Лихой вираж судьбы - 2

Утро следующего дня началось для Николая ещё до рассвета. За окном только-только начало светать, а он проснулся и уже никак не мог заснуть. Он удобнее устраивался на кровати, нежно обнимал Милен, но сон сняло как рукой, и все попытки ещё немного поспать не давали никакого результата. Такое однажды уже было в его жизни. Накануне выпуска из училища, Саша Подлесный, который на старших курсах жил дома с родителями, предложил Коле переночевать у него, чтобы вечером посидеть за столом и попрощаться с курсантской жизнью, так как завтра они должны были стать офицерами, настоящими лётчиками. И на следующее утро Николай также рано проснулся, часа в четыре ночи, и так же не мог потом заснуть, так как чувствовал какое-то необъяснимое эмоциональное возбуждение. Пытаясь разобраться в причинах столь странного явления, которое раньше с ним никогда не происходило, он постепенно понял, что необычное волнение он испытывает от того, что через несколько часов с ним произойдёт значимое событие, к которому он так долго шел. Это будет первое серьёзное достижение в его жизни: он реально станет тем, кем мечтал стать на протяжение почти десятка лет, начиная ещё со школы. Когда он подростком смотрел на молодых лётчиков, только-только пришедших в полк для прохождения службы, они казались ему очень взрослыми дядями, настоящими богатырями, которым доверили сложную авиационную технику, и которые могут так лихо крутить пилотаж, что у него аж дух захватывало. Стремясь к тому, чтобы однажды стать таким же, как они, Николай укреплял своё здоровье, активно занимался физической подготовкой, хорошо учился, интересовался авиацией и постоянно мечтал о небе. Потом были выпускные экзамены в школе, которые только самим фактом существования наводили лёгкий ужас и казалось, что сдать их просто нереально. Коля упорно к ним готовился, позабыв про друзей, и как результат – успешно их сдал. А вслед за выпускными экзаменами были вступительные в лётное училище. Снова лёгкий шок, снова сомнения в своих возможностях, снова напряжение всех умственных и физических сил и снова прекрасный результат – Коля с первого раза поступил. А потом начались нелёгкие курсантские будни. Занятия, наряды, физическая подготовка, полёты, разбор полётов, анализ ошибок и поиск путей их устранения, снова занятия, медосмотры, сессии и, конечно, отпуска, которые пролетали как один день. И вот, наконец-то, настал момент, когда весь этот огромный труд оказался позади. И в результате всех многолетних усилий, пройдя через все тернии учёбы, его мечта, – стать лётчиком-истребителем, – сегодня должна будет материализоваться в виде диплома с отличием об окончании лётного вуза и в виде лейтенантских погон, которые он с самого утра наденет на торжественное построение для вручения дипломов. Похожее состояние было у Николая и сейчас. Только причина была несколько иная. Много лет назад, ещё будучи курсантом, он узнал о существовании французской певицы Милен Фармер и влюбился в неё с первого взгляда, как только впервые увидел на фотографии её лицо. Потом он долгие годы следил за её творчеством, коллекционировал её песни и альбомы, искал всю доступную информацию о ней. И при этом даже не мечтал, что когда-нибудь сможет увидеть её в жизни, так как считал, что это в принципе невозможно, так как она жила во Франции, а он – в Советском Союзе, где возможность съездить за границу была почти нереальной для простых граждан, а для носителя военной и государственной тайны, которым является любой офицер – и подавно. Но потом всё круто изменилось как в самом государстве, так и в личной жизни Николая, и в один прекрасный момент он смог не только в живую увидеть, но и познакомится с Милен Фармер, которую давно почитал и боготворил. И самым удивительным и потрясающим фактом для него было то, что после знакомства ему удалось стать другом Милен. И эта дружба постепенно переросла во взаимную симпатию, которая недавно трансформировалась в самую настоящую любовь. А сегодня, по всей видимости, наступал тот день, которого Николай очень ждал и очень боялся. Сегодня он собирался напрямую сказать Милен о своих чувствах к ней и узнать, что она скажет ему в ответ. Этот момент тоже должен будет стать значительной вехой в его жизни. А вот радостным он окажется или не очень – это Николай сможет узнать только вечером. Коля лежал, повернувшись к Милен лицом, и по мере того, как в комнате становилось всё светлее и светлее, внимательно рассматривал её лицо, шею, плечи, запоминая каждое её родимое пятнышко, каждую веснушку. Он смотрел на неё и временами не верил своим глазам, что сейчас она лежит рядом с ним и безмятежно спит. Николай часто задавался вопросом: как могло произойти такое чудо, что он смог познакомиться с Милен, и что она заинтересовалась им как мужчиной? Ведь вокруг неё в ходе творческой деятельности постоянно вращаются сотни разных мужчин, большинство из которых наверняка ей симпатизируют. У неё миллионная армия поклонников по всей Земле, которые регулярно забрасывают её тоннами писем, в которых каждый второй мужчина признаётся ей в любви. Но в результате Милен обратила внимание именно на него, на простого военного лётчика, с которым она случайно повстречалась, и с которым она хоть и регулярно, но так редко виделась. Он искал ответ на этот вопрос и никак не мог его найти. У него, конечно, были предположения, почему так произошло. И не так давно он поделился ими с Андреем. Но где-то в глубине души он всё же не понимал, по какому такому закону Мироздания его судьба пересеклась с судьбой Милен. Помимо этого, у него был ещё один, не менее сложный вопрос, на который Николай также не находил ответа: за что же ему выпало такое великое счастье полюбить в молодости прекрасную француженку, а в зрелом возрасте суметь найти её и добиться её симпатии? Чтобы получить ответы на эти вопросы или хотя бы на шаг приблизиться к ним, Николай решил провести параллели между его жизнью и жизнью Милен. Но даже беглый анализ этих параллелей говорил, что никаких общих точек соприкосновения их судьбы изначально не имели. Сферы интересов, в которых они вращались, были очень далеки друг от друга. И только в последние годы, когда Николай стал периодически бывать в других странах, их судьбы немного сблизились, но этого было явно недостаточно, чтобы в один прекрасный миг они пересеклись. Но, несмотря ни на что, это всё же произошло. И интересным совпадением было то, что и Николай, и Милен к этому моменту ни с кем не состояли в отношениях, при этом Николай хорошо говорил по-французски, а Милен не уехала работать в США или отдыхать куда-нибудь на острова. Создавалось впечатление, что их встреча долго готовилась свыше, и она состоялась именно в тот момент, когда они оба были готовы к ней, когда они могли вызвать первичный интерес друг к другу как личности, и когда они могли без оглядки отдаться прекрасному чувству, которое очень быстро вспыхнуло между ними. С этими размышлениями Николай так и пролежал до самого утра, скользя взглядом по плечам и лицу Милен, восхищаясь её идеальными очертаниями. Он обнимал любимую женщину и еле заметно, чтобы случайно не разбудить, нежно поглаживал пальцами её тело. Милен проснулась задолго до времени, которое ещё вчера днём было установлено на будильнике. Когда сон постепенно улетучился, она почувствовала объятия Николая и то, что он аккуратно гладит её руку. Милен слегка улыбнулась, повернулась в сторону Коли и ещё сонным голосом, не открывая глаз, произнесла: - Доброе утро! - Доброе утро! – услышала она в ответ тихий голос и почувствовала лёгкий поцелуй в щёку. - Который час? - Семь часов двадцать четыре минуты, - ответил Коля, кинув взгляд на настенные часы. После этого Милен сильнее прижалась к Николаю и некоторое время продолжала наслаждаться его поглаживаниями. Как только сон окончательно рассеялся, она открыла глаза и увидела, что Николай с улыбкой наблюдает за ней. Заметив, что у него бодрый вид, она тут же с головой игриво укрылась одеялом и с небольшим смущением спросила: - Николя! Ты что, всю ночь меня рассматривал? - Всю! – шутливо подтвердил он. – Причем как всю ночь, так и всю тебя! - Зачем, Николя? Я же не расчёсанная, да ещё вся заспанная! – смущённо произнесла Милен из-под одеяла. - Потому что ты самая красивая не расчёсанная и заспанная женщина в мире! – ответил Коля, откинув с её лица одеяло. - И что: я даже такая тебе нравлюсь? – застенчиво спросила Милен с блеском в глазах. - Очень! – коротко ответил Николай и прильнул к её губам. Милен обняла Колю и пылко ответила на его поцелуй. Она почувствовала, как сильнее