Еще один в городе Икс

      Голос горожанина не изменился ни на полтона, но словосочетание "твоими демонами" прозвучало в голове Аспера совсем иначе. Стремительно возвращающиеся воспоминания не оставляли времени, чтобы успеть дать голосу конкретную характеристику, но возникшие на коже льдистые мурашки однозначно давали понять – маленький Аспер не ждал от этой тетеньки ничего хорошего.       Ты ведь знаешь, что это расстраивает твою маму. Это плохо. Хорошие мальчики не говорят таких вещей. Тебя заберут и запрут в больнице. А там нельзя играть. Там нужно слушаться, а то накажут. Ты ведь не хочешь, чтобы тебя наказали?       Аспер уже шарил глазами по столу в поисках чего-нибудь острого, чтобы сунуть в ухо и выколоть из себя эту въедливую бабу, когда снова встретился взглядом с обеспокоенным циклопом.       – Все в порядке? – спросил тот вроде бы с искренним сочувствием.       Аспер отрицательно помотал головой и плотнее прижал руки к ушам. Он впервые вернулся так далеко (или глубоко?) в себя, и просто не мог позволить этим воспоминаниям снова ускользнуть.       Он зажмурился изо всех сил и усилием воли вернул себя в свое жалкое прошлое. Перед его внутренним взором неожиданно ярко сформировался образ, состоящий из одних углов: квадратные очки в леопардовой оправе, вздернутый нос и волосы, уложенные так плотно, что казались ему пластмассовыми. Эта женщина, в которой взрослый Аспер сейчас уже узнал своего школьного психолога, раз за разом твердила одно и то же, кивала головой при каждом своем слове и словно вбивала Асперу мысль о его ненормальности, клюя воздух носом и двумя вытянутыми перед лицом прядями волос.       Монстры плохие. С ними нельзя дружить. Другие дети не будут с тобой общаться, если у тебя будут они.       Ритмичное качание угловатой головы странным образом сочеталось с распевными интонациями, так что Аспер и сам не заметил, как вошел в резонанс. Даже сквозь толщу лет воспоминание гипнотизировало его, вселяя обидное, опустошающее чувство собственной ущербности. Оба Аспера, и маленький, и взрослый, были на волосок от того, чтобы разреветься навзрыд, ненавидя себя за то, какие они отвратительные и как сильно разочаровали маму.       И вот в эту самую секунду тетка вдруг сказала:       – Хочешь, мы их выгоним?       Маленький Аспер закивал так охотно, что казалось, его бедная шейка сейчас переломится. Взрослый Аспер со стоном вынырнул из воспоминания. Сцена, которая должна была сейчас последовать, ожила в его памяти, как будто это случилось вчера. Мальчик перебирал в голове всех своих воображаемых друзей – а вовсе не монстров – которые были так противны психологу и так беспокоили маму, описывал их, а когда слов становилось недостаточно, рисовал… Затем клювастая тетенька требовала, чтобы он называл их по именам и говорил каждому "Уходи!", и жирным фломастером перечеркивала их как придется: кого одним кривым штрихом, кого решительным крестом… Слезы жалости застилали глаза, но Аспер продолжал дрожащим голосом выкликать остроухих котов, огромных ящериц, глазастых инопланетян, с которыми он так хорошо общался, сидя дома один долгими вечерами. Когда рисунки закончились, он собрал их в охапку и прижал к груди. Боясь их растерять, он всхлипывал, даже не вытирая лицо, и на изуродованных портретах его друзей расплывались кляксы от слез.       Дальше, кажется, пришла мама, и они вполголоса о чем-то поговорили с психологом. В точности Аспер этого не помнил, как и дорогу до дома. Он снова вернулся к реальности, только когда мама попыталась забрать у него злосчастные листки. С неожиданной силой мальчик вцепился в мятые бумажки. Он все еще не верил в свершившийся ритуал, что их больше нет…       Кто-то подвинул меню, лежавшее на столе перед ним, Аспер отвлекся, и травмирующее детское воспоминание погасло окончательно. Но это было уже не особенно важно: общую суть он уловил.       – Выпей воды, – заботливо предложил циклоп. – Ты такой бледный, смотреть страшно.       "Уж кто бы говорил!" – хотелось возмутиться Асперу, но у него и впрямь так сильно пересохло в горле, что он не мог и слова сказать.       Лишь только осушив два стакана, он снова обрел способность разговаривать.       – Ты знаешь, что случится, когда я назову тебе твое имя? – спросил он.       – Не уверен, – пожал плечами горожанин. – Но вряд ли это будет хуже.       – Хуже… чего?       – Ты не обратил внимания? – слегка прищурился циклоп. – Посмотри вокруг. Когда мы были вместе, ты отлично умел подмечать детали. Даю подсказку: посмотри на стол.       Аспер, силясь умственным напряжением не дать вернувшейся боли распространиться по всей голове, хмуро уставился на стол. Ну, графин. Цветочек в вазочке. Подставка с салфетками. Стакан. Меню в кожаной папке.       Стакан.       Один?       Аспер поднял на собеседника глаза.       – Почему нам принесли только один стакан? – спросил он и тут же сам себе ответил: – Они тебя не видят!       – Вот именно, – с горечью подтвердил горожанин. – Жители города сами по себе, мы...       – Крестоликие, – в один голос произнесли оба.       – ... для них не существуем. Если на твой взгляд город почти что пуст, и это тебя угнетает – представь, каково нам? Чувство одиночества ничто по сравнению с тем, чтобы быть ничтожеством в глазах окружающих.       Аспер на секунду представил себя среди толпы людей, которые даже не то, что тебя презирают или хоть как-то на тебя реагируют, а попросту игнорируют тебя. Даже хуже того. Не замечают, да еще и не по собственной воле. Если кто-то сам вдруг решил по какой-то причине делать вид, что тебя для него не существует, остается шанс настойчивостью, силой, истерикой, мольбами, но обратить на себя внимание. А у таких, как он, нет и этой надежды...       Чувство щемящей беспомощности захлестнуло Аспера с головой, и, чтобы успокоиться, он выпил еще стакан воды. Силясь отвлечься, он вдруг представил, как сейчас смотрится со стороны: сидит, разговаривает сам с собой, иногда зависает, погружаясь в себя, а потом едва ли не впадает в истерику. Будь он дома, то наверняка бы подумал, что кто-то уже наверняка вызвал психиатрическую перевозку, но в Городе Икс, он был уверен, на сумасшедшего автора никто и внимания не обратит.       – Мы можем общаться только между собой, – продолжал циклоп. – И я даже не уверен, мое умение разговаривать – это дар или проклятие. Те, что больше похожи на животных, наверное, счастливее...       – Вот уж не знаю, – усомнился Аспер, припоминания тех монстров, что навестили его в первую ночь. Уж на беззаботных собачек и кошечек они совсем не походили!       – Так или иначе, те из нас, что умеют общаться, обсудили этот вопрос – да и в принципе все, что тот или иной из нас помнил. Собрав все воедино, мы поняли, что наш единственный шанс обрести спокойствие – это познакомиться с тобой и попросить тебя освободить нас.       – Но как?!       – В прошлый раз тебе помогли наши имена. Почему бы и в этот раз не быть тому же трюку?       Аспер задумался. Какое-то странное слово брезжило у него на краешке сознания, но никак не формулировалось достаточно четко.       – Сколько вас в этом... совете? – спросил он, чтобы занять возникшую паузу.       – Одиннадцать, – ответил циклоп сразу же.       – Неожиданное число, – среагировал Аспер. Отсутствие красоты или какой бы то ни было системности в этом количестве ощущалось в нем как нечто чужеродное.       – И ты был двенадцатым, – напомнил горожанин.       – А-а-а, – протянул Аспер. Это число понравилось ему куда больше. – И часто вы встречаетесь?       – Последнее время нет, – понурился тот. – Незачем. Когда мы поняли, что все, что нам осталось – это ждать твоего появления, то и прекратили собираться. Вот только недавно Третий сказал, что у него есть новости. Встречу назначили на завтра.       В голове Аспера начала смутно формироваться какая-то догадка.       – А как... выглядит этот Третий? – осторожно поинтересовался он.       – Ну, его-то ты уж глазами не обделил, – засмеялся циклоп, указывая пальцем на собственный. – У него их четыре. Правда, и усики как у таракана. Мне такого не надо.       – И пальцы такие... Бр-р? – Аспер постарался изобразить двупалую клешню, но у него вышел какой-то жест скрюченного артритом престарелого Спока.       – Ага, – со смехом подтвердил горожанин.       – Так мы уже встречались!       – Тогда, наверное, ты и есть та новость, которую он хочет нам сообщить. Слушай! Так может, и тебе прийти?       Аспер не смог сдержать дрожь, едва вообразив себя среди одиннадцати таких страшилищ. Но с другой стороны, он же сам их создал! Он один из них! Странно бояться тех, кого породил... С кем был единым целым. Да и, судя по всему, несмотря на внешность, они наверняка будут к нему дружелюбны...       – Думаю, мне сначала нужно вспомнить ваши имена, – вывернулся Аспер.       Надежду, зажегшуюся при этих словах во взгляде циклопа, было сложно передать словами. Аспер только сейчас осознал, как сильно, должно быть, крестоликие жаждут если не освобождения, то хотя бы каких-то перемен в своей закольцованной жизни.       Сколько ж лет ему было, когда он предал их и позволил тетеньке, состоящей сплошь из острых углов, уничтожить его друзей? Семь? Восемь?       Как долго эти бедняги тут существуют?       – Мы встречаемся в лофте на Лиговском, – буднично сказал горожанин. – Завтра в полдень. Сам понимаешь, ничего похожего на работу ни у кого из нас нет.       В который раз за сегодня Аспер почувствовал себя до ужаса неуютно. А ведь в том, что всем им нечем заниматься целыми днями, виноват он. Их же породило именно что его воображение... Но, с другой стороны, он был совсем ребенком. Он понятия не имел, чем занимаются взрослые долгие часы после того, как уходят по утрам и запирают за собой тяжелую железную дверь квартиры. Он попросту не мог отразить внутри себя того, чего не мог впитать из внешнего мира.       – Хорошо, – пообещал Аспер, в глубине души, правда, трусливо лелея надежду, что Город Икс не приведет его к месту предполагаемой встречи. – Я постараюсь там быть.       Распрощавшись с до крайности воодушевленным горожанином, Аспер заказал себе сэндвич и большой чайник черного чая. Ему очень хотелось согреться и заполнить возникшую внутри пустоту.       «Вы начали выполнять новое задание» – могла бы появиться надпись перед его внутренним взором, если бы он привык писать литературные РПГ, как грозился. Однако, к сожалению, он не был подключен ни к какому процессору (или откуда там берутся слова и картинки на экране?), который бы вел за него всякие подсчеты и отслеживал игровой прогресс.       Но, к сожалению, в этой ситуации Аспер сам себе был и компьютером, и сценаристом, и игроком. И у него даже не было игрового помощника или меню с подсказками. Приходилось до всего доходить самому. И решать, что делать дальше, тоже.       «Домой, – решил он, прикончив еду. – Мне нужен отдых. Может, во сне вспомню что-нибудь еще... Из прошлого».       Аспер не обратил внимания на часы в вестибюле метро, а потому не мог сказать точно, естественным ли образом или вопреки всему в Городе Икс наступил час пик. Множество расплывчатых горожан обступало парня со всех сторон, подталкивали, задевали – совсем как в первый день, перед стартом «Гелиоса». Но волнение, которое он испытывал в тот раз, не шло ни в какое сравнение с тем тошнотворным головокружением, которое он чувствовал сейчас. После пересадки ему неожиданно поплохело настолько, что он вышел из вагона на следующей же станции.       «Отсюда надо валить, – подумал он, борясь со рвотными порывами, – иначе этот город меня физически сожрет и переварит».       Мысль о перистальтике подняла новую волну тошноты. Аспер закрыл глаза и постарался освободить голову от любых мыслей. Когда, наконец, мир вокруг перестал вращаться, парень уже и не думал ни о чем другом – ни о каких детских воспоминаниях или именах жутких монстров, на деле оказавшихся дружелюбными тварями – кроме как о постели и долгом, глубоком сне.       Уже привычно он почти не зафиксировал в памяти дороги до дома. Заперев дверь, он нашел в себе силы кое-как умыться, а потом не раздеваясь бросился на кровать.       Несколько часов спустя он проснулся от того, что кто-то стянул одеяло с его ног. Вздрогнул, конечно, от неожиданности, увидев в полутьме светящиеся глаза, но после сегодняшнего разговора уже воспринял перечеркнутых животных в своей спальне как родных.       – П-привет вам, – поздоровался он, потянувшись рукой к цепочке бра.       – Гр-р-р, – с легкой ноткой угрозы ответило голое мускулистое создание с неоново-зелеными глазами и кошачьими ушами, восседавшее у него в ногах.       – Ладно-ладно, не буду, – Аспер смирно плюхнул руку на постель, так и не зажегши лампу. – Вы тоже хотите, чтобы я сказал вам ваши имена?       При этих словах спальня наполнилась звуками. Монстры, пришедшие к нему и в эту ночь, сопели, пыхтели, посвистывали с явным благоговением и любопытством. Они даже двинулись ближе к нему, как к Мессии, стремясь если не прикоснуться, то хотя бы оказаться к нему как можно ближе.       – Я вас помню, – произнес он, с опаской вглядываясь в эти морды. Он все еще опасался спровоцировать их каким-нибудь резким движением, но первноначальный животный, первобытный страх уже прошел. – Г-гилберт? – осторожно предположил он, внимательно осмотрев кошкообразного монстра.       Горящие глаза названного чудовища резко расширились, и в следующий же миг он растял в воздухе облачком золотистой пыли. На несколько секунд, пока она, кружась, исчезала, комната превратилась в стоп-кадр. Но затем монстры загомонили пуще прежнего, грозя похоронить Аспера под грудой своих искаженных, искореженных тел. Каждый из них хотел оказаться к парню как можно ближе, первым попасться ему на глаза. Но ни злобы, ни ярости в этом порыве не было – только стремление последовать за своим другом. Последовать в блаженное ничто.       – Тише! Тише! – взмолился парень, отгораживаясь руками от своих чудовищных фанатов. – Сейчас все будет!       Однако монстры успокаиваться не спешили. Их дыхание становилось все чаще, а желание прикоснуться к Асперу – почти экстатическим.       – Цыц! – прикрикнул он, чувствуя, что автору пора брать дело в свои руки. – А то свет включу!       Угроза возымела действие. Урча себе под нос, чудовища расселись на кровати и полу, точь-в-точь как для чинной семейной фотографии. Правда, ни один из них не отрывал от возлюбленного Аспера взгляда, и тому казалось, что под ними он скоро станет дырявым, как швейцарский сыр.       – Я не очень хорошо вас помню, – признался Аспер. – Поэтому, может быть, я буду ошибаться в именах. Но я искренне, честно хочу вам всем помочь! Поэтому потерпите, пожалуйста!       Монстры пофырчали немного в знак неудовольствия, но никаких действий не предприняли. Приняв это за согласие на процедуру, Аспер глубоко вдохнул и начал внимательно рассматривать своих гостей. Находясь вот в такой ситуации, один человек против стаи совершенно немыслимых созданий, смирно рассевшихся, так сказать, лицом к лицу с ним, словно для проповеди, парень чувствовал себя персонажем какой-то лавкрафтовской или стивенкинговской библии.       И если Адаму полагалось давать животным имена, чтобы с этого все начиналось, то Асперу было предназначено прямо противоположное. Выуживая из своей памяти одно диковинное имя за другим, он уничтожал своих монстров.       Нет. Дарил освобождение.       Среди заковыристых слов, которые Аспер-ребенок не понимал, а потому визуализировал как странных существ, Аспер-взрослый распознал несколько географических названий, какой-то биологический термин, смешной музыкальный мисхерд и, кажется, прикольное слово из графы «состав» с упаковки белорусского мороженого. Чем дальше, тем более яркими искорками вспыхивали в мозгу эти моменты – и тем увереннее Аспер называл эти имена.       Чудовища таяли – кто беззвучно, кто с громким хлопком. Парочка попросту сдулась со свистом, как упущенный воздушный шарик. Те, кто все еще оставался в комнате, смотрели на места, где секунду назад сидели их более удачливые товарищи, со все возрастающей нескрываемой завистью.       Наконец, Аспер вспомнил и последнее имя. Остромордый пес, большие уши которого напоминали крылья летучей мыши, успел с благодарностью посмотреть на парня, прежде чем рассыпаться в пыль.       С минуту посидев в тишине и пустоте, Аспер все же зажег лампу и убедился, что в комнате больше никого не осталось. Лишь только не растаявшие до конца пылинки и песчинки, оставшиеся от его когда-то нещадно изгнанных воображаемых друзей, все еще клубились в воздухе. Пришлось встать и распахнуть и вторую створку окна – и лишь после этого Асперу удалось заснуть.       Глубоко, спокойно и совершенно безо всяких сновидений.