2014 год.
Я наскоро собрала вещи и деньги. Похороны назначены на завтра, но я даже толком появиться там не смогу. Вся семья смотрит на меня с презрением, я сама себя ненавижу. И почему нельзя поменяться местами? На ее месте должна была оказаться я. Джесс, прости меня. Ночь пролетела незаметно. Я складывала все самое нужное в чемодан, разбиралась с билетами, которые уже давно ждали меня. Я была счастлива, что решилась на то самое кругосветное путешествие. Остался лишь последний штрих. Набросив любимую куртку, я вызвала такси и направилась в фамильный склеп. Церемония прощания и погребения должна была закончиться в одиннадцать, и я хотела лично попросить прощения у сестры, сказать, как я люблю ее, как мне ее не хватает. Я купила десять красных роз. Джессика любила их. В саду у нас постоянно росли именно такие, потому что мама хотела, чтобы ее маленькая девочка могла любоваться цветами. Вся решительность пропала у входа в склеп. Боже, ведь это ужасно. К глазам подступили слезы, и я упала на колени, хватая воздух ртом. Почему я не там, где ты? Почему ты ушла? Мама права, умереть должна была я. Это было бы справедливо. Я собрала все силы в кулак и, встав на ноги, шагнула внутрь. Темно и пахнет недавно сгоревшими свечами. Я зажгла новую и подошла вплотную к новой плите. — Была бы здесь. Внутри стало безумно холодно, и я поежилась. С плиты на стене смотрело милое лицо. Я подошла поближе и увидела в черном мраморе рядом с ее фото мое отражение. Из глаз хлынул новый поток слез. Я протянула руку и пальцами дотронулась до ее фотографии. — Джессика, мне так тебя не хватает. Мне так жаль. Это я виновата. Прости меня. Я так хочу оказаться на твоем месте, поменяться, — резкий порыв ветра захлопнул двери в склеп, — Джесс, я не смогу без тебя. Я просто не выживу. Я снова на коленях. И по спине мурашки. Такое чувство, что чья-то невидимая рука гладит по волосам, по лицу, вытирая слезы и пытаясь успокоить. Словно Джессика рядом. Словно она не уходила от меня. Боже. Была бы здесь. Я нащупала подвеску на груди и почувствовала прилив сил. Словно кто-то невидимый помогал мне подняться на ноги. Джесс, ты и правда здесь. Ты в моем сердце. Проплакав добрые полтора часа, я утерла слезы и, напоследок погладив фото сестры, направилась в аэропорт. Меня ждала Калифорния, новая жизнь, новые люди. Меня ждала свобода.Наши дни.
— Не вертись, ни с кем не говори. Сиди молча на одном месте. — Эй, раскомандовался. Тебе нужна фотосессия, я бы с таким же успехом могла остаться. Сидеть на удобном диване и смотреть сериалы. — На моем удобном диване? Прошу, пожалуйста, если ты хочешь, чтобы я не убил тебя до конца дня, то делай, как я скажу, — Стэн шумно втянул воздух и прикрыл глаза. Я кивнула, — Чудно. Вот, — он протянул мне свою карточку, — можешь сходить в кафетерий. Тут варят очень вкусный кофе. И мне возьми, пожалуйста. Капуччино. Договорились? Я улыбнулась и кивнула ему. Веселый меня ждет вечерочек. И если эта фотосессия затянется, то домой я попаду точно не скоро. Господи, почему я все время влипаю в какие-то непонятные ситуации? То в самолете с Йоханссон познакомлюсь, то рядом со Стэном проснусь. Одна лучше другой просто. Кофе и правда оказался безумно вкусным, тут Себастиан меня не обманул. Но так как я не знаю, когда остановиться, я заказала себе еще две кружки. Тяжелая будет ночка. Себастиан освободился только к восьми, и я уже сходила с ума от скуки, не зная, чем себя занять. Я перечитала все журналы, которые лежали на столиках в кафетерии, просмотрела все новости в интернете, даже прочитала несколько рассказов Ирвинга. — Твой кофе. Наконец, мы можем пойти домой. — Спасибо. Ты голодна? Тут за углом прекрасный ресторан. Ничего против азиатской кухни не имеешь? Я просто обожаю утку по-пекински. — Я люблю суши и рисовую лапшу с лососем и королевскими креветками. — Вот и замечательно. Потому что мы в