Следы из прошлого

Свет от факела немного осветил окружающую обстановку. Ниара оказалась в довольно обширном каменном помещении, по стенам которого располагались книжные шкафы, заполненные старыми экземплярами от пола до потолка. Посреди этой огромной комнаты стоял деревянный стол. Несмотря на то, что все здесь будто из доисторической эпохи, оформлено было так же с определенным вкусом. Сразу видно, что руку в этом месте приложил господин Сомберхейд. Ну или кто-то из его предков, наверняка так же обожавших во всем строгий порядок. Как ни странно, пыли на столе не было практически совсем. Это говорило о том, что или сам господин наведывается сюда довольно часто, или же он кого-то да пускает в это место. Подойдя к столу поближе, Ниа заметила одну-единственную небольшую книжку, лежавшую там. Рядом находилась чернильница с пером. − Он писатель? − удивленно спросила она, садясь на стоявший здесь стул и открывая лежащую книгу. Пожелтевшие страницы были исписаны торопливым, но довольно аккуратным почерком. − Нет… Кажется, это его дневник, − дошло до нее, когда девушка прочитала несколько предложений на самой первой страницы. От осенившей ее мысли Ниара тут же захлопнула книжку и отскочила от стола. − Вот чего точно делать нельзя, так это читать все его мысли. «Не думаю, что это так уж страшно. Ты ведь случайно оказалась здесь. Так что, мне кажется, что будет не так плохо получше узнать этого человека. Вряд ли он вообще узнает, что ты тут была. Если не проболтаешься, разумеется» − Уверен? Ну хорошо, − глубоко вздохнув, Ниа снова села на стул и открыла первую страницу. «Мне сказали, что это поможет избавиться от того, что меня гложет. Если я не могу кому-то рассказать, значит, сумею обо всем написать. Там уже должно стать легче, верно? Итак. Меня зовут Хайленд Сомберхейд. На данный момент мне двадцать лет. Я о многом молчал в своей жизни, а высказаться было совершенно некому. Это письмо будет длинным, я хочу рассказать обо всем. Родился я в графской семье Сомберхейдов. Возможно, кто-то счел бы это за огромную привилегию. Однако поспешу разочаровать. С самого рождения моя жизнь не была сахаром. Что отец, что мать были ко мне предельно холодны. Я являлся единственным ребенком в семье, и, как часто говорил мой отец, мне повезло, что я родился особью мужского пола. С годами я все больше убеждался, что, будь я девочкой, меня могло уже и не быть на этом свете. Что же со мной происходило? Полнейший контроль за любым моим действием. Жестокие наказания даже за незначительную шалость. Меня пороли за то, что я иногда на улице пачкал одежду. Ребенком ведь был. В общем, меры были жестокими. Я так сильно ненавидел свою семью, что мне было бы нисколько не жаль, если бы их всех поубивали. Я бы понял, если бы подобная жестокость была делом рук исключительно моего отца. Но очень часто ко всему прилагала свои усилия моя мама. Порой она была даже хуже отца. Все мое тело уже к десяти годам сплошь было покрыто шрамами...» Лиаска нахмурилась, приподняв голову. − Шрамами?.. Не припомню, чтобы у господина были шрамы на теле, когда я делала ему массаж… − задумчиво проговорила она, снова перечитывая эту фразу. «Не было конечно. Я видел все его тело. Ни единого шрамика» − подтвердил Басти ка Дар, который явно тоже читал этот дневник. − Ладно… Посмотрим, что дальше, − перевела взгляд на следующую строку, чтобы продолжить чтение. «Вследствие этого я постоянно носил закрытую одежду, даже в тот период, когда на улице была неимоверная жара. Мне стыдно было показывать весь этот ужас другим, хотя друзей у меня никогда не было...» − Не было друзей? Как же я его понимаю… − вздохнула девушка, грустно смотря в книжку. − До недавнего времени я тоже была совершенно одна. «Родители попросту не позволяли общаться со сверстниками, которые