По ту сторону Дна

— Убийственно! — Я рухнула назад, больно шибанувшись копчиком о замерзшую землю, и тяжело пыталась отдышаться. Себастьян, стоящий напротив, элегантным движением отодвинул в сторону импровизированный деревянный меч, и насмешливо хмыкнул. — Как же с такими успехами Вы собираетесь защитить господина, мисс? — От очередного моего выпада демон ловко скользнул в сторону, ударяя ребром ладони мне по позвоночнику. И я упала уже окончательно, растянувшись на животе в позе полного поражения.       Зима оказалась не такой холодной, как в России: скорее, из-за повышенной влажности мороз ощущался покалывающим. Однако разгоряченное от тренировки тело буквально огнем горело. Сводило каждую мышцу, особенно сильно забились ноги. Этот черт погонял меня перед обучением по территории поместья, не чураясь высказаться о человеческой слабости при любой удобной на то возможности. Способностей к стрельбе не оказалось: в один момент пришло осознание, что в живого человека я пальнуть не смогу, а потому выбор пал на ближний бой. Разумеется, с расчетом на обездвиживание цели, а не на полное ее устранение. Из груди вырывается стон отчаяния, когда мужчина отдирает мое побитое тело от поверхности, поднимая на руки. - Ха-а… Вам бы стоило использовать свои сильные стороны, а не строить из себя великого рыцаря. — Укоризненно и недовольно шепчет дворецкий, направляясь в поместье. Я огрызаюсь на родном русском, более не стесняясь его, и слепо щурюсь. Поднимаю взгляд на окна, видя за стеклом почти прозрачный силуэт графа. Мальчишка еще пару секунд задумчиво осматривает нашу парочку, а после, поняв, что его заметили, скрывается плотной тканью штор. Меня относят в комнату, сажая на кровать. Спешащая горничная неловко подготавливает ванную, роняя каждый предмет, стоит только Михаэлису обратиться к ней с какой-либо просьбой. Я ерошу волосы, пытаясь потянуться, а расслабиться получается только тогда, когда Мейлин льет мне на голову теплую, мыльную воду, заостряя внимание на многочисленных синяках, идущих по всему телу пятнистыми узорами. Морщусь от прикосновений губки к ним, шиплю раздраженно, и почти сразу же отмахиваюсь ладонью, прося оставить меня в одиночестве.       Прошла неделя. Точнее говоря, десять дней, с момента самопризнания и раскрытия великой тайны моего существования. Слабо принимался факт того, что мне безукоризненно поверили, разумеется, однако в глубине души теплилась надежда на возвращение в родной дом. Она в принципе никогда и не оставляла, разве что ранее была более сумбурной и недосягаемой. Теперь, окончательно приняв факт местонахождения в другой эпохе, пришлось пересмотреть многие вещи. К примеру, Себастьяна опасаться было бессмысленно — тот и шагу лишнего не мог сделать без разрешения на то мальчишки, ну или прямого приказа от него же. Агрессировать и строить из себя железную леди тоже оказалось провальной ошибкой, потому как ничего хорошего то мне не приносило. Волосы, разве что, обрезала, но и об этом вскоре пришлось крупно пожалеть — ей богу, если б знала, что их надо так долго укладывать, выкинула бы ножницы сиюминутно.       Тянусь всем телом, жмурясь от боли в забитых мышцах. Оседающая мелкими пузырьками пена приятно шипит, когда в дверь настойчиво стучат. Мне приходится наскоро накинуть на себя нижнее платье, предварительно вытеревшись насухо, и бросить на голову полотенце. Влажные волосы липнут к шее, это раздражает, но настойчивое и монотонное постукивание выводит из себя куда больше. Я открываю дверь нараспашку. Себастьян смеряет меня оценивающим взглядом, хмыкает себе под нос, и я в точности копирую его интонацию с мимикой. Прохожу мимо, прямиком к кровати, и кутаюсь в любезно предложенную накидку, взглядом ища табак и курительную трубку. — Я знаю, что мне нужно разобрать документы, дай отдохнуть хотя бы немного. — Отдых в Вашем случае непозволителен, — демон поправляет черт пойми откуда взявшиеся на лице очки, показательно стуча пальцем по книге. Меня дергает, и с губ срывается тяжелый вздох. Я не вынесу… Выбора не было. Мне действительно необходимо довести себя до состояния идеальной пешки. Как оказалось, граф собирал вокруг себя исключительно полезных ему личностей, и даже в собственной невесте-кузине видел щит и поддержку в будущем. Этот малец оказался настолько в жизни прошаренным, что порой и вовсе стыдно становилась. И чего, спрашивается, я в свои двадцать с хвостиком такого невероятного сделала?       