На грани

Магия полыхала вокруг, поглощая всё, что только можно было поглотить. Казалось, что волшебство не имеет границ и весь мир подвластен ему. Потоки энергии окутывали несчастного юношу, валяющегося на полу. Кровь, страх боль и ужас – всё это смешалось в одно, пытаясь пробудить в нём те последние капли жизни, что её теплились где-то в глубине души. Орлов попытался открыть глаза, понять, что именно происходит вокруг. Вот только сколько он не пытался, все попытки были безуспешными – перед ним находилась всё та же Тьма, протягивающая к нему свои липкие, скользкие щупальца. Голова неимоверно болела, а остальные части тела Дмитрий вообще не чувствовал, будто бы ему только что отрубили голову, вот только оная по какой-то непонятной причине продолжала соображать. Где-то вдалеке послышался знакомый голос, кажется, мужской, и женский плач, уж точно слышимый не раз и не два. В голосе девушки отчаянье и вопрос. Какой вопрос? Орлов попытался пошевелиться, но не смог. Единственное, что оставалось ему – лежать и слушать. А, может, он не лежит, а сидит? Что же, это вполне реально, вот только почему он ничего не чувствует? А, нет, чувствует. Боль, всепоглощающая, разрывающая его на мелкие частицы и снова склеивающая в кучу. Плач, слёзы, какие-то солёные капельки на заживающую рану… Рану? Да, кажется, у него было что-то с ногой. Опять боль. Интересно, а от чего ранение? И кто разговаривает? Памяти больше нет. Только пустота и полное отречение от всего живого. Голоса – знакомые и незнакомые. Волнение, презрение, сочувствие и безразличие. А ещё пустота – у кого-то пятого. У кого-то слишком ненужного и лишнего. Говорят. К нему или нет? Наверное, что нет. Угрожающий тон. Так иногда говаривал Лебедь, когда нужно было делать что-то новое и сложное. Угроза. И очередная боль. Голос незнакомый. А кто такой Лебедь? Последняя скотина. Точно. Но это не он – единственное существо, что осталось у Дмитрия в памяти, он бы узнал. А плачет Ритка, точно, Ритка. Кажется, она беременна. Она говорила, точно. А когда говорила? Пробел. Пустота. Странно, раньше он бы помнил это. Громкий голос. Точно, Док. Док и, вероятно, его новая «армия». Кто-то говорил, что они устроили погром в маленьком городке и уничтожили местных криминальных авторитетов. Кто – они? И кто говорил? Опять боль и опять леденящая пустота. Опять говорит кто-то – кажется, незнакомка. Не та, что с пустотой в голосе, та, что с сочувствием к кому-то другому. Может, Док уже успел кого-то уничтожить. А что, он может. Это не тюрьма, точно. А он был в тюрьме? Был. Ещё несколько минут назад был, а теперь лежит на каком-то ковре, весь в крови, судя по ощущениям. Зато боль отступает. Лучше уж так, чем как раньше. Вот только сколько бы он не открывал глаза, всё равно перед ним одно лишь чёрное пятно, пустое и глупое. Странно, раньше он видел. Раньше он был вообще другим. Вампиром – человеком с достаточно добрым сердцем и несовместимыми с оным способностями. А сейчас что-то другое. Что-то завершённое и страшное. - Что с ним? – Рита, точно Рита. Склоняется над ним и прикасается к плечу, пытаясь привести к себя. Подносит к губам какой-то стакан, кажись, с водой. - Ничего страшного, оживёт скоро. Зрение просто долго восстанавливается, может, травмы какие-то в детстве были, - незнакомец. Полное безразличие. - Или заклинание так подействовало, - беспокойство. Та самая девушка, которую он слышит впервые. Добрая – явно не из тех, с кем работает Док. Наконец-то он может хоть что-то видеть. Какие-то размытые цветные пятна, а потом уже силуэты, люди, детали и, соответственно, лица. - Я же говорил – жить будет. Он же не пятилетнее дитя, которого старуха решила сначала с оборотнем познакомить, а потом уж Дар пробудить, - говорил всё тот же незнакомец, всё с тем же безразличием. Присмотревшись, Дима попытался было встать, но не смог, да и склонившаяся над ним Смирнова не позволяла даже дёрнуться, так что приходилось разглядывать незнакомых личностей с такого неудобного положения. Парень явно кого-то ему напоминал, вероятно, Дока – чёрные глаза, ненависть на лице, ну, а всё остальное – это уже так, прилагается. Вероятно, у людей такого состава самое главное ненависть, а остальное под одну гребёнку не получается, слишком разные персонажи. Даже чрезмерно разные. - Глеб! – возмущённо воскликнула какая-то рыженькая, длинноволосая и зеленоглазая девушка, - перестань! Не все же должны страдать в этом мире! - Ага. Кому-то ещё помогать надо, вон, Валенок первый на очереди. Или он тоже уже перешёл к страдальцам? – усмехнулся тот, - Таня, не идеализируй мир, он – такой же маг Смерти, хоть и добренький слишком, как и мы все. То, что ты находишься