Еще один в городе Икс

"Испанский сты-ы-ыд!" – вертелось у Аспера в голове, когда он торопливо семенил за Богом Старым и Новым, как он их окрестил про себя, не решившись придумать им какие-нибудь имена, как Рику. Чувство, обуревавшее его, было сродни тому, что испытывал, наверное, каждый, когда семейное торжество вдруг превращается в чудный вечер воспоминаний о том, как кое-кто учился справляться со своей физиологией. Почему-то в такие моменты никто не вспоминает о том, как забавно ребенок декламировал стишок или пел песенку… Хотя сейчас Аспер не был уверен, что постыднее: рассказы о функционировании младенческого организма или вот такая вот реализация бесталанного подросткового графоманства. Похоже, лет в тринадцать Аспер увлекся вампирской тематикой. Столь чистого, рафинированного кровососа, каким был Бог Старый, еще стоило поискать. В него Аспер вложил все, что, как он представлял себе своим незамутненным тинейджерским разумом, составляет истинного вампира. Аристократические, как ему казалось, манеры, роскошные наряды, обязательный черный плащ и бледная кожа – таким задумывался властелин мира, бесконечно мудрый и строгий. А вот то, что получилось, вызывало разве что истерический смех – или, как припомнил Аспер, чувство, именуемое "испанским стыдом". В русском языке нет столь же емкого словосочетания, самая краткая дефиниция для этого ощущения – нечто вроде "почему это делают они, а стыдно мне?" Если бы Старый Бог повстречался Асперу в настоящем мире (Аспер все еще не оставлял надежды, что реальный мир все-таки существует), он бы наверняка принял бы Бога за профессионального актера. Нужен был колоссальный опыт, чтобы сохранять спокойствие и не смеяться в голос, играя такого надменного, самовлюбленного франта. Но это была не игра. Он действительно считал себя выше всех остальных. Черным вихрем проносился по улицам – парадоксальным образом сохраняя величавость походки – он одновременно успевал зыркать на окружающих таинственным взглядом исподлобья, а прохожие – вот уж странность! – словно бы подыгрывали ему, сжимаясь и давая ему дорогу, словно пластилиновые. Впрочем, все они были размазанными – так, массовка – и Аспер не видел ничего удивительного в том, что они прогибались под Бога Старого. Они такими и задумывались, собственно говоря, для того, чтобы оттенить его персону. Его воспаленная память понемногу порождала на свет кусочки старенькой истории, которую он написал, наверное, между уроками алгебры и литературы классе эдак в седьмом, но это ничем не помогало. Наоборот, заставляло Аспера чувствовать себя полнейшим придурком. Что толку тратить время на общение с такими, буквально, Квазимодами? Чем поможет Аспер-подросток Асперу-взрослому через свои глупые писульки? Однако же мысль о том, чтобы развернуться и уйти, казалась ему еще более неуютной, чем продолжать следовать за Богом Старым. Вступать в разговор и пытаться распрощаться ему тоже не хотелось. Снова услышать себя со стороны, блеющим что-то невразумительное, будучи подавленным какой-то несоразмерной реальности аурой величия собственного персонажа – нет уж увольте. А слинять по-тихому, словно двоечник на школьной экскурсии (вот, кстати, еще возможный вариант, как и когда Аспер сумел породить этот тихий ужас) было решительно невозможно. Младший следил за незваным гостем, шагая за ним хоть и на расстоянии, но неотступно. "Пат", – подумалось Асперу, хотя, признаться, на язык просилось слово на ту же букву, но вдвое длиннее. Эти двое, похожие на актеров из низкопробной пародии на фильм о вампирах, привели его не к себе домой, а, похоже, к месту своей работы – какому-то эзотерическому салону. "Удобно", – оценил Аспер, и это, в принципе, было единственной положительной характеристикой этого места. Бог Старый щелкнул выключателем, но сильно светлее не стало. Зажглись только какие-то отдаленно похожие на руны знаки на стенах, мелкие точки, крапинки. Аспер присмотрелся и еле удержался от того, чтобы не зарядить себе по лбу. Это не были светящиеся элементы декора, горели многочисленные лампы, почти полностью затянутые черной тканью. "Пожароопасненько", – резюмировал Аспер. Эх, лучше б он физичку слушал, чем рассказы на уроках писать! Всякая надежда на то, что эта встреча окажется полезной, растаяла. Шарлатаны, вот они кто, эти местные божки. Бог Новый, проворно ориентируясь в тоскливом полумраке салона, зажег с десяток свечей, укрепленных на стенах. Аспер сделал пару шагов вперед и чуть не рухнул: под ногами неожиданно оказалась подушка для сидения. – Тише ты, – шикнул младший вампир, бережно придерживая руками огромный аквариум, стоявший на низеньком столике, в который Аспер едва не вписался. Затем, словно вспомнив о своей роли, блондин добавил: – Будь покоен и благоговей в сей мистической обители. Асперу пришлось прикусить себе костяшки пальцев, чтобы не захохотать в голос. Неужели он и впрямь когда-то всерьез слагал такие вирши? – Какой вопрос тревожит тебя? – заунывно произнес Бог Старый, усевшись на подушку за столик напротив Аспера. Большая круглая штука, которую Аспер принял за аквариум, мягко засветилась изнутри и оказалась шаром для предсказаний. Внутри, будто в большой капле янтаря, дрейфовали маленькие пузырьки и – неужели снова?! – звездочки и