любом случае идем туда, даже если бы ты не любила, — он смешно поджал губы и усмехнулся. Вот ведь какой нахал, — надеюсь, ты ничего не натворила, пока меня рядом не было? — О, я всего лишь взорвала пару аэропортов, сожгла твою машину и убила половину населения Земли. — О нет, только не детку. Вообще-то твой сарказм неуместен. Меня мало волнует твоя жизнь, но о своей репутации я беспокоюсь. Поэтому давай ты будешь вести себя хорошо, а я за это буду тебя терпеть. — Как благородно. Я вела себя хорошо, и теперь я хочу суши с лососем и лапшу. И большую колу. И потом еще наполеон. — И как в тебя влезет? Ладно, идем. В ресторане нас постоянно фотографировали, и мне пришлось мило улыбаться, изображая его невесту. Получалось, правда очень плохо, потому что Стэн постоянно испепелял меня взглядом, а я щурилась и пинала его под столом. Но люди как будто не замечали, и в инстаграме стали появляться посты с нашими фотографиями. Ребят, сделайте одолжение, займитесь своей жизнью. Себастиан заказал что-то алкогольное, но я слишком поздно поняла, что это за напиток. Он наслаждался, а у меня началась мигрень от одного запаха. Да и от осознания мысли о том, что за руль теперь он сесть не сможет, а значит, придется ждать такси. Либо он просто нас угробит, что, в общем-то, тоже так себе перспектива. Я доедала свой десерт, когда почувствовала, что Стэн смотрит на меня и улыбается. Черт, что опять не так? Я что на клоуна похожа? Что смешного-то? Понятия не имею. — За нами наблюдают. Парочка в углу. Снимают на видео. — А что ты лыбишься-то? Льстит что ли? Думала, что за столько лет ты уже давно привык к вниманию и славе. — Да это тут при чем? Я улыбаюсь, потому что у тебя на носу крем, — он рассмеялся, а я густо покраснела, торопливо стирая салфеткой это сливочное безобразие. Стыд, — успокойся, все нормально. Ты наелась? Или тебе еще слона заказать? — рассмеялся, а я картинно надула губы, — много спортом занимаешься, чтобы в форме оставаться? — Нет, у меня просто есть секретный рецепт. — Зелья от обжорства? — поднял бровь и усмехнулся, и я пнула его под столом ногой. Сжал зубы. — Нет. Просто у меня вот какой подход к питанию. Я до четырех не ем, а после четырех — не хочется. Не успеваю физически с университетом, работой и занятиям на ипподроме. — Вау. Катаешься на лошадях? А ты не так предсказуема, как кажется на первый взгляд. Пойдем, у тебя с собой права? — Я не вожу машину. — Ты в каменном веке живешь? С утра я видел у тебя в сумке права. Значит водишь. Давай не будем притворяться, иначе я выйду из себя, и тогда тебе несдобровать. — Ты не понял. Я не вожу машину не потому, что не умею. Я хороший водитель, и права получила еще в шестнадцать. И машина у меня была. У нас с сестрой. Я не вожу после того, как попала в аварию. И не проси меня это делать. Стэн просто вздохнул и, выудив телефон из кармана куртки, набрал номер. Такси. Мы сели в машину, и я только тогда почувствовала, что ужасно замерзла. Интересно, он правда оставит свой автомобиль здесь? Дэннил, ты несешь чушь. Одумайся. Наверняка сейчас примчится ассистентка и отгонит тачку на парковку. Или домой. Да и какая вообще разница? Дождь начался. Брр. Ничего не видно, просто заливает. Дворники не успевают справляться с потоками. Боже, это же сущий ад. Я попыталась всмотреться в лобовое стекло, но все тщетно. Водитель тоже опустил руки. Он попросту припарковался у обочины, предлагая переждать ураган. — Дальше ехать опасно. Обзор ужасный, можем попасть в аварию. Надеюсь, что дождь закончится в ближайшие десять-пятнадцать минут, и мы двинемся дальше. Не буду мешать, — он поднял черный экран, разделяя нас. Я пошарила в сумке и нашла наушники. Стэн молча копался в телефоне, отвечая на комментарии в какой-то дурацкой китайской соцсети. Иероглифы. Как он в них разбирается, ума не приложу. Я как-то само собой уложила голову ему на плечо, пытаясь