забилось её сердце, и как по телу пробежала тёплая волна. Приложив небольшое усилие, Милен, не отрываясь от губ Николая, стала приподниматься на постели, тем самым заставляя его лечь на спину. Оказавшись сверху, она медленно оторвалась от губ Коли и ласково посмотрела на него. С улыбкой изучая его лицо, которое было уже хорошо ей знакомо, она бросила взгляд на его волосы. Рассматривая их, милая улыбка постепенно исчезла с её лица, и оно стало немного грустным. Николаю, который в свою очередь рассматривал лицо Милен, даже показалось, что в глазах Милен проявилось какое-то сожаление. - Что случилось? – спокойным голосом спросил Коля. – Почему ты так резко поменялась в лице? - Два месяца назад ты не был таким седым, - тихо ответила Милен, продолжая рассматривать его волосы. – А сейчас у тебя почти полностью белые виски, да и сверху я вижу несколько новых, довольно заметных седых прядей. И что-то мне подсказывает, что эта седина появилась у тебя после того полёта… Я права? Николай ничего не ответил. Он с лёгкой улыбкой пожал плечами, а потом спросил: - А я тебе таким не нравлюсь? - Нравишься! Даже очень! – с грустной улыбкой сказала Милен и легла на плечо Николая. Она вдруг отчётливо поняла причину, по которой у Коли в его сорок с небольшим лет была такая густая седина, которую не у всех шестидесятилетних мужчин увидишь. Получалось, что до последнего случая, когда Николаю чудом удалось катапультироваться из падающего самолёта, у него в воздухе были и другие аварийные ситуации, которые отметились в его первичной седине. У неё всё сжалось внутри, когда она представила, что Николаю приходилось несколько раз заглядывать смерти в глаза. В некоторых своих песнях она только упоминала о ней или намекала на её близость, а Коля реально приближался к ней настолько, что она в любой момент могла его забрать. И при этом он снова и снова рвался в небо, что было непостижимым для разума Милен. У неё похолодело на сердце от мысли, что везение, которое пока сопутствовало Николаю в полётах, в любой миг может закончиться, и она больше никогда его не увидит… - Как-то неуверенно ты это сказала, - прокомментировал Николай последнюю фразу Милен. – Если хочешь, я могу покрасить волосы в какой-нибудь радикальный чёрный цвет, чтобы они тебя не смущали. - Не надо тебе красить волосы. Они мне больше нравятся в естественном виде. - Спасибо! – с облегчением сказал Николай. – Тогда считай, что я наполовину блондин. - Зачем? - Я же вижу, что тебя почему-то огорчают мои волосы. Думаю, не сильно ошибусь, если скажу, что это моя седина на тебя так действует. И если ты не хочешь, чтобы я её закрасил, то предлагаю тебе просто изменить своё отношение к ней. - Дело не в твоих волосах, Николя! Дело в другом… - И в чём же? – с удивлением спросил Николай, не понимая намёка Милен. - Дело в том, что я очень сильно боюсь за тебя. И я очень сильно переживаю от того, что у тебя такое опасное хобби, как полёты. - Милен! Это не хобби. Это моя жизнь! Не вся, конечно, но это одна из основных её составляющих, - уточнил Коля. - Вот это меня больше всего и беспокоит! Я понимаю, что ты не можешь жить без неба, что это твоё призвание, что ты рождён для полёта! Я знаю, что после увольнения из армии ты ищешь любую возможность подняться в небо не только как пассажир, но и как пилот. Я даже знаю, что ты отличный лётчик, в совершенстве владеющий своим истребителем! - Откуда ты это знаешь? – всерьёз удивился слегка польщённый Николай, глянув на Милен. - Неважно! Знаю и всё! – с лёгкой улыбкой ответила она, продолжив: - И я очень боюсь, что однажды с тобой в полёте случится беда, и я навсегда тебя потеряю. Я же этого второй раз просто не переживу после всего того ужаса, через который я прошла два дня назад! Поэтому я хочу попросить тебя кое о чём. - Я слушаю тебя! – с готовностью ответил Николай, уже понимая смысл просьбы. Милен приподнялась, села на постели, прикрывшись одеялом и поджав под себя ноги, а затем, положив одну руку на грудь Коли, произнесла: - Николя! Ты не мог бы… повременить со своими полётами, чтобы я немного отошла от страшных мыслей, которые всё ещё мелькают у меня в голове, когда я думаю о том, что ты снова можешь уехать на полёты, и что с тобой снова может произойти что-то плохое? Николай взял руку Милен, гладящую его грудь, поцеловал её пальцы и, глубоко вздохнув, сказал, нежно глядя на любимую женщину: - Милен! Мне очень приятно слышать и видеть, что ты действительно обо мне беспокоишься. Я прекрасно понимаю твои опасения, которые небезосновательны. Но поверь! То, что со мной произошло несколько дней назад – это редчайшее стечение обстоятельств, которое, может быть, и через сто лет ни с одним лётчиком ни разу не повторится. А в остальном полёт опасен не больше, чем поездка на автомобиле. Видишь! Как бы там ни было, я жив, здоров, лежу рядом с тобой. К тому же, после всего могу сказать, что кто-то там наверху, видимо, бережёт меня для тебя. Поэтому ничего со мной не случится! Уж в воздухе точно! - Николя! Прошу тебя! – обратилась Милен к Коле с умаляющими нотками в голосе. – Пообещай мне, пожалуйста, что ты пока не будешь садиться за штурвал самолёта! Николай посмотрел в глаза Милен и увидел, что эта просьба не была какой-то её прихотью. В её глазах читалась внутренняя боль и неподдельные переживания за его жизнь. Он был согласен выполнить эту просьбу, но не представлял, как же он потом сможет не летать, если пообещает Милен больше не поднимать самолёт в воздух. Николай слишком любил её и не мог позволить себе её обманывать или как-то огорчать. Обратив внимание на то, что Милен просит его не летать «пока», он решил, что со временем можно будет вернуться к этому вопросу и попросить у Милен разрешения полетать, если представиться подходящий случай. Не факт, конечно, что она потом разрешит это дело, но шансы на «добро»[35] с её стороны были всё же высокие. Глубоко вздохнув, Коля ответил: - Хорошо! Я обещаю, что пока не буду садиться в кабину самолёта. Если мне захочется полетать, то спрошу у тебя разрешения на это дело! - Спасибо! – ответила Милен, и на её лице появилась лучезарная улыбка. - Подумаешь, один раз кресло не сработало с первого раза! – с наигранным недовольством буркнул Николай, пряча улыбку. – Потом-то сработало! До этого же всё было хорошо. И после всё будет хорошо! Чего ты так переживаешь? - Чего я переживаю? – переспросила Милен, всё так же улыбаясь. Отпустив прикрывающее её одеяло, она одной рукой опёрлась возле головы Николая, приблизившись к нему, а второй нежно провела по его щеке. Выдержав небольшую паузу, Милен в полголоса ласково сказала, глядя Коле в глаза: - Да потому что я безумно люблю тебя! Смысл этой фразы дошел до Николая не сразу, а только через пару секунд, так как он ожидал услышать что угодно, но только не это. Он подскочил на кровати так, как будто его ударило током. При этом его лицо сразу стало серьёзным, а сердце начало бешено колотиться, рискуя выскочить из груди. Сев рядом с Милен, он взял в ладони её лицо и внимательно посмотрел ей в глаза, постепенно расплываясь в улыбке. Она с лёгкой застенчивостью продолжала смотреть на него. Николай обнял её и тихо, но со страстью, произнёс на самое ухо: - Милен! Дорогая! Как же долго я ждал этих слов! Дни и ночи ждал! Затем он снова посмотрел в её улыбающееся счастливой улыбкой лицо, нежно провёл ладонью по её щеке и сказал, глядя в её красивые глаза: - Милен! Я так же безумно тебя люблю и не могу больше жить без тебя! Милен радостно вскрикнула и что есть силы обняла Николая, шепча ему на ухо: - Ты мой! Только мой! И больше я тебя никуда не отпущу! Затем она прильнула к его губам, вложив в этот поцелуй всю свою нежность и страсть, на которую только была способна. Николай, почувствовав, что у него начинает кружиться голова от переполняющих его чувств, медленно опустился назад на кровать, увлекая за собой Милен. Она пылко целовала Николая, а он в свою очередь нежно гладил её тело, прижимая его к себе. Очень быстро они дошли до такого накала страстей, что просто не могли оторваться друг от друга. И они снова погрузились в пучину нежности и любви. Обессилив от взаимных ласк, Милен легла в объятия Николая, который никак не мог поверить в то, что она призналась ему в любви. Да ещё первой! Он чувствовал себя самым счастливым мужчиной на Земле! И теперь его интересовал только один вопрос: когда они смогут обсудить вопросы их дальнейшей совместной, как надеялся Коля, жизни. Предстоял довольно серьёзный разговор, и как бы Николаю не хотелось поскорее всё прояснить, но сейчас на это времени уже не оставалось. Получалось, что