Легенды Чёрных гор

      Мы обшарили всё здание, весь первый и весь второй этаж. Никаких следов, абсолютно. Нашли только деревянные опилки, однако именно на том месте где Кана видели в последний раз. Чисто логически он бы не стал выходить наружу, в таком буране — долго не протянул бы. С другой стороны, дверь в подвал (как оказалось) тоже не могла открыться сама по себе.       Возникал вопрос — «На кой-чёрт он вообще туда попёрся?!» Однако в группе скоро нашли объяснение. Весьма туманное, но всё же… Предполагалось, что караульный услышал подозрительные шорохи за дверью. Она оказалась не заперта, и он спустился проверить.       Но эта теория фактически потерпела крах. За дверью была короткая лестница, ведущая в некое подобие погреба для бочек с вином. Но ещё и после этого погреба (в котором Кана так же не оказалось) была лестница, шире и длиннее предыдущей.       Когда мы с Болтоном дошли до её подножия, то оказались в широком каменном тоннеле, что был перпендикулярен ступенькам.       — А… ты точно уверен, что здесь… ну, то есть на этой территории, никогда не было города? — спросил я у командира. На вопрос он утвердительно кивнул головой. — Просто… насколько мне известно, теркшафты так не строят. Этими ходами, — я посмотрел налево, в пустоту, — явно занимались не один год.       — И сейчас, где-то в них, блуждает… наш… солда-а-ат, — задумчиво протянул Болтон, смотря в правый тоннель.       Честно, не знаю, что его могло сподвигнуть пойти по тоннелю. Одному, с небольшим запасом света. Что, или же кто, заставил караульного совершить такое грубое нарушение? Пока загадка…       Но факт оставался фактом — Кан был в подземелье.       Собрался короткий совет. Приятно удивило, что все члены группы единогласно выразили желание участвовать в поисках караульного. Пришли к мнению, что он мог, не рассчитав количество топлива для лампы, остаться без света и попросту не найти обратной дороги.       Схема поискового отряда и его действий выглядела так: один человек, то бишь Ирон, как раз подошла его очередь караулить, оставался в лагере, охранять основную часть припасов и ждать возможного появления Кана. Мы его снабдили ружьем и ламой, дав доступ к общему запасу топлива.       Остальная часть группы — то бишь шестнадцать человек, при входе в тоннель сразу делилась на две части — первая восьмёрка шла налево, вторая — направо. Так же были установлены условия возвращения в лагерь:       Первое — если группа натыкается на развилку, она делится на две части, в которых должно быть равное количество человек. Если в части группы осталось только два человека, то на следующей развилке они разворачиваются назад. Каждую развилку нужно было помечать грифелем.       Второе — если группа, или подгруппа натыкается на тупик, или обвал — она разворачивается и идёт в лагерь.       Третье — если запас топлива основного фонаря подходит к своей половине — группа, или подгруппа разворачивается и идёт в лагерь.       Каждой большой группе было выдано по четыре ружья и восемь ламп — четыре основных и четыре запасных. Командиром левой — был я, правой — Болтон. И… вроде бы на этом с официальной частью всё. Экспедиция «Спасти рядового Кана» началась!       Как ни странно, но первая развилка появилась буквально через минуту ходьбы. И я вновь выбрал левое направление, но уже ведя четырёх. Однако ещё через две минуты нас осталось лишь двое.       Мой напарник по несчастью был помощник профессора — Генир. Белобрысый, почти моего возраста и роста, ему явно не сильно нравилась сама идея спускаться в эти подземелья. Такой вывод можно было сделать из-за его вечного бормотания. Да и мне так же, после последнего разделения группы стало не по себе.       Если вас восемь человек, и все они вооружены, чувство опасности даже близко не витает, даже несмотря на то, что я шёл первым. А сейчас… я внезапно обнаружил у себя признаки клаустрофобии, которой никогда раньше не страдал.       