Еще один в городе Икс

В магазинчике, стены которого слепо пялились на посетителей десятками прямоугольных экранов мобильных телефонов, было немноголюдно, лишь какая-то крупная женщина выбирала между двумя кнопочными "звонилками", да девушка в короткой белой куртке рылась в коробе с распродажными чехлами. Рассредоточившись по углам, три продавца, очевидно, отвергнутых магическим заклинанием "Нет, спасибо, я просто смотрю", откровенно скучали. Аспер сразу приметил того парня, с которым, собственно, и пришел пообщаться, но подходить к нему не стал. Согласно собственному сценарию, Аспер отошел в дальний угол и с преувеличенным интересом принялся рассматривать наушники и гарнитуры. Прошла минута, полторы... Аспер не оглядывался, хотя его прямо-таки подмывало это сделать. Он предписал продавцам разыграть необходимость подойти к новому клиенту в "камень-ножницы-бумага" и очень хотел увидеть, подействовал ли его сценарий. Хлопнула дверь магазинчика, затем Аспер услышал шаги за спиной и грубоватое: – Могу я вам помочь? Аспер едва ли не подпрыгнул, но от радости или неожиданности или еще какого другого чувства, он не вполне понимал. Он узнал этот голос. Кажется, все шло по плану. Еле сдерживая дрожь, столь же неясного происхождения, Аспер обернулся. – Не подскажете... где я могу найти Аллу? В этот момент у продавца, с завистью косившего за дверь, на крыльцо, где дымил сигареткой его напарник, словно пелена спала с глаз. Парень Аллы тоже узнал Аспера. – Ты?! – воскликнул продавец, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не зарядить тому кулаком в лицо. Встревоженные резким окриком, и женщина, и девушка разом подняли головы и уставились на этих двоих. Последний из продавцов сделал шаг по направлению к стойке, очевидно, чтобы вызвать полицию. Аспер выставил руку вперед, стараясь, чтобы этот жест получился в большей степени повелительным, а трусливым – лишь совсем чуть-чуть. – Мы должны поговорить, – сказал он, едва не ляпнув "можем" вместо глагола. Несмотря на то, что он предписал самому себе быть властным, а всем остальным, в частности, парню Аллы, безоговорочно подчиняться, Асперу стоило больших трудов направить свое поведение в нужное русло, сыграть свою роль. Он все еще оставался тем же смущенным парнем, который никогда не мог никому толком возразить. И то, что парень, которого он в порыве утреннего вдохновения – ну, или топорной аллюзии на обожаемого Булгакова – окрестил Климом Полиграфовым – нависал над ним, как Шрек из мультфильма над ослом, уверенности в себе совсем не способствовало. Клим прищурился, словно оценивал, с какой стороны начинать делать из Аспера отбивную, но тот напряг все силы и все же сумел с честью выдержать это испытание. Хлопнула дверь: вернулся перекурщик, и Клим, цыкнув на другого коллегу, вознамерившегося было пойти покурить в свою очередь, кивнул Асперу на дверь. Каждый из пятнадцати шагов до крыльца отзывался в его туловище мириадом острейших иголочек, словно бы его раз за разом обливали ведром холодной воды – так на его нервы действовало то, что Клим шел за ним, а не впереди. Наконец за ними захлопнулась дверь. – Почему мне просто не разбить тебе нос? – мрачно поинтересовался бугай, запалив сигарету, скомкал пустую пачку и бросил ее мимо урны. – Потому что ты не осмелишься, – тут же ответил Аспер, стараясь держаться как можно спокойнее. Гримаса, искривившая лицо Клима, наверное, была призвана изображать скепсис, но больше походила на то, как если бы парню вдруг сильно скрутило живот. Это немного приободрило