О футболе и Венерах

      Софи чувствовала себя совершенно разбитой на встрече с Лионелем Месси. Проснувшись ближе к обеду, Архипова кое-как приняла бодрящий душ и заказала такси до «Бронницы». Предварительно она связалась с Хорхе Сампаоли и попросила уделить ей час для интервью с Месси. Сошлись на знакомых сорока минутах. Лионель, заметив состояние журналистки, вежливо предложил холодной воды и поинтересовался: — Так любите свою работу, что нарушаете режим? — Вроде того, — благодарно приняла бутылку Софи и, сделав два больших глотка, на короткие секунды прижала её ко лбу. — Но я всё-таки думаю, что футболистам сейчас приходится труднее. — Почему же? — Ответственность перед своей страной и от того — полная отдача тренировкам, а потом — игре. Это выматывает, я полагаю. Месси выдавил улыбку: — Вы правильно полагаете, Софи. Несмотря на плохое самочувствие, у Архиповой всё же осталось славное послевкусие от интервью с аргентинцем, и она с удовольствием перепечатывала беседу на ноутбук, пока такси отвозило её обратно в Куркино. Ночью Софи предсказуемо не могла заснуть, поэтому вначале коротала время за занятием йогой, а потом включила телевизор на минимальную громкость и вскрыла пачку чипсов. От работы у неё устали глаза, поэтому Архипова, сняв линзы, хорошенько умылась и вернулась к неизвестному фильму уже в обыкновенных очках в чёрной оправе. Когда пачка чипсов уже наполовину опустела, кто-то постучался в дверь. Быстрый взгляд на часы показал, что было одиннадцать вечера — кому взбрело бы в голову прийти в такое позднее время? Софи на цыпочках подошла к двери и, прижавших к ней ухом, негромко спросила: «Кто там?». Ответ заставил её недоверчиво выглянуть из номера и потерять дар речи, когда в темноте коридора ей удалось различить лицо Игоря. Он выглядел так, будто бы им каждый день приходилось сталкиваться поздно ночью в дверях номера Архиповой. Видимо, журналистка выглядела не самым лучшим образом, потому что Акинфеев нахмурился и обеспокоенно поинтересовался: — У тебя всё в порядке? «А ты сам как думаешь? Конечно же…» — Нет, — вырвалось у Софи, — не совсем. — Позволишь? — вратарь сделал шаг вперёд, немного раскрывая дверь плечом, на что Архипова согласно отступила глубже в номер и плюхнулась на край кровати. Пока Игорь осматривал интерьер, она разглядывала его. Запястье обдало жаром, но Софи даже не заметила, что её кожаный браслет небрежно валяется на рабочем столе. А капитан сборной — заметил. Он также подметил, что журналистка носит очки, и у него сложилось впечатление, будто бы его посвятили в самую важную тайну. — Ребята из команды волнуются, куда же ты пропала, — не в тему вымолвил Акинфеев, стараясь не пялиться в сторону обнажённого рисунка девушки. Однако её ладони покоились под ягодицами и ничего нельзя было рассмотреть. — И поэтому ты пришёл ко мне в одиннадцать ночи? Чтобы сообщить мне эту новость? — не слишком дружелюбно ответила Софи, ощущая, что разрывается на части: с одной стороны, на три дня она собиралась забыть об Игоре, сосредоточиться на работе и прекратить обращать внимание на метку, а с другой — она была приятно взволнована его неожиданным появлением. Ладонь Акинфеева коснулась её лба. — Ты горишь. Архипова сцепила зубы, чтобы не взболтнуть лишнего, пытаясь припомнить, когда это вошло в привычку. Наверное, с первой встречи с Игорем. — Это ерунда. Просто плохо сплю и много пишу. Вратарь по-хозяйски выключил телевизор, погрузив номер в темноту, разбавляемую лишь голубоватым светом фонаря с улицы, перевернул все подушки на кровати и, аккуратно стянув с лица журналистки очки, подтянул её ближе к изголовью. Голова Софи тут же безвольно рухнула на взбитые подушки, но краем глаза она продолжала следить за дальнейшими действиями Игоря. С минуту он постоял в нерешительности, а затем потянул за молнию форменной кофты. Через двадцать секунд Акинфеев лежал рядом с девушкой, которая, кажется, даже перестала дышать. Всё её тело пронзила волнительная дрожь, когда Игорь заботливо убрал мешающие пряди с её лба — ладони у него были спасительно холодными. Облизнув пересохшие губы, Архипова молча улыбнулась и повернулась набок, как бы невзначай прижимаясь спиной к груди вратаря. Софи ещё никогда так сладко не спала.