побеседовать на эту тему можно вечером, когда они будут уже свободны от дел, запланированных на сегодня. Сопутствующим вопросом был выбор места, где они могли бы уединиться. В идеале, поговорить можно было и дома у Милен, но с ними был Андрей, и Николай пока не мог понять, будет ли корректно с его стороны, если он попросит своего кума оставить их с Милен наедине. Милен лежала в объятиях любимого мужчины и тоже с трудом верила, что Николя признался ей в любви. Она, конечно, давно уже заметила интерес к себе с его стороны. Уже на втором свидании после их знакомства она периодически обращала внимание на взгляд, которым Николай смотрел на неё. И по этому взгляду она сразу поняла, что он неравнодушен к ней. Но в отличие от сотен тысяч других взглядов, которые она за свою жизнь замечала со стороны мужчин, взгляд Николая был особенным, необычным. В его взгляде читалась не похоть, не желание приятно провести время с женщиной, закрутив с ней стремительный роман, и не желание всеми правдами и неправдами сблизиться с ней, чтобы потом с её помощью решать свои корыстные вопросы. От его взгляда веяло теплом, добром и благожелательностью, замешанными на обычной человеческой любви, в которой Николай не спешил ей объясняться. Она чувствовала с его стороны искренний интерес к себе как к человеку. И ей нравилось то, что Николай мог сдерживать нежные чувства к ней, так как тогда она ещё не была влюблена в него и считала его просто хорошим другом. А его преждевременные объяснения в любви могли вызвать у неё подозрения в их необоснованности или неискренности. И только когда Милен сама влюбилась в Николая и почувствовала, что не может без него жить, вот тогда она начала сама страдать от того, что Николай так долго не предпринимает никаких попыток объясниться с ней. Она даже иногда жалела о том, что является заметной фигурой в мировом шоу-бизнесе, так как считала, что именно из-за этого Николай немного комплексует и стесняется открыто сказать ей о своих чувствах. И только их диалог в машине, произошедший два месяца назад перед отлётом Николая домой, обнадёжили её в том, что у него действительно сильные чувства к ней, и что в скором времени они, наконец-то, объяснятся друг другу в любви. Тогда она не дала ему высказаться не только потому, что хотела взять время, чтобы окончательно разобраться в себе и хорошо подумать над тем, как они будут вместе жить, но и потому, что она просто испугалась столь стремительного развития их отношений, которое произошло за те два дня, что Николай гостил у неё. И когда Андрей приехал один и сказал ей, что Николай погиб, а потом оказалось, что он жив, Милен решила, что она при первом же удобном случае первой признается ему в любви. Она заметила, что Николай тоже уже не мог сдерживать в себе чувства по отношению к ней, и поэтому догадывалась, что и он ждёт удобного случая, чтобы сказать ей самых главных три слова. Но так уж получилось, что Милен его опередила, и она нисколько не жалела об этом. Милен слегка улыбнулась, когда вспомнила реакцию Николая на её слова. Особенно забавной была пауза, которая потребовалась Николаю на осознание услышанного. И момент, когда он подскочил как ужаленный, не веря своим ушам. Но в то же время Милен вспомнила, что немного волновалась, когда признавалась Николаю в любви, так как некоторые сомнения в том, что Николай ответит ей взаимностью, у неё всё же были. И если бы Николай не проявил такой взрывной реакции на её слова и продолжал бы спокойно лежать дальше, пытаясь ей что-то сказать, то она, скорее всего, просто разрыдалась бы от обиды и горечи, которые сразу овладели бы ею. Но как только Николай подскочил на кровати и сел рядом с ней, она сразу поняла, что она самая счастливая женщина на Земле. Мысли Милен прервал звук будильника, который Николай почти сразу же выключил. - Милен! Ты спишь? – спросил Коля и легонько потряс её за плечо. - Нет! - Тогда давай вставать! Нас ждут великие дела! - Не хочу вставать! Хочу лежать рядом с тобой, обнимать тебя и слушать твои слова о том, как ты меня любишь! - Я тебя очень-очень сильно люблю! Я люблю тебя так, что ты даже представить себе не можешь как! – произнёс Николай, прижимая к себе Милен. - Хорошо! Ещё! – с улыбкой сказала Милен, глянув на Николая. - А ещё я люблю тебя так, как никто никого никогда не любил! - Ещё! – продолжала Милен. - Ещё могу добавить только то, что ты единственный человек, которому удалось уговорить меня не летать! Хоть и на какое-то время! Подчёркиваю – временно! – с улыбкой сказал Николай, назидательно подняв вверх указательный палец. – Такого даже моим родителям не удавалось! Это, думаю, о многом говорит. - Да, согласна! На такую жертву ради любимой женщины, пожалуй, мало кто из лётчиков согласится! - Вот! И я об этом! – подхватил её мысль Николай. - Ладно! Давай вставать. А то ещё завтрак нужно приготовить. Думаю, что Брижитт ещё спит. Милен сладко потянулась, затем поднялась и направилась к стулу со своей одеждой, который стоял возле шкафа-купе. Став боком к Николаю, она принялась одеваться. Коля, сидя на кровати, скользнул взглядом по её идеальной фигуре, а потом подошел к ней и, обняв, сказал на самое ухо: - Какая же ты у меня красивая! - Ты действительно так считаешь? – с интересом спросила Милен. - Я в этом просто уверен! Сколько смотрю на тебя с самого момента нашего знакомства, так всё и не могу насмотреться! Да что там с момента нашего знакомства – я не могу насмотреться на тебя с того времени, как впервые увидел тебя на фотографии. - Тогда фотографии были намного моложе, - с лёгкой грустью произнесла Милен. – А сейчас они уже не такие молодые. - Тогда они были молодые, а сейчас вообще огонь! Сегодняшние фотографии показывают очаровательную роковую женщину, от одного вида которой крышу сносит как безусым юнцам, так и убелённым сединой старцам! Я, кстати, один из этих старцев, если хорошо присмотреться, особенно в темноте! - с улыбкой сказал Николай. - Тоже мне, старец нашёлся! – усмехнулась Милен. - Да ты на мои виски посмотри! - Видела уже. И что? - Ну и… всё! Вот! А некоторые дамы бальзаковского возраста вообще испытывают состояние шока, глядя на твои сегодняшние фотографии, так как не могут понять, как же тебе удалось застрять в тридцатилетнем возрасте?! Поэтому, у кого из нас сегодня фотографии старше – это ещё разобраться надо! - Ох и льстишь ты мне, конечно! Но приятно, скрывать не стану! - Милен! – тихо произнёс Николай, глядя ей в глаза. – Да для меня никогда не было, нет и никогда не будет красивее женщины, чем ты! А все остальные пусть говорят, что хотят. Главное, что я тебя люблю, что мы счастливы, и что у нас ещё столько всего прекрасного впереди! - Спасибо тебе, любимый! – прошептала Милен, и у неё навернулись слёзы. - За что, дорогая? - Просто за то, что ты у меня есть! Николай глубоко вздохнул, крепче обнял Милен и произнёс: - Я очень тебя люблю! - Давай одеваться! – сказала Милен и, с неохотой выскользнув из объятий Николая, взяла со стула футболку. Одевшись, они вышли из спальни и направились в кухню, чтобы приготовить лёгкий завтрак, так как времени до отъезда в аэропорт оставалось не так уж и много. Зайдя в кухню, Милен с Николаем остановились и переглянулись. Стол был уже накрыт, а за столом о чём-то тихо беседовали Брижитт и Андрей. - Ну, наконец-то! С добрым утром, сони! – произнесла Брижитт. – А то мы с Андре уже думали идти будить вас. Время-то уже девять часов. - Доброе утро всем! А мы уже часа два как не спим! Мы сами хотели идти вас будить! А вы, оказывается, тоже уже не спите, – ответил Николай. - Садитесь за стол! Всё готово! – сказал Андрей и стал помогать Брижитт расставлять тарелки и блюда. Сев за стол в уже установившемся порядке, - Милен и Николай с одной стороны, а Андрей и Брижитт с другой, - все четверо принялись за завтрак. Накладывая себе и Милен салат, Николай заметил, что Андрей и Брижитт с лёгкой улыбкой изредка посматривали то на него, то на Милен. Потом Брижитт наклонилась к Андрею и что-то шепнула ему на ухо, после чего он слегка усмехнулся и чуть заметно кивнул головой. Николай вскользь глянул на Милен, но ничего особенного на её лице не заметил. Соответственно, и в своём выражении лица он ничего удивительного не чувствовал. Решив не придавать этому значения, так как Брижитт с Андреем могли говорить о чём-то своём, Николай сделал вид, что ничего не заметил. И как-то так получилось, что завтрак прошел почти в полной тишине. Все были поглощены своими мыслями. После завтрака Брижитт предложила всем вместе посидеть в гостиной, на что никто возражать не стал. Проходя в гостиную, Андрей