Дыхание прошлого

Тот вечер в подземельях стал для Гермионы особенным. Она ощущала себя невероятно счастливой. И на расспросы соседок по комнате, лишь отмахивалась, зная, что подобным делиться, точно не стоит. Они, конечно, с Томом вполне могли себе позволить не скрываться, но что-то подсказывало девушке, что не стоит распространяться, если она хочет, чтобы всё было хорошо. В её глазах светилось счастье, даже тогда, когда она ходила на занятия, иногда вспоминая моменты, проведённые с Томом, и они вызывали у неё улыбку, заставляя ощущать себя влюбленной дурочкой. Иногда, когда Гриффиндор и Слизерин оказывались на совместных занятиях, то они с Томом переглядывались, и это отдавалось трепетом в груди девушки. До конца было не ясно, что происходит между ними, но это было не так важно, потому что всё это, было волшебным. В эти выходные они с Томом договорились встретиться в Хогсмиде, и предвкушение приводило Гермиону в восторг. Казалось, она забыла всё плохое, и видела отклик в Реддле, а значит, у них был шанс исправить ужасные события в будущем. Но счастливые моменты приходилось иногда отодвигать, чтобы достойно продолжать учебу. Грейнджер было важно и тут всё довести до идеала. Сидя в библиотеке, она лишний раз отметила, что стоит сосредоточиться, а не представлять, как они с Томом проведут выходной день вне стен замка. Сделав несколько записей, гриффиндорка, скрутила полностью заполненный свиток, начиная новый. Учеников сегодня было не так много, поэтому Гермиона увлеченно дописывала последние заметки, и когда было с этим покончено, девушка выдохнула, поправляя волосы. – Ну что же, на сегодня явно достаточно, – произнесла себе под нос Гермиона, собирая свои вещи, и собираясь отнести, что брала для занятий на место. Она прошла мимо ряда столов, на одном из них заметив книгу. Ни на этом ряду, ни на соседних, учеников не наблюдалось, и Грейнджер покачала головой. – Какие безответственные, неужели нельзя всё делать правильно и убрать то, что взяли, – недовольно произнесла она, подходя к столу, чтобы взять книгу. Как только её пальцы коснулись обложки, она замерла, и всё, что она держала в руках, посыпалось на пол, кроме этой книги. Тело замерло лишь на мгновение, когда в него ворвалась такая сильная боль, что даже сознание затянуло нескончаемой и густой тьмой. Гермиона не могла пошевелиться и отбросить предмет, осознавая, что проклятие начинает проникать в её тело, напитывая собой каждую клеточку. Она закричала, но крик так и не вырвался из её горла. Лицо стало белее полотна, сознание постепенно ускользало, разрываемое непереносимой болью, но она даже не могла её выплеснуть, просто утопая в ней и в понимании, что это конец. Слёзы текли из уголков глаз, в последней попытке бороться с древней силой, запечатанной в книге. Но с подобной мощью было тягаться невозможно. И гриффиндорка рухнула на пол, погружаясь в холодную тьму. Мадам заметила, что одна из учениц ещё не покинула библиотеку, но, видимо, уже собиралась это сделать, относя книги на место. Перекладывая последние стопки с книгами, которые нужно было отобрать для того, чтобы привести их в порядок, библиотекарь с недовольством посмотрела на гриффиндорку, когда вещи из её рук упали на пол. А потом наступила тишина. И это насторожило женщину, но она всё ещё на автомате продолжала делать своё дело, а потом, присмотревшись с ужасом, осознала, что случилось нечто жуткое. Ученица упала на пол, сжимая стремительно синеющими пальцами книгу. По её телу на глазах поползли черные капилляры. Мадам на бегу, крикнула. – Экспульсо! – и книга вылетела из рук девушки, проскользив по полу в угол библиотеки. – Мерлин... Это невозможно... Тело Гермионы ещё изредка подрагивало от действия проклятия, что разносилось вместе с кровью по телу, но жизненные силы покидали её. Вызывая в библиотеку, всех кого могла, женщина лишь могла поддерживать остатки жизни в теле ученицы, пока не прибыл директор и деканы, чтобы постараться успеть отправить её в медицинское крыло. Том сначала не понял, чем вызван переполох, но беготня отвлекала его от занятий. И когда Граций, охая, пробежал мимо, понял, что