Chiaroscuro

Макс направлялась на свою первую лекцию. Первая неделя в Блэквелле была довольно интересной. Она привыкла к жизни в общежитии быстрее, чем ожидала, хотя делить ванную с остальными девушками казалось, всё же, странным. И ситуацию не облегчало то, что кабинка для душа рассчитана на двух человек, а не одного. Макс принимала душ по утрам, чтобы не попадать в подобные ситуации. По-видимому, никто не хотел подыматься с кровати так рано ради возни в душе. Конечно же, это утомляло её. Соседи обычно не ложились рано ночью. Порой они устраивали частные вечеринки в одной из комнат. Или же между двумя девушками возникала ссора, которая обычно решалась посредством криков друг на дружку. Но чаще всего, девчонки просто зависали в коридоре и болтали. По обыкновению, около комнаты Виктории, которая находилась практически по соседству с комнатой Макс. Было сложно уснуть, ведь она отчётливо и во всех подробностях слышала все последние сплетни Блэквелла и ссоры через тонкие стены. А время от времени кто-то болтал или смеялся чуть громче, чем стоило бы, из-за чего Макс вновь просыпалась. Проблемы Макс со сном начались еще, когда она была маленькой. Её плюшевый медвежонок всегда был с ней рядом, чтобы уберечь её от всех злобных монстров, которые преследовали её в её же фантазиях каждый раз, когда выключался свет. Но он лишь немного помогал. Макс всё так же продолжала бояться любого малейшего скрипа или шороха в доме. В конце концов, она просто-напросто приняла факт того, что она никогда не сможет наслаждаться «отключкой», как Хлоя. Впрочем, она также никогда не могла уснуть у Хлои благодаря непрекращающимся метаниям и смене положения во сне её подруги. Они просто решили не спать и читать книги до рассвета. Это были прекрасные дни. Я обязательно должна созвониться с Хлоей. Завтра же. Несмотря на то, что она уже была «дома», Макс никак не могла заставить себя позвонить своей лучшей подруге детства. Самой главной причиной этого служило то, что Макс чувствовала себя чертовски виноватой. За пять лет, она будто исчезла с лица земли. Она знала, что поступила неправильно, но ей также не было ясно , чем обернётся встреча с Хлоей. Её отец умер, и родители Макс практически вытащили её из жизни подруги. Макс не хотела уходить, но ей было любопытно, нуждалась ли в её обществе Хлоя. Она была бы подавлена, если б её ответом было «нет», но не стала бы винить Хлою за это. Не после того, как она поступила с ней. — Воу, зомби-тревога! — позвал её задорный голос. Кто-то махнул ладонью прям перед её лицом. — Земля вызывает Макс! Макс моргнула, мысленно вернувшись в настоящее; её глаза сфокусировались на знакомом, дружелюбном лице. Его карие глаза сияли, пока он улыбался от уха до уха. Он вприпрыжку подошёл к ней, и Макс не могла понять, откуда в нём столько энергии. — Хэй, Уоррен. Что случилось? — Похоже, что отбиваюсь от зомби-апокалипсиса, — усмехнулся он. Он осмотрел Макс с головы до ног. Сегодня на ней была белая майка с ярким ловцом снов, дополненным перьями, будто нарисованными акварелью. Потёртые джинсы дополняли её образ. Честно говоря, она просто напялила первые чистые вещи, что попались под руку. — Просто ты выглядишь так, будто только-только вернулась из Зомбиленда*. Всё в порядке? Что ж, ты официально выглядишь отвратительно, Макс Колфилд, если даже Уоррен это заметил. Макс рассеянно кивнула головой: — Ага, я просто плохо сплю по ночам. Новая обстановка и всё такое. — О, блин, точняк, понимаю тебя, — сказал Уоррен, с участием кивая. Это абсолютно точно не было похоже на то, что он понимал, если учесть, насколько весёлым он был. — Знаешь, что мне помогает? Я смотрю какой-нибудь фильм перед сном и вырубаюсь. Сомневаюсь, что слушать то, как главные