обратился к Николаю: - Коль! У меня змейку на сумке заклинило. Ты не мог бы помочь отремонтировать её? А то скоро уже ехать. - Пошли глянем, что там у тебя стряслось? – с готовностью ответил Николай. Зайдя за кумом в его комнату, Николай спросил: - Где твоя змейка? - Да Бог с ней, с этой змейкой! Дверь закрой! – тихо произнёс Андрей. - Не понял! – сказал Николай, закрывая дверь. - Да нечего тут понимать: со змейкой всё в порядке. Ты мне лучше скажи, что у вас с Милен произошло? - В смысле? – спросил Коля с улыбкой, прекрасно понимая, что имеет ввиду Андрей. - Да в том смысле, что вы с ней с самого утра просто светитесь от счастья! Такое впечатление, что Милен сказала тебе, будто у вас скоро будет наследник! - Ну и шуточки у вас, поручик! – с иронией произнёс Коля. - Ладно, проехали! Шутка не удалась. Так всё же! - Ничего особенного не произошло. Просто немного объяснились с Милен. - Ух ты! Класс! И что вы решили? - Да ничего мы ещё не решали. Просто Милен сказала, что… любит меня, и всё! - с лёгким смущением сказал Коля. - Ничего себе «просто»! – воскликнул Андрей и тут же прикрыл ладонью рот, боясь, как бы его не услышали женщины в гостиной. – Это же настоящая сенсация! А ты что? - Что я? Угадай с трёх раз! – усмехнулся Николай. - Молоток! Поздравляю, Колян! Дай пожму тебе краба! – радостно сказал Андрей и пожал Николаю руку, слегка приобняв его. - Спасибо! – скромно отозвался Коля. - А когда вы собираетесь поговорить-то? Ты только пойми меня правильно: я и не думаю вмешиваться в ваши дела, просто хочу понимать, когда мне нужно будет закрыться в своей комнате и никуда не выходить! - Да мы толком пока не определились. Я так прикидываю, что это должно произойти сегодня вечером. Или завтра. - Понятно! Ты, надеюсь, помнишь: только намекни мне, и я не буду вам мешать. - Хорошо! – ответил Николай, помня эту фразу кума ещё с прошлой поездки. Когда мужчины ушли в комнату Андрея, Милен села в угол дивана и с лёгкой улыбкой, подперев подбородок, задумчиво начала рассматривать картину, висящую на стене. - Милен! Ну-ка, глянь на меня! – попросила Брижитт. Милен посмотрела на сестру. - Давай, выкладывай, что у вас произошло? – продолжила Брижитт. - Ничего не произошло! Всё хорошо! – уклончиво ответила Милен. - Да я вижу, что всё хорошо! Просто хотелось бы понять, что такого случилось, что твои глаза просто искрятся от счастья. Я тебя такой счастливой ещё не видела. Милен прикрыла лицо ладонью, а потом, положив руки на колени, в полголоса, с лёгким смущением, сказала: - Николя признался мне в любви! - Ух ты! Поздравляю тебя, дорогая! – тихо воскликнула Брижитт и села рядом с Милен. – А что вы решили? Свадьбу будете делать? Или тебе и сейчас этот вариант не подходит? - Мы пока нечего конкретно не обсуждали. Вот переговорим, а там уже посмотрим. - И когда вы всё решите? - Не знаю. У Николя сегодня встреча по работе. Вечером придёт, а там по ходу дела посмотрим. Может сегодня всё и обговорим. - Тогда желаю вам обоим мудрости в принятии важных решений! И смотри, Милен: не вздумай потерять такого мужчину, как Николя! - А чего я должна его терять? - Так я же не первый день тебя знаю! Ты иногда как упрёшься в своём решении, так тебя и трактором с места не сдвинешь! Вы с Николя уже взрослые люди, поэтому должны искать какие-то компромиссы, а не проявлять юношеский максимализм. - Не переживай! Всё у нас будет хорошо! – заверила Милен сестру, понимая, что она уже на многое готова пойти ради Николая. Только она это произнесла, как в гостиную зашли Николай и Андрей. - Ну что? Всё в порядке? – спросила Брижитт у мужчин, ни к кому конкретно не обращаясь. - Теперь работает лучше новой! – ответил Николай, присаживаясь рядом с Милен. Чтобы скоротать время, Брижитт включила телевизор, нашла какой-то документальный фильм про диких животных и поинтересовалась, не будет ли кто против, если они посмотрят этот фильм. Возражений не последовало. - На сколько я знаю, ты такие передачи любишь, - шепнул Коля на ухо Милен. - Очень! – также тихо ответила она, не отрываясь от экрана. Приобняв Милен, Николай смотрел на красивые пейзажи, показываемые в фильме. Хоть он и не питал страсти к подобным передачам, но он не отказывался от возможности посмотреть при случае на природу и немного расслабиться. А в данный момент он получал наслаждение не столько от того, что происходило на экране телевизора, сколько от того, что он сидел, обняв любимую женщину, которая недавно призналась ему в любви. Глянув на часы, Милен сказала: - Через двадцать минут за нами приедет машина. Поэтому пора переодеться в дорогу и проверить свои вещи. После этих слов все разошлись по комнатам. Николаю что-то проверять нужды не было, так как он почти ничего не доставал из своего чемодана. Быстро переодевшись, он уложил в него домашнюю футболку с шортами, на чём, собственно, его приготовления к отъезду и были закончены. Милен тоже не долго собирала вещи, половина из которых так и не доставалась из её чемодана. Поэтому она быстро собралась и подошла к зеркалу, чтобы сделать лёгкий макияж. Николай сидел на стуле сбоку от неё и с интересом наблюдал за этими нехитрыми косметическими манипуляциями. Заметив, что Коля за ней наблюдает, Милен улыбнулась и произнесла, не отрываясь от зеркала: - Николя! От твоего пристального взгляда у меня сейчас тушь из рук вывалится! - Ничего страшного! Я подниму её и подам тебе! – парировал Коля. - Николя! – усмехнувшись, сказала Милен и повернулась к нему, - Ну пожалуйста… - Я понял! – сказал Коля с улыбкой. Затем он подошел к окну и стал рассматривать деревья, растущие возле дома. Поняв по характерным щелчкам закрываемых тюбиков, что Милен закончила наносить макияж, он обернулся и с восхищением посмотрел на неё. Милен выглядела изумительно! Подойдя к ней, Коля взял её за плечи, окинул взглядом её лицо, а затем сказал: - Ты выглядишь просто потрясающе! И я уже начинаю ревновать тебя ко всем мужикам, которые хоть мельком глянут на тебя. С этими словами он аккуратно поцеловал её в губы. - Мне приятно осознавать, что ты готов драться с любым, кто косо на меня посмотрит, но давай обойдёмся без приступов ревности. Обещаю, что поводов для неё я тебе никогда не дам. - Хорошо! Я, вообще-то, не ревнивый, но хату спалю! – ответил Николай, и потом добавил: - Посмотри, пожалуйста: у меня на губах помады не осталось? - Ничего нет! Эта помада не может оставаться на губах от поцелуя, так как она очень устойчива к размазыванию. - А когда ты меня в прошлый раз провожала в машине, у тебя такая же помада была? - Да! Только цвет был немного другой. А что? – сказала Милен, не понимая, к чему клонит Николай. - Так, ничего… Просто в тот раз данная помада очень даже замечательно отпечаталась на моих губах! – с улыбкой констатировал Коля. - Да? Я не заметила. - Зато Андре очень даже заметил! - Ну и ладно! Дело-то житейское! Хотя, странно! Такого не должно было быть. Это, видимо, произошло от того, что кое-кто очень сильно приложился к моим губам, - сказала Милен, хитро прищурившись на последней фразе. - Не было такого! – с напущенной серьёзностью произнёс Николай. – Я просто целовал любимую женщину. Скорее всего, помада оказалась довольно слабенькой для нашего с тобой темперамента. - Я так и поняла! Ладно! Выноси вещи в прихожую, - резюмировала Милен. Николай взял чемоданы, и они направились в прихожую. Милен по пути зашла на кухню и проверила, всё ли выключено и закрыт ли холодильник. Почти одновременно с ними из комнат вышли и Брижитт с Андреем. Андрей взял у Брижитт чемодан и помог донести его к выходу. После этого он вышел во двор и по-хозяйски обошел его, проверяя, не осталось ли что-то неубранным. Убедившись, что ничего лишнего во дворе не осталось, он вернулся в дом. Когда Милен выходила из кухни, у неё зазвонил телефон. Перекинувшись с кем-то парой фраз, он дала отбой и сказала: - Машина уже возле дома. Мужчины взяли чемоданы и пошли к ожидающей их машине, а женщины остались закрывать двери и ставить дом под сигнализацию. Погрузив вещи в багажник внедорожника Мерседес ML, Николай задумался о том, как же им разместиться в машине. Когда Милен поставила уличную дверь под сигнализацию и подошла с сестрой к машине, он сказал: - Я предлагаю сесть в машину так: ты, Брижитт, садись на переднее сидение, а я с Андреем и Милен на заднем размещусь. - Тогда ты сидишь посередине, - сразу же уточнил Андрей. - Так мне больше ничего и не остаётся, - ответил Николай. Он понимал, что должен сидеть рядом с Милен, и что садить её в среднее заднее кресло нельзя, так как перед этим креслом из пола выпирал тоннель карданного