случилось, что-то похуже обычного нарушения правил. А потом и услышал про проклятие. Ему, несомненно, стало интересно. Он нахмурился, поднимаясь со своего места, и следуя за деканом. Ему нужно было удостовериться, что это случилось ни с кем-нибудь с факультета Слизерин. Остальное его мало интересовало, ведь этим будут заниматься деканы. Следуя за Слизнортом, Реддл лишь оттеснял любопытных учеников от библиотеки, пока двери за ним и руководством школы не закрылись. Он видел, что библиотекарь сидит на полу, и что Дамблдор последовал её примеру. Судя по расцветке формы, жертвой оказалась гриффиндорка. Значит, ему нечего было здесь делать. Уже собираясь уходить, он услышал голос Дамблдора. – Мобиликорпус! Тело начало плавно отрываться от пола, зависнув. Это было и неудивительно, к проклятым прикасаться было нельзя. Декан Гриффиндора, добавил: – Всем в больничное крыло, если она перестанет дышать, всё пропало. Гораций, подключайся, смени мадам, и не дай ей умереть. Гораций быстро вытащил волшебную палочку, производя нужные манипуляции. – Бедняжка Гермиона, нужно найти виновного, – произнёс он, приступая к поддержанию жизненных сил в девушке. Когда Реддл услышал знакомое имя, то резко обернулся. Он быстро преодолел расстояние от двери до места, где все собрались и его взгляд остановился на девушке, что парила в воздухе. Волны каштановых волос, в лёгком беспорядке, глаза закрыты, неестественно белая кожа испещренная темными извивающимися полосами. Его сердце замерло в груди. Впервые в жизни он испытал жуткую боль. Шумно вдохнув, он с трудом сдержал себя, стараясь сохранить внешнее спокойствие. – Я могу помочь? – спросил он, как можно ровнее, но голос от волнения звучал глухо. – Том, поспеши в медицинское крыло, пусть приготовят постель в изоляторе, мы не можем её переправить в Больницу Святого Мунго, если прервем процесс поддержки, она погибнет, – ответил Дамблдор, смотря на парня. – Не теряй времени. Всё, что было после, было словно во сне. Перед внутренним взором Реддла стояло мертвенно-бледное лицо Гермионы. Но шок отступал, и его место занимала ярость. Кто посмел сделать подобное. Кто? Лестрейндж? Вряд ли, конечно, он был недоволен, но Том знал, что тот не станет привлекать к себе, а заодно и к нему столько внимания. С этим он разберётся очень скоро, а пока он должен был сделать всё, чтобы спасти Гермиону. Почему он до этого момента никогда не ощущал боли от смерти или ран других. Она была другой, она была той нитью, которая всё ещё давала ему помнить, что он человек. Ученики толпились в коридорах, когда безжизненное тело Гермионы осторожно переносили в больничное крыло. Все профессора следовали за процессией, не давая любопытным подойти слишком близко или вообще увидеть, кто пострадал. И Реддл стоял на входе, придерживая дверь. И прежде чем он закрыл её за последним вошедшим профессором, он увидел Вальбугу. Что с интересом пыталась увидеть, кого доставили в больничное крыло. Реддл захлопнул дверь перед любопытными, и сам, оставаясь внутри лазарета, был одержим только одной идеей сделать всё, чтобы Гермиона жила. Он подошёл ближе к постели, ощущая ком в горле. Ему было невыносимо видеть её такой. По лбу Горация, что сейчас был рядом с гриффиндоркой, стекали капельки пота, было видно, что подпитка стоит ему немалых сил. И пока профессора решали, что делать, Том подошёл ближе к ним. – Нам срочно нужно зелье из Мандрагоры, – произнёс Дамблдор, смотря на профессора Герберта Бири. – У вас же найдутся подходящие мандрагоры? Мужчина немного стушевался. – Альбус, я бы с радостью, но не раньше чем через неделю, – он, конечно же, хотел помочь, но ускорить процесс взросления особей он никак не мог. В разговор вступился директор Диппет, который до этого старался взвесить все «за» и «против» между ожиданием лечения здесь и попыткой перенести девушку в больницу. Но риск был слишком велик. Портал мог на секунду прервать подпитку и тогда они потеряют ученицу, а этого он допустить не мог. В последнее время, Министерство начало основательно следить за школами. Поэтому любое происшествие могло негативно отразиться на нём и