герои стреляют друг в дружку, поможет мне уснуть. — Я этого ещё не пробовала, — ответила она, стараясь вести мило и дружелюбно. В конце концов, Уоррен всего лишь пытается ей помочь. — Есть ещё какие-нибудь предложения? Улыбка Уоррена стала только шире. — Ты даже не представляешь. У меня есть флеш-накопитель с огромным количеством самых разных фильмов. Среди них, наверняка, найдутся какие-нибудь, что тебе понравятся. Он в моей общажной комнате, но я могу быстро сбегать за ним и захватить с собой, если хочешь. — Спасибо. Ты можешь отдать мне его позже. Нет смысла спешить, — сказала Макс, махнув рукой. Она не могла справиться с таким огромным количеством энергии этим утром. Казалось, что это просто-напросто истощит все её жизненные силы, оставшиеся со вчерашнего дня. Уоррен кивнул и чуть замедлил шаг, чтобы идти с ней на одном уровне и не обгонять. — Ты должна зайти ко мне в кабинет науки чуть позже. Хочу показать тебе кое-какую шалость, — прошептал он, подмигнув девушке. Встревоженная двусмысленностью, Макс чуть замялась. Она знала, что Уоррен в ней заинтересован, хотя и не могла понять почему. Они знают друг друга всего лишь неделю, а Макс не из тех, кто спит с каждым встречным. Честно говоря, она хотела узнать его получше, без намёков на отношения ещё с порога. А теперь кажется, будто всё, что он делает, направлено лишь на соперничество за её симпатию. Это ощущалось необыкновенно… неправильно и даже фальшиво. Поправив сумку на плече, Макс решила проигнорировать его комментарий. — Пойдём в класс, — подбодрила она его с улыбкой. Уоррен кивнул, следуя за ней вниз по коридору. У них был общий курс английского языка, что помогло их дружбе буквально расцвести, несмотря на различие в выбранных ими факультетах. Зайдя в класс, Макс заметила, что Миссис Хойда уже начала писать какие-то заметки на доске. Миссис Хойда была её самым любимым учителем литературы. Она воспитывала в них собственное мнение и критику по поводу прочитанного. Здесь Макс не стеснялась озвучивать свои мысли. Миссис Хойда внимательно следила за этим. — Сегодня мы будем обсуждать «Гамлета» Шекспира, — сказала она. На доске были написаны имена героев «Гамлета», некоторые из которых Макс не могла вспомнить. Она достала свою маленькую книжку и открыла её. Это была та книга, которую ей лично выдала Миссис Хойда; в ней было много небольших заметок, которые оставили предыдущие ученики, среди которых было несколько неприличных рисунков. Присев на край стола, Миссис Хойда сказала: — Шекспир был мастером своего дела в области владения языком. Особенно, если это касалось подтекста. Он владел искусством создания образа чего-то, практически без произнесения слов. Скрытый смысл необузданно протекает на протяжении всей пьесы. Обиды представлены под видом лёгких и практически незаметных упоминаний или безумных размышлений. Подтекст - это, наверное, величайшее средство в писательском репертуаре. Она достала из сумки блокнот для английского и открыла новую страницу. Своими собственными каракулями она написала «подтекст» большими буквами на первой строчке. Ей было сложно сконцентрироваться, её мысли вернулись к недавно произошедшему инциденту. Она чувствовала себя некомфортно за то, что произошло с Уорреном. Это ведь была не её вина, что Уоррен был настолько открытым. Это была часть его характера. Он преследует то, что ему нравится. И было очевидно, что он наслаждался компанией Макс. Но чем больше он будет проводить с ней времени, тем больнее будет последующий отказ. Ей было интересно, сколько пройдёт времени, прежде чем он ей напрямую скажет, что хочет с ней встречаться. Если честно, то она не собиралась довести их отношения до этого момента. Хотя Уоррен и был супер милым и