будет к лучшему, лорд Тайвин, даже столь богатый человек не должен с такой готовностью разбрасываться своим золотом.       Все трое отобедали вместе, помимо прочего, обсуждая ситуацию между Гондором и Мордором, различные замки Западных земель, а также места в Рохане и Дунланде. Тайвин и в мыслях не возвращался к Бэйнфорту, покуда не остался наедине, попивая кубок вина и читая письмо от Тириона, который благополучно добрался до Умбара. Но без предупреждения в покои ворвалась Дженна, за ней следовал Эммон Фрей, который, казалось, пытался её успокоить. — Дорогая моя, пожалуйста… — Тайвин! — вскричала она, — Братец, я должна поговорить с тобой сейчас же! — Дженна, что все это значит? — нахмурился он, отставив в сторону вино и письмо. — Успокойся и тогда я поговорю с тобой.       С оскорблённым видом она сжала кулаки и фыркнула. — Киван рассказал мне, что ты не поможешь Бэйнфортам с укреплениями… Что, есть какой-то хитрый план, о котором я не знаю? Бэйнфортам что, нельзя доверять? Прошу, объясни мне, почему мой брат, которого я знала как мудрого и умного, сделал такой глупый поступок? — Дженна, ты забываешься, — разозлился теперь уже Тайвин. — Тайвин, — вскипела та. — я обращаюсь к тебе не как твоя сестра, а как обеспокоенная дворянка Западных земель и твоя подданная. Что же сказал тебе волшебник, что смог убедить в премудрости оставления своих вассалов без защиты?       Тайвин уже собирался высказаться, но на мгновение задумался, почему все же он отказал Бэйнфорту в помощи? Дружественны или нет, люди Рохана и Дунланда были достаточно многочисленны, чтобы выставить армии. И если чему он и научился от Эйериса Таргариена, так это тому, что друзья со временем могут стать врагами.       Он помрачнел. — Дженна, твой совет принят, я напишу новое письмо Бэйнфортам сегодня утром.… А волшебник… он умеет быть весьма убедительным. — Тайвин, — сказала она насмешливо — он более чем убедителен, он как-то околдовывает людей своим голосом. Вспомни Ланселя и людей Веры? Я уже видела, как он таким способом принуждает многих людей принимать дурные решения.       Тайвин кивнул и вспомнил о предостережениях Херумора на Золотом Зубце: люди становятся рабами волшебников и их ужасного искусства. Он снова вспомнил о решениях, которые поощрял маг. — Дженна, — вдруг заговорил он. — Я уверен, колдун хочет оставить нас открытыми для нападения с севера. — Да, это то, что я давно подозревала, — улыбаясь закивала сестра. — Мне позвать стражу? — Нет, — покачал головой Тайвин — несмотря ни на что, эти волшебники очень уважаемы в Средиземье. Заключение такого под стражу или убийство приведёт к плохим последствиям. Он будет изгнан из наших земель, не более того.       На следующий день он действовал быстро, собрав в нужном количестве стражу в тронном зале, и дав им особые указания. — Когда волшебник войдёт в эту комнату, вы заткнёте уши воском. Если он заговорит после меня — бейте в него из арбалетов, пока не перестанет шевелиться. Если из его посоха ударят искры или дым — бить из арбалетов, пока не перестанет шевелиться. А если кто-то из ваших рядов вытащит затычки из ушей — стреляйте и в него.       Он замолчал, оглядывая собравшихся стражников, которые были поражены внезапной серьёзностью приказа. — Я понятно выразился? — Да, лорд Тайвин, — выступил вперёд капитан стражи. — Бойцы! Заткнуть уши!       Солдаты быстро залепили уши воском и зарядили арбалеты.       Тайвин кивнул и последовал их примеру с затычками. Жестами он приказал человеку на выходе из комнаты послать за волшебником. Когда маг вошел в зал, то немедленно обнаружил стражу при оружии и доспехах выстроившуюся вдоль алой ковровой дорожки к трону, где сидел Тайвин.       Лорд всё ещё мог слышать приглушенный голос колдуна. — В последнее время учтивость при Вашем дворе не в почёте, лорд Тайвин Ланнистер.       Сжав зубы Тайвин загнал затычки глубже и ответил на издёвку. — Саруман, я более не желаю терпеть твоего присутствия здесь на Утёсе или в Западных землях, как и слышать твоего голоса. Если же заговоришь со мной вновь, то будешь сражен наповал.       Саруман насупился, но ничего не сказал. — Если желаешь о чём-то меня спросить, то у меня здесь паж, который даст тебе перо и бумагу.       Тайвин сделал жест и вперёд выбежал юноша, подав волшебнику принадлежности для письма. Рот Сарумана скривился в рычании, но, тем не менее, он споро что-то нацарапал и протянул пажу, который быстро передал это Тайвину. Лорд прочитал про себя: «Можно ли дать мне время собрать мои вещи и людей, что мне служат?». Тайвин посмотрел на волшебника. — Твои вещи, как и слуги уже собраны в телеге у ворот. Я написал всем лордам на твоём будущем пути — тебе они дадут ночлег и коней при условии, что ты продолжишь путь на север, прочь из моих земель.       Негодующий волшебник написал новую записку: «А мейстер Квиберн?». Гримаса исказила лицо Тайвина. — Он твой. Под страхом смерти вы оба никогда не вернётесь в эти земли без моего дозволения.       Саруман Белый злобно отвернулся и вышел из комнаты. Стражники шли с ним, у них был приказ проводить его до телеги.       Избавившись от колдуна, Тайвин с облегчением вздохнул. Он откинулся на своём троне и вынул затычки из ушей. Жестами снова подозвал пажа подойти поближе — парень также выковырял воск. Взяв перо и бумагу, лорд Ланнистер написал новое письмо. «Лорду Бэйнфорта. Я изменил своё решение. Дом Ланнистеров не только поможет расплатиться за возведение новых укреплений, которых вы так жаждете — но и оплатит их стены полностью, при условии, что строительство начнётся немедленно по получению этого письма. Волшебник Саруман скоро покинет наши земли, и я надеюсь, что он увидит возведение новых построек, уезжая из наших владений».       Он взял паузу, прежде чем дописать. «И хотя я соизволил заплатить за эти новые оборонительные сооружения, само собой разумеется, что никаких новых укреплений к югу от Бейнфорта не требуется, поскольку на этом направлении есть только друзья».       Он свернул письмо и отнёс его в свой кабинет, скрепив его там восковой печатью. Его отправят вороном в Бэйнфорт сегодня после обеда… Пока же он распорядился прислать ему бокал вина и менестреля, ему хотелось послушать «Рейнов из Кастамере».