всех остальных. – Значит, мы начнем дежурить, поддерживая в ней жизненные силы, – твердо сказал он, давая понять, что ещё ничего не потеряно. Том, что до этого стоял неподалеку, сделал шаг вперёд. – Я тоже хочу помочь, – произнёс он решительно и, перехватив взгляд Дамблдора, не отвёл глаз. Диппет нахмурился, довольно резко отреагировав. – Это исключено, мистер Реддл, вы ученик, и не допускаетесь до подобного. – Но, директор... – возразил слизеринец. – Я сказал, нет! Брюнет лишь сжал зубы, и сделал шаг назад. – Как скажете. Их взгляды с Дамблдором пересеклись ещё один раз, и слизеринец понял, что придет позже решить этот вопрос, но уже, не с директором. Покидая больничное крыло, он желал лишь одного. Отомстить тем, кто был повинен во всём. И первым в его списке был Малфой. Только он был на приеме у Слизнорта, и только он знал, что они с Гермионой ушли вместе. В любом случае, он добьется от него правды, и способ он знал отличный, который неминуемо развяжет язык, этому чистокровному выродку. Хотя он и так знал, что это дело рук Блэк, но удостовериться в этом явно стоило. Малфой сидел на диване, и, закинув ногу на ногу, с усмешкой спорил с Эйвери, что гриффиндорцы только такого и заслужили, быть проклятыми. Реддл остановился напротив дивана, и холодно смотря на блондина, произнёс: – Малфой, тебя вызывают к директору, – спокойно произнес Реддл, смотря в глаза слизеринцу. – Я ничего не делал, – с возмущением произнёс блондин, нехотя поднимаясь со своего места. – Это не моё дело, ты можешь не идти. Заодно соберёшь свой чемодан и с пафосом вернёшься домой, – невозмутимо озвучил староста. Абраксас поморщился, но всё равно вышел из гостиной, следуя по коридору подземелий. – Что ты там наговорил Диппету, – недовольно буркнул он, и чуть обернувшись, хотел уже было, что-то ещё сказать, но бесцеремонно был прерван. Сильная рука Реддла, вцепилась в его плечо, одним рывков втягивая его за собой в чулан. И когда дверь захлопнулась, то в полутьме Малфой различил яростный взгляд Реддла. – Умом тронулся? Мой отец тебе этого не простит! – Прежде чем твой отец, что-то узнает, тебя сожрут рыбы в чёрном озере, – сквозь зубы произнёс брюнет. – Знаешь, кого сегодня доставили в больничное крыло, Малфой? Ты так веселился, расписывая о том, что это гриффиндорка. Будет ли тебе также весело, когда ты узнаешь, что прокляли Гарднер. Малфой уже хотел выдать тираду, остолбенел. Его и без того светлая кожа, казалась белой, он сглотнул, но потом постарался собраться, подключая гонор, чтобы скрыть свой интерес к Гермионе. – И что? Мне нет дела до Гарднер? Прокляли и прокляли, – произнёс он, но внутри чувствуя, как всё стянулось в тугой узел. – Кто подсунул ей проклятую книгу? – с напором спросил брюнет. Малфой сложил руки на груди, уходя в глухую оборону. – Откуда я знаю, Реддл? Я не слежу за врагами гриффиндорцев, – огрызнулся Абраксас, пытаясь скрыть свои истинные чувства за безразличием. Реддл постепенно начинал приходить в ярость, его пальцы сжали волшебную палочку и он направил её на блондина. – Какая жалость, что мозгами ты обделён, Малфой. Но ты мне всё расскажешь, – почти тихо произнес Том. – Круцио! С кончика палочки сорвалась красная вспышка, опутывая тело Абраксаса, и тот выгнулся в агонии, ощущая, как всё тело разрывает на тысячи кусков. Боль взорвала его сознание, разносясь пожаром по венам. Нестерпимая, сумасшедшая. Малфой силился закричать, но из горла выходил лишь сдавленный хрип, и он упал на колени, пытаясь ухватиться пальцами за стену. – Ещё раз спрашиваю. Кто. Подкинул. Гарднер. Книгу. Кто? – голос Реддла становился громче, и он делал паузы между словами, желая, чтобы они дошли до сознания слизеринца. Ненависть и ярость, что он испытывал к Малфою подпитывала силу заклятия, причиняя жертве максимальную боль. Брюнет, как никогда ощутил внутри себя тьму, которая наполняла его душу восторгом от того, что он делает. Что перед ним стоят на коленях. – Говори, или я убью тебя, – практически прорычал Реддл, отзывая заклятие. Малфой еле дышал, и его тело ещё пробивало током боли. Он упёрся руками в грязную каменную кладку пыльного