Она изменилась.

Снедаемая скукой, она бродила по особняку, втайне надеясь найти хоть какое-нибудь развлечение. Как будто назло, несмотря на обширные и комфортабельно обустроенные комнаты, в доме не было ни единого места, в котором бы Кэтрин смогла почувствовать себя более или менее уютно. Стены в буквальном смысле давили, размеренное тиканье старинных часов действовало на нервы, а единственный собеседник – высокий, шкафообразный вампир все время молчал, угрюмой тучей передвигаясь по этажам. Элайджа приставил этого безымянного негра как надзирателя, чтобы в часы отлучки древнего он следил за заложницей. Первородный часто отсутствовал и мог не появляться в особняке целыми днями, занимаясь каким-то своими скрытыми делами, которые для любопытной Пирс оставались загадкой. Нет, она нисколько не скучала по Майклсону и радовалась возможности побыть в одиночестве, но ей, как и любой другой жертве, находящейся в заточении, было жутко интересно, где все это время пропадает вампир. Она множество раз пыталась расспросить об этом темнокожего «телохранителя», которого считала своим персональным тюремщиком, но тот никогда не отвечал на ее вопросы, он вообще практически не разговаривал. Поэтому, Кэтрин просто умирала от скуки. С той ночи во Франции, когда Элайджа так неожиданно отыскал ее, прошла уже целая неделя. Вампирше она показалась бесконечностью - серой, томительной и ненавистной. Первые дни, проведенные с первородным вампиром, она помнила смутно. Перелет на частном самолете, потом долгая дорога на автомобиле – и все это с завязанными крепким шарфом глазами. Кэтрин понятия не имела, в какой стране они сейчас находились, а узнать такую, казалось бы, простую вещь оказалось совершенно невозможным. Элайджа тщательно ограничивал вампиршу от внешнего мира. В особняке не было ни одной вещи, указывающей на какую-нибудь этническую принадлежность. Не наблюдалось ни телевизора, ни радио, ни каких-либо газет или журналов. Мобильный Майклсон тоже забрал, чем привел Пирс в бешенство. Она никак не могла понять мотивы Элайджи. К чему подобная скрытность? Неужели от того, что она узнает, в каком городе находиться, может что-либо измениться? Но задавая себе этот вопрос, Кэтрин сама же мгновенно находила на него ответ. Конечно, узнай она страну или город, она бы мигом смогла сориентироваться и выйти на связь с теми знакомыми, которые обитают именно в этой части земного шара. После этого поступки древнего вампира приобретали определенный смысл и логику. Но все же, Элайджа вел себя странно. Его угрозы, прозвучавшие во время их первой встречи, рассеялись, как призрачный пепел. Если в самом начале Кэтрин не сомневалась, что первородный приехал за лекарством, то теперь она отмела эту версию, как плевел, сразу же после того, как они покинули Францию. Желанное для всего Мистик Фоллса зелье осталось в надежно спрятанном месте, а Майклсон даже не пытался разыскать этот тайник. «Так зачем же я здесь?» - эта мысль терроризировала вампиршу днями и ночами, заставляя все время быть настороже. Первое время она предпринимала любые попытки сбежать. Пускала в ход все качества, присущие ей вот уже столько веков: и ум, и хитрость, и скорость. Порой даже свое природной очарование, которое в итоге оставалось незамеченным. Пару раз бдительность чернокожего вампира угасала, и Кэтрин удавалось выскользнуть из дома, но всего на пару секунд. Ее тут же настигал не во время появляющийся и разъяренный очередной попыткой бегства Элайджа. Он злился, заводя девушку обратно в особняк, но все же держал себя в руках, как и подобает воспитанному в духе старинных веков джентльмену. Но недавно, когда Пирс снова захотела на волю, его терпение лопнуло. Схватив девушку за хрупкое запястье, Элайджа сорвал серебристый браслет, защищающий вампиршу от солнца. С тех пор Кэтрин начала вести себя тише воды, ниже травы. Она больше всего на свете она боялась, что следующей мерой в богатом арсенале первородного станет