жили неподалеку. В учебные заведения я не ходил, чтобы хотя бы там познакомиться с кем-нибудь. Почти вся моя жизнь проходила в четырех стенах. Лишь изредка я мог прогуливаться с родителями. Такие прогулки я тоже всей душой ненавидел. Во время них, по мнению отца и матери, я все делал не так, позорил их. Но выгуливать «паршивого пса», как они меня называли, иногда было необходимо...» − Какой ужас… Дядя Дик ко мне никогда так не относился, а тут родные люди… Как это все ужасно, − с сожалением прошептала Ниара. «Подобное отношение невероятно раздражало, но я ничего не мог поделать. Они были взрослыми, тем более − моими родителями. Я был обязан во всем им подчиняться. И слова против не имел права вставить. У меня не было собственного мнения. А так как я являлся человеком очень несдержанным, частенько получал за такое. Как-то так, немного о моей жизни. Я уже перестал надеяться на то, что однажды это издевательство прекратится, что что-то за мое существование изменится в доме. Ничего не поменялось ни за десять лет, ни за пятнадцать. Но время шло. Менялось и мое мировоззрение, несмотря на адское давление со стороны родных. Многие вещи стали казаться мне совсем уж неправильными. А в некоторых случаях происходило даже наоборот. Я стал больше противиться их способам воспитания, за что получал еще больше. В один прекрасный момент я понял, что больше так продолжаться просто не может. Если они не покинут этот мир, то умру я. Ведь все это было просто невыносимо. И, думаю, понятно, почему. Конечно, подговорить кого-то убить их я просто не мог. Пошли бы слухи, и в конце концов обнаружили, что это я на самом деле виноват во всем. Тут надо было действовать как можно осторожнее. И, наверное, наилучшим вариантом было бы сделать все так, чтобы их смерть выглядела несчастным случаем. Оставалось придумать, как сделать это...» − Ребенка довели до мыслей об убийстве… Что может быть хуже? Знаешь, Басти, теперь я поняла, почему господин Сомберхейд такой… Холодный и жестокий. Он просто не научился доверять людям. Да и некому было. И… Наверняка в тайне боится, что снова объявится кто-нибудь, кто будет пытаться им управлять. Потому он и пытается казаться неприступной горой, − выдохнула Ниара, после чего продолжила читать. «Шли месяцы, а я вынашивал план. Он был до чертиков прост, но гениален. Всего лишь нужно было устроить грандиозный поджог. Чтобы подохли все, кроме меня. Ведь никто, абсолютно никто не защищал от этих… этих… » − Этот ребенок малость сошел с ума, − подметила лиаска. «Прошла еще неделя. Я сумел все организовать так, что моей вины не было совсем. Что сам я был таким же пострадавшим, просто чуточку везучее. А все остальные… эти бездушные твари… все сгорели. Вместе с этим проклятым домом. Так им было и надо! Думал я тогда. Но сейчас, спустя три года после этих страшных событий… Я понимаю, что был ничем не лучше.» − Если бы я могла в тот момент оказаться рядом… Может быть, у меня бы получилось ему помочь? Показать, что все вокруг не так жестоко? Что его родители были совсем неправы, воспитывая его подобным образом? − И как же они должны были меня воспитывать? − послышался холодный, требовательный голос со стороны выхода. Ниара замерла с книжкой в руках. Сердце бешено заколотилось в груди. Было очень страшно обернуться и встретиться с глазами зверя. Ведь именно такой аурой сейчас веяло с той стороны. Господин Сомберхейд был явно очень зол. − Я спросил тебя, Ниара. − Я… Господин… − только и смогла выдавить девушка. − Ты нарушила запрет. Я ясно сказал тебе: можешь гулять, где хочешь, но не смей пытаться проникнуть в закрытые помещения. − Но господин… Я не… − попыталась возразить. − Молчать! Ты уже достаточно сделала для того, чтобы заработать свое наказание. Живо поднимайся и ко мне в комнату. И если