***

      Завернутое в одеяло девичье тело заставило Игоря тепло улыбнуться — на дворе стояло жаркое лето, а Софи мило сопела в белоснежном коконе. У Акинфеева поначалу мелькнула предательская мысль незаметно подсмотреть её рисунок, но он быстро одёрнул себя — ему не хочется узнавать правду сейчас. Лучше после матча с Саудовской, там видно будет. Вратарь окинул апартаменты журналистки изучающим взглядом при утреннем свете. Не до конца разобранная сумка стояла на пуфике в противоположном углу комнаты; рюкзак валялся на полу возле туалетного столика, из него торчал провод от зарядки ноутбука; у окна находился достаточно широкий рабочий стол, который, видимо, и представлял «центр Вселенной» Софи. Там были разложены исписанные листы А4, знакомый Игорю блокнот в раскрытом виде, в котором значилось: «Криштиану Роналду», подчёркнутое несколько раз. Акинфеев против воли перелистнул страничку — «Лионель Месси» красовалось в оглавлении. — Мм… — донеслось сдавленное со стороны кровати. «Кокон» зашевелился, — сколько времени? Игорь отошёл от стола и быстро ответил: — Полдевятого. По какой-то причине Софи захотелось самой проверить — она без зазрения совести протянула освободившуюся от одеяла руку к тумбочке и повернула электронные часы в свою сторону. Акинфеев сглотнул. Он почувствовал, как пробежал мороз по коже, сковывавший по рукам и ногам — оставалось только беспомощно отвести взгляд в окно. — И правда, — равнодушно бросила Архипова и присела на кровати, сонно улыбаясь вратарю. — Я могу прозвучать дико, но это была лучшая ночь в моей жизни. Игорь с трудом заставил себя посмотреть Софи в глаза и приподнять уголки губ в подобии ответной улыбки. Он ощущал себя так, словно только что совершил абсолютно противоправное деяние, хотя вовсе этого не хотел. Напротив, он всеми силами желал предотвратить его. Но жертва сама спустила спусковой крючок. — Я рад, что тебе намного лучше, — чересчур отстранённо выговорил Игорь и кинул ещё один взгляд на часы. — Прости, мне нужно идти, а иначе команда устроит переполох, если не увидит меня на завтраке. — Хорошо, но… — До встречи! — Акинфеев уже захлопнул за собой дверь, оставив Софи с противным привкусом горечи на губах и пульсирующей меткой. Наткнувшись взглядом на кожаный браслет на столе, Архипова с громким стоном рухнула обратно на подушки и прикрыла лицо руками, как будто бы собиралась рыдать. Но слёз не было. Только надломленный смех, тающий в складках одеяла. А через полчаса номер погрузился в противоестественную тишину. Софи, ещё немного провалявшись в кровати, с яростью принялась сдирать постельное бельё, пропахшее Акинфеевым, и складывать его на один из пуфиков. На выходе из номера журналистке встретилась уборщица, и она вежливо попросила женщину предоставить ей новый комплект белья. Софи запрыгнула в Kia и, только положив руки на руль, сообразила, что браслет так и остался лежать на столе. «К чёрту», — раздражённо подумала Архипова и выехала на дорогу навстречу тренировочной базе французов. Стадион «Глебовец» не произвёл на журналистку никакого впечатления, однако в коротком общении с Дидье Дешамом она выразила восхищение их базой и пожелала удачной подготовки к предстоящей игре, прежде чем представилась Антуану Гризманну. Выглядел он совсем молодым, и Софи рядом с ним ощутила себя старухой, в чём она честно призналась. — А вы — моя ровесница, Софи? — Мне двадцать восемь, Антуан. А сколько бы вы мне дали? — Двадцать четыре. — А вы умеете льстить дамам, — охотно посмеялась Архипова, но Гризманн искренне заверил её, что это его честное мнение, чем поднял настроение журналистке на несколько показателей. Ещё ей очень понравилось, что футболист даже не смотрел в сторону её рисунка, хотя в этом не было ничего удивительного — Антуан состоял в счастливых отношениях со своей родственной. Французский нападающий был очень милым и на многие вопросы отвечал слегка смущённым смешком. Было видно, что он всё ещё был удивлён тому, что его скромной фигурой заинтересовался российский женский журнал. — Вы даже представить себе не можете скольким девушкам разбили сердце своей женитьбой, — хмыкнула Архипова. — Впрочем, через минуту после этой новости они уже вовсю изучали французские поздравления. Антуан рассмеялся, не замечая стеклянного взгляда журналистки и её улыбки фарфоровой куклы. Он не знал Софи и, конечно, не мог заподозрить неладное, что весьма её радовало. Чем меньше сейчас к ней будут лезть, тем быстрее уляжется буря. Буря, которая разразилась после осознания того, что Игорь Акинфеев увидел её рисунок. Совершенно