внушение. * * * Новый день начался предсказуемо. Завтрак в виде нескольких донорских пакетиков крови, горячий душ, бессмысленное времяпрепровождение, скука… Кэтрин бродила по дому, безучастно рассматривая бежевые и коричневые стены, заглядывая в каждый уголок, в каждую щель. Пробыв тут чуть больше недели, она уже давно успела изучить особняк, обнаружив даже самые потаенные и невообразимые места, скрытые от поверхностного взгляда. Само жилище ей очень нравилось. Старинное, но не лишенное современных удобств. Высокие потолки, украшенные деревянными балками, невольно увеличивали и без того широкое пространство каждой комнаты. Полы, покрытые теплым деревом, почти везде были накрыты пушистыми коврами различных форм и оттенков. В гостиной расположился большой, каменный камин, в котором всегда горел красновато-оранжевый огонь, мягко освещающий своим светом. В спальне, отведенной для Пирс, тоже находился камин, но он скорее являлся маленькой, не менее изящной копией первого. Больше всего Кэтрин нравилась библиотека. Невиданных размеров, полутемная, таинственно мрачная. Стеллажи с пыльными книгами заполняли собой все помещение, оставляя лишь небольшое место для кожаного дивана, пары кресел и дубового стола, за которым, Кэтрин не сомневалась, Элайджа когда-нибудь мог и работать. Вампирша любила находиться в этой части особняка. Она часто приходила сюда, бродила вдоль стеллажей, попивая терпкий виски, и рассматривала корешки старых томов. Она никогда не трогала эти книги. Ноги сами привели Пирс в эту комнату. Она тихонько приоткрыла дверь, зашла и тут же застыла на месте. За широким столом невозмутимо восседал Элайджа. - Доброе утро, - спокойно произнес он. Кэтрин даже опешила от столь неожиданного сюрприза с утра пораньше. Обычно, просыпаясь, она уже заранее знала, что Майклсона в доме нет, ибо уходил он на рассвете, а возвращался по обстоятельствам. И так получалось всегда. Так что же тогда заставило его остаться сегодня? - Доброе, - так же спокойно ответила Пирс, проходя в библиотеку. - Как спалось? Кэтрин поморщилась. Неужели, ей померещилось или она действительно уловила в его голосе слабые нотки заботы? - Вполне хорошо. Она прошествовала к стеклянному столику, на котором стояли графины с виски. Взяв в руки стакан, она задумчиво покрутила его в пальцах, чувствуя на спине прожигающий взгляд первородного. - Ты, наверное, недоумеваешь, почему я все еще здесь? Кэтрин отставила пустой стакан и развернулась к столу. Элайджа смотрел выдержанно, чуть свысока, приподняв подбородок и сложив руки на краешке дерева. Вампирша безразлично пожала плечами: - Мне все равно. И хотя, это была абсолютная ложь, сыграть ее оказалось проще простого. Элайджа поверил. Он поправил и без того безупречный галстук, встал и обойдя стол, остановился напротив девушки. Заглянув ей в глаза, он слегка улыбнулся: - Я хочу провести этот день с тобой. Кэтрин недоверчиво уставилась на древнего, не понимая, в чем кроется подвох. Она не любила недомолвки и тайны, если конечно, не сама являлась инициатором подобного. Поэтому сейчас, глядя на совершенно бесстрастного Майклсона, она никак не могла предугадать его намерения. Он в буквальном смысле похитил ее, держит под твердым замком, пропадает целыми днями вне дома, появляясь лишь вечером или ночью, а теперь вдруг стоит перед ней в десять часов утра и заявляет, что хочет провести этот день наедине. Как минимум странно. Стараясь не показывать свою подозрительность, Кэтрин усмехнулась. Если Элайджа что-то задумал, то ей стоит лишь втянуться в игру и следовать правилам. - И чем же, интересно, мы займемся? – спросила вампирша. Майклсон опустил голову и проговорил: - Прогуляемся. - Я не могу выйти днем, ты забрал мой браслет. Засунув руку в карман, Элайджа извлек оттуда серебристую цепь. Покрутив ею из стороны в сторону прямо перед лицом девушки, он отдал сокровище законному владельцу, а затем, развернувшись на пятках, зашагал к выходу. - Надеюсь, ты любишь Париж?