Аспера, подействовав на него как-то в духе хрестоматийного совета представить оппонента голым, и он вдохновенно понесся дальше. – Посмотри на меня. Разве такой как я решился бы прийти к такому как ты, после того, как увел бы у него девушку... и переспал с ней? Аспер старался не подавать виду, что сильно боялся, произнося эту фразу, а особенно последние несколько слов. Слабым ободрением служило то, что было написано в записной книжке, надежно спрятанной сейчас во внутреннем кармане его новой куртки: "По счастью, тугодум Клим перестал понимать Аспера уже после слова "ты", а перепуганная Алла еще не успела позвонить ему и покаяться". – Ну... нет, – наконец ответил Клим. – Вот именно, – подтвердил Аспер, менторски воздевая палец в воздух. – За мной стоят люди, которым лучше не переходить дорогу. – И чего же тебе надо? – Отпусти девушку. Пусть сама избирает свою судьбу. – Это тя, что ли? – Возможно, – спокойно предположил Аспер и тут же больно прикусил себе язык: тяжелый кулак Клима вмазал ему в скулу, да так, что искры из глаз посыпались. Оступившись, Аспер слетел с крыльца, чудом не ударившись спиной о ступени, но стукнулся лопатками о перила, рухнул вперед и так и замер, съежившись, сидя на асфальте на коленях. Если он и раньше чувствовал себя неловко, стоя с Климом на одном уровне и все равно из-за разницы в росте обращаясь к нему снизу вверх, то сейчас, скрючишись на асфальте, когда соперник смотрел на него с высоты нескольких ступенек, острое осознание собственной ничтожности буквально душило его. Все крохи уверенности, что дарил Асперу текст, покрывавший странички его записной книжки, вмиг покинули его. Неожиданно остро Аспер ощутил, что сейчас его как следует изобьют, и сегодняшний вечер он встретит в больнице, окруженный размазанными лицами в медицинских масках, и кроме физического здоровья, окончательно распрощается и с психическим. Мир и без того расплывался у него перед глазами из-за выступающих от боли и беспомощности слез. Нужно было как-то суметь уйти отсюда, если уже не невредимым, то хотя бы целым, живым... В груди Аспера теплилась крохотная надежда, что кто-то из прохожих вступится за него, хотя бы окликнет, отрезвит Клима, что нельзя просто так избивать людей у всех на виду средь бела дня... Но спасения не приходило, а Клим, разминая кулаки, уже спускался к нему. Причем вопреки всякой логике пропасть между ними не становилась меньше: напротив, чем ближе бугай подходил к Асперу, тем его фигура становилась гротескнее. Что-то чуть слышно хрустнуло под пальцами Аспера. Он на миг опустил глаза – и тут же, словно согретый изнутри факельным огнем, выпрямился и посмотрел Климу прямо в глаза. – Только посмей, и это будет последнее, что ты сделаешь, – сказал он тихо, но твердо. Почуяв угрозу, бугай смешался. Щурясь от смешанных чувств, он развернулся и пошел обратно к рабочему месту. Пару раз Клим оглянулся через плечо, но Аспер с честью выдержал его взгляд. Он не позволял себе выдохнуть и расслабиться, пока дверь салона мобильной связи не захлопнулась. – Ф-ф-фух, – произнес Аспер, когда Клим, наконец, исчез из виду, и посмотрел на кончики своих пальцев, которые жгло от золотисто-желтой пыльцы. Аспер посмотрел вниз, на свою штанину. – Спасибо, – сказал он. И только после этого хрупкая желтая бабочка, невесть какими путями занесенная в этот большой, унылый, серый город, снялась с его ноги и унеслась прочь, оставив Асперу не только немного себя на кончиках пальцев, но и огромную уверенность, что все у него обязательно получится.

