На грани

Гостиница была на диво тиха, будто бы летом никто из магов и не думал прятаться. Дверь комнаты, в которой поселился Бейбарсов, тихо скрипнула и отворилась, с точно таким же звуком закрываясь за молчаливой посетительницей. Здесь на прошедшие несколько часов практически ничего не изменилось, разве что не было слышно постукивания клавиатуры – видимо, нужные заклинания давно оказались в электронном варианте, и ноутбук был передан Доку и Умке, дабы поскорее учили заклинания и не натворили беды. Сам Глеб сидел в кресле, явно наколдованном, так как ничего спокойного по тону раньше в комнате не было, да и быть не должно было, и читал какую-то газету, причём явно магического происхождения. Буквы то и дело рассыпались в стороны, пытаясь спастись от прикосновения некромага, поэтому Бейбарсову приходилось каждую минуту посильнее встряхивать печатное издание, дабы слова опять встали в нужном порядке. Настроение у парня было далеко не самое лучшее. Чем дальше он читал, тем больше хмурился, то и дело переворачивая страницу и что-то уточняя на предыдущей, будто бы событие никак не умещалось в голове. Огромные фотографии на титульной странице прыгали, рассмотреть их было невозможно, а большинство заголовков и вовсе сжимались, из-за чего Глеб злился ещё больше. Рядом лежала отброшенная на пол книга, до того потрёпанная, что её было даже страшно взять в руки. Несколько страниц выпали и теперь лежали вблизи от томика, недовольно пофыркивая и пытаясь укусить некромага разрывами между страницами. Но Бейбарсов не обращал на это никакого внимания, продолжая внимательно изучать статью, что было для него совершенно несвойственно. За время пребывания в Тибидохсе, а потом и жизни с Зализиной Глеба никто и никогда не видел с газетами, журналами и прочей новомодной литературой. Он вполне мог изучать какой-то старый, потрёпанный том по некромагии, похожий на тот, что валялся в данный момент на земле, но ни разу не прикасался к чему-то только что напечатанному и интересному всем остальным. Сложно было даже предположить, что именно в этой газете могло так заинтересовать Бейбарсова, что он даже не поднял головы и не обратил внимания на пришедшую в комнату девушку, только кивнув ей вместо приветствия. - Привет, - мрачно поздоровалась пришедшая, наматывая рыжую прядь на палец и так и не попытавшись присесть или даже сдвинуться с места. – Я сегодня умерла. - Что? Таня, что случилось? – Бейбарсов моментально отложил газету туда же, к книге, и обратил взгляд на Гроттер – а это была именно она. Одежда девушки, составляющаяся из юбки и какой-то наколдованной утром блузки, ещё несколько часов назад, насколько помнил некромаг, достаточно красивая, в данный момент казалась какой-то жалкой. Вероятно, во всём виной был ливень и, конечно же, то, что драконболистка так и не взяла зонт. Да и вообще, сама Гроттер казалась разбитой, лишённой смысла жизни и всего остального, что только было ей дорого. Рыжие локоны тоже намокли и теперь свисали, потемнев на несколько тонов. По лицу, кажется, текли слёзы, но разобрать что-либо было достаточно трудно, если вообще возможно – девушка действительно сильно намокла под дождём. Вся атмосфера спокойствия рассеялась просто-таки моментально. Вызванная раньше тихим постукиванием капель по стеклу и методичным шелестением страниц, сейчас она нарушилась настолько быстро, будто бы вокруг внезапно всё исчезло. - Что значит, умерла? – повторил вопрос Бейбарсов, поднимаясь на ноги и подходя поближе к Тане, казавшейся живой и относительно целой. По крайней мере, мертвечиной от неё и не пахло, да и внешний вид, хотя и желал лучшего, не вызывал никаких подобных подозрений. - А то и значит. Для всех меня больше нет, - всё так же мрачно ответила Гроттер, а потом, всхлипнув, молча закрыла лицо руками. Девушка буквально дрожала от холода, от обиды, от всего, что произошло