Снежная королева

Очнулась Люси в своей комнате. Она поняла это, увидев такой знакомый полог над кроватью. Тупая боль отдавалась во всём теле, а голову как будто зажали стальные тиски. Стараясь не делать резких движений, она потихоньку села в кровати, постаралась перевести дыхание, что ей явно не удалось, и спустив ноги на пол, медленно, не торопясь, встала на них. Голова моментально закружилась,в глазах потемнело и Люси не упала только потому, что схватилась за так кстати оказавшийся рядом столбик кровати. В этот момент в комнату вошла одна из служанок. -О боже! Вам нельзя вставать!- Она быстро подбежала к Люси и силой уложила её обратно на кровать. Люси хотела сказать что-то, но из едва приоткрытых губ сорвался только сиплый и низкий хрип. Девушка взяла со стола, который стоял рядом с кроватью, стакан воды и ещё какую-то жидкость в склянке. Если бы Люси была здорова, она наверняка сразу уловила бы исходящий оттуда едкий запах спирта. Служанка вылила часть бутылочки в стакан и размешала. Затем, наклонившись к Люси, она тихо и с нежностью в голосе сказала: -Вам надо выпить это, и вам станет лучше. Девушка приоткрыла рот малышки и начала медленно вливать содержимое стакана. На вкус эта жидкость была довольно гадкой, но Люси была готова на всё, чтобы хоть чуть-чуть притупить эту ноющую боль во всём теле. -Вот молодец, - сказала служанка,- а теперь вам надо полежать чуть-чуть, и вы заснёте. И, как будто в подтверждение этих слов, веки Люси словно налились свинцом и медленно закрылись. Мысли покорно ушли, и она стала проваливаться в сон. В это время дверь в комнату потихоньку открылась и вошла няня Люси. Увидев девушку около кровати спящей девочки, она тихо вздохнула и спросила: - Как она? - Она очнулась, но я дала ей настойку филазии, и теперь девочка спит. - Она помнит что с ней случилось? Знает, что госпожа мертва? - Не знаю, Джулия, Люси ещё слишком слаба, она почти не может шевелиться, и ни о каком разговоре не может быть и речи, хотя когда я зашла в комнату она попыталась встать... Если бы я не поймала её, она бы упала. Эта девочка с удивительной силой воли. -Да,- улыбнулась няня,- она всегда была такой. Упрямой и идущей к своей цели несмотря ни на что, но вместе с тем такой доброй и весёлой... Как я надеюсь, что она сможет пережить смерть матери и справится. -Я знаю что ты видела доктора и говорила с ним. Есть ли у неё надежда? Когда она поправится? - Доктор сказал что всё зависит от неё самой. То, что она ещё жива, это уже чудо!- Няня села на край кровати и нежно погладила Люси по голове. Её сердце больно сжималось, когда она видела белое как полотно лицо с ярко синими губами. - Никто не знает сколько она пробыла в воде. Когда её вытащили, она точно была мертва. Её окоченевшее тело, такие же синие губы.. Я помню как сейчас...- По щеке женщины прокатилась одинокая слеза, которую она тут же смахнула.- Как я тогда удивилась и испугалась, когда она вдруг ожила! Тогда я сказала самой себе, что буду заботиться о ней, всеми силами постараюсь заменить ей мать.- По её лицу снова скатилась слеза, которую она тоже вытерла резким движением. - И я не позволю себе плакать. -Джулия, ты сильный человек, и мы все поможем тебе. Мы все так любим нашу маленькую госпожу, мы поможем ей пережить это. Будем рядом, даже если её дурак отец этого делать не будет. -Я давно не была в людской, и не знаю, но что с господином? Это странно, что у кровати его любимой дочери сейчас сидят слуги, а не он сам. - О, господин! Говорят, он просто свихнулся! Когда в дом принесли тела госпожи и Люси, он посмотрел на них словно так, словно ничего такого нет, и, отвернувшись, сказал лишь: "Уберите это!". А когда старый Груд сказал что Люси ещё жива, он повернулся к нему лицом, и я удивляюсь как Груд не упал на месте, такого лица у господина не видел никто. Взгляд метал молнии, а сам он казалось вот-вот взорвётся! "Я сказал уберите ЭТО!" - приказал он, и чуть ли не бегом удалился в дом. Тогда Груд, как старший лакей, приказал перенести Люси в её комнату, а сам послал в город за врачом. Сейчас господин ведёт себя так, будто у него уже нет, и никогда не было дочери: сидит в своём кабинете за своей работой и срывается на всех, кто под руку попадается. -Бедная девочка... В один момент лишиться и матери, и отца...- Джулия снова провела рукой по голове Люси и они тихо, стараясь не разбудить девочку, вышли из комнаты. -Мама... Господи, почему? Почему лекарство не подействовало как надо? Почему она не заснула, почему она слышала всё это? -Мама...