Хваран: Королевская академия в мире меча и магии

      Кёнджу, Окта       — Тёмной ночью, когда луна скрылась за облаками, — держа в руках подсвечник с торчащим из него штырем для втыкания свечи, рассказывала АРо новую, только что придуманную ею историю своему единственному слушателю, который в это время дремал в кресле. — Тот мужчина украдкой направился к дому девицы, о которой он грезил. Но он не мог показать ей своего лица, а потому проник в её покои как вор, под покровом ночной темноты. Но он не пугался этой тьмы, наоборот, ему было в ней уютно. Наконец, дойдя до её спальни, он почувствовал аромат благовоний той девушки — запах, который так манил и зачаровывал его. Он успокоил бешено бившееся сердце и, собравшись с духом, отворил дверь. Та, к которой он так стремился телом и душой, была там. Она стояла и улыбалась ему, но её улыбка была немного странной. «Зачем ты сюда явился?» — услышал мужчина её насмешливый голос…       — Что?! — спавший в кресле юноша внезапно вздрогнул и, широко распахнув глаза, в изумлении и в страхе воззрился на стоявшую перед ним девушку.       АРо, конечно же, не догадывалась, что её история напомнила королю то, как он накануне ходил во дворец, где виделся с матерью и что та приветствовала его теми же словами, что и героиня её истории своего возлюбленного. Сама-то рассказчица приписала столь странную реакцию своего слушателя тому, что тот, должно быть, увидел в её руках подсвечник и решил, что она его сейчас будет бить.       Но девушка ошибалась: парень даже не видел её сейчас перед собой, так как перед его мысленным взором до сих пор стояла сцена встречи с некогда любимой матушкой, по которой он так тосковал в детстве и которой, судя по всему, всегда было наплевать на него.       — Что такое? — невинно глядя на своего более чем щедрого клиента, слегка неестественно улыбаясь, произнесла АРо, пряча за спину подсвечник.       — Нет, ничего, всё хорошо, продолжай, — махнул рукой Джынхын. — А, и, кстати, — добавил он. — Можешь убрать эту штуку, а то она меня смущает? Я же уже говорил тебе, что всё, что мне от тебя нужно — это твои истории. Не бойся, я не собираюсь посягать на твою невинность или делать что-то в этом роде, так что тебе нет надобности защищаться от меня.       — Звучит не слишком убедительно, — покачала головой девушка. — К тому же, я вас совсем не знаю, а, значит, и не могу полностью вам доверять. Пожалуй, я на всякий случай оставлю эту штуку при себе.       — Как пожелаешь, — пробормотал король, снова погружаясь в сон. — Делай, что хочешь, мне… всё равно… до тех пор… пока ты… рассказываешь истории…       — Ну, так я и продолжаю…       Девушка рассказала до конца эту историю, а потом начала другую и тут, наконец, случилось то, чего и следовало ожидать: сон сморил и её саму, так, что Его Величество, проснувшись в очередной раз, вдруг увидел, что рассказчица и сама спит, растянувшись на полу и при этом ещё продолжает сжимать в кулаке злополучный подсвечник.       — Что такое? — произнёс Джынхын, ни к кому не обращаясь. — Я снова заснул? Но, ладно, я… А она? Это вообще, нормально? И за что я ей только плачу серебром, а? — добавил он, едва заметно усмехнувшись, после чего, вытащив из рук у спавшей девушки подсвечник, добавил, прекратив улыбаться. — А, знаешь что? Мне ведь, страшнее, чем тебе…       *****       Когда владелице Окты доложили о том, что к ней пожаловал посетитель, она очень удивилась. Время было уже позднее, гости понемногу начинали разбредаться по своим домам, и только те из них, кто на всю ночь сняли отдельные комнаты, да ещё девушки, собирающиеся присутствовать на занятия в женской магической школе, оставались ещё в стенах заведения.       — Ой, это вы, господин АнДжи Гон? — произнесла она, глядя на позднего визитёра. — Вы что-то хотели у меня спросить? Или, может быть, пришли сюда просто развлечься? Но, если так, я должна предупредить вас, что все отдельные комнаты уже заняты, да и вообще, мы уже скоро собираемся закрываться.       — Нет, мне сейчас не до развлечений, — покачал головой королевский лекарь. — Я здесь для того, чтобы кое-что выяснить. Когда я шёл по улице, то слышал, что к вам в заведение заходили двое крестьян. Не могли бы вы сказать, куда они сейчас пошли?       — Ох, дайте-ка подумать… — протянула девушка. — Те двое крестьян, о которых вы говорите, действительно побывали здесь сегодня вечером, но уже с час как ушли, перед этим устроив драку с какими-то дворянами. Я специально не стала приказывать своим охранникам преследовать их. Да и зачем, если все живы и более-менее здоровы, а имуществу заведения не нанесено никакого ущерба?       — А вы хоть помните, как они выглядят? — мужчина умоляюще воззрился на хозяйку салона.       — Хм-м… — протянула та. — У одного из них лицо было закрыто шляпой из осоки, поэтому я не смогла бы его разглядеть при всём своём желании, а у второго лицо было таким… Ну, обычным, ничем не примечательным, что ли. А, и ещё: они оба были очень высокими, даже выше некоторых из моих гостей, я бы сказала.       — И они точно не говорили, куда собираются пойти? — на всякий случай спросил мастер АнДжи, уже догадываясь о том, какой ответ он услышит.       — Нет, они ни о чём таком не говорили, — покачала головой хозяйка заведения.       — Ладно… Что же, в таком случае, если они вдруг снова объявятся у вас в Окте, постарайтесь задержать их и пришлите кого-нибудь ко мне — я мигом приду, — произнёс лекарь, отвешивая своей собеседнице неглубокий, но почтительный поклон.       — Да-да, всенепременно так и сделаю, — любезно улыбаясь, ответила та. — Доброй ночи вам, господин АнДжи Гон.       — И вам тоже доброй ночи, сударыня…       Сказав так, мужчина покинул главный зал и вышел на улицу.       *****       Окрестности Кёнджу, лес возле Восточных ворот       А чем же в это время занимались наши двое деревенских приятеля? Выйдя из Окты и заметив, что в городе стало небезопасно, они, посовещавшись, выбрались за пределы городских ворот и, отыскав в лесу небольшую, но в то же время и незаметную со стороны дороги полянку, начали готовиться к ночлегу.       — В городе сейчас небезопасно, — произнёс Кесэ. — Нам лучше переждать здесь пару дней, после чего снова можно будет попытаться возобновить поиски. Но, если хочешь знать моё мнение, МакМун, — добавил он. — То самым разумным решением для нас с тобой было бы вернуться обратно. Как бы мы ни старались смешаться с толпой горожан, у нас это плохо получается, вернее даже, я бы сказал, что у тебя. Не знаю даже, что выдаёт в тебе провинциала, но будь уверен: за те несколько пару дней, что мы здесь находимся, ты уже успел произвести на местных неизгладимое впечатление. Настолько впечатлил их, что, вон, стражники даже твои портреты по всему городу развесили.       — Ты их тоже заметил, да? — удивился его долговязый приятель. — Я-то думал, что только я их видел.       — Не только ты, конечно, — усмехнулся шатен. — Я тоже не слепой, знаешь ли. Там ещё что-то написано, под теми портретами, — добавил он, качая головой. — Только вот, я прочесть не смог, чего они там про тебя написали… Ладно, что уж говорить, денёк сегодня тот ещё выдался… Надеюсь, завтра поспокойнее будет. А, кстати, вот, держи…       С этими словами он протянул МакМуну ожерелье.       Тот взял украшение и как-то странно посмотрел на этот предмет, который уже видел тысячу, если только не миллион раз.       — Что такое? — воззрился на него Кесэ. — Чего ты так на это ожерелье смотришь, будто видишь его впервые в жизни? И что ты пытаешься от меня скрыть, а? — добавил он, слегка тряхнув приятеля за плечо. — Ты сегодня ещё куда-то кроме драки с тем щёголем вляпался?       — Ничего такого я не скрываю, — покачал головой его друг. — Просто… Мне кажется, я уже видел сегодня точно такое же ожерелье… Только вот, наверняка оно не одно такое в столице. Даже не скажу, сколько ещё человек, кроме меня могут носить ещё что-то подобное, но уж точно не меньше сотни.       — А ну-ка, поднимайся! — Кесэ, вскочив на ноги, потянул приятеля за рукав. — Если ты видел подобное ожерелье, то нужно пойти и выяснить всё о его хозяине или хозяйке. Где ты его видел, а? Туда мы прямо сейчас и отправимся!       — Нет, не пойду никуда, — покачал головой МакМун. — Ночь уже на дворе. К тому же… Не уверен я, чтоб заведение, где я видел такую вещицу, работало сутки напролёт.       — Ага, значит, ты его в каком-то заведении видел, да? — усмехнулся шатен. — Тогда тем более нечего рассиживаться: поднимайся, да идём.       Он заставил своего товарища подняться на ноги и, невзирая на то, что тот продолжал вяло сопротивляться, потащил по направлению к дороге, ведущей к столице.       *****       — Я всё же думаю, что вам нужно было остаться там и как следует выспаться, — высказывал Пао своему царственному воспитаннику, рядом с которым ехал сейчас верхом на коне по ночному лесу.       Король и вправду выглядел так, что, казалось, вот-вот свалится с лошади из-за постоянного недосыпа, но, тем не менее, он улыбался своей привычной полуулыбкой.       — Я пытался, но кто мог бы подумать, что той девице придёт в голову спать со мной? — произнёс Джынхын, вглядываясь в тьму ночного леса. — Не мог же я её скомпрометировать, оставаясь рядом с ней в одной комнате на всю ночь! Поэтому-то мне и пришлось оттуда уйти, а то, ещё чего доброго, надо было бы наутро как порядочному человеку на ней жениться… А мне, ведь, это не нужно, верно? — добавил он, уже откровенно веселясь.       — Жениться? — переспросил его верный телохранитель. — Ох, думаю, Её Величество точно не одобрила бы подобный брак. Та девушка… Она даже не принцесса.       — Я тебе больше скажу, она ещё и не настоящая дворянка, — усмехнулся король. — Я спрашивал о ней у хозяйки Окты, так та сказала, что эта девушка — полукровка и что у неё мать была незнатного происхождения. Вот отец-то у неё — Истинная Кость, ага… Ладно, — добавил он, снова становясь серьёзным. — Думаю, что мы с ней ещё встретимся, по крайней мере, есть у меня такое предчувствие.       — Да уж! — только и покачал головой Пао. — С вами, Ваше Величество, скучать мне не приходится. Стоило отпустить вас погулять по городу вечерком — а вы уже успели отличиться. Девушку, вон, какую-то уже подцепили и даже скомпрометировать её успели… Уверен, что она наверняка считает вас извращенцем. Ведь нормальный бы человек разве стал бы сначала запугивать, а потом платить ей за истории столько, что ей и за полгода не заработать.       — Эй, мне кажется, что за последнее время мы стали почти родственниками, — усмехнувшись, произнёс Джынхын. — Иначе бы ведь, ты не стал говорить мне сейчас такие вещи.       — Почти родственниками? — произнёс Пао в недоумении глядя на него. — А ведь, верно… За те годы, что мы вместе, я и вправду воспринимаю вас кем-то вроде своего собственного сына… которого у меня никогда не было. Всё так, как и хотела королева.       — Ну да, ну да, — невесело усмехнулся парень. — Именно этого матушка и добивалась: чтобы я стал воспринимать тебя как своего отца, тогда как от неё стал бы отдаляться всё больше и больше… Пока, наконец, не начал бы считать её только своей государыней, но никак не женщиной, когда-то подарившей жизнь, но при этом никогда не любившей меня по-настоящему…       — Не нужно говорить таких вещей, — покачал головой его воспитатель. — На самом деле королева очень привязана к вам, она любит вас больше, чем кого бы то ни было ещё. Я бы сказал, что вы для неё — это всё и даже больше. Она не потому отослала вас в провинцию, что не хотела видеть или что-то ещё. Просто Её Величество боялась, да и до сих пор опасается за вашу жизнь… И её можно понять: ведь столько людей в столице хотят, чтобы вас не стало. Тогда у представителей двух других правящих в прошлом династий и у боковых ветвей вашей собственной династии снова появится возможность выставить в качестве претендента на престол своих представителей.       — Скажи, тебе уже удалось отыскать человека, который меня видел? — переводя разговор на другую тему, спросил король.       — Что?.. — Пао вопросительно воззрился на него. — Нет, не удалось. Но я его непременно найдут, это вне всяких сомнений.       — Этого-то я и боюсь, — вздохнул СамМэкЧжон. — Того, что он снова всё сделает по-своему… Не знаю, как тебе, а мне уже до чёртиков надоело чувствовать себя причастным ко всем тем убийствам, которые были совершены как бы ради меня и моей безопасности. А на деле — из-за того, что у моей матушки за те годы, пока я жил вдали от неё, успела развиться мания преследования… Ну вот, — добавил он, услышав приближающийся топот конских копыт, а следом за тем и увидев промчавшегося мимо них главнокомандующего, верхом на лошади направляющегося вглубь леса. — Как там говорится? Вспомнил солнце — вот и лучик, да? Думаю, мне лучше проследовать за ним, а то он опять чего-нибудь натворит, из-за чего потом не ему, а мне, будет мучительно стыдно.       И, пришпорив свою лошадь, он поспешил следом за командующим.       — Ваше Величество! — окликнул его Пао. — Вот же чёрт! И что мне с ним прикажете делать?..       *****       — Надеюсь, что она всё ещё там, в том заведении, — говорил своему приятелю МакМун, пока они шли по лесной тропе, направляясь к городу.       — Если даже и нет — можно же спросить, где она живёт, — с усмешкой заметил Кесэ. — Главное — не бояться и уверенно идти к цели, правильно? А цель у нас с тобой одна: найти в столице твоих родственников, разве нет?       — Всё так, — кивнул МакМун, широко улыбаясь. — Знаешь, — добавил он. — Ты так удивишься, когда увидишь мою сестру. Она… Она просто невероятно красивая! Красивее неё нет в мире ни одной девочки.       — Девочки? — вопросительно поднял бровь Кесэ. — Но, мне кажется, что она уже давно стала взрослой девушкой, ведь между вами не такая уж большая разница в возрасте. И потом, — добавил он, явно желая поддеть приятеля. — Ладно, ты говоришь, что она невероятно красивая. Но разве в этом случае она может быть твоей сестрой, а?       — Конечно! — с уверенностью кивнул тот. — Ведь, раз она моя сестра, то мы с ней очень похожи. Она такая… невероятно милая и у неё маленькое личико…       Его приятель с явным недоверием покосился на физиономию своего лучшего друга, вытянутую, как у лошади, которая тянется через забор за яблоком, да ещё и «украшенную» огромным и слегка кривым носом, после чего подумал, что встречаться с внешне похожей на МакМуна барышней ему что-то не слишком и хотелось бы. Впрочем, он ведь, сюда и не свататься к ней приехал, а чтобы другу помочь найти его близких, так что…       Впрочем, мысли почему-то вдруг начали куда-то уплывать, а перед глазами парня возникла пелена, свидетельствующая о приближающемся приступе бесчувствия. В следующий же миг его ноги вдруг налились свинцовой тяжестью, не позволяющей сделать больше ни шагу, а лес, росший по обе стороны тропы, по которой они шли, вдруг закружился в каком-то неистовом хороводе.       — Эй, ты чего?! — МакМун, заподозрив неладное, тряхнул своего друга за плечи. — Опять, что ли, начинается?! Нет, ну, ты точно ненормальный! Как ты можешь в обморок падать? Только не здесь, понял? Не здесь!       Уже краем ускользающего сознания Кесэ успел заметить приближающегося к ним всадника, в котором он хоть и с трудом, опознал того офицера, который однажды уже гонялся за его приятелем и прежде, чем окончательно провалиться в беспамятство, успел прошептать, обращаясь к МакМуну:       — Б-беги… Просто… Беги со всех… ног…       Больше он уже ничего не успел сказать, так как в следующий миг резкая боль огнём обожгла спину, а потом и грудь — это командующий дважды ударил его мечом, очевидно, из-за того, что в лесу было темно, перепутав с МакМуном: ведь оба парня были почти одинакового роста, да и причёски у них были, в общем-то, похожими.       — Беги… — ещё раз успел произнести шатен прежде, чем его сознание окутала непроглядная тьма.       Но уже было поздно куда-то бежать и что-то делать. Кесэ, лёжа на земле в полуобморочном состоянии, конечно же, не мог видеть того, что творилось позади него. Он не видел, как офицер точно так же, как и ему, нанёс МакМуну два удара мечом и как тот, обливаясь кровью, рухнул на землю.       Из забытья его вывел чей-то голос, прозвучавший совсем рядом. С трудом приподняв вдруг ставшие отчего-то невероятно тяжёлыми веки, парень увидел двух людей, стоявших рядом, чьих лиц он не мог разглядеть.       — … В конце концов, — произнёс один из незнакомцев, одетый в небесно-синие одежды с золочёной отделкой. — В конце концов, это именно я убил этого человека…       В его голосе отчего-то прозвучала скорбь, едва ли уместная для хладнокровного убийцы, точно что зарубившего мечом человека, не сделавшего ему ничего плохого.       — Мне кажется, он ещё дышит, — произнёс его спутник. — Что будем делать?       — Позови лекаря, — приказным тоном произнёс первый из незнакомцев. — Может быть, ему ещё можно помочь. А сейчас идём, нам здесь больше нечего делать.       — Хорошо, как прикажете… — покорно кивнул второй.       Оба незнакомца повернулись и направились к стоявшим чуть поодаль лошадям. При этом Кесэ успел заметить золотой браслет затейливой формы, сверкнувший в лунном свете на запястье у одного из них — того, который был в светло-синем наряде. А затем шатен снова потерял сознание и уже больше ничего не видел и не слышал…       *****       Тем временем мастер АнДжи шёл по тропе от города по направлению к чаще леса. Как раз к лесу, если верить встреченным им прохожим, направлялись те двое крестьян, и именно туда он сейчас шёл, ещё не догадываясь о том, что навеки опоздал.       Внезапно послышался топот копыт и из леса вылетел всадник с окровавленным мечом в руке, который что есть сил погонял своего скакуна. В этом всаднике королевский лекарь без труда узнал командующего армией, так как этим двум мужчинам довольно часто приходилось сталкиваться во время его визитов во дворец.       Офицер ещё не успел скрыться, как тягостное предчувствие внезапно острой болью отозвалось в сердце королевского лекаря. Он не знал, кто именно стал жертвой расправы, но всё же, интуитивно чувствовал, что это был дорогой для него человек: его сын, на поиски которого он затратил годы и которого едва ли теперь успеет застать в живых.       Мужчина ускорил шаг и вскоре увидел то, чего ожидал и в то же время так боялся увидеть: пятна свежей крови на траве и палой прошлогодней листве деревьев. Он понял, что на верном пути, а потому, более не колеблясь, направился в ту сторону, где количество алых пятен всё увеличивалось. И, наконец, его взгляду предстала довольно пугающая картина: два молодых человека в одежде простых горожан, сидевших под деревом и, как ему показалось сначала, отдыхавших.       Только когда Анджи Гон приблизился, он увидел, что оба юноши жестоко изранены и, судя по всему, едва живы. Один из них, тот, чьи раны были серьёзнее, сжимал в слабеющих пальцах слишком хорошо знакомое королевскому лекарю ожерелье.       Буквально подбежав к раненому, он поспешно, но в то же время и осторожно, не желая причинять и без того страдающему человеку лишнюю боль, вытянул то ожерелье и воззрился на него, словно бы не веря своим глазам.       — Оставь… это… ему… — услышал он вдруг тихий голос другого парня. — Не… трогай… эту вещь…       — Скажите! — взмолился мужчина, тряся перед тем, другим юношей ожерельем. — Эта вещь… Она принадлежит ему? Или же это — ваше?       — Это… его… — с трудом произнёс раненый. — И всегда… принадлежало… ему…       — СонУ! — трясясь, как в лихорадке и в ужасе глядя на второго парня, который смотрел в небо пустым, ничего не разумеющим взглядом и на губах которого пузырилась кровавая пена, произнёс мастер АнДжи. — СонУ, это я, твой отец! Ты слышишь меня? Твой отец здесь! Ну же, очнись!       Вспомнив о том, что он как-никак, а лекарь, причём, не простой, а королевский, мужчина решил осмотреть раны своего сына и сделать перевязку. Но, когда он увидел глубокую рану, идущую наискось от плеча к противоположному боку парня, то понял, что никакие перевязки здесь уж точно не помогут. Рану на спине он и осматривать не стал, так как понимал, что если и одна из них почти наверняка смертельна, то вместе они уж точно не оставляют ни единого шанса на удачный исход. И чудом было ещё хотя бы то, что его сын смог дожить до его прихода — с такими-то ранениями и с такой кровопотерей.       — Почему… почему вы ничего не делаете? — услышал он голос второго парня. — Вы… Вы должны его спасти. Ведь вы — лекарь.       — Потому, что это… бесполезно! — АнДжи с силой ударил кулаком по стволу соседнего дерева. — Что бы я ни сделал — его не спасти. И всё, что я могу — это только… продлить мучения.       Не такой, ох, не такой встречи с сыном он ждал! И в том, что МакМун, или, как его звали раньше, СонУ, погиб вот так вот по недоразумению, не был виноват никто, кроме самого АнДжи. Если бы он лучше искал, если бы приложил больше усилий к этому, если бы в своё время сумел бы настоять на своём и добиться того, чтобы его ребёнку позволили остаться в столице — этого бы уж точно не случилось. А так, получается, что кроме него и винить-то некого. Кроме каких-то дурацких законов, изданных кем-то из первых правителей Священного королевства, согласно которым крестьянам нельзя приезжать в столицу. Но ведь не зря говорят: «Закон суров, но это — закон», и всяк — будь ты хоть король, хоть самый последний из крестьян, а обязан ему подчиниться…       Об этом и много ещё о чём успел передумать королевский лекарь, беспомощно глядя на последние минуты жизни своего сына, потерянного и вновь обретённого им, но только лишь для того, чтобы снова покинуть его и теперь уже навсегда. Наконец, когда он уже больше не смог на это смотреть, когда сердце уже рвалось на части от невыносимой боли, мастер АнДжи принял верное, как ему казалось решение: он выхватил из-за пояса кинжал и одним ударом, как ему казалось, положил конец мучениям дорогого для него человека. Но лезвие вонзилось уже в мёртвое тело, потому что как раз за мгновение до этого его сын испустил последний вздох…       Отшвырнув кинжал в сторону, мужчина опустился на землю и в бессилии зарыдал, проклиная тот день, когда он связался с женщиной, ставшей виновницей всех его несчастий, что, в конечном счёте, и привело к гибели его сына.       *****       Рассвет застал мастера АнДжи бредущим по лесу. Королевский лекарь тащил на себе снова лишившегося сознания того, другого парня, ещё не представляя, что ему с ним делать, но при этом АнДжи прекрасно понимал, что он не сможет просто вот так вот взять и бросить раненого, возможно, умирающего человека в лесу и что личное горе вовсе не отменяет того, что он, прежде всего, врач, а, значит, как бы тяжело ему сейчас ни было, он должен спасать того, кого ещё можно спасти. Что же касается МакМуна или же СонУ, то всё, что сейчас напоминало о его существовании — это груда камней, выложенная в форме пирамиды на том месте, где упокоилось в земле его тело.       А новый день вступал в свои права, и где-то в кронах деревьев щебетали птицы, и ветерок колыхал ярко-зелёную листву. Природа жила своей жизнью, и не было ей дела до человеческих горестей, бед и утрат.       *****       На этом с полным основанием можно закончить рассказ о приключениях, или, вернее, злоключениях, МакМуна. Что же касается СонУ, то его история только начинается…