приблизительно полчаса назад, там, на крыше, где, скорее всего, до сих пор сидел Валялкин, что-то крича о своих ошибках. Она уже жалела о том, что на самом деле не умерла, что позволила ему думать так, не вернулась и не утешила. Впрочем, при каждой мысли о том, чтобы возвратиться и рассказать Ваньке правду Тане ставало почему-то неприятно и противно. Немного поразмыслив по дороге, что оказалась необычайно длинной, она пришла к выводу, что сделала так, как нужно было поступить, вот только совесть не желала соглашаться со своей нерадивой хозяйкой, поэтому упорно кричала, что надо бежать обратно. Так или иначе, обратно Гроттер не возвратилась, а только безостановочно всхлипывала здесь, пытаясь согреться и забыть о том, что именно она успела натворить за этот короткий строк. - Что ты сделала? – требовательно спросил Бейбарсов, ожидая нормального, вразумительного ответа. Глебу, конечно, надо было бы её пожалеть, обнять, вот только фраза «Я сегодня умерла» совершенно не радовала, настораживала, нагоняла страх, поэтому в нём опять проснулся жестокий некромаг, который хочет услышать что-то нормальное, а не испуганный лепет. Гроттер не отвечала, продолжая плакать. Теперь её ещё и трясло от холода, к тому же, в душу закралась странная, непонятная обида на весь мир, и поведать что-либо Бейбарсову она не могла, приняв за злейшего врага и его тоже. - Я… я… - наконец-то начала драконболистка, понимая, что ни к чему хорошему её молчание не приведёт. – Я подумала, что на этой встрече с Ванькой может случиться всё… всё что угодно… я сначала испугалась, а потом вспомнила о том, как Сарданапал учил нас создавать материальный морок… Таня запнулась и вновь заплакала, пытаясь нашарить взглядом хоть какой-то плед, потому что её уже начинала бить дрожь. Бейбарсов протянул тёплую шаль, видимо, наколдованную, и усадил Гроттер в кресло, присев на стул напротив неё. - Успокойся, - на сей раз его слова были уже не приказом, а просьбой, хотя и достаточно настойчивой. – И продолжай. Тебе нечего бояться. - Я… - драконболистка собралась с силами и решилась-таки завершить свой рассказ. – Я создала морок и, оставшись перед входом на крышу, выпустила его к Ваньке, а он… Он сначала попытался взять меня за руку, но… но морок, то есть, я, как он думал, отошёл дальше… К кромке крыши… А потом… потом Ванька попытался уговорить меня вернуться, про Дубодам что-то говорил и… И я спрыгнула вниз. Выдавив последнее слово, Гроттер соскочила с кресла и, можно сказать, упала на мягкий ковёр, обхватив себя руками. У девушки на нервной почве едва ли не началась истерика, она держалась из последних сил, но ничего не могла с собой поделать. Вздохнув, Бейбарсов присел рядом, обнимая её за плечи и поглаживая по голове. Успокаивать и утешать некромаг, естественно, не умел, так что это было единственное, что он мог сделать. К тому же, слишком важно было узнать конец рассказа, ибо пока всё выглядело так, будто бы Таня таинственным образом ожила. - Ты спрыгнула? – мягко поинтересовался он, чувствуя, как дрожит Гроттер, как ей плохо в данный момент. - Морок. По моему указу. Глеб облегчённо вздохнул, уткнувшись носом в рыжие кудри любимой девушки, и продолжил расспрос: - И что было дальше? Расскажи, и тебе станет легче. Гроттер шмыгнула носом и, повернувшись, прижалась к некромагу, пытаясь почувствовать себя хоть немного защищённой. К тому же, холод так никуда и не отступил, девушке казалось, что она и вовсе заболеет после всего случившегося. - Там, внизу, остались пятна крови. Ванька видел меня мёртвой… А потом пошёл дождь, и я убежала, - выдавила Таня, - Всё. Мне больше нечего рассказывать. Честно. Если хочешь, могу поклясться Разрази Громусом. - Ты же не на допросе, чтобы клятвы давать, - Бейбарсов усмехнулся, стягивая с кровати одеяло и заворачивая в него дрожащую девушку. Гроттер подалась вперёд, пытаясь найти хоть какую-то