***

Аспер – пострадавший, гордый, ошарашенный, счастливый и решительный одновременно – стрельнул сигарету у очередного расплывчатого горожанина и, подперев собой колонну торгового центра, с наслаждением закурил. Несмотря на то, что в морду он все-таки схлопотал, он был переполнен уверенностью в себе. Получилось! Все, что он написал, получилось! Сбылось, разыгралось как по нотам! – Ай да Аспер, ай да сукин сын! – похвалил он себя между двумя затяжками. Да, все прошло замечательно – и даже синяк на скуле был получен точно по сценарию (про незапланированный удар лопатками Аспер предпочитал не вспоминать). Значит, он может написать все, что угодно, и это сбудется! Написать себе отличную работу, прекрасные отношения, деньги и славу... Аспер осекся. Он уже успел забыть, что оказался в этом городе не по своей воле, что хотел отсюда выбраться и вообще чувствует себя среди местного населения больным и отравленным. Алла вернула его к жизни и даже вдохновила на рыцарский подвиг, заставивший позабыть, что он, Аспер, по сути, пленник в Городе Икс, но сейчас ему нужно было возвращаться к решению своей основной проблемы. Каким бы ни был настоящий мир, тот, откуда он пришел, его место определенно было там, а не здесь. "Узнай простую правду этого города" – сказали ему тогда Боги Старый и Новый, и Аспер, похоже, ее нашел. Это был его город, его текст, большая песочница, где он мог забавляться, как ему заблагорассудится. Значит, он сам мог с легкостью сочинить себе дверь обратно, стоит только захотеть. Аспер сунул руку в карман за записной книжкой и вдруг оцарапал руку застежкой-молнией. – Щёрт, – прошепелявил он, слизывая выступившую капельку крови, да так и замер с нелепо вывернутой кистью, прижатой ко рту: мимо него промаршировал очередной горожанин с лицом, перечеркнутым чьей-то безжалостной рукой. "Не познал". – Эй! – окликнул его Аспер. Этих-то он не писал! – Простите? – обернулся тот. Аспер почувствовал, будто снова приложился спиной о перила. Существо с лицом, поделенным жирными черными линиями на четыре неравных сектора, внимательно изучало его – одним огромным, глубоким, фиолетовым глазом. – П-п-простите, мы можем поговорить? – едва выдавил Аспер. Руки дрожали, и он малодушно подумывал о том, чтобы уговорить это создание посидеть с ним в кафе, потом сбежать в туалет и снова прописать если не диалог, то хотя бы характер собеседника. Пусть это будет болтливый, мягкий, гхм, человек просто энциклопедических познаний… – О чем? – улыбнулось существо. Добряк. Уже неплохо. – Я… я впервые встречаю столь нео… необычную внешность, – выкрутился Аспер. Как всегда в минуту волнения он начинал частить и заговариваться. Его спина тут же взмокла от страха ляпнуть грубость. – Мне очень интересно, кто вы, как живете… И тут случилось нечто странное. Циклоп прищурился, еще более внимательно вглядываясь ему в лицо. – Аспер, это ты?