очаровательным, он заслуживал девушку, которая больше подходила бы ему. У Макс никогда не было никаких отношений, кроме одних. Дружба стала практически её средством к существованию после знакомства с Хлоей. Хотя она и пыталась несколько раз завязать отношения, но все её попытки неловко заканчивались сразу же после первого свидания. Она была общим знаменателем. По какой-то причине она никогда не чувствовала себя достаточно комфортно ни с кем, помимо Хлои Прайс. Поэтому, каждый раз, когда её партнёр настаивал на чём-то большем, она отталкивала его. Она даже никогда ни с кем не целовалась, если не считать один совершенно неромантичный лёгкий поцелуй. — Мисс Колфилд? — довольно неожиданно обратилась Миссис Хойда, её голос резко прервал размышления Макс. — Ты знаешь ответ на вопрос? О-оу, вот это да. Чёрт, Макс, подумай о чём-нибудь. Оглядываясь вокруг, Макс отчаянно пыталась понять, на чём остановилась лекция. Её взгляд пересёкся со взглядом Уоррена прежде, чем он непринуждённо указал ей в свою тетрадку. Макс едва ли смогла разобрать куриный почерк своего соседа, но она явно смогла разобрать «двойной смысл?». — Двусмысленность – это слово или выражение, у которого есть множество интерпретаций, хотя обычно две, — ответила Макс, надеясь, что этого вполне хватит с неё. Миссис Хойда расслабилась. — Очень хорошо, — сказала она прежде, чем снова повернуться к доске. — А теперь, в Гамлете есть несколько наиболее показательных примеров двойного смысла. Переверните страницу… Макс написала «Спасибо» в своём блокноте и передала его Уоррену, который показал ей большой палец. Она быстро это зачеркнула прежде, чем продолжить записывать лекцию. Сегодня Миссис Хойда точно не собиралась снисходительно относиться к витающим в облаках, а она не хочет, чтобы у Уоррена были проблемы, если учительница заметит, что он ей помогает. Хотя Макс и продолжала записывать, некоторые из её записей были бессмысленны даже для неё. Просто незначительная болтовня, которая записана лишь для того, чтобы только быть, хотя она и была заинтересована в содержании. Макс вновь задумалась. Алисса, которая обычно тихо вела себя на лекциях по фотографии, активно подымала руку в классе. Казалось, что литература была её настоящей страстью. На некоторых прошлых лекциях были моменты, когда она была настолько вовлечена в разговор с Миссис Хойдой, что они разговаривали друг с другом в течение десяти минут, прежде чем учительница вспоминала, где они находятся, и что они не одни. Затем она говорила Алиссе, что они позже продолжат разговор, если она захочет, прежде чем вернуться к продолжению лекции. Рука Алиссы была поднята. Её глаза распахнуты в нетерпении, а рот чуть приоткрыт. Её окрашенные волосы свисают с одного плеча, так как одно плечо было выше другого. Ведь, чем выше рука, тем выше шансы, что тебя вызовут, верно? По крайней мере, так, наверняка, думала Алисса. Рука Макс инстинктивно потянулась к камере. Ей очень нравилась страсть Алиссы – её отчаянное желание обсуждать то, что ей нравится. Макс никогда не испытывала подобного, она была слишком застенчивой, чтобы открываться большому количеству людей. И только когда Макс услышала щелчок своей камеры, то поняла, что она наделала. Взгляды всех учеников класса были направлены на неё, и она ощутила, как её лицо краснеет от смущения. — Максин Колфилд! — укоряющим тоном воскликнула Миссис Хойда. Услышав своё полное имя, Макс поморщилась и застенчиво взглянула на учительницу. Женщина стояла посреди класса, уперев руки в боки. Её губы были сжаты в тонкую линии, а глаза безотрывно смотрели на девушку. Блин, она суперски разозлилась. — И-извините меня, Миссис Хойда, — начала она, пытаясь мысленно найти хоть какую-нибудь причину, которая могла