вала, что доставляло некоторое неудобство в размещении ног. Поэтому оставался только вариант, чтобы Милен с Андреем сидели по краям, в нормальных условиях, а Николай – в центре, верхом на карданном вале. Впрочем, ехать было недалеко, поэтому особого дискомфорта за время поездки в аэропорт Коля не почувствовал. Как только автомобиль остановился у зала для VIP-персон, вся компания вышла из машины, мужчины взяли чемоданы, и затем они всей гурьбой направились на посадку в самолёт бизнес-класса, который был заказан Милен ещё до отлёта на Корсику. Возле самолёта пассажиров встречал капитан воздушного судна. На вид ему было лет тридцать – тридцать пять. Он со всеми поздоровался и пригласил подняться на борт. Николай, держа в руках два чемодана, поднимался по трапу последним. Только он повернул в салон, как услышал, что сзади его кто-то окликнул по-русски: - Колян, ты что ли? Коля с недоумением обернулся и тут же расплылся в улыбке. В проёме кабины пилотов на него смотрело улыбающееся лицо правого лётчика, которым оказался его первый командир звена Валера Звягинцев. - Валерка! А ты откуда здесь? – воскликнул Николай, поставив чемоданы прямо в проходе, и направился к однополчанину. - Я откуда?! Это ты что здесь делаешь, да ещё в такой компании? – нетерпеливо спросил Валера, кивнув в сторону салона. Николай, улыбаясь во все тридцать два зуба, обернулся в салон и увидел, что Милен, занявшая одно из мест возле иллюминатора, как-то напряжённо смотрит в его сторону, не понимая, что происходит. Точнее говоря, она догадывалась что происходит, но перспективы развития данной ситуации её совсем не радовали, так как Николай оказался в своей стихии и мог нарушить данное им обещание. - Валер! Пять секунд! Я только вещи сложу и Милен успокою, а то вижу, что она чего-то распереживалась. С этими словами Николай подхватил свои вещи и быстро уложил их в багажное отделение. Потом он подошел к Милен, наклонился над ней и быстро сказал: - Милен! Я там мужикам в кабинете помогу, а то не справляются с обилием кнопок и тумблеров. Ты только не беспокойся: гореть мы сегодня не будем. А если и будем, то недолго! - Николя! Не надо так шутить! Я уже боюсь лететь! Что происходит? – с неподдельной тревогой произнесла Милен, глядя в лицо Коле. - Солнце моё! Не переживай! Всё будет хорошо! Просто правый лётчик этого самолёта оказался моим сослуживцем, он у меня командиром звена был. Я с ним только несколькими словами перекинусь – и сразу вернусь к тебе! И не переживай – за штурвал проситься не буду. - Ой, Николя! Что-то мне страшно становится, когда я вижу тебя рядом с кабиной пилотов! – с лёгким испугом сказала Милен. - Я сказал, что всё будет хорошо – значит так и будет! Поэтому успокойся, приготовься к полёту и пристегнись привязными ремнями. Кстати! Где наши билеты? Сейчас кондуктор придёт, проверять будет, - сдерживая улыбку выпалил Николай. - Билеты? – растерянно переспросила Милен и полезла в свою сумочку искать несуществующие проездные документы, которые для полёта в самолёте бизнес-класса в принципе были не нужны, так как круг перевозимых лиц оговаривался заранее, ещё на стадии заказа и оплаты перелёта. Порывшись в ней несколько секунд, Милен сначала остановилась, потом медленно поставила её перед собой на столик и, улыбаясь, с укором посмотрела на Николая. - Что, не нашла? – с напущенной озабоченностью спросил Коля, сдерживаясь из последних сил, чтобы не улыбнуться. - Знаешь, что! Иди-ка ты лучше поговори со своим сослуживцем! А то я тебя сейчас укушу, - спокойно произнесла Милен, нисколько не сердясь на Николая и понимая, что он просто хотел немного подбодрить её перед полётом. - О! Вот теперь я вижу, что пассажир Милен Фармер к полёту готова, настроение и самочувствие отличное! Пошел запрашивать разрешение на взлёт! И заметь: ты сама меня туда послала! – сказал Николай, показав рукой на кабину пилотов. - Так! Я передумала! Сейчас же садись рядом со мной и пристёгивайся! – с шутливой решительностью быстро произнесла Милен, легонько похлопав по свободному креслу рядом с собой. - Всё-всё! Я только на пару минут отлучусь и потом до самого Парижа ни на шаг от тебя не отойду! – примирительно сказал Николай и, чмокнув Милен в щёку, направился к кабине пилотов. Милен вздохнула, а потом с напущенной беспомощностью обратилась к Брижитт, которая на пару с Андреем наблюдала за спектаклем, разыгранным Николаем, расположившись в креслах по другому борту: - Вот что с ним делать? Только на минутку оставила его одного – он уже в кабине у лётчиков! - Дорогая моя сестра! – отозвалась Брижитт, немного склонившись в её сторону. – Ты можешь сколько угодно сетовать на Николя, но это нисколько не сможет затмить тот факт, что, благодаря ему, людей счастливее тебя в данный момент просто не существует. Милен очаровательно улыбнулась с лёгкой застенчивостью, а потом обречённо махнула рукой и отвернулась к своему иллюминатору. - Ну что, Валер! Как ты? Хоть в двух словах расскажи, как ты праваком[36] на бизнес-классе оказался? – обратился Коля по-русски к своему сослуживцу, став в дверном проёме кабины. - Для начала познакомься! Это мой командир, Пьер! Я ему немного рассказал о тебе, пока ты с мадам Фармер общался. - Ещё раз здравствуйте, месье! Николя! – представился Коля по-французски. - Очень приятно! Рад видеть на борту нашего самолёта ещё одного лётчика! - с уважением ответил капитан и пожал Николаю руку. - Пьер! У нас есть пара минут переговорить с Валери? - Да, конечно! - Спасибо! – поблагодарил Николай Пьера, а потом по-русски обратился к Валере: - Ну так что? - В общем, ничего особенного! У меня всё сложилось так же, как и у многих наших коллег-летунов. Дослужился до капитана, попал под сокращение. Сначала помыкался по отечественным коммерческим авиакомпаниям, в которых меня никто не хотел за счёт фирмы переучивать с истребителя на Боинг или Аэробус. Потом ткнулся в иностранные компании. Там ситуация была примерно такая же. Я сначала расстроился, а потом занял денег у родителей, у друзей. На сумму, которой не хватало, взял кредит в банке и решил переучиваться за свой счёт. Но почти в самый последний момент перед заключением контракта на переучивание, один мой знакомый свёл меня с директором некой французской авиакомпании, занимающейся воздушными VIP-перевозками. Они как раз проводили добор лётного состава в связи с расширением самолётного парка. В общем, после ходатайства моего знакомого мне предложили работу с хорошей зарплатой, от чего я просто не смог отказаться. Половину стоимости переучивания готова была заплатить компания, что меня полностью устраивало. А дальше жизнь начала налаживаться. Постепенно перевёз семью во Францию. Пока обосновались в Амьене. В дальнейшем планируем перебраться в Париж. А ты как? - Да почти так же, как и ты. Только финал у меня немного другой. Тоже дослужился до капитана, а потом в очередную волну сокращений сам написал рапорт на увольнение, так как летать не давали из-за нехватки топлива, а всякими бумажками заниматься целыми днями быстро надоело. Как и ты, сначала походил по авиакомпаниям, но как лётчик я никому не был нужен. Хотел сам пойти на переучивание, да его стоимость оказалась для меня неподъёмной. Занять денег было не у кого, а в банке загнули такие проценты, что у меня волосы на голове зашевелились. Нашел на первое время работу, кое-как перебивался. Потом подвернулась возможность устроиться в солидную компанию. Я успешно прошел собеседование, сдал все тесты и с тех пор работаю в ней. Зарплата достойная, работа не пыльная, правда требует знания языков. Периодически бываю в заграничных командировках. В общем, жить можно. Иногда, конечно, тоскую по небу. Так что, в плане гражданской профессии мне повезло меньше чем тебе. - Ничего себе – меньше! – изумился Валера. – Летаешь по Европе самолётами бизнес-класса в компании Милен Фармер и говоришь, что тебе не повезло! Ты как вообще рядом с ней оказался? - Долгая история, - улыбнулся Николай. – Встретились и познакомились мы совершенно случайно, потом как-то подружились. А теперь, как видишь, вместе летаем самолётами вашей фирмы. - Красивая женщина! – произнёс Валера, мельком глянув на Милен. - Что есть – то есть, - согласился Коля, глянув в салон, а потом добавил: – Кстати! Ты Саню Подлесного помнишь? - Конечно, помню! Как он? - Нормально! До сих пор служит, уже подполковник. Мы с ним в прошлую субботу на спарке летали! - Ты это серьёзно? – удивился Валера. - Вполне! А что тебя удивляет? - Ты же только что сказал, что уволился. Как же тебе дали полетать на спарке? - Так это не проблема, были бы деньги! Сейчас