Тоннель был каменный, монотонный, одинаковый по ширине и высоте на протяжении всего пути. «Такое без специальных устройств не проделат», — думалось мне. Мы медленно продвигались вперёд, внутренне надеясь на скорейшее появление тупика или развилки.       Шаги гулко отдавались по стенам и уходили куда-то в глубь… в темноту. Лампа светила ярко, но недалеко, даже когда я поднимал её чуть ли не под самый потолок. Темнота спереди… Темнота сзади… И никто вам не даст гарантии, что вы сейчас одни в этом тоннеле. Всего лишь в паре шагов от вас может находится то, от чего на вашей предсмертной мине застынет последний оглушительный вопль ужаса, который так никто и не услышит…       — Знаешь, — остановившись и вглядываясь изо всех сил в темноту прохода, обратился я к Гениру, — понимаю, что идея эта тебе не понравится, но с ружьём я управляюсь гораздо лучше тебя.       С этими словами я протянул фонарь ассистенту, тем самым предлагая ему идти первым. Да, догадываюсь что вы сейчас обо мне подумали. Но, положа руку на сердце, в тот момент я действительно хотел взяться за оружие, беря большую часть ответственности за нашу безопасность! Ибо…       — В-вы тоже… чувствуете присутствие? — сглотнув, спросил Генир.       Я кивнул головой. Ощущение странное, плохо мне знакомое, но яркое и чёткое. Его не было буквально пару секунд назад! Короткий импульс… не знаю, как его объяснить… это реально ощущение чьего-то присутствия. А может это просто малодушность юнца… на которую я просто безвольно поддавался.       И тем не менее, Генир нашёл в себе силы продолжить движение. Моё мнение о нём после этого несказанно выросло. Продвигались мы чуть медленнее, чем раньше, однако сейчас уверенность в нашей безопасности была гораздо выше. С чем-чем, а с ружьями я давно на «ты».       Тоннель… Мрачный и холодный. Помимо того, что он был как будто бы полностью из одной текстуры, так он ещё после последней развилки шёл чётко прямо, без поворотов. Как будто бы увлекая… затягивая… убивая чувство времени и пространства. При всём этом я не стараюсь говорить пафосно, а просто передаю все тогдашние эмоции и ощущения.       — Кажется… кажется недалеко есть выход! — полушёпотом воскликнул ассистент. — Чувствуете движение ветра по потолку?       Я вытянул руку вверх. Да, под потолком явно была струя тёплого воздуха! Значит, недалеко действительно было какое-то… либо отверстие, либо проход.       — Вот только, — продолжал Генир, — откуда… откуда зимой взяться тёплому… А-А-А!       С криком он отпрыгнул от чего-то на земле, а затем, ругаясь во всё горло, ринулся и со всех сил пнул ногой… обычную мышь. Та с писком улетела вперёд, а ассистент продолжал ругаться благим матом размахивая лампой из стороны в сторону! Прорвало…       Ситуация как будто разом разрядилась. Я продолжал смеяться с реакции напарника, не смотря на мрачность ситуации, а Генир продолжал всё с большим напором чертыхаться и извлекать из своего словарного запаса всё, что только можно было…       И вдруг он резко прервал свою тираду и уставился вглубь тоннеля. Это произошло так неожиданно, что у меня смех пропал тут же.       — Что? — сильнее напрягаясь буквально с каждым мгновением, спросил я.       Ассистент не отреагировал и продолжал молча смотреть в черноту тоннеля. Он не шевелился, не поднимал лампы, просто смотрел…       — Что?! — на моих нервах можно было балладу сыграть, настолько они были натянуты…       Генир крайне медленно повернул ко мне голову. В свете фонаря я увидел насколько стало бледным его лицо… Зрачки были сужены до точек.       — Вы… вы… слышали? — еле различимо прошептал он. Его глаза вылезали из орбит.       Из глубины тоннеля вдруг раздался звук… Оттуда, из непроглядной тьмы, где скрывались черты прохода… Звук похожий на… на… двигатель поезда метро, только намного, намного ниже… Но метро здесь и в помине быть не могло! Не могло, никак! В этом мире до такого ещё никто не смог дойти…       Что (или кто) могло издавать подобного рода звучание… Которое, судя по всему, постепенно к нам приближалось! Сердце упало куда-то глубоко вниз живота.       — Теперь… да — нервно ответил я, судорожно доставая из походной сумки запасной фонарь. — Назад! — я пихнул остолбеневшего ассистента. — В лагерь, бегом!       Дважды повторять ему не нужно было. На лице читалась неподдельная паника. У меня у самого состояние было далеко не самое лучшее. Дрожащей рукой, не с первой попытки, однако мне всё-таки удалось зажечь лампу. С ней в одной руке, с ружьем другой, я полу-боком побежал за Гениром.       Такой звук не мог издавать ни Кан, ни вообще какой другой человек. Я даже не уверен, что подобный звук могло издавать живое существо. Одна мысль билась в голове: «Здесь нельзя больше оставаться!». Звук больше не повторялся, но появилось ощущение… ощущение преследования… И для нас явно отводилась роль жертвы…       Ассистент постоянно оглядывался. Из-за этого мы чуть не пропустили развилку, на которой сворачивали до этого. Мой мимолётный удар по шее за эту оплошность, похоже, не оказал на него никакого действия.       Бежать, бежать, бежать… От чего?! От того, что нельзя увидеть, а можно только почувствовать. От того, от чего оторваться невозможно. Как и спрятаться…       Путь, на который мы потратили пятнадцать минут пешком, бегом мы преодолели всего за четыре. Ибо мотивации было хоть отбавляй. Силы были уже практически полностью на исходе, но всё же нам удалось дожать себя до лагеря… В котором мы появились самые последние.       — Ого! — воскликнул Болтон при виде нас. — А мы уже думали собирать вторую… Что произошло? — его тон резко изменился, когда мы поравнялись.       Я лишь отмахнулся. Сейчас рассказывать что-либо для меня было просто нереально. Удалось только выдавить:       — Вы… Кана нашли? Ответ мне был отрицательный.       — Тогда… тогда закрывайте дверь! Немедленно!       — Что за…       — Немедленно, я сказал! Забаррикадировать! С рассветом мы уходим отсюда…       Мой приказ выполнили. Наш с Гениром вид отогнал ото всех остатки сна, если они ещё оставались… Все группы вернулись в лагерь ещё пять минут назад, мы были последними. С Ироном, не смотря на то, что он порядочное время был один, ничего не случилось. Хоть это… хорошо…       Рассказывал о нашем походе я. Ассистент отходил намного дольше.       Самое интересное, что никто не слышал и не испытывал ничего подобного в этих тоннелях. Доходили до тупиков и возвращались назад… А это… Нечто… Было именно на нашем пути. Поджидало именно нас двоих…       Нет… нет… сейчас нельзя об этом думать! Я слишком устал и перенапряжен… Нельзя в таком состоянии рассуждать трезво! Просто дотянуть бы до утра…       До рассвета никто не рискнул засыпать. Тихие разговоры перемешивались с звуком постепенно стихающего бурана. Я сидел на одном из стульев, пытаясь каким-то образом привести мысли в порядок… А потом произошло то, что будто бы убило во мне способность трезво рассуждать.       — Извините, — ко мне склонился Ирон.       — Да?       — Знаю, что возможно не сильно вовремя сейчас это говорю, — слегка нервным голосом начал он, — но… мы здесь не одни.       — Догадываюсь… Я же только что об этом рассказывал всем!       — Нет, вы не поняли… В то время когда вы были в походе, я… — Караульный замялся, однако через несколько секунд всё же продолжил свой разговор, — мне было не по себе. Сидел уставившись в окно, на снег пролетающий за ним… И в какой-то момент снег, в одном из окон стал неразличим. Была просто чернота, которая через какое-то время… будто… будто бы отдалилась от окна…       Он явно нервничал, говоря это. Запинался, переживал… Пришлось подбадривать, дабы услышать окончание:       — Вначале я подумал, что это Алкен с напарником вернулись. Обрадовался, что не буду один… А потом понял, что улица, через которую находится церковь, находится с другой стороны здания, а там, где появилась чернота был просто обрыв… Отвесный обрыв!