Чего ожидать, когда ждёшь

На кухне стояла самая настоящая суматоха: грохот кастрюлями, стучание столовыми приборами об столик, звон касающейся об стакан ложки, *хлебок*, шуршание пакетами и открывание пачки с детской сухой смесью. Ральф подцепил пальцами вогнутое днище пластмассовой крышки и откупорил заветное лакомство для новорождённых. Друзья помогали, чем могли, несмотря на то, что семейство Дибни далеко не бедствовало. Ральф мог позволить себе многое, а такую ерунду, как закупиться одеждой и памперсами для малютки, — пустяковое дело. Публичное выступление и раскрытие тайны личности сыграло ему на руку. Теперь он знаменит, у него масса поклонников, живи да радуйся. Только вот когда возлюбленной не стало, ему приходилось справляться со всем одному. Как бы ни упрашивали понянчиться соратники по службе, он отказывал. Хоть обо асфальт разобьётся, но он просто обязан поднять и воспитать родного сына без чьей-либо помощи. Дибни поставил перед собой бутылочку и открутил верхушку с насаженной на неё резиновой соской. В большом просторном для всей семьи помещении раздался скрип. Дотянувшись рукой до бутилизированной воды, что стояла в шести метрах, Ральф схватил ту, даже толком и не посмотрев. Стал ли он иметь на затылке ещё одну пару глаз или нет, но отцовский инстинкт верно подсказывал ему, что и где стоит. Верхняя конечность вернулась к своим прежним размерам, держа в руке чистый нектар. Дибни прочитал инструкцию на коробке и почесал нос.

«Соблюдайте дозировку. Много порошка и недостаток воды вызовут колики и диспепсические расстройства. Слишком маленькое количество сухой основы и много воды — гарантия того, что новорождённый будет капризничать и просить кушать не по времени».