еще хоть к чему-нибудь здесь прикоснешься… Наказание будет болезненным втройне, − мужчина развернулся на каблуках и направился вверх по лестнице. Лиаска дрожащими руками положила дневник на стол. «Ничего не бойся. Попытайся с ним поговорить и все объяснить. Думаю, он все поймет. Мы же только что убедились, что он совсем не плохой человек» Ниа лишь слабо кивнула, поднимаясь со стула. Направилась на негнущихся ногах к выходу. Стук господских каблуков слышался где-то далеко наверху. Естественно, девушке было безумно страшно. Хотелось просто проснуться и забыть весь этот кошмар. Но к сожалению, это была реальность, которая никак не хотела оказываться сном. Подъем продлился гораздо меньше времени, нежели спуск, хотя обычно бывает совсем наоборот. Это нисколько не облегчило состояние лиаски. Ведь момент наказания только приближался. От осознания предстоящего становилось лишь хуже. Помимо коленей начали дрожать еще и руки. Правда, она уже не знала, от чего: то ли от холода, то ли от пронизывающего ее тело липкого страха Вскоре они поднялись на второй этаж. Из комнаты выглядывала ничего не понимающая Амалин. Увидев бледную, как смерть, Ниару, служанка быстро смекнула, что та где-то серьезно ошиблась. Брюнетка закрыла рот рукой, сочувствующе посмотрев на нее. Теперь стало еще понятнее, что помочь лиаске совсем никто не сможет. Она медленно прошла через приоткрытую дверь комнаты господина, которая тут же захлопнулась за ее спиной. Внутри все так же царила темнота. От этого становилось еще страшнее. − Раздевайся, − послышался холодный голос господина из недр комнаты. Ниа вздрогнула, замерев. Сердце бешено колотилось в ее груди. От его приказа все похолодело. − Ты не расслышала? Я сказал, раздевайся. Содрогаясь всем телом, Ниа медленно сняла с себя одежду служанки. Аккуратно сложила и оставила на полу. Выпрямилась, стараясь прикрыться руками. Так страшно ей еще не было никогда. − Подойди сюда. Немедленно. Только этот приказной, холодный тон заставил девушку двинуться на его голос на ватных, совершенно негнущихся ногах. Она оказалась в другом помещении, более обширном, но таком же темном и мрачном. Стены были полностью каменные, серые и явно холодные, как и пол, по которому лиаска ступала босыми ногами. По крайней мере, здесь не было видно кровати, а значит, ее вряд ли будут насиловать. − Выходи на самую середину, − все так же безэмоционально прозвучал голос. Только было непонятно, откуда он доносился. Фигур поблизости заметно не было. Пришлось повиноваться приказу. Ниа остановилась примерно на середине этого ужасающего помещения. В этот момент раздался лязг цепей прямо у нее над ухом, но голову поднять она не решилась. − Подними руки, − последовал новый приказ, не выполнить который не представлялось возможности. В следующую секунду на ее запястьях застегнулись жесткие кандалы, почти до боли стягивающие их. Снова раздался лязг цепей, поднимая ее за руки над полом, так, чтобы она могла касаться их лишь пальцами ног. За спиной послышались гулкие шаги. Сердце девушки было готово выпрыгнуть из груди от страха и боли. − Настало время для наказания. − Г-господин Сомберхейд… Позвольте… Мне все объяснить, − дрожащим голосом начала она. − Молчать. Я уже говорил, что ты нарушила приказ. А за любое нарушение в моем доме каждый получает свое наказание. Твое будет жестче остальных. Потому что ты не только наплевала на мои слова про все запертые двери, но еще и влезла в мою личную жизнь, которая тебя никаким боком вообще не касалась. Я вполне могу убить тебя за это, но не стану. Все-таки, ты последний выживший лиас, а я не желаю брать на себя ответственность за полное уничтожение этой расы. Так что ты просто получишь наказание в двойной мере. Нет, даже в тройной. После его последнего слова раздался свист, от