в космос за деньги можно полететь, а уж на истребителе прокатиться – так вообще не вопрос. Есть конторы, которые предлагают такой экзотический досуг. Услугами одной из них я и воспользовался. Приезжаю на полёты, а мне Саню в инструкторы дают. В общем, полетали мы с ним, покувыркались в пилотажной зоне. - Понятно! Ладно, Колян! Хотелось бы ещё пообщаться с тобой, но надо работать! Вот тебе моя визитка, там все мои контакты. Будет время – набери меня, поговорим. А по возможности и встретимся. Ты часто во Франции бываешь? - Когда как. В среднем раз в полтора – два месяца. - Тогда звони, как будет время! Я, сам понимаешь, не всегда буду сразу отвечать, так как могу или в воздухе быть, или к полёту готовиться. Так что, если не дозвонишься, то я потом сам тебе перезвоню, как появится возможность. - Добро! Визиток у меня сейчас с собой нет, где-то в чемодане зарыты. Поэтому я тебе сейчас сообщение скину со своими номерами телефонов. Так, на всякий случай, – сказал Коля и направился в салон. Сев в кресло рядом с Милен, он пристегнул привязные ремни, поцеловал её руку и сказал: - Вот видишь: я рядом с тобой, а не за штурвалом! Так что, зря ты переживала. Я своих обещаний не нарушаю. - Это одно из твоих качеств, которое мне очень нравится, - ответила Милен и чмокнула Николая в щёку. Коля достал телефон, посмотрел в визитку и, набрав номер Валеры, скинул ему свои французские и украинские телефонные номера. Затем он перевёл смартфон в режим «Полёт» и спрятал его в карман вместе с визиткой. - Можно глянуть? – спросила Милен, кивнув на его карман. - Конечно! – сказал Коля и протянул ей карточку. Милен внимательно прочитала название компании и имя владельца карточки. - Похоже, что твой сослуживец живёт во Франции, - сказала она, возвращая Николаю визитку. - Да, в Амьене. Но самое главное, что теперь у нас есть свой человек в авиакомпании, услугами которой ты иногда пользуешься. А это может в дальнейшем пригодиться. Снова спрятав визитку в карман, Николай взял руку Милен, со счастливой улыбкой откинулся на спинку кресла, закрыл глаза и почувствовал какую-то невероятную эйфорию от данной ситуации, в которой воедино слилось всё, что он больше всего любил: он сидел в самолёте, рядом с ним была Милен, он ласкал её руку и при этом слышал через открытую дверь кабины пилотов чёткие щелчки тумблеров, клацанье предохранительных защёлок и колпачков, а также скупой, но очень ёмкий по содержанию диалог между лётчиками, один из которых зачитывал контрольную карту проверок, называемую среди лётной братии «молитвой», а второй называл соответствующие параметры, проверяя готовность самолёта к запуску двигателей и к полёту в целом. Эти кабинные звуки были для него просто песней, которую он мог слушать без конца. Прошло несколько минут, и послышался звук запуска двигателей. Самолёт начинал оживать. Немного прогревшись, он плавно тронулся и покатился на исполнительный старт. Там он остановился на несколько секунд, а потом резво побежал по взлётно-посадочной полосе. Поднявшись в небо, двигатели перешли на крейсерский режим, и самолёт взял курс на Париж. Милен, успокоенная мерным гудением турбин и отсутствием болтанки, откинула спинку кресла, как можно удобнее устроилась на своём месте и, закрыв глаза, стала перебирать в голове дела, которые ей нужно было сделать в ближайшие дни. Перед полётом на Корсику некоторые встречи и репетиции она отложила, о чём дала соответствующие распоряжения своим коллегам. Теперь, когда Николай оказался жив-здоров, появилась возможность снова вернуться к творческой работе. И Милен анализировала, чем нужно заняться в первую очередь, а что могло ещё немного подождать. Кроме того, Милен планировала в ближайшее время осуществить с Николаем одну довольно важную для неё поездку, которая, видимо, тоже потребует отложить на время дела. И поэтому она пыталась распределить всю работу так, чтобы и дело делалось, и чтобы можно было на несколько дней уехать, не рискуя сорвать установленные сроки выполнения тех или иных мероприятий. И, конечно же, чтобы была возможность как можно больше времени провести с Николаем. Николай в это время тоже предавался размышлениям. Он прокручивал в голове предстоящий разговор с клиентом, который был состояться после обеда. Цель переговоров ему была ясна, обоснование своей позиции он хорошо помнил, поэтому практически не сомневался, что сможет добиться приемлемых условий для подписания контракта. Ещё раз убедившись, что он ничего не забыл, Николай переключился на обдумывание предстоящей беседы с Милен. Вот тут у него были некоторые неоднозначные моменты, которые невозможно было точно предугадать, и которые смогут проясниться только во время самой беседы. Коля изредка кидал взгляд в иллюминатор, чтобы понять, пересекли они Средиземное море или нет. Глянув в кабину лётчиков, он увидел, что там стояла тишь и блажь. Пьер листал сборник аэронавигационной информации, уточняя схемы захода на посадку на каких-то аэродромах, а Валера, изредка переключая картинку на кабинных дисплеях, неустанно следил за показаниями приборов, будучи готовым в любой момент перейти на ручное управление. При этом трудяга автопилот точно выдерживал заданные параметры полёта, своевременно корректируя возникшие отклонения, что проявлялось в небольших плавных движениях штурвала. Создавалось впечатление, что самолётом управляет какой-то невидимый лётчик, в то время как «видимые» лётчики отвлеклись от своих обязанностей и занимались посторонними делами. Но на самом деле всё было под контролем людей. - Николя! Ты можешь объяснить мне кое-что про самолёты? – неожиданно услышал Николай вопрос Брижитт. - С удовольствием! – откликнулся он, не понимая, откуда у сестры Милен вдруг возник интерес к каким-то авиационным делам. - Я периодически летаю обычными самолётами, не бизнес-класса, и мне непонятны несколько моментов, о которых говорят стюардессы перед полётом. Например, я не понимаю, зачем нужно поднимать спинки кресел в вертикальное положение перед взлётом и посадкой? Что плохого в том, что спинка моего кресла откинута назад? - Для тебя, в общем, ничего плохого нет, - начал объяснение Николай. – А вот для пассажира, который сидит за тобой, это может создать серьёзные проблемы. - Каким образом? – не поняла Брижитт. - Дело в том, что во время разбега и пробега самолёт и пассажиры на его борту испытывают, пожалуй, самые большие ускорения. В случае аварийного торможения, к которому командир корабля может прибегнуть как на взлёте, так и на посадке, самолёт начнёт резко тормозить, а пассажиры, двигаясь по инерции, начнут отделяться от своих кресел вперёд. Те, кто не пристегнулся ремнями, в результате будут валятся в переднем салоне перед кабиной пилотов. А тех, кто пристегнулся, будут удерживать на своих местах привязные ремни. Но так как у пассажиров не трёхточечные ремни безопасности, как в машине, а двухточечные, то в кресле будет зафиксирована только поясница. Если аварийное торможение будет на низкой скорости, да ещё в пределах взлётно-посадочной полосы, то силы мышц спины будет достаточно, чтобы удержать тело в кресле. Если же самолёт на большой скорости выкатится за пределы полосы, да ещё у него подломится одна или несколько опор шасси, то ускорение торможения будет настолько большим, что у человека физически не хватит сил, чтобы удержать тело прижатым к спинке сидения. В результате поясница останется в кресле, а тело сделает клевок вперёд, вплоть до горизонтального положения. И если впередистоящее кресло будет откинуто назад, то в этой ситуации у пассажира есть все шансы разбить себе об него голову. Поэтому стюардессы и просят, чтобы во время взлёта и посадки кресла были в вертикальном положении, так как иначе в случае аварийного торможения другие пассажиры могут получить серьёзную травму. Кстати! Именно поэтому, когда заранее известно, что будет производится аварийная посадка, стюардессы просят пристегнуться ремнями и наклонится вперёд, прикрыв голову руками. Это позволяет избежать при торможении неконтролируемого наклона тела вперёд, так как пассажир уже склонился к своим коленям, и ускорение торможения будет направлено вдоль тела. Разумеется, всё это не относится к случаю, когда самолёт переворачивается. В этом случае уже как кому повезёт. - Страсти какие! – произнесла Брижитт и слегка поёжилась. - Это реалии жизни, с которыми нужно считаться. - Ладно! С этим понятно. А зачем перед взлётом и посадкой нужно поднимать шторки иллюминаторов? Кому шторки-то могут помешать? - Спасателям! - Не понимаю. - Может случится так, что после аварийной посадки заклинит все люки и