высмотреть, что у него там происходит. Мужчина повернулся и недоумевающе посмотрел мне прямо в глаза. Блин, ну, а что такого? Все равно скучаем, почему бы и не посплетничать. — Дома поговорим. Дождь прошел, и в небе появилась радуга. Такая яркая, что глаз не оторвать. Я всю дорогу смотрела в окно и улыбалась, как маленькая девочка, попавшая в сказку. Стэн хмыкал и смеялся над своими переписками с китаянками, зато не обращал внимания на мое поведение. Дома он открыл бутылку пива и уселся перед телевизором смотреть баскетбол. Никогда не понимала эту игру. Футбол —да. Только не американский. Наш, европейский, где двадцать два здоровенных мужика гоняют мяч по полю. Это я понимаю. Но, дело его. Я мешать не стану. Тихо посижу в комнате. — Не так быстро. Мне вот интересно, тебя искать никто не будет? Сестра там, мама? Как-то ты больно спокойно относишься ко всему происходящему. — А что мне, визжать и прыгать? Я знаю, что как только я ступлю за дверь, то окажусь в твоей постели. Уж лучше я перетерплю один день, а завтра буду свободна, чем еще раз проснусь рядом с тобой, — он поднял бровь, — и нет, искать меня не будут. Некому. — Ты же говорила про сестру. — Она погибла в аварии. Не успела затормозить, и мы попали в больницу. Столкновение пришлось на ее сторону, и она не выжила, — глаза зудели от приближавшихся слез. Стэн отпил пива и поджал губы, понимая, что задел за живое, — с тех пор я за руль не сажусь. Страшно. — Но ведь за рулем была она. — Это сути не меняет. Виновата в аварии я. Такое, знаешь ли, оставляет свой след... — рука механически потянулась к подвески и погладила лебедя, — и я не хочу причинить боль кому-то еще. — Давно это было? — Почти четыре года назад. То есть в аварию мы попали семнадцатого. А умерла она двадцать восьмого августа. Не приходя в сознание. — Извини. И как ты это пережила? — Никак. С таким невозможно смириться или справиться. Это терзает меня каждый день. Я до сих пор не могу с людьми нормально общаться, боюсь, что и их потеряю. День Рождения отмечать не могу — именно из-за моей любви к вечеринкам погибла Джесс, — я почувствовала, как по лицу покатились соленые слезы, — Господи, это просто ужасно. Я все эти четыре года мечтаю только об одном — оказаться на ее месте, поменяться, — прижала руку ко рту и осела на пол, сползая по холодной стене. Стэн подскочил ко мне и обхватил за плечи, помог подняться и приобнял, сажая на диван. В глазах читалась тревога и жалость. Не люблю, когда меня жалеют. — Нельзя так думать. Твоим родителям было бы тяжело, потеряй они и тебя тоже. — Ты не знаешь моих родителей, — Себастиан нахмурился, — когда Джесс умерла, мама ворвалась в мою палату, увидела меня на полу и стала плакать и кричать о том, что лучше бы я умерла. Она хотела, чтобы на месте Джессики оказалась я. И я ее в этом не виню. И с тех пор я для нее не существую. Я умерла вместе с сестрой. Стэн приоткрыл было рот, чтобы сказать что-то, но передумал. Лицо исказила гримаса боли, и он крепче сжал мое плечо, от чего я поморщилась. Бутылка пива была давно забыта, как и баскетбол. Он молча сидел, гладя мои волосы, пытаясь успокоить, а я впервые рассказывала о своих проблемах постороннему человеку. Он был первым, кто, кроме моей Рейвен, услышал эту историю. Мужчина отвел меня в ванную, чтобы я умылась и привела себя в порядок, выдал два полотенца и даже принес мне халат и сменную одежду. Улыбнулся, пожал плечами и вышел, оставляя меня одну. Что ж, горячий душ и правда не помешает. Уже через час, стоя перед зеркалом, расчесывая волосы, я думала, что все, что с нами происходит, не случайно. Не знаю, почему мое желание сбылось таким странным образом, но раз уж оно сбылось именно так, то у вселенной были на то причины. Осталось только понять, как «снять ужасное проклятие» и перестать отравлять Стэну жизнь. — Была бы ты здесь! — отчаявшись, прошептала я и закрыла глаза.