блестки. Теперь Бог Новый зажигал благовония. Завиваясь красивыми спиралями, дымные струйки вопреки всякой физике то взмывали вверх, то льнули к полу, не смешиваясь друг с другом. Одна из них потянулась к Асперу, словно любопытная змейка, но тот лишь отмахнулся от нее. Зашипев, струйка растворилась в воздухе. Вся эта (чушь) мистика Аспера не впечатлила. Он видел только глупое, безумно раздражающее стремление нагнать атмосферу, не считаясь с тем, как это соотносится с реальностью. Вероятно, когда-то ему казалось, что все в тексте можно объяснить магией, но сейчас это было сродни тому, чтобы расписаться в собственном скудоумии. Даже когда Бог Старый благоговейно взял в руки светящуюся стекляшку, и Аспер увидел, что шар абсолютно гладкий и цельный, без паза для батареек или хвоста со штекером на конце, мнение Аспера не изменилось ни на йоту. "Красотища-то какая!" – саркастически подумал Аспер, испытав новый укол всепоглощающего стыда за свое раннее "творчество", а вслух сказал: – Мне нужна четкая инструкция, что надо делать, чтобы выбраться из города Икс. Я не должен быть здесь. Расскажите! – спешно добавил он, надеясь, что сила повелительного наклонения автора сработает. Бог Старый покачал головой. – Мистический шар не пишет инструкций, – пояснил он слегка пренебрежительно. – Он может лишь намекнуть. Ткань вселенной слишком туманна, чтобы ее можно было загнать в рамки. Тонкие материи… – Я понял, понял, – невежливо перебил Аспер, у которого уже начинало свербить в носу от пряного аромата благовоний. Он наморщил нос, чтобы не чихнуть. – И что же хочет сообщить шар? Бог Новый присел рядом, но все же чуть позади отца на корточки, и оба стали напряженно вглядываться в недра прорицательского шара. Мельтешение пузырьков и искорок ускорилось так, что Аспера даже замутило. Он отвел взгляд, мечтая только о том, чтобы этот фарс, наконец, закончился. Сам выберется. Не первый раз в чужом городе без денег и друзей. Интересно, а эта мысль у него отку… – Блин, он сломался, что ли? – вдруг произнес Бог новый и, бесцеремонно сцапав хрустальный артефакт, затряс его. Словно обидевшись, шар тут же погас, и блестки внутри него вмиг превратились в скучные серые пылинки. – Ничего не вижу, – буркнул блондин и отставил его, как сломанную игрушку. Презрев то, что круглым предметам положено катиться, шар замер там же, куда его положили. Бог Старый ласково коснулся своей большой ладонью его бока. Потребовалось немного времени, чтобы шар, словно бы перестав дуться и обижаться, снова начал светиться. На этот раз он разгорелся ярче, освещая лица всех троих людей, словно лагерный костер, у которого собралась компания любителей пощекотать себе нервишки страшными историями. Отблески "золотых рыбок", хаотично перемещавшихся внутри шара, лишь усиливали сходство с костром, взрезая вроде бы еще не изборожденное морщинами лицо Бога Старого жуткими движущимися тенями. Аспер задался вопросом, могло ли хватить его фантазии в школьные годы, чтобы хрустальный шар показывал мультики в качестве предсказаний. Бог Старый сейчас почему-то сильно напомнил ему художника-аниматора, оживляющего свои картинки над лампой. Кажется, Аспер когда-то видел по телевизору, как это делают. Вроде бы это показали сразу после серии о трех мультяшных утятах и их глупом дядюшке с "фефектом фикции" одним воскресным утром… Аспер даже задержал дыхание, чувствуя, что еще пара секунд – и он вспомнит нечто важное из своей прошлой жизни, похоже, даже из далекого детства. Но его и тут перебили – мистическим шепотом, по пафосности тона претендующим на апокалиптическое откровение. Рубленые фразы с претензией на таинственность, однако, на образ не работали. Аспер по своей авторской привычке успел подумать, что, возможно, стоит переписать образ под эту речь и сделать из Бога Старого робота. Лишь секунд пять спустя он сообразил, что стоило бы и прислушаться. – Ты должен понять этот город. Истина совсем рядом. Она откроется только напрямую. Никак иначе. Никто не подскажет тебе. Ты сам должен понять. – Но как… – Ш-ш-ш! – предостерег Аспера Бог Новый, прижимая длинный палец к губам и почтительно склоняясь перед отцом. Бог Старый продолжал нести бессмысленную чушь, зато теперь хотя бы предложения стали длиннее. Его холодные серые глаза пригвоздили Аспера к месту, и тот никак не мог от них оторваться, несмотря даже на первобытный ужас, охватывающий Аспера, когда тени на лице Бога пускались в пляс. – Он не отпустит тебя, пока ты не поймешь его простую правду. Этот урок продлится так долго, сколько потребуется, чтобы ты его осознал. Никто из жителей не поможет тебе напрямую, но ты можешь и даже должен вступать с ними в контакт. Решение придет само, когда ты будешь к этому готов. Свечение хрустального шара медленно угасло, а вместе с ним почему-то и свечение узоров на стенах. То, что хотели и могли сказать ему эти двое с их фокусами, было произнесено. Теперь нужно было как следует подумать над всем этим самому. "Словно бы серию в сериале закончили", – успел подумать Аспер перед тем как… Нарушив торжественность момента, Аспер задорно, взрывно чихнул несколько раз подряд. Единственное, как он понял, что можно сделать прямо сейчас – жить как живется. Ох, как же ему не нравилась эта пассивная позиция!