случайно. И в этом не было его вины — Софи теперь мысленно называла себя лицемеркой, чьи слова о защите личных границ, в общем-то, не выдержали проверку. Она точно не знала, как вообще происходит у нормальных людей знакомство с метками, но точно не так. Не в грёбанных полдевятого утра, не после романтичного сопения на одной кровати, да просто не в крохотном номере Куркино Спорт. Когда Софи закончила интервью с Антуаном, на улице разыгрался ливень. Шлёпая в балетках по лужам, журналистка достигла своего авто и запрыгнула в него уже промокшая до нитки. Её била крупная дрожь. Натянутые до предела нервы держались из последних сил. Архипова успокаивала себя мыслью, что совсем скоро она достигнет своего номера, встанет под душ и будет греться-греться-греться, забыв обо всём. Даже о статье. Просто выкинет весь хлам из головы и расслабится. Однако в паре десятков километров от стадиона «Глебовец» автомобиль Софи внезапно отказал в дальнейшей поездке. По бокам дороги высились одни сплошные деревья, которые сливались в одно большое зелёное пятно из-за сильного дождя. Архипова еле-еле съехала на обочину, и машина встала, как вкопанная. Непослушными руками журналистка достала телефон — связь была на уровне двух чёрточек, а вот интернет не работал. Не работал, пока Софи чертовски нуждалась в номере мастерской, которая сможет выехать за ней! Она могла поклясться, что слышала, как с треском порвались струны её нервов. Она громко с надрывом закричала и, выплеснув всю негативную энергию, расплакалась, уткнувшись лбом в сложенные на руле руки. И самое отвратительное состояло в том, что Софи готова была просидеть в таком положении сколько понадобится, прежде чем её хоть кто-то хватится. Предательская слабость раскрыла свои объятья, в которых Архипова без сопротивления потонула. Спустя пять минут она, немного подумав, набрала знакомый номер. Протянулось шесть гудков, прежде чем абонент ответил: «Алло». — Найди номер любой автомастерской, находящейся в районе Истры, Глебовский посёлок, и вышли смс-кой. — Чт… погоди. Софи, что случилось? — Да делай, что говорю! — рявкнула Архипова, силясь не разрыдаться прямо в трубку. — Я застряла где-то неподалёку от стадиона «Глебовец», потому что моя машина сломалась, а я не знаю причину! Шутки про женщин за рулём можешь выслать списком по и-мейл! — Во-первых, не кричи на меня и постарайся успокоиться. Вдохни и выдохни, — голос Артёма звучал сурово и действовал отрезвляюще. — А во-вторых, я сейчас сам позвоню в автомастерскую и всё им объясню. Скоро приеду. — Нет, — тихо, но твёрдо вымолвила Софи, кусая губы, — не нужно. Я сейчас не в том состоянии, чтобы… — горло сковало спазмом, как бывало каждый раз, когда приближался новый приступ неконтролируемого плача, — чтобы принимать гостей, — проглотив ком, выдавила журналистка. — Именно поэтому я приеду. Софи знала, что сдастся. Потому что невыносимо было сидеть в тишине, ожидая помощи, — даже невыносимее, чем терзать себя мыслями о том, какой же она беспомощной выглядела в глазах Артёма. Так кстати накатила апатия, отдающая слабым покалыванием на кончиках пальцев. — Хорошо. Только никому не говори об этом, Тём. Пообещай, что не скажешь! Ни одному игроку сборной! Дзюба замолчал на долгую минуту, а Софи уже и не желала слушать ответ — бросила телефон на соседнее кресло и потёрла глаза, будто бы это могло остановить новый поток слёз. Она не думала, что в её истерике виноват Игорь. Она лишь хотела понять, из-за чего он так поспешно ушёл в то утро. Но логическая цепочка рассыпалась прямо вначале, и журналистке ничего не оставалось, кроме как с жалкими всхлипами перебраться на заднее сиденье и свернуться там калачиком, предварительно заблокировав все двери. Её мутило, а запястье правой руки она уже не чувствовала. Только смотрела на бледный футбольный мячик отсутствующим взглядом и громко шмыгала носом. Ей казалось, что она читала подробное объяснение этому состоянию в книге про соулмейтов, но не могла вспомнить ни одного толкового слова. Она чувствовала себя опьянённой, не пригубив ни одной бутылки вина. Она чувствовала себя избитой, не столкнувшись ни с одной компашкой гопников. Сердце слабо бухалось о клетку рёбер и этот звук набатом отдавался в голове. Последнее, на что у Софи хватило сил, это стянуть с себя промокшие балетки и натянуть тёплые носки, которые она всегда хранила в бардачке, потому что никогда не знала, когда и в каком месте её застанет проливной дождь. Оказалось, двенадцатого июня в полседьмого вечера, на пустой дороге недалеко от стадиона «Глебовец».