которого сердце Ниары пропустило удар. В следующий миг на ее спину обрушилась плеть со всей своей хлесткой силой. Кое-как, но девушка сумела сдержать крик, хоть слезы и хлынули из ее изумрудных, наполненных страхом глаз. Каждый последующий удар был сильнее предыдущего, но Ниа изо всех сил сдерживала себя, чтобы не закричать. И все же к концу сей пытки боль стала настолько невыносимой, что сжимать зубы было уже попросту невозможно. По всей комнате разнесся ее крик, наполненный страданиями. Еще два удара, и все закончилось. − Похвально. Еще никто не выдерживал почти всю пытку, ни разу не закричав, − в голосе господина звучало искреннее удивление. Цепи медленно опустили девушку на пол, оковы спали. Ниа упала на колени, не в силах стоять. Каждую секунду по телу прокатывалась дрожь. Вся спина была сильно рассечена, на полу давно уже образовалась лужица крови. − Поднимайся и иди одеваться. После этого сразу направляйся в свою комнату. Завтра утром жду у себя. Все поняла? Всхлипывающая Ниара сумела лишь слабо кивнуть, с огромнейшим трудом поднимаясь на ноги. Очень медленно она направилась к выходу. Ей было очень плохо и больно, но оставаться здесь больше не могла. В голове была лишь одна мысль: поскорее бы это все прекратилось. Кое-как девушка натянула свою одежду. Это была еще одна пытка, ведь ткань, прилегавшая к липкой от крови спине, доставляла еще больше боли. Ковыляя, лиаска покинула комнату. Голова кружилась. Ей казалось, что она свалится прямо посреди коридора. Но этого никак нельзя было допустить. Как только дверь за ее спиной захлопнулась, ее под руку кто-то подхватил. Затуманенным взглядом девушка посмотрела на своего спасителя. Им оказалась Амалин. Кажется, эта особа все время стояла под дверью, ожидая, когда наказание Ниары наконец закончится. Благодаря темноволосой Ниа смогла добрести до своей комнаты, не растянувшись на чистейшем полу второго этажа особняка Сомберхейда. К счастью, в их комнатушке находилась и Мел, которая тут же подключилась к срочной помощи. Обе девушки уложили раненую лиаску на ее кровать, предварительно освободив от страшно мучившего ее платья. − Господи боже мой… Сколько же ударов ты вынесла?.. − в ужасе прошептала Амалин, смотря на кровавое месиво. − Г-госп-подин… Сказ-зал… Ч-что я… З-зас-служила тр-ройное… Н-наказ-зание… − с трудом выдавила Ниа. Амалин перекинулась парой фраз с Мел, после чего вторая пулей вылетела из комнаты, вскоре вернувшись с тазиком воды, чистой тряпкой и аптечкой. Однако опять же внутри не задержалась, вновь куда-то убегая. − Потерпи еще самую малость, Ниара. Знаю, ты и так многое выдержала сегодня, но все это нужно промыть и обеззаразить. Как только тебе станет лучше, сразу обо всем нам с Мел расскажешь. Господин никогда так ни на кого не зверел. Тройная норма… Ты же и умереть могла! − причитая, Амалин принялась тщательно промывать каждый рубец, заставляя бедную Ниару стонать от боли. К сожалению, это был единственный выход помочь ей со всем справиться. Мел очень скоро вернулась с горячим и таким ароматным чаем. Темноволосая девица к этому времени уже практически полностью закончила с обработкой, в данный момент тщательно перебинтовывая спину лиаски. Затем ее буквально заставили выпить всю огромную кружку чая, после чего девушке, к счастью, стало легче. По крайней мере, теперь она могла говорить. Тогда Ниа с огромным трудом рассказала им о своем небольшом приключении, однако совсем умолчала о дневнике. Она понимала, что эта самая книжка − страшная тайна господина. Не зря ведь он хранит ее в абсолютно недоступном для других месте. Еще немного девушки расспрашивали подругу о приключившемся, а потом разошлись спать, но сначала помогли аккуратно улечься Ниаре, которая почти мгновенно провалилась в беспокойный сон, наполненный кошмарами.