здесь и остаёшься светлой – просто исключение, Гроттер. - Бейбарсов! – девушка, та самая Таня, фыркнула, но больше ничего отвечать не стала, вероятно, обидевшись. - Что здесь происходит? – наконец-то умудрился прохрипеть Дима, принимая очередную порцию воды. Пить хотелось ужасно, горло постоянно пересыхало, вот только что-то явно случилось, и что-то весьма плохое. Орлову казалось, что он проснулся в какой-то новой реальности, слишком непонятной и ещё злее, чем прежняя. И это ему совершенно не нравилось. Какие-то незнакомые люди и Мрак, Мрак везде. Часть тьмы плескалась даже в глазах Маргариты, ставших чёрными и ничего не отражающими. Такими же, как и у Дока и этого Бейбарсова, вообще непонятно откуда появившегося. - Ну что, друг, я тебя поздравляю. Ожил и даже Дар получил, - фыркнул Авдеев, вальяжно развалившись на кровати. Рядом с ним восседала какая-то девушка, тоже рыженькая и приятная на вид, вот только более тусклая и будто бы неживая. Пытаясь вспомнить о том, что именно ему рассказали, Вампир припомнил о какой-то «вселенской любви» Дока. Вероятно, это она и есть. Да уж, в тихом омуте черти водятся – девушка, кажись, Маша – интересно, а откуда он знает, - больше походила на спокойную медсестру из больнички где-то за кольцевой. - Друг? – силы постепенно возвращались. Дмитрий провёл пальцами по старому шраму на руке, полученному ещё в детстве, но почему-то не смог его нащупать, будто бы все раны моментально зажили. - Если бы кое-кто ещё больше лез под руку, - скривился Бейбарсов, окинув взглядом всех остальных, - регенерация тебе бы не только шрамы залечила, а и новые органы сотворила. Ответа не последовало – до такой манеры обращения здесь явно привыкли. Лишь Таня, очевидно, достаточно хорошо знающая Глеба, даже больше, чем просто знающая, фыркнула, но тоже ничего не сказала. Наверное, знала, что это бесполезно. Молчание и новый приступ тишины страшно давили, но, похоже, только на Орлова. Рита радовалась тому, что он жив и в полном порядке, Маша и Руслан то и дело переглядывались и как-то глупо улыбались, что удивляло Диму не меньше, чем непонятные синие искры и чёрные глаза. - А откуда у меня регенерация? – внезапно поинтересовался Дима, попытавшись подняться на ноги. Как ни странно, у него это получилось, хотя не с первого раза. Голова продолжала покруживаться, и Вампир уже начинал сомневаться в том, что искорки действительно существовали. Впрочем, вскоре неприятные ощущения отступили, а перед глазами всё так же мигали голубоватые огоньки, совершенно не внушающие доверия. Дмитрий попытался разогнать наваждение рукой, но ничего не получилось, лишь в кожу сотнями разрядов впились незнакомые иглы, больно ранившие и в то же время достаточно приятные, будто бы принадлежали совершенно разным людям. - Я тоже сначала удивлялась, но потом привыкла, – пожав плечами, неизвестно почему протянула Смирнова, поднимаясь с пола. Вскрикнув, девушка с легким испугом и в то же время удивлением наблюдала за тем, как стакан с недопитой водой рухнул с тумбочки, стремясь окончательно добить несчастный ковёр, и так превратившийся в тряпицу. - Удивлялась чему? – оглянулся Орлов и тут же замер, наблюдая за невероятным действием. Капельки, практически достигнув пушистого и когда-то бежевого ворса, внезапно поднялись в воздух, заплясав в каком-то безумном танце. Осколки стекла склеивались между собой, а любая трещина исчезала в ту же секунду, как Вампир успевал её заметить. Казалось, волшебство здесь полностью покорило тех, кто находился поблизости, и только одного Дмитрия могло удивить нарушение закона земного тяготения. Маргарита уже успела отвернуться, Маша и Док в один голос хмыкнули, а Таня и Бейбарсов даже не посмотрели в ту сторону. Было достаточно трудно, если вообще реально найти виновника оказии, ничтожной, как на взгляд одарённой, но Орлов почему-то упрямо пытался понять, что именно здесь происходило. - Как чему? Магии, дорогой ты наш недалёкий друг, - Руслан уставился в потолок, выпуская несколько искр и наблюдая за тем, как крохотные песчинки сыплются с потолка под действием волшебства. - Маг великий, помолчал бы лучше, - усмехнулся Бейбарсов, - всего лишь несколько часов назад ты чуть не отправил в лучшие мира своего коллегу! Ни одного заклинания не знаешь, а гонору хватает. Дмитрий перевёл взгляд на Глеба, а потом вновь на Авдеева. Он ожидал того, что Док сейчас выхватит оружие и бросится убивать своего собеседника, но тот то ли уже пытался, то ли считал подобное обращение совершенно нормальным, поэтому даже не думал сдвигаться с места, хотя любому другому человеку уже давно бы начал угрожать, если б сразу не решился на убийство. - Колдовства не