поддержку в объятьях некромага, и блаженно прикрыла глаза. Таня не сопротивлялась, когда ей вручили какую-то чашку с чем-то горячим, и покорно выпила то, что ей предложили. Жидкость оказалась обыкновенным чаем, возможно, с добавкой каких-то успокоительных трав, вот только от этого легче не стало. Девушка не пыталась вывернуться из рук Бейбарсова, лишь послушно сидела рядом с ним на полу, тихо, полушепотом рассказывая о том, как ей плохо и страшно. Наверное, она впервые в жизни жаловалась кому-то настолько открыто, но остановиться не могла, чувствуя, что иначе боль захлестнёт её с головой. - А ты не уйдёшь? – внезапно спросила Гроттер, заглянув в чёрные, ничего не отражающие глаза, до сих пор ассоциирующиеся у неё с какими-то омутами, что в них водятся черти. - Куда ж я от тебя денусь, - Глеб явно покидать её не собирался, потому что обнял ещё крепче и нежно прикоснулся губами к щеке, шепча на ухо что-то успокаивающее. Слов Таня не разобрала, но ей почему-то стало приятнее. Согревающее заклинание, явно использованное некромагом, подействовало как нельзя лучше, и Гроттер почувствовала, что холод потихоньку отступает, стремясь убежать далеко-далеко и больше никогда её не беспокоить. Девушка знала, что когда-то, наверное, завтра, всё это вернётся, причём вместе с муками совести, да и корить она себя станет, что бросила Ваньку, что ринулась к Бейбарсову, причём непонятно почему, что не сопротивляется и так спокойно сидит рядом с ним, вот только всё это будет завтра. А сегодня Таня не имела никаких сил спорить с собственными желаниями и отгонять их куда подальше, поэтому Глеб имел полное право делать с ней то, что ему только пожелается. Вероятно, она бы даже спокойно легла на алтарь и стала бы жертвой кровавого ритуала, так как уже совершенно не соображала и делала то, что ей говорили. Бейбарсов же, почувствовав некое немое разрешение со стороны драконболистки, поцеловал её, на сей раз более настойчиво, чем когда-либо. Гроттер же даже не отодвинулась, чувствуя желанное тепло, ощущая ту самую защиту, к которой она так стремилась и о которой мечтала столько времени. - Забудь о том, что случилось. Ты всё сделала правильно, - Глеб улыбнулся, с неким прищуром наблюдая за Таней. - Легко сказать, - буркнула девушка, постепенно возвращаясь к нормальному состоянию. Впрочем, сознание всё ещё уплывало, просто силы постепенно восстанавливались, а и рыдания пока что утихли. Голова продолжала покруживаться, и как Гроттер не пыталась унять дрожь в руках или нечто подобное на страх, ничего у неё не получалось. К тому же, сидя на полу, ещё и так близко к некромагу, было сложно вообще соображать. Тепло приятно растекалось по телу, заставляя расслабиться и отпустить все переживания, что так долго мучали девушку, наверное, ещё со времени последнего покидания Тибидохса. Совесть мирно спала где-то в глубине души, не собираясь пока что вылезать наружу. Здравый рассудок находился приблизительно там же, а Таня и не пыталась ловить случайные мысли, сообщающие о том, что надо бы немного отодвинуться, а не продолжать сидеть рядом с Глебом, уткнувшись лицом ему грудь. Бейбарсов так и не сдвинулся с места, поглаживая Гроттер по спине и позволяя ей сдвинуться с места. Драконболистка даже не поняла, когда именно его руки скользнули под блузку, да и вообще, в какой именно момент некромаг окончательно забыл о всяких пределах разумного. Если честно, Таня и сама совершенно не контролировала себя, не думая о том, что будет дальше, будто бы весь мир моментально исчез, растаял в мягких волнах заката, предаваясь последним лучам солнца и засыпая вместе с ним. - Не надо, - возражение вышло каким-то слишком уж слабым и глупым, чтобы оно было принято во внимание. - Не бойся, - Глеб как-то странно ухмыльнулся, окинув затуманенным взглядом Гроттер и проведя рукой по растрёпанным волосам. Девушка кивнула, до сих