побудить её к такому поступку. — Это просто… Я просто… сделала снимок… как и сказал Мистер Джефферсон, — слова сорвались с губ прежде, чем сама Макс успела осознать их смысл, и за это она была готова проглотить собственную обувь. Неужели, она только что обвинила Мистера Джефферсона за неимением правдоподобных аргументов? Она сильнее вжалась в сидение стула. Самое время провалиться сквозь землю. Сейчас же. Миссис Хойда прищурилась. Она довольно спешно зашагала к столу Макс. — Хочешь сказать, что это Мистер Джефферсон дал тебе позволение делать снимки, когда тебе только вздумается? Без оглядки на окружающих? — практически рявкнула она, выхватив фото из камеры Макс и взмахнув им в воздухе. Прикусив губу, Макс колебалась, пытаясь придумать какой-нибудь ответ, который позже не вызовет ещё больше проблем, чем сейчас. — Мисс Колфилд, пройдёмте со мной, — приказала Миссис Хойда. Макс едва ли не содрогнулась. Она раньше никогда не видела Миссис Хойду в такой ярости. Когда они вышли из класса, Макс пробормотала, чуть запнувшись: — Я… Этого больше не произойдёт, Миссис Хойда. М-м-мне так жаль, что я проявила к вам неуважение. Это никогда не было моим намерением. Пожалуйста, поверьте мне! — Нет, я знаю, кто точно проявил ко мне неуважение, — сказала Миссис Хойда, спешно спускаясь вниз по лестнице. Макс пыталась поспевать за ней, искренне удивляясь тому, насколько быстро Миссис Хойда могла передвигаться. Она резко остановилась перед дверью в один из кабинетов и довольно сильно постучалась в неё. Наконец, она сказала: — И если он думает, что может срывать мне уроки, то он глубоко ошибается. Макс побледнела. Буквально через секунду дверь открылась. Мистер Джефферсон стоял на другой стороне. Сначала, он посмотрел на Миссис Хойду, а затем, к своему удивлению, заметил рядом стоящую с ней Макс. — Миссис Хойда, я могу вам чем-то помочь? — Выйди, Джефферсон, — довольно жёстким тоном ответила она. — И закрой дверь. Мистер Джефферсон посмотрел обратно на класс. — Продолжайте работать над заданием, я вернусь через минуту. С этими словами он вышел из класса и закрыл за собой дверь. Он вновь посмотрел на Макс. И снова ей показалось, будто он парализовал её взглядом. Макс поёжилась, зная, что он не просто смотрел на неё. Он видел её насквозь. — И о чём вы хотели поговорить? — Мисс Колфилд сделала фотографию в середине моей лекции, сорвав урок,— объяснила Миссис Хойда, её голос был строгим и неприветливым. И даже, когда она говорила, Мистер Джефферсон не отрывал взгляд от Макс. Он тщательно осматривал её. Макс в ответ нервно обняла себя руками. — Она сказала, что сделала это по вашему разрешению. Макс ощутила горечь во рту. Прямо сейчас её второй любимый учитель ссорилась с её первым любимым учителем без всякой на то причины. Она желала уметь говорить чётче, вместо того, чтобы бесконечно заикаться в столь непредвиденной ситуации. Честно, она вызвала куда больше проблем, чем её фото. Я б хотела уметь поворачивать время вспять. На его лице отразилось настоящее удивление. Наконец, он вновь взглянул на Миссис Хойду. — Неужели? — Да. По всей видимости, ты сказал ей ‘сделать снимок’ без предупреждения о том, что есть понятие места и времени, — ответила Миссис Хойда, довольно резко вложив ему в руки фотографию, которую сделала Макс. Мистер Джефферсон опустил на неё взгляд и улыбнулся краешком губ. — Я не буду терпеть учреждённое тобой разногласие в классе. Мы здесь не все объекты для вашего искусства, и не важно, что вы об это думаете. И, честно говоря, Джефферсон, я разочаровалась в тебе. Мы могли не согласиться по поводу-. — Это было их задание на следующий урок, — неожиданно перебил её Мистер Джефферсон. Макс попыталась не препятствовать столь вопиющей лжи. — Они