Ральф не хотел рисковать и наживать себе проблем, ибо колики и всё остальное — это та ещё головная боль. Сделав всё, что требовалось, он схватил пластмассовую ложку для одноразового использования, попробовал и, удовлетворившись верностью своих действий, закрутил крышку, хорошенько встряхнул, затем направился в детскую. Накрытый хлопчатобумажным одеяльцем, малыш улыбался, активно двигал ручками, смотря на качающиеся игрушки, прицепленные над колыбелькой. Когда к нему подошли, он повернул голову и пристально стал смотреть на гостя. В маленьких больших глазках так и читалось: «О, мама, привет!». Но это была не его мать. Малыш зафиксировал взгляд на бутылочке и сильнее задёргал всеми конечностями. В комнате раздался младенческий крик. Пора кормить. Дибни поставил смесь на стульчик и наклонился к ребёнку. Взяв на руки сына, он зафиксировал его шейный отдел в локтевой ямке и прибрал свободной конечностью бутылочку. Маленькие губки схватили сосок и начали проделывать свою привычную процедуру сосательного рефлекса. Забавно чмокая, малыш смотрел на папу, наблюдал за его мимикой и движениями. Дибни медленно прохаживался по комнате, то и дело кидая заботливый взгляд на ребёнка. Игра в гляделки продолжалась бы ещё очень долго, если бы малыш не высосал всё содержимое. Ральф, как и полагает всем начитанным и любящим родителям, прислонил его к груди, придерживая головку. Расположив его в вертикальном положении, отец подошёл к голубым обоям, на которых были изображены белые пушистые облака. Комната так и играла яркими красками, что ребёнку было тоже полезно. Мягкий ковёр, игрушки от мала до велика, прислонённый к шкафу огромный мишка Тедди, всяко разные погремушки, мячики и остальное детское убранство, которое потом, с возрастом, не знаешь, куда и девать. Оуэн пару раз икнул и уткнулся личиком в серую футболку. Ральф погладил того по спинке и улыбнулся. Ничего, бывает, заглотнул воздуха. Отец уже было хотел уложить ребёнка спать, но сильный и очень знакомый запах вдарил тому в ноздри. Да уж, если бы не его усиленное обоняние, побочный эффект к силам, то даже и не понял бы, что случился небольшой казус. — Уже так скоро? — закудахтал, словно курочка-наседка, Ральф и положил ребёнка на пеленальный столик, что был рядышком с колыбелькой. Юноша раскрыл памперс и тут же позеленел. Да, вот это жесть. Ральф отвернул голову и задержал дыхание. Грудная клетка, от хлынувшего в лёгкие быстрого потока воздуха, заметно сильно округлилась, издав протяжный шум, с каким обычно надувают шарики на вечеринках. Ребёнок, услышав это, округлил глазки, и какое-то время удивлённо смотрел на папу, совершенно позабыв о своей недавней проблеме. Кажется, ему и спать-то толком уже перехотелось. Правая рука отправилась на балкон рыскать свободную прищепку. Растянутая верхняя конечность наткнулась сначала на комод, потом впечаталась в сервант, затем, с горем-пополам отыскав ручку, открыла дверь. Ральф, гладя одной рукой ножку малыша, всё делал вслепую. Если бы задействовал ещё и шейные позвонки, то у малыша случился бы СВДС (синдром внезапной детской смерти). Пальцы наткнулись на что-то деревянное. Есть, удача! Рука с тем же надоедливым скрипом вернулась обратно. Дибни прицепил на нос зажим, потёр руки, готовясь к самому страшному, и достал чистое «бельишко». Ребёнок залился смехом. Ральф проделал все гигиенические процедуры и переодел как можно быстрее сына, стараясь думать о другом. Вот тебе и счастья полные штаны. Малыш дёрнул ножками и стукнул кулачками об матрасик. Ральф вначале посмотрел на упаковку с памперсами, потом перевёл вопросительный взгляд на сына. Он сделал всё наоборот. Говорила ему мама, что нельзя спешить. Дибни провёл ладонью по лицу и тяжко вздохнул. Он же столько раз тренировался. Правда, это был не ребёнок, а манекен, но иногда фиг отличишь живого от ненастоящего, ведь сейчас всё просто идеально делают. Ральф поднял ребёнка, осмотрел его и положил обратно. Оуэн даже и не пискнул. Улыбаясь во весь свой беззубый рот, он даже и не понял, что произошло. Да и не мог вразумить тому, что его не так переодели. Трогают родные тёплые руки, гладят, кормят, меняют какашульки, и то хорошо. Дибни переделал ошибку. Застегнув клейкие застёжки, он всё тщательно проверил и осторожно погладил малыша по животику. Папаня взял увесистый отход и, растянув руку вместе с ногой, нажал на ножник, после чего выбросил «ядерную» бомбу в открывшееся мусорное ведро. Ральф вымыл руки и взял на руки сына. Тот уткнулся головушкой в немного подкаченную руку. Дибни уложил малыша в кроватку, обезопасил от всего, что могло вызвать резкую остановку дыхания, и тихо направился к себе в спальню. Радио-няня, со встроенной камерой, может и поможет, но это не самое верное решение, когда нужно следить за ребёнком. Чем ближе родные люди, тем лучше. Не стоит сильно опираться на технику — иногда она и подводит. Плач донёсся до ушей Ральфа. Да хоть рядом взрыв будет, соседи станут сверлить стены, проедет мимо танк, малыш даже и веком не дёрнет, но вот если на секунду отойдёт мама, в случае Ральфа — это отец, то пиши-пропало, всё заметит. Дибни провёл по шее рукой, понимая, что ночь будет длинной и, скорее всего, бессонной. Ральф взял с прикроватной тумбочки погремушку и потряс ею перед малышом. Не подносил слишком близко, соблюдал осторожность. Шарики внутри разноцветной игрушки стучались об стенки, подпрыгивали, играя с малышом в звучный вальс. Оуэн следил за погремушкой, дёргал ручками и бесшумно открывал рот. Ральф достал пустышку и сунул ту малышу, на что ребёнок как-то даже недовольно посмотрел на папашу, мысленно говоря: «Ты чего такое мне тут даёшь?», и выплюнул её. Дибни вскинул брови и вновь сунул ту малышу в рот, но мальчик продолжил выполнять отработанный ритуал по непослушанию. Как бы Ральф ни старался, ребёнок не брал прибамбас. Малыш однотипно дёрнул всеми конечностями и захныкал. Громкий плач оглушил жителей Централ-Сити, решивших неподалёку прогуляться с домашними животными. Выгуливали кого только можно. Помимо собак разных пород, были и коты, и даже игуаны. Благо, никто не потащил на улицу питона. А такие чудики, у коих дома жила опасная зверюшка, были. Раз уж можно хранить двустволку в шкафу, то почему бы не привезти того же птицееда? Разнообразие не помешает. От такого крика барабанные перепонки Дибни немного растянулись. Ральф закрыл уши руками, понятия не имея, что делать. Малыш плакал и явно не намеревался останавливаться. В мыслях отца промелькнул светлый огонёк зажёгшейся лампочки. Фаланга приняла форму насадки с соской. Надеясь на то, что палец будет верным решением и спасением для него самого, Ральф обжог его кипятком. Когда кожа перестала быть горячей, он сунул ненастоящую пустышку малышу в рот. Оуэн буквально присосался к ней. Чмокая, ребёнок смотрел на отца и хлопал ресницами. Стоять над душой Дибни не мог: ведь сам не железный, нужно будет спать. Ральф уселся на диван и прислонился к его мягкой спинке. Удлинённая рука свешивалась с деревянной решётки, переходила на пол и далее поднималась уже на домашнюю мебель. Хотя бы так. Даже состорожничал с даром: подвесил руку на дополнительный крючок. Малыш потеряет пустышку, ну и палец притянется кверху. И уйдёт риск перекрытия эластичной кожей дыхательных путей. Понимая, что не сможет держать форму, когда спит, Ральф предпринял наиболее благоприятный вариант: несколько часов бодрствовать, а вот потом, когда дремота начнёт сломлять, он уже осторожно вытащит указательный палец, самую малость раздует по форме настоящей соски и замотает остальные фаланги в узел. Дибни посмотрел на кроватку. Не в силах выбросить из головы подозрения, он едва слышно поднялся с дивана. Кожа елозила по ковру, но странных звуков не издавала. В таком случае напольник спасал. Пальцы свободной руки легли на решётку. Малыш спал, тихонько причмокивая. Ральф нежно пощупал пухленькие ручки малыша, провёл пальцем по коже и немного подёргал одну из верхних конечностей новорождённого. Что вверх, что в сторону, ничего не произошло. Да и малыш не проснулся. Дёрнув ресницами, он, наоборот, ещё быстрее зачмокал. Ральф протяжно выдохнул через рот. Как бы то ни было, это почти ни о чём не говорит. Способности могут проявиться даже при малейшем испуге. Чётко решив, что пойдёт с сыном в больницу и сдаст кровь на ДНК, на выявление мета-гена, Дибни прикрыл рот ладонью и зевнул. Утро вечера мудренее.