пор находясь в прострации и не соображая, что именно происходит. Таня даже ничего не сказала, когда Бейбарсов подхватил её на руки и перенёс на кровать, не возмущалась, когда он сам лёг рядом, щелчком пальцев заставляя тяжёлые гардины задёрнуть окно, а ключу в двери повернуться, дабы никто не посмел их потревожить их. Драконболистка как в тумане слышала какие-то слова, возможно, нужные ей в данный момент, а может, совершенно лишние и даже чем-то глупые. Гроттер не имела сил даже сдвинуться с места, она лишь отвечала на поцелуи, изредка прикрывая глаза и выхватывая из сознания дурацкие мысли о прошлой жизни и о том, что больше ничего не будет так, как раньше. Бейбарсов, конечно, понимал, что банально пользуется ситуацией, но маги Смерти – люди эгоистичные. К тому же, он ни в коем случае не хотел причинить Тане боль, особенно душевную. Девушка и так слишком много страдала и мучала саму себя. Продолжая прижимать девушку к себе, он осторожно расстёгивал её блузку, целуя в шею и что-то шепча. Глеб, наверное, даже под Раздирателем не вспомнил бы того, что именно говорил Гроттер, хотя, казалось бы, всё хотелось запомнить в мельчайших деталях. А она и не пыталась отодвинуться, сказать что-то, противиться, даже убежать. Бейбарсов не был уверен, что смог бы её отпустить, но на данный момент этот вопрос не был актуальным, что немало радовало некромага. Таня вздрогнула, почувствовав непонятный, совершенно незнакомый жар по всему телу, но ничего с собой поделать не могла, вздрагивая от каждого прикосновения или поцелуя. Ей было всё равно, что где-то там гибнут маги, что в нескольких метрах, за стеной, кто-то там есть, что Валялкин, возможно, неимоверно страдает. Гроттер даже не считала нынешнее своё поведение предательством по отношению к Ивану. Ванька всё равно думает, что она мертва, вот уже несколько часов как мертва. И всё равно, что это не так. Какая, в конце концов, разница? Разве нельзя хоть раз в жизни довериться собственным желаниям? Пальцы дрожали, когда Таня пыталась расстегнуть пуговицы рубашки Бейбарсова, когда прикасалась к его волосам, обнимала его. Сам некромаг вроде бы и не настаивал, вот только Гроттер даже не пыталась остановить Глеба, изгибаясь в его руках. Холод, что преследовал её там, на улице, да и в здании тоже, окончательно отступил, решив, что хватит уже мучать её и издеваться над несчастной пленницей собственных мыслей, позволив драконболистке забыть всё, не думать, просто идти по течению, хоть раз в жизни просто подчиниться. Девушка содрогнулась, почувствовав прикосновение к бедру. Странно, но даже чувство стыдливости почему-то не просыпалось, хотя, кажется, юбка тоже валялась уже где-то полу. Впрочем, какая уже разница? Минутой раньше, минутой позже… Гроттер на мгновение показалось, что она горит на каком-то костре или, например, лежит на раскалённых кругах, вот только ощущения почему-то были приятными, да и жар совсем даже не мешал, скорее даже наоборот. Каждое прикосновение, каждый поцелуй заставлял вздрагивать и подаваться вперёд, покорно следуя немым просьбам. Сейчас ей было невообразимо уютно и хорошо, будто бы этот был не обыкновенный мир, а небеса, что-то странное и эфемерное, несуществующее и нереальное. С губ Тани сорвался тихий стон, возможно, и не первый – девушка уже ничего не помнила. Она лишь чувствовала то, что наконец-то не одна, что есть кто-то, кто сможет её защитить. А самым приятным было то, что Гроттер решилась-таки, кто именно этот «кто-то», могла спокойно назвать его имя, а не выбирать между несколькими вариантами. Мгновение, и реальность окончательно исчезла, сгорая в огне страсти, столь новом, непонятном и оттого настолько желанном. Больше не было ни слов, ни мыслей – только чувства, возможно, впервые за долгое время искренние и настоящие. И только туман, не позволяющий сознанию вырваться на волю и нарушить всю идиллию…