должны были ‘сделать снимок’ жизни в среднестатистической школе. Так много взрослых, включая и нас самих, забывают о том, какого это - быть студентом. Я их точно предупредил о снимках на уроке, но Макс у нас одна из моих наиболее увлечённых фотографией студентов. Мне искренне жаль, если это помешало уроку, так как это не было мной запланировано, когда я давал им это задание. Я обязательно акцентирую внимание своих студентов на исключительной важности учебной деятельности. Этого больше не повторится. Миссис Хойда, по-видимому, была не слишком-то удовлетворена его ответом, но она не могла и дальше продолжать спорить. Он прошёлся по всем интересующим её пунктам. — Надеюсь, что так и будет, — заметила она, развернувшись на каблуках. Когда она уже начала уходить, то бросила через плечо, — или я буду вынуждена назначать задержания после уроков. Также развернувшись, Макс последовала за ней, не понимая, почему должна была присутствовать при этой перебранке. Сегодня она будет не способна посмотреть Мистеру Джефферсону в глаза. Особенно не тогда, когда он её прикрыл без задней мысли. Несомненно, он избавил её от ужасного унижения. Ей наверняка завтра будет довольно сложно присутствовать на лекции Миссис Хойды, но ведь не невозможно. — Макс, секундочку, — Мистер Джефферсон взглянул на Макс, приподняв бровь. Он явно ждал от неё объяснений. Макс обернулась и смущённо прошептала: — Я не говорила ей, что это вы мне сказали сделать фотографию, Мистер Джефферсон. Клянусь. Я просто хотела как можно скорее отделаться от этого. — Знаю, Макс, только не повторяй прежних ошибок. У тебя есть только один ‘билет на волю’ за страсть к фотографии, — сказал он ей, прежде чем кивнуть в сторону Миссис Хойды, которая уже начала подниматься по лестнице. — Тебе лучше вернуться в класс. Кивнув, Макс уже направилась в сторону лестницы, когда кое-что вспомнила. Она обернулась и увидела, что Мистер Джефферсон уже направился в сторону своего кабинета. Она воскликнула: — Кстати, Мистер Джефферсон! — он остановился на полпути и взглянул на неё. — Спасибо. То, что вы сделали для меня, было суперклёво. Мистер Джефферсон поднёс палец к губам: — Только никому больше не рассказывай об этом, — и с этими словами, он вернулся в свой кабинет. Макс побежала вверх по лестнице, чтобы догнать Миссис Хойду. Вместе они зашли в кабинет, и весь класс мгновенно притих. Макс ненадолго задержала дыхание. Только слухи о её ссоре с Викторией стали угасать, как произошёл новый инцидент. Теперь вся школа снова будет гудеть с её именем на губах. Присев, Макс взглянула на Уоррена, который с тревогой смотрел на неё. Очевидно, он ожидал худшего. Ей придётся подождать до конца урока. Она не могла огорчить Миссис Хойду ещё больше. Урок затянулся, минутная стрелка тащилась настолько медленно, что Макс ощущала, будто прошли года. Её взгляд остановился на часах, отчаянно умоляя минутные стрелки двигаться быстрее. Они оставались равнодушны к её бедственному положению, продолжая тикать в своём прежнем ритме. Наконец, звонок прозвенел ко всеобщему облегчению. Макс просто выбежала из кабинета, тщательно избегая Миссис Хойду на своём пути. — Воу, Максимум Райд**, постой! — позвал её Уоррен, догнав её и схватив за руку. Таким образом, ему удалось привлечь её внимание и повернуть лицом к себе. Вся его фигура выражала тревогу по отношению к ней. — Что произошло? Тебя оставят после уроков? Макс покачала головой: — Нет, всего лишь выговор, на этот раз. Хотя я всё ещё не могу поверить, что сделала это. — Ага, это было довольно самоуверенно с твоей стороны, — согласился Уоррен, отпустив её. Он вновь шёл с ней на одном уровне, спускаясь вниз по коридору. — Все думали, что тебя на время отстранят от занятий