***

Пару минут спустя они оба, позабыв сделать заказ, уселись за столик в углу кафе. Поначалу Асперу было сложно свыкнуться со странным обликом своего собеседника и он не знал, куда девать взгляд. Обычно, смущаясь и избегая зрительного контакта, он предпочитал смотреть человеку на переносицу (иногда даже надолго зависал, пересчитывая волоски), а тут уставиться было не на что. Фиолетовая радужка единственного глаза горожанина немного гипнотизировала, но Аспер даже ловил своего рода кайф от четкости рисунка. Он уже порядком устал от смазанных пятен вместо лиц вокруг себя. – Ты меня не помнишь? – было первое, что спросило существо. Аспер отрицательно покачал головой. – А как тебя зовут? – в свою очередь спросил он. Хоть это было сложно описать нормальными словами, но Аспер понял, что циклоп напротив него нахмурился. – Даже и не знаю как сформулировать. Я не то чтобы не могу тебе сказать. Я даже не знаю. Пришла очередь Аспера хмуриться. – То есть как это не знаешь свое имя? – Ну, его знаешь только ты. И ты должен его мне сказать. Вспомнить. Аспер шумно выдохнул и взъерошил себе волосы. – Мда уж, задачка. Я и свое-то вспомнил только потому что оно в книжке было записано. – Да? – неподдельно заинтересовался циклоп. – А покажи, а? Аспер заколебался. Давать свою невероятную ценность в руки почти что незнакомцу странного вида ужас как не хотелось. – Оставил дома, – соврал он, крепко сжав книжку в кармане. – Эх. Ну ладно, – произнес глазастик и принялся изучать меню. Аспер беспокойно заерзал. Он чувствовал, что от него ускользает что-то важное. Циклоп явно что-то от него скрывал. – Почему ты говоришь, что я должен сказать тебе твое имя? На лице циклопа отразилась целая гамма чувств, и Аспер был рад возможности перевести взгляд на его беспокойный рот. После лжи смотреть во внимательный глаз с большим зрачком стало гораздо сложнее. Горожанин думал довольно долго. Он вздыхал, собирался что-то сказать, фыркал, прикусывал и поджимал губы. Эта внутренняя борьба беспокоила и Аспера, но он старался не давать панике захлестнуть себя. В конце концов, он уже был молодцом, что сумел переступить через свой первобытный ужас перед этими перечеркнутыми персонажами и вызвать одного из них на разговор… А кстати говоря! – Откуда у тебя крест на лице? – спросил он, поняв, что ответа на предыдущий вопрос он уже не дождется. Видимо, он оказался слишком сложным, многоуровневым – а может, гадкий город Икс решил снова включиться в игру, и циклоп просто не сможет сказать Асперу то, что он хочет? – Он всегда у меня был, – ответил глазастик почти сразу. – Точнее, с того момента, как я очутился в городе сам по себе. Когда меня выпустили. У Аспера голова пошла кругом. Он уже потянулся было к карману за записной книжкой, едва не спалившись перед собеседником, но вовремя опомнился и вытащил только ручку. Перевернув сезонное меню, он стал спешно конспектировать слова циклопа на чистой стороне. – Я не помню, как я появился. Просто… возник и все. После меня появлялись и некоторые другие, а до... Циклоп замялся. Аспер тоже. Без имен и вообще какого бы то ни было представления, о ком идет речь, было сложно составить схему, запись, план и разобраться, наконец, что к чему. – А до меня были только какие-то неопределенные сущности. – Тоже крестоликие? – Сложно сказать. У них и лиц-то нет, облака какие-то. По телу Аспера пробежала дрожь. Он едва-едва свыкся с тем, что в толпе второстепенных персонажей взгляд нет-нет, да напорется на измазанную черной краской четкую рожу. И вот теперь выясняется, что где-то еще клубится, роится, шныряет зловещая сущность безо всякой физической формы. Бррр. – Мы существовали в каком-то тесном пространстве, – вспоминал циклоп, прикрыв глаз. – Мы знали, что все вокруг – это Аспер, и мы – это тоже Аспер. А Аспер – это то лицо, которое мы видим в зеркале. Твое лицо. Только младше. Аспер бросил ручку и сжал руками виски. Та дрожащая ртутная капля внутри головы начала возвращаться. Кажется, он вот-вот вспомнит и поймет что-то важное. – Ты в порядке? – спросил глазастик, прервавший рассказ из-за громкого звука. Аспер, не открывая глаз, сделал нетерпеливый жест – мол, продолжай. – Но ты нас не оставил. Сначала определил, сформировал, обозначил, дал имена… и изгнал. – Как?! – Послушался какую-то тетку. Вот после этого у нас и появились кресты. На чем придется. Ты нас буквально вычеркнул. Выгнал прочь из своей головы. Аспер попытался понять, какую эмоцию он слышит в голосе собеседника, но определиться не сумел. – И почему я это сделал? – Послушался женского голоса. Она убедила тебя, что мы плохие. Называла нас твоими демонами.