двери. Например, когда подломятся одна или несколько стоек шасси, и самолёт не одну сотню метров проползёт на пузе, да ещё перевернётся и загорится. Тогда для быстрого спасения пассажиров, если аварийная посадка произойдёт в аэропорту или где-то рядом с ним, спасателям нужно будет рубить обшивку в первом же подходящем месте. И если шторки будут опущены, то они не смогут снаружи убедиться, что в районе предполагаемого распила в салоне нет людей. А вдруг там кто-то без сознания находится! И тогда пила спасателей может пройти прямо по его голове. Поэтому, чтобы не усложнять жизнь ни себе, ни спасателям на случай аварийного вскрытия борта, все шторки на иллюминаторах должны быть подняты! Это также позволяет снаружи проконтролировать, все ли пассажиры эвакуированы, не остался ли ещё кто-то в салоне. - Обалдеть! Никогда бы об этом не додумалась! – с изумлением сказала Брижитт. – Тогда такой вопрос. В случае разгерметизации нам говорят, что нужно сначала надеть маску себе, а потом ребёнку, если он летит с родителями. Как же так?! По логике вещей, надо в первую очередь спасать ребёнка! - По логике матери – да. А по логике техники безопасности и с точки зрения правил выживания – нет. - Почему? – снова удивилась Брижитт. - Потому что в случае разгерметизации самолёта и ребёнок, и взрослый человек начнут терять сознание примерно с одинаковой скоростью. Если сначала начать надевать маску ребёнку, то, например, матери, может не хватить кислорода, чтобы сделать это. Тогда сознание потеряет и ребёнок, и мать, что может привести к дальнейшей гибели их обоих, если им некому будет помочь. А если маску сначала наденет мать, то она уже не потеряет сознание и всегда сможет оказать помощь своему ребёнку, даже если он на время отключится. Аналогично действуют и спецназовцы, когда они освобождают заложников или спасают раненых товарищей. Если боец видит, что одновременно возникла опасность как для него, так и для спасаемого им человека, и если он понимает, что цели может уничтожить только по одной, то сначала он убивает того, кто угрожает ему, и только потом того, кто угрожает спасаемому человеку. В этом случае он хоть сам останется жив, а в противном случае с большой долей вероятности погибнут оба. Тут, как говорится, из двух зол выбирают меньшее. Правильно я говорю? – спросил Николай у Андрея, который внимательно слушал краткий ликбез по авиационной безопасности. - Абсолютно! Только не пойму, ты-то откуда знаешь такие узкопрофессиональные нюансы работы спецподразделений? – в свою очередь удивился Андрей. - Про кислородные маски я же знаю. Поэтому чисто логически подумал, что в спецназе могут действовать по аналогии, - уклончиво ответил Коля. - Ага! Так я тебе и поверил, - скептически отозвался Андрей, подозревая, что Николай откуда-то хорошо знает тактику действия спецназа, а может быть и владеет какими-то практически навыками в данном вопросе. - Та что, Брижитт, все упомянутые тобой моменты напрямую касаются безопасности пассажиров в аварийных ситуациях. Ещё какие-то вопросы есть? – поинтересовался Николай. - Вроде бы остальное всё ясно, - рассеяно ответила она, пытаясь что-то вспомнить. - Если возникнут – то не стесняйся, спрашивай! Затем Коля глянул на Милен. Она в это время что-то писала в записной книжке. Предполагая, что она может записывать слова новой песни, которые только что пришли ей в голову, Николай не стал ей мешать расспросами и снова вернулся к своим мыслям. Когда Милен закончила записывать пришедшие ей в голову идеи для нового альбома, она положила записную книжку в сумку и глянула в иллюминатор. Впереди чётко просматривалось побережье Франции. Затем она посмотрела на Николая, откинувшегося на спинку кресла, и заметила, что он с серьёзным выражением лица непрерывно смотрит в одну точку, расположенную где-то впереди на потолке салона. Милен проследила за взором Коли, но ничего цепляющего её взгляд не обнаружила. Решив, что Николай думает о чём-то важном, она не стала его беспокоить. Но когда услышала, что он тяжело вздохнул, положила руку ему на колено и спросила: - Николя! Что случилось? О чём ты так напряженно думаешь? - Да так, ни о чём, - без эмоций ответил Коля. - Я вижу, что ни о чём, но всё-таки! Это как-то связано со мной? - Нет, ты здесь ни при чём. - Тогда что тебя так беспокоит? На тебе же лица нет! Николай снова тяжело вздохнул и произнёс: - Я не могу понять, почему он мне помог. - Кто? – растеряно спросила Милен, ничего не понимая. - Самолёт. - Какой самолёт? - МиГ, на котором я летал перед приездом к тебе. Милен попыталась осмыслить услышанное, но так и не смогла себе объяснить, как самолёт мог чем-то помочь лётчику. - Николя! Извини, но ты можешь более понятно выразить мысль, а то я не могу уловить суть твоих слов. Николай на несколько секунд замолчал, а потом сказал: - Суть моих слов проста, но объяснить её не так-то и просто. Попробую выразится образно. Милен! Ты несколько лет занималась конным спортом. Скажи мне: ты сталкивалась со случаями, когда конь привыкал к одному наезднику, а потом, когда на него садился другой человек, он сначала противился этому, но постепенно привыкал и к нему? - Да, такое иногда встречается. Но при чём здесь это? - Я тебе сейчас скажу одну вещь, которая на первый взгляд может показаться странной. И сразу хочу добавить, что я не псих и не сумасшедший. Ты только выслушай меня. - Я тебя слушаю! - Так вот! Ещё в молодости, анализируя некоторые ситуации, я опытным путём пришел к выводу, что техногенные устройства, так же как люди и животные, обладают своеобразной душой. Или аурой. Её невозможно как-то ощутить, вычислить или измерить. Но эта душа вполне осязаемо может взаимодействовать с человеком. Чтобы было понятно, приведу примеры, о которых знаю не понаслышке. Бывает так, что техника, тот же самолёт, ломается, после полёта техники находят неисправность, устраняют её, а потом он летает как новый. Ничего необычного в этом нет. Так происходит почти всегда. А иногда бывает и по-другому. Летает один лётчик на самолёте, всё у него хорошо, замечаний к работе бортовых систем у него нет. Потом на этом самолёте летит другой лётчик. И в первом же вылете у него появляются какие-то некритические отказы. Он возвращается на аэродром и делает запись в ЖПС о замечаниях, выявленных в полёте. Техники начинают тестировать системы, а они в порядке, работают как надо. Этот лётчик снова летит на данном самолёте, и снова у него возникают какие-то отказы. Техники опять проверяют самолёт, а он исправен. Поле этого на данном самолёте вылетает первый лётчик, и у него в полёте всё нормально. Вот как такое объяснить? В воздухе возник отказ, а после приземления он самоустранился. Мистика? Может быть. Один мой командир в подобных случаях любил говорить: «Чудес не бывает!» Но как показывает жизнь, чудеса бывают, да ещё не такие! - Интересные ты вещи рассказываешь. И я склонна верить, что такое может быть. Но как это связано с твоим последним полётом? - Я сейчас снова прокрутил в голове тот вылет и у меня возникло впечатление, что истребитель, обладая своеобразной душой, до последнего момента пытался помочь мне спастись и помог. После отказа управления он устойчиво снижался, не проявляя тенденции к увеличению вертикальной скорости, работающий двигатель вдруг не остановился. А ведь самолёт мог в любой момент взбрыкнуть, что привело бы к мгновенной потери скорости и уже вертикальному падению. У меня даже есть предположения, что именно борт как-то повлиял на то, что стреляющий механизм кресла разблокировался. Вот и получается, что самолёт, зная свою обречённость, каким-то образом помог мне покинуть его до столкновения с землёй. И я не могу понять, почему он мне помог. Я же летал на нём единственный раз. Милен внимательно слушала Николая и в её воображении складывалась мистическая картина, в которой самолёт, как раненый ангел, сорвался с небес и устремился к земле, будучи не в силах предотвратить своё падение. При этом он всеми силами пытался разбить оковы, которыми к нему был прикован человек, чтобы спасти ему жизнь. И после множества тщетных попыток оковы были, наконец-то, разбиты, и человек с чувством благодарности отделился от ангела. А когда лётчик повис в воздухе под куполом парашюта, он проводил своего спасителя печальным взглядом до самой земли… - Я думаю так. Если у самолёта есть душа, как ты говоришь, то он наверняка сразу почувствовал в тебе опытного «наездника» и то, с какой любовью ты к нему относишься. Поэтому в критический момент он сделал всё, чтобы спасти тебе жизнь. Если же посмотреть на эту ситуацию с другой, более земной