чулана, с трудом ловя губами воздух. – Клянусь, я не знаю. Как только Реддл снова поднял палочку, Малфой привлек его внимание, призывая, остановится. Он сделал ещё один шумный вдох, поднимая взгляд на опасного соперника. – Блэк видела, как ты целовал Гарднер после вечеринки Слизнорта, – задыхаясь, произнёс он. – С твоей подачи! – рявкнул Реддл, ткнув кончиком палочки Малфоя в шею. – Может мне убить тебя, щенок? Для меня не составит труда произнести два заветных слова. Малфоя затрясло. Он мог сколько угодно строить из себя героя, но жизнь терять он точно не планировал. – Прошу, не надо. Я понял свою ошибку, понял, Реддл, – практически жалобно, произнёс блондин. – Если Гарднер выживет, больше ты и близко к ней не подойдёшь. Надеюсь, ты меня понял. Потому что следующее, и последнее, что ты увидишь, это зелёную вспышку, – опасно прошипел Реддл, а потом, резко развернулся. – Серпинсортиа. В чулане раздалось опасное шипение, и Реддл кинул взгляд на блондина. – Приложи все усилия, чтобы не сдохнуть, будет обидно, если древний род Малфоев прервется на тебе, – произнёс он, выходя и тут же баррикадируя дверь заклятием. – Коллопортус. Реддл ощущал частичное удовлетворение от того, что оставил блондина один на один со змеей, которой уже успел на парселтанге дать указание изжалить слизеринца, но так, чтобы он не попал в больничное крыло. Он твердым шагом проследовал снова в гостиную Слизерина. Вызывая Вальбугу, он, молча, взял её под локоть, выводя из гостиной. – Что случилось? Что за спешка? – словно в удивлении произнесла Блэк, но все равно шла за Томом. – Иди, молча, – только и произнёс брюнет. Они прошли к лестницам, и Вальбуге показалось, что Том хочет поговорить, но там, где им никто не помешает. Она в принципе, уже придумала себе алиби на тот случай, если он будет расспрашивать её про проклятую книгу. Но Блэк чувствовала огромное удовлетворение от того, что произошло. Скорее всего, гриффиндорка умерла, потому что от такого проклятия было не спастись. Да и даже если Том узнает, что это она, всё равно ничего уже не исправить. Ну не убьет же он её за такое. Они оказались на последнем этаже и, проходя к астрономической башне, остановились. Реддл отпустил её руку и сделал шаг назад, рассматривая Вальбугу и едва заметно, усмехнулся. – Ну, рассказывай, где ты нашла столь мощный проклятый предмет? – спросил он, не выказывая и грамма агрессии со своей стороны. – Наверняка это было нелегко. Ведь пронести в замок такую вещь практически невозможно. Блэк немного расслабилась, видя, что он не рвет и мечет, ведь Том всегда высказывал, свое недовольство прямо. – Я не понимаю о чём ты, – сказала девушка, с нотками соблазнения. – Зачем нам тратить время на обсуждение какой-то гриффиндорки, лучше позволь мне доставить тебе удовольствие. Блэк подошла ближе, касаясь пальцами плеча Тома и обойдя его, обняла со спины. Реддл так и остался стоять, не двигаясь. – Ты мне обязательно доставишь удовольствие, Вальбуга. И всё-таки, тебе самой доставила удовольствие смерть Гарднер? – спросил он, желая лично услышать ответ. – Она умерла? Какая незадача, – наигранно сокрушаясь, произнесла Блэк с улыбкой на лице, а потом коротко добавила. – Да. Том услышал главные слова, которые горячим пожаром, вспыхнули в его груди. Он вспомнил лицо Гермионы, что едва живая зависла в воздухе. Её обессилено висящие руки. Она умирала, а до этого, скорее всего, испытала сильнейшую боль, словно её пытали. Эти воспоминания, заставляли огонь в груди, разгораться сильнее, и все это становилось чистой яростью. – Пришло мое время получить удовольствие от смерти. От твоей смерти, Вальбуга, – произнёс он с опасной улыбкой, поворачиваясь к слизеринке. До девушки дошел смысл сказанного Томом, и она отпрянула от него, словно это могло спасти её. Она недооценила жестокий нрав Реддла. Блэк готова была ему помогать во всём, но всё же не думала, то его порывы к власти серьезны. Она была уверена, что ему хватит банды в Хогвартсе. И всё это останется на уровне запугивания и попыток установить свою власть на Слизерине. Но сейчас, глядя в его жестокие глаза, она поняла, что