Занятия начинаются, когда удается привести себя в более-менее божеский (не при Михаэлисе сказано) вид. Платье давит спину корсетом, выпрямляя осанку, собирается синим бархатом на подоле, окутывает рукава нежным кружевом молочно-кремового цвета. Я следую за дворецким в кабинет, где обычно проходила теоретическая часть мучений познания нового, сажусь за стол, складываю руки на коленях. Не позволяю ногу на ногу закинуть, ощущаю какой-то собакой себя. Выдрессированная настолько, насколько это возможно внешне — как угодно, лишь бы остаться живой и невредимой. Лекция начинается с того, какие знаки могут подать дамы веером. Я беру в руки указанный предмет, пытаясь повторить движения дворецкого — вот только тот с пером и то лучше и элегантнее обращается, нежели я с дамским украшением. Неловко пытаюсь распахнуть тот без лишнего шума — не выходит, — слышу недовольный вздох, пробую снова. Разу к пятому получается, и мы двигаемся дальше. Закрепившийся образ Арии Фантомхайв, ныне вступившей в род Мидлфорд, оказался для моей тушки патовым. Сиэль еще долго отклонял приглашения на чаепития в знатные дома, отмахиваясь на мое слабое здоровье, а потом решил, что это крайне удобное прикрытие. Таким образом, я заново изучала этикет, меняла манеру поведения, свои привычки, характер, моральные устои, речь — все для того, чтобы стать этой смазливой блондинкой. Но и про сделку мелкий граф не забыл. Я находилась под защитой слуг этого поместья, поздно осознав, с кем имела дела все это время.       На пергамент перед глазами падает алая капля. Я вздрагиваю, втягивая носом воздух, и слышу хлюпающий звук. Новые капельки уже попадают на платье, а затем над губами чувствуется влажная дорожка, медленно в рот стекающая. Кровь. Себастьян преодолевает расстояние в один миг, прямо вместе со стулом меня разворачивает. К носу платок прикладывает, хмурится настороженно, а затем зажимает мой рот ладонью в перчатке, сдержав рвотный позыв. Тело снова наизнанку выворачивает, и уже страшно, что может произойти. Подобные приступы случались только в особых случаях, и то — очень редко. Соскальзываю со стула в мужские руки. Я точно знаю, что он удержит, внутренне могу положиться на его силу. В голове набатом бьют колокола. — Дыши, дыши полной грудью, — мужчина дергает шуровку корсета, на пол вместе со мной осаживаясь. Я стараюсь, дрожащей рукой платок у лица все еще держа. Взгляд мутнеет, мир расплывается, и помещение вокруг застилает пелена плотного, скользко окутывающего тумана. — Что ты видишь? Меня смешит отсутствие манер у этого существа в подобные моменты. Смаргиваю набегающие слезы, пытаясь прояснить взгляд, и ловлю им дымный силуэт. Мужчина выглядит слишком хорошо для мертвого. Я бы сказала — запредельно хорошо. идеально зачесанные назад седые волосы, расшитый камзол, выглаженные брюки. Туфли мелкими бликами отливали — настолько те оказались чистыми. Он подходит ближе, и демон лишает меня опоры, назад подавшись — все еще рядом, но так, чтобы дать возможность выйти на контакт. Призрак присаживается рядом, я слышу хруст коленных суставов, и окончательно путаюсь. — Выведи их. — Твердит незнакомец сухими, потрескавшимися губами. — Кого?.. — Выведи их. — Повторяет, и пропускает свою ладонь насквозь через мою грудную клетку. Холодно. Холодно. Холодно. Оставь. Исчезни. Отпусти. Просто _не_трогай.

Соприкосновение с полом останавливают знакомые руки в перчатках.