существует, - с некой уверенностью, показавшейся Тане даже ослиным упрямством, которое мелькало в голосе Валялкина, проговорил Орлов, опускаясь на стул, появившийся из воздуха прямиком за ним. - Тогда ты должен давно уже упасть, - пожав плечами, ответила Маша и тут же отвернулась. Спутница Авдеева чем-то настораживала Дмитрия, заставляя его то и дело присматриваться и пытаться найти какие-то отличительные черты. Тихая, практически ничего не говорящая, Умка умудрялась пугать его какой-то пустотой и слишком уж незаметной чернотой собственных глаз. Орлову вообще было как-то не по себе в этой компании, даже Рита уже не была такой родной и знакомой, как раньше казалось ему. Сколько бы ни приглядывался к молодым людям Вампир, он видел в них лишь Мрак, и только что-то незаметное в Гроттер заставляло его изредка успокаиваться. Таня была явно другой, да и вообще непонятно что забыла среди убийц. И глаза её отличались. Зелёные, яркие, они казались каким-то светом в конце тоннеля, ведущего не к смерти, а в противоположном направлении. - Конечно, отличаются, она же светлая волшебница, а не некромаг. А насчёт глаз – на себя посмотри, - Дмитрий так и не сообразил, кто именно разговаривал с ним, но послушно принял протянутое ему зеркало и даже заглянул в него с неким страхом. Внезапно вскрикнув, Орлов едва не выбросил несчастное стёклышко, узрев в нём своё отображение. Больше всего его напугал собственный взор, ассоциирующийся со Смертью и ещё чем-то неуловимым. Наверное, с теми самыми некромагами, о которых шла речь. - Колдовства не существует, - пробормотал Дмитрий, обращаясь уже с самому себе. Смирнова вздохнула, с какой-то безнадёжностью посмотрев на своего возлюбленного. Упрямый, всегда уверенный в том, что надо следовать по пути Света, он редко слушал тех, кто пытался доказать ему что-то невероятное. И именно поэтому так часто проигрывал и в тот же миг получал победу. Бейбарсов покачал головой, посмотрев на нового знакомого, и вскинул руку. Вампир скривился, не понимая, что делает Глеб, как вдруг от раскрытой ладони оторвался столб пламени, едва не сокрушившего достаточно хрупкие стены, но тут же погасшего. Орлов посмотрел на обгоревшие камни, тут же вернувшие прежний вид, и вздрогнул. Назвать это всё обыкновенной мистификацией не поворачивался язык. Но никто ничего рассказывать не спешил, лишь Маргарита, немного постояв на одном месте, вытащила какую-то старую и запыленную книгу из-под кровати и протянула её Дмитрию. Тот, осторожно раскрыв том, вздрогнул, вчитываясь в непонятные слова. Это было то самое творение о магии Смерти, которое Глеб ранее отдал новоявленным некромагам, вот только Вампир, в отличие от Дока, не пытался возражать и не требовал другого варианта, например, печатного, а не написанного ненормальным волшебником от руки. С каждой строкой, что Орлов пробегал по ней глазами, в сознании всё больше и больше формировалось понимание того, что колдовство это существует и, более того, оно отнюдь не светлое. Через несколько минут Дмитрий окончательно помрачнел, вчитываясь в текст, вычурный и непонятный, и пытаясь извлечь из него хоть капельку пользы. Судя по всему, какой-то смысл всё-таки парень смог найти, потому что след Мрака так и не сошёл с его лица. - Некромагия – это же зло, верно? – наконец-то спросил он. - Это не зло, а Тьма. Не надо записываться в последователи Сарданапала, если обладаешь подобным Даром, - отмахнулся Бейбарсов, с неким презрением, постепенно формирующимся, хотя ещё не слишком стойким, посмотрев на новичка. – В конце концов, тебе с этим жить, и жить достаточно долго. - Я не хочу быть Тьмой, - отрицательно покачал головой Орлов. Неодобрительный гул опять донёсся до ушей Вампира, но он даже не поднял головы, продолжая разглядывать страшную книгу. - Кажется, Валялкин теперь есть не в единственном экземпляре, - усмехнулся Бейбарсов, откровенно издеваясь над только что исцелённым геймером. Док тоже хотел что-то добавить, но не успел. В воздухе начала сгущаться магия, заставившая вздрогнуть всех окружающих, и это, надо сказать, и перебило Авдеева. Глеб вскочил на ноги, вскидывая неизменную трость. Он явно заподозрил что-то нехорошее, и это «что-то» неуклонно приближалось к ним. Прошло мгновение, и раздался какой-то странный звук, будто бы Смерть опять закружилась в воздухе и заняла свои позиции. Бейбарсов выдохнул и что-то прошептал, скривившись, будто бы от страшной боли. И когда все обернулись, не понимая, чем вызвана подобная реакция у могущественного некромага, замерли. Правой рукой Глеб сжимал рукоятку кинжала, всаженного ему между рёбрами, а кровь медленно стекала по той части лезвия, что уже была вытащена из раны…