- Её голос был сорван, поэтому изо рта вылетал лишь тихий шёпот. По лицу непрерывно катились слёзы, которые она не в силах была остановить. Это было невыносимо. Лежать и слушать, не в силах даже шевельнуться и понять... Люси не была глупой, и даже в таком состоянии она поняла всё что сказали слуги. Её любимой и дорогой мамы больше с ней нет и больше никогда не будет. Она мертва. В памяти вихрем проносились воспоминания. Больше никогда Люси не увидит её доброй и нежной улыбки, её больших карих глаз. Она мертва. Больше никогда мама не обнимет её, не поцелует и не утешит. Она мертва! Душевная боль заглушила физическую, слёзы предательски стекали вниз по белому, словно мраморному лицу, а у Люси не было сил даже стереть их. Ей оставалось только лежать и плакать, смотря в кроваво-красный полог. Люси потихоньку выздоравливала. К концу зимы она уже могла сидеть в кровати и даже по чуть-чуть ходить. Но эти хоть и небольшие, но значимые изменения не радовали её. Она не выглядела как здоровый ребёнок, и дело было даже не в той мертвенно-бледной коже, и не в том, что за месяцы болезни её губы упрямо не желали возвращать свой родной цвет, оставаясь в сине-фиолетовом оттенке, а в её выражении лица. Её улыбка, которую так любила её мать пропала, пропал тот блеск в глазах. Она стала выглядеть старше своего возраста. Теперь у Люси всегда был серьёзный взгляд, в котором читалась неприкрытая печаль и почти звериная тоска. Люди, что окружали её, пытались поддержать, помочь, взять на себя часть той боли что несла Люси. Но она не позволяла. Да, Джулия и остальные помогали и утешали её, но она никогда не доверялась им, не открывала им свою душу, словно боясь снова полюбить и быть брошенной. Джулия видела это, и когда, тихо стоя у двери в покои маленькой девочки она слышала приглушённый плач, то держала себя изо всех сил, чтобы не пойти и не обнять, не начать утешать Люси. Но она знала, что от этого девочке стало бы только больней. Отец ни разу к ней так и не пришёл. И Люси понимала почему. Он слишком любил Лейлу. Джудо просто не мог видеть ребёнка, который был так похож на неё. Он винил себя в смерти Лейлы. Он понимал, что не защитил, не уберёг её. Не уберёг своё сокровище. От этого Люси было ещё хуже. Бывали моменты, когда она была готова кричать и звать отца, пока тот наконец не придёт к ней. Ей хотелось верить, что тот просто уехал, что он не забыл о своей малышке, но это было не так. Люси знала это из разговоров слуг. Много раз она слышала как её жалели: "Бедная девочка". Но ей не нужна была жалость. Люси села на кровати. Сейчас она была одна. Вечер, и ей наконец удалось уговорить Джулию побыть чуть-чуть внизу, в людской. Люси и сама понимала, что няне нужно развеяться и отдохнуть. Скинув с ног одеяло, девочка медленно встала на ноги, аккуратно придерживаясь за столбик кровати. В её глазах полыхнул огонь решимости, какого не было уже долгое время. Она точно знала что сделает. Небольшими шагами ступая за дверь в пустой коридор, она направилась в кабинет отца. Если он увидит её, он поймёт что был не прав. Он обнимет её, утешит, и всё будет как раньше. Он должен увидеть её. Она его дочь. Его любимая дочурка Люси, которую он так лелеял. Надо только чтобы он увидел её. Придерживаясь одной рукой за стену возле двери, она другой надавила на ручку и с силой толкнула дверь. Не медля она вошла в кабинет Джудо Сердоболия. Никто не знает что именно случилось тем вечером, но Джулия, идущая мимо кабинета хозяина услышала сильный грохот и крики, исходящие из-за двери. Удивлённая, она остановилась. Но то, что она увидела дальше, удивило её ещё больше. Дверь открылась и рассвирепевший Джудо буквально вышвырнул оттуда Люси. - Уйди с глаз моих, и не смей больше мешать мне!- Это были единственные его слова. Джудо, сверкнув испепеляющим взглядом в сторону няни, удалился в кабинет и захлопнул за собой дверь с такой силой, что кажется чудом, как у него не повылетали стёкла из окон. Джулия сразу кинулась к Люси и взяла её на руки. Люси прижалась к ней и зарыдала. Няня быстро отнесла девочку в комнату и стала аккуратно обрабатывать сильно кровоточащий порез на голове, который Люси приобрела, ударившись о стену, когда её вышвырнули из кабинета. Закончив с этим она села на кровать к девочке и обняла её, начав нежно гладить по вздрагивающей из-за всхлипов спине. Слова были не нужны. Да и что можно сказать в такой ситуации? Они сидели, Люси плакала. Просто, уже не пытаясь сдерживаться и казаться сильной. Она чувствовала то тепло, ту любовь, которую давала ей няня. И это было именно то, что ей нужно. Она будет бороться. Будет жить. Ради Джулии. И ради себя.