после того, как ты вышла из класса. Я тоже. — Что ж, в любом случае, второго шанса у меня не будет, — согласилась Макс. Виктория уже болтала с Мистером Джефферсоном вне его кабинета. Она строила ему глазки и улыбалась самой яркой из всех улыбок, что видела Макс. Она не понимала, как Виктория умудрялась делать всё это с невозмутимым выражением лица. Макс подавила своё раздражение прежде, чем махнуть Уоррену рукой, когда он направился в сторону кабинета науки. — Постарайся ничего не взорвать! Уоррен рассмеялся: — Ты знаешь, я не могу ничего обещать. Макс молча прошла мимо Виктории и Мистера Джефферсона, даже не удостоив никого из них взглядом. Ей уже было достаточно сложно сконцентрироваться на чём-то, помимо Виктории. Честно, она может сколько угодно вертеть хвостом перед Мистером Джефферсоном. Он уже давно сделал акцент на том, что не заинтересован в этом, и Макс сомневалась, что его отношение к ней в ближайшее время изменится. — О, Макс, — позвал её Мистер Джефферсон, заставив тем самым остановиться. Макс повернулась прямо к нему, избежав встречи с полным ненависти взглядом Виктории. Боже, она такая стерва. И я ненавижу использовать это слово. — Д-да, Мистер Джефферсон? — справившись с волнением в голосе, ответила Макс. Виктория закатила глаза. Не обратив на неё внимания, Мистер Джефферсон протянул Макс руку. Макс приняла её, смутившись. — Я подумал, что должен это вернуть, — сказал он, протянув ей фотографию. — Теперь я понимаю, почему ты обожаешь свою аналоговую камеру. Чтобы мгновенно получить момент, который тебе удалось запечатлеть. Нет нужды спешить к компьютеру, чтобы распечатать фотографию. Конечно же, она имеет свои плюсы. И я считаю, что тебе следует отдать его Алиссе. Это потрясающий снимок. Будем надеться, что она думает так же. Макс кивнула, прежде чем опустить взгляд. Застывшая во времени. В вечном увлечении. Всегда горящая страстью. Макс не могла не любить факт того, что фотография может сохранить этот момент, как и многие другие. Жизнь состоит из мгновений, событий, большинство из которых проходят мимо нас незамеченными. Люди обычно не восхищаются тем, что происходит с ними ежедневно. Но не фотографы. Они могут запечатлеть семью, идущую вместе, и вызывать эмоции у совершенных незнакомцев. Это особенно трогало душу Макс, задевая какую-то струну её натуры. Но сейчас на это не было времени. Взволнованно Макс подошла к Алиссе, которая была поглощена чтением книги. Алисса делала вид, что не замечает её, перед этим отрывисто спросив: — Чего тебе надо, Макс? Или ты здесь ради очередной фотографии? — Эм, я хотела… Ну что ж, — пыталась объяснить Макс, сбитая с толку столь прямолинейными вопросами. Она совершенно не хотела, чтобы Алисса неправильно восприняла её намерения. — Я хотела извиниться. Я не думала о тебе, когда тебя фотографировала. Я просто хотела получить хороший снимок. Алисса взглянула на Макс, оторвав взгляд от книги. — И что ты собираешься с ним сделать? Выложить в социальную сеть, чтобы все остальные стали издеваться над тем, что Алисса – книжный червь? — Ну, я хотела отдать его тебе, — призналась Макс, прежде чем протянуть ей фото. — Знаю, ты можешь мне не поверить, но я сфотографировала тебя, потому что хотела запечатлеть твою страсть к литературе. У м-меня никогда не получалось выражать свою собственную. Факт того, что у тебя с этим нет никаких проблем, изумителен… и реально крут. Настороженно Алисса взяла фотографию и внимательно посмотрела на неё. Её лицо ничего не выражало. —Спасибо, Макс. Я так полагаю. — Между нами всё о’кей? Воспользовавшись снимком в качестве закладки, Алисса закрыла книгу. — Да, всё о’кей. Одна беда миновала. Теперь, если она прекратит строить из себя дуру, всё будет в порядке.