стороны, то я склоняюсь к тому, что ты тогда пережил сильнейший стресс и пока ещё полностью от него не оправился. Из-за этого у тебя сейчас и возникают подобные мысли. В данном случае лучший лекарь – это время. Постарайся не зацикливаться на этом событии, думай о хорошем, радуйся жизни, а я сделаю всё возможное, чтобы ты как можно скорее перестал переживать по поводу этого происшествия. - Возможно, ты права. Но душа у техники всё же есть! - А я этого и не отрицаю, - мудро заметила Милен. - Тогда я готов принять первый сеанс твоей оздоровительной системы, - сказал Николай с хитрым прищуром. Милен улыбнулась и нежно его поцеловала. Через полтора часа полёта самолёт совершил мягкую посадку в парижском аэропорту Орли. Как только Пьер открыл входную дверь, Николай и Андрей взяли чемоданы и первыми двинулись на выход. Проходя мимо кабины, Николай заметил, что она пуста. Спустившись на бетонку, Николай поставил вещи и помог спуститься Милен. - Ну как? Не укачало? – услышал он за спиной голос Валеры. - Всё было отлично! А посадка вообще шикарной получилась, в притирку! Кто сажал? - Пьер! – ответил Валера, кивнув на своего коллегу, стоящего рядом с ним. - Спасибо, Пьер! Полёт прошел замечательно! - Пожалуйста! – с улыбкой ответил капитан корабля. – Будем рады снова видеть вас на нашем борту! - Я подскажу мадам Фармер, чтобы в следующий раз она попросила ваше руководство выделить для неё именно ваш экипаж! До свидания! – сказал Николай, протянув Пьеру руку. - Спасибо! Всего хорошего! – ответил тот, пожимая руку Николая. - Ну, а с тобой мы ещё обязательно пообщаемся! Пока! – обратился Коля к Валере. - Пока! Звони! – попрощался Валера, тоже пожав ему руку. Когда Милен с гостями села в стоящий рядом с самолётом автомобиль, Микаэль завёл двигатель и направил машину на выезд с лётного поля. - Микаэль! За воротами остановись, пожалуйста! – попросила Брижитт. - Зачем? – спросила Милен. - Так я же с Николя сюда на своей машине приехала! Чего зря кататься? Я сразу её заберу и поеду вслед за вами. Да и тесниться здесь не придётся. - Хорошо! – ответил Микаэль и остановился рядом с огромной парковкой, расположенной перед терминалом. - Андре! А вы не хотите составить мне компанию? – сказала Брижитт, уже открыв дверь, чтобы выйти. - С удовольствием! – ответил Андрей и вышел из машины. - Вы только не отставайте от нас! – крикнул Коля вслед куму. Как только двери Мерседеса закрылись, Микаэль продолжил путь к дому Милен. - Как дома дела, Микаэль? – спросила Милен. - Всё как обычно! Никаких срочных дел, требующих вашего вмешательства, не возникало, - с невозмутимым видом ответил водитель, и тут же поинтересовался: - А как вы съездили? - Поездка получилась просто замечательной! Немного отдохнули от парижской суеты. - Вы, наверно, были удивлены, когда увидели месье Николя перед собой? - Так, самую малость! – произнесла Милен, сдерживая улыбку. - А я чуть ли не в шоковом состоянии был, когда увидел его на пороге. - Да! В этот раз месье Николя своим появлением всем нам подарил просто незабываемые впечатления, которые навсегда останутся в наших сердцах! – иронично произнесла Милен, глянув на Николая. Тот сидел и, картинно насвистывая себе под нос какую-то мелодию, рассматривал обивку салона, делая вид, будто ничего не слышит. А потом, как бы случайно, заметив взгляд Милен, посмотрел на неё и с наигранной растерянностью произнёс: - А? Что? Ты что-то сказала? - Я говорю, что мы были так рады твоему приезду, что у нас у всех чуть сердце не остановилось от нахлынувших приятных эмоций! – с улыбкой сказала Милен. - Да ладно тебе преувеличивать! – в тон Милен произнёс Николай. - Нормально вы меня встретили, даже как-то буднично! Я надеялся, что будет фейерверк, брызги шампанского. А вы так скромненько, по-домашнему! Я уж начал думать, что вы с Андре мне не рады. Расстроился немного, пришлось даже Брижитт за аптечкой посылать, чтобы капель сердечных себе накапать. Милен наклонилась к Николаю и в полголоса произнесла: - У меня такое впечатление, что тебя просто невозможно застать врасплох! У тебя всегда найдётся какая-то отговорка, даже если ты не понимаешь, о чём идёт речь. - А что мне делать остаётся! – шепотом ответил Николай, сдерживая улыбку. – Не рассказывать же Микаэлю, как ты тренировалась в обмороки падать! - Думаю, что не стоит! – так же шепотом ответила Милен и прикрыла лицо рукой, пытаясь скрыть смущение, которое она почувствовала, когда представила, как она выглядела со стороны, потеряв сознание. Николай, заметив смущение Милен, поцеловал её в щёку, и больше до самого дома никто ничего не говорил. Брижитт расплатилась с охранником за стоянку автомобиля, а затем вместе с Андреем подошла к красному Мини Куперу. Как только щёлкнул центральный замок, она сказала: - Прошу занять место в моём скромном автомобиле. Это, конечно, не Мерседес Милен, но он не слишком уступает ему в комфортабельности и полностью меня устраивает. Андрей сел на переднее сидение, и стал с интересом рассматривать интерьер Купера, так как это был ещё один автомобиль, в котором ему пока не доводилось ездить. Брижитт привычно села на водительское место, запустила двигатель и уверенно двинулась к выезду со стоянки. Выехав на дорогу, Купер проворно набрал скорость, догоняя автомобиль Милен и Николая. Наблюдая за достойным уровнем вождения Брижитт, Андрей пришел к выводу, что она, по всей видимости, давно водит автомобиль. - И давно Вы за рулём? – спросил Андрей, чтобы заполнить затянувшуюся паузу. - Да уже… восемнадцать лет. - Впечатляет! И водите Вы очень даже прилично! – искренне сказал Андрей. - Спасибо! – с улыбкой ответила Брижитт, и затем некоторое время они ехали молча. Андрей смотрел вперёд и пытался найти взглядом машину Милен. Но сколько он ни старался, его взгляд так её и не находил. - Андре! – нарушила молчание Брижитт. – А что вы планируете делать сегодня вечером? - Даже не знаю, - ответил Андрей, нисколько не кривя душой, так как он действительно не знал, чем можно было себя занять в то время, когда Николай и Милен уединятся на своеобразное свидание. - А Николя Вам говорил, что они с Милен собираются сегодня вечером кое-что обсудить с глазу на глаз? - Да, говорил. И мне не хотелось бы им мешать. Поэтому склоняюсь к мысли, что буду сидеть в своей комнате и смотреть телевизор. Или просто лягу спать. - Тогда я приглашаю Вас к себе в гости! – произнесла Брижитт и с очаровательной улыбкой посмотрела на Андрея. - Вы это серьёзно? – с удивлением спросил он. - Вполне! - А что на это скажет Ваш муж? - Уверяю, что в этом вопросе Вам нечего опасаться, - спокойно ответила Брижитт. - Тогда я с удовольствием принимаю Ваше приглашение! - Вот и договорились! Я Вас сейчас завезу к Милен, потом займусь своими делами, а затем, часов в шесть, заеду за Вами. - Значит, мне не придётся сегодня вечером скучать! – с довольным видом произнёс Андрей. Дальнейшие события не представляли из себя чего-то экстраординарного. Брижитт завезла Андрея к Милен, взяла свои вещи и поехала по делам. Андрей сел за стол в своей комнате, зашел в интернет, открыл записную книжку и принялся составлять смету работ, которые нужно было провести на вилле Милен. При этом он помнил, что ещё не до конца объяснил ей возможные варианты действий. Поэтому он составлял сразу несколько технических предложений. Николай готовился к встрече, а Милен обзванивала своих коллег, уточняя у них состояние дел и давая необходимые указания. После обеда Андрей продолжил свои расчёты, а Милен поехала вместе с Николаем к офису, где у него должны были состояться переговоры с клиентом. Она не собиралась ждать, пока Николай освободится, а планировала в это время заехать в студию звукозаписи, чтобы потом забрать его и вернуться домой. Когда Микаэль остановил машину возле офисного центра, Милен сказала: - Николя! Я постараюсь уложиться со своими делами за то время, пока ты будешь занят. Если освободишься раньше, то сразу набери меня, чтобы я знала, что тебя уже можно забрать. А потом мы с тобой заедем ещё в одно важное место. - В какое место? – удивился Коля. - Не скажу, чтобы не пугать тебя раньше времени! – игриво ответила Милен. - Так я уже боюсь! - Не бойся! Всё будет хорошо! Я тебя никому в обиду не дам! - Спасибо, успокоила! – улыбнувшись, сказал Николай, а затем поцеловал Милен и вышел из машины. Посмотрев вслед уезжающему автомобилю, Николай глубоко вздохнул и направился к огромным стеклянным дверям, одолеваемый предположениями о том, куда же Милен повезёт его после встречи: в церковь, чтобы назначить дату венчания, или в ювелирный магазин за обручальными кольцами?