ошибалась. – Лорд, прошу тебя, Том... Он стоял перед ней, совершенно не испытывая никаких эмоций. – Как трогательно. Так Лорд или Том? Ты привыкла, что всё сходит тебе с рук. Но не со мной, Блэк. Со мной за каждый проступок нужно отвечать, – сказал он, делая шаг навстречу и доставая свою волшебную палочку. – Ты не посмеешь меня убить! Все узнают и накажут тебя! – истерически закричала Вальбуга, сжимая руки в кулаки. – Я? Да как ты могла подумать? – с хищной ухмылкой произнёс слизеринец, начиная обходить девушку по кругу. – Ты это сделаешь сама, Блэк... Глаза Вальбуги распахнулись от ужаса, она поняла, о чём говорит Том. Слёзы покатились из её глаз, она отчаянно желала, чтобы он пошутил. – Империо! – четко произнёс Реддл, и жёлтый дым моментально окутал слизеринку. Ужас на её лице исчез, сменяясь обычным выражением лица. А на душе у неё стало так легко, словно только этого она и ждала. Легкость ощущалась не только в мыслях, но и в движениях. Посмотрев на брюнета, Вальбуга едва заметно кивнула и направилась неспешным шагом, прямиком к открытому пространству башни. Прыгнуть вниз. Замечательное решение. Она готова была отдать жизнь за важное дело, а самое главное, ей больше не нужно было ничего решать, за неё всё уже решили. Каждый её шаг, приближал её к гибели. Лететь вниз с лёгким сердцем и головой, это словно обрести свободу. Всё это мелькало в её голове, блокируя её личные эмоции. И когда она остановилась на самом краю, то улыбка появилась на её красивом лице и она, сделав шаг, сделает счастливым Тома. – Реддл, остановись! – в тишину астрономической башни ворвался знакомый голос. Том обернулся и увидел слизеринца, что стоял у самого входа в башню, вытянув руку вперёд, в попытке остановить его казнь. Реддл в удивлении поднял бровь. – Орион Блэк, вот так сюрприз. Соскучился по троюродной сестричке? – спросил он, сложив руки на груди. Блэк с опаской смотрел на Вальбугу, которая стояла на самом краю. – Пойми, её смерть пусть и будет выглядеть, как самоубийство, но это привлечет проверку министерства магии, они закроют школу, им только дай повод. Кто от этого выиграет? – на одном дыхании произнёс Орион, в попытке спасти девушку. Блэк была его сестрой, пусть и троюродной, но всё равно они были родней. Но даже не родственные узы заставили парня бежать сюда. Он любил её. Любил так, что дыхание сводило от мысли, что она может умереть. Реддл прищурился, смотря на парня. И он был прав, ещё проверки им здесь не хватало. Приедет комиссия из-за смерти девушки. Тут же будет, и проклятая принесенным в замок предметом Гарднер, и искусанный змеёй Малфой. Меньшее, что им грозит, это закрытие. Он одним движением пальца отвёл Блэк от края. – Слушай меня, Орион Блэк. Я сохраню ей жизнь. Но ты и она сидите тихими мышками, одно слово, одно движение и вы оба лишитесь жизни. Поверь, я знаю, о чём говорю. Пожалуетесь, вам не поздоровится, ты меня понял? – властно спросил брюнет. Орион кивнул, готовый принять его условия. Он всегда видел в нём крайне тёмную личность, а главное опасную. Вальбуга же была слепа. – Клянусь, я молчу, и буду держать Вальбугу подальше. Реддл остался, удовлетворен ответом и снял заклятие. И как только пелена подчинения спала сознания Блэк, она зарыдала, с ужасом смотря на того, кто её сейчас едва не заставил прыгнуть. Слёзы текли из её глаз, пока она, с трудом переставляя ноги, отходила подальше от опасного места. Орион тут же бросился ей навстречу, приобнимая за талию. – Я тут, я рядом, всё хорошо, – шептал он, поглаживая её ладонью по волосам, и успокаивая. – Советую послушаться брата, следующим пунктом для вас обоих будет сырая земля, – уверенно произнёс Том, и, разворачиваясь, покинул башню. Вальбуга прижалась к брату, дрожа крупной дрожью, всё чего она хотела сейчас, просто уйти отсюда и больше не играть в эти опасные игры. Всхлипывая, девушка положила голову на плечо Ориона, и тихо произнесла. – Спасибо, что спас меня. Спасибо. Реддл быстрым шагом направлялся в больничное крыло. Они выпустили зверя, что жил в нём все эти годы. Но одно его удерживало от безумства ярости. Гермиона была жива, и погибнуть он ей не даст.