Защитник

Дошутились. Вот честное слово, дошутились. Ичиго на секунду прикрывает глаза - до полной нереальности реальности осталось назвать встреченного Айзена дядей и не получить за это в лоб… Хотя это было в какой-то мере ожидаемо после всех потерь у шинигами - вспомнить про недо-боженьку и направить его на врага. Куросаки спешно перемещается, наворачивая новый круг вокруг Яхве, он уже наслушался его разговоров про величие, способность виденья будущего и прочее, прочее, прочее. Даже мысль закрадывается: они с Айзеном свои пафосные речи вместе составляли? А Айзен вовремя появился. Айзен всё учтёт, и его учтёт, и его невосприимчивость… Айзен запудрит мозги Яхве, запутает настоящее и будущее, и у него будет один удар. Ну что ж, видно, придётся использовать предельную технику, от неё не уйти, даже отразив. Ну что ж, это последний шанс. Победить. Всё постепенно поглощает тьма, такая знакомая, почти родная и до дрожи в руках ненавистная. Та тьма, которая гнездится в сердцах, пропитывает душу и подчиняет сознание, стоит лишь раз поддаться ей, погрузиться в напрасные сожаления, напрасную вину… И вся эта тьма, это реацу Яхве, вбирающее в себя дома, квинси, шинигами, всё, что было вокруг. Даже сам Ичиго замечает, как волей-неволей покрывается пленкой из чужеродной силы, силы, что сдавливает и напоминает собой вину, которая преследовала его в далекой прошлой жизни. Что же, что же там творится?! Айзен, и это твой план? И это твой знак? И это время атаки? Ну что ж, такой знак не заметить невозможно. Вдох. Сейрейтей - это всего десять шагов. Выдох. Яхве и Айзен рядом. В одном шаге. Вдох. Чёрно-золотой вихрь становится бурей. Выдох. Пространство смазывается, а звуки глохнут. Куросаки Ичиго срывается в единственный шаг. Он не слышит, как Яхве насмехается над Айзеном. Не слышит про единый мир без смертей. Айзен Соуске не видит тень его союзника. Чёрное на чёрном увидеть невозможно. Он лишь ухмыляется, зная, что Яхве видит только его иллюзии. Божественная скорость, первая часть смертоноснейшего стиля. Молниеносный удар. Клинки столкнулись. Даже если ускользнёшь от клыков летящего дракона… …вихрь вокруг него полностью обездвижит… …а когти порвут в клочья[43]. Буря из реацу торжествует. Сила, что даёт само движение, вращение, вторая часть стиля. Смертоносный удар, наполненный ядовитейшей реацу. Яхве, получеловек, носящий имя Сущего. В миг смерти, как и в миг своего рождения. Не Слышит. Не Видит. Не Ощущает. Не Существует. Вопреки его имени[44], у него есть начало и конец. Шум. С ударом возвращаются и звуки. Ичиго буквально падает на землю, зажимая рукой уши, пытаясь заглушить полный безумия крик Яхве, который проникает во все слои мироздания. Голова раскалывается, трещит и вторит миру, который буквально корежит от гигантского выплеска энергии, которая продолжает закручиваться вокруг остатков техники и серебряной стрелы… Как ужасен Амакакеру-рю-но-хирамеки?! Внезапно всё затихает, Ичиго приоткрывает глаз и понимает: они всё ещё в центре хаоса, но Айзен, Айзен не сбежал в такой удачный момент, а поставил вокруг них ужасающей силы барьер. Куросаки завороженно смотрит на буйство реацу за барьером и с удивлением видит вдалеке еле разборчивый силуэт — Исиду. Так вот почему он полез в Вандеррейх, и, оказалось, не зря. Удивительно… до полной нереальности реальности осталось всё же назвать Айзена дядей и не нарваться на хадо свыше девяностых. — Всё закончилось, — облегчённо выдыхает Ичиго. — Да, — величественно кивает Айзен, когда буря реацу утихает и чернота начинает светлеть. — Квинси оказался интересным врагом, он многое сумел. — Многое, многое, только вот ради совершенно бредовой идеи, — нервно ворчит Куросаки, не зная, куда девать руку, которая намертво вцепилась в катану. Айзен снисходительно косит глазом, а потом подсказывает: — Не пытайся разжать, так снимай, медленно. — И без настырных дядюшек знаю, — огрызается Ичиго, — это же из основ… — Дядюшка? — Соуске приподнимает бровь - этот Куросаки, кажется, и сам не знает, что бьёт рекорды по количеству поступков, удивляющих его. — Ну а кто ещё? — пожимает плечами и старается не палить сильнее уже пропаленную контору Ичиго. — Столько в мою жизнь, жизнь семьи вмешивался, сколько наставник не делал. Айзен только хмыкает, примиряясь, что благодаря квинси реальность происходящего немного хромает. — И нет, это не Урахару. — Хм. Интересно получилось, — Соуске мысленно делает заметку: всё же его мысли про другую память были правдивы, жаль только, подробнее узнать не получится. Хотя как знать, как знать… Вокруг места убийства Яхве, барьера и одной странной компании начинают собираться самые шинигами - кто удостовериться в смерти их врага, кто забрать Айзена, а кто интереса ради. Соуске неспешно, будто делая одолжение, снимает барьер. Кьёраку немного хмуро поглядывает на живописную картину двух бывших врагов, которые даже и не думают показывать, что подобное вообще было в их биографии. «Всё же Куросаки Ичиго местами весьма взрослый, — вздыхает Шинсуй, а потом зацепляется взглядом за подрагивающие пальцы, — но всё же только местами». — Будешь путь к наставнику искать - следи, куда идёшь, и не ходи лисьими тропами, — выдаёт непонятную фразу уводимый главнокомандующим Айзен. — Ну спасибо, — бурчит вслед Ичиго. И по губам читается «настырный дядюшка». Айзен Соуске, как всегда, тепло и снисходительно улыбается. Вскоре рядом оказывается и Урахара, который радостно о чём-то рассказывает, но Ичиго его совершенно не слушает. Ичиго сидит на земле, и задумчиво прокручивает в голове убийство Яхве, подмечая, что с ним ушло и ощущение, похожее на сон-наяву… А ещё ушла традиция после битв терять сознание от нервного перенапряжения. Ичиго встаёт и, что-то наконец ответив Урахаре, направляется к друзьям, к Исиде - ему нужно о многом его расспросить. Всё закончилось. И даже вроде хорошо.