Эхо

      Локвуд потянулся. В спине хрустнуло, и мышцы свело где-то под лопаткой. Поморщившись, он перекатился на бок и принял позу эмбриона. На правой ноге задергался большой палец, и судорога поползла от лодыжки по икре. Негромко выругавшись, Энтони подвигал ногой, снова сменил положение.       Он уже забыл, когда его утро не начиналось с боли. Больше всего болели колени, но бывало и такое, как сегодня. Одно неосторожное движение — и все, готово, то там скрючит, то сям. Поначалу это чудовищно выводило его из себя, но время шло, недели, месяцы, годы, и ему надоело злиться по причине, которую он не мог изменить. К тому же существовали вещи, заслуживающие его внимания и энергии куда больше.       Он едва ли помнил минуты после того, как когда Люси исчезла в ослепляющей вспышке. Когда исчезли все призраки подземелья Фиттис, и его бесценная, несравнимая, уникальная, неподражаемая медиум вместе с ними. Пропал и Финн Флеймс. Рев экстрасенсорики, который услышал даже он, ледяное сияние. Мгновения растянулись в вечность, и каждое из них казалось длинным, как земная жизнь.       Сотни источников, что здесь находились, и те, что лежали темной горсткой под покрывалом серебряной печати, навеки сделались безмолвны. Единственное, что осталось от Люси, — это след. Осколки костяной флейты, которую она разбила своим ботинком. И все. Наверное, он кричал. Во всяком случае, кричали другие. Навзрыд рыдала Холли, истерика, и бледное, мокрое лицо Киппса. Белее полотна лицо Джорджа, который молчал потом несколько дней. Фло, ее сверкающие во мраке глаза, обычно полные насмешки, а тогда — сочувствия. И Барнс, который ругался, не стесняясь в выражениях, ибо не мог подобрать никаких других слов.       Нет, Люси… Люси… ЛЮСИИИ!       Наверное, он кричал. Он был не уверен. Когда осознание произошедшего врезалось в него, как врезается грузовоз, как товарный поезд на полном ходу, как самолет, который потерял управление и встретился со скалой. Мир пошел трещинами и рассыпался, в ничто, и пустота, что родилась где-то в его душе с гибелью его семьи, пожрала его целиком. Казалось бы, вот, все, все испытания закончились, остался один, пустяковый штрих… кто бы знал. Если бы он знал. Он должен был предусмотреть! Он глава этого агентства или кто? Он отвечает за своих товарищей. И на сей раз он и правда провалился. Он не спас своего друга. Почему, почему, почему никто не подумал?!       Он злился на себя. Злился на Джорджа, потом переключался на Киппса и даже Холли или Фло, искал виноватых, кто мог бы за содеянное ответить, словно от этого потерянные друзья вернутся назад. Он бесился, метаясь в клетке, ключ от которой был у него в кармане, но он не желал им воспользоваться. Он не заслуживал. Он виноват. Он будет отвечать. Столько, сколько потребуется.       Эти сцены преследовали его во снах и теперь, тридцать лет спустя.       И это было страшнее, чем все видения Той Стороны.       Локвуд тряхнул головой. Отличное начало дня, ничего не скажешь. Десятки лет минули, мучительное прошлое должно остаться в прошлом. Он не пожелал бы и врагу пережить то, что ему довелось. Потерять последнего человека, которого считал самым близким, самым надежным, самым дорогим… с тем же успехом можно выброситься с балкона.       Он думал о смерти. Думал много и рационально, всерьез прикидывая все варианты. Какова вероятность, что он оставит после себя призрака, с которыми боролся всю свою недолгую жизнь? Среди самоубийц процент весьма высок. Такой исход казался слишком омерзительным. Он желал просто забыться навеки. Да, он попадет на Ту Сторону, но там есть дорога дальше, дорога вперед. И она манит всех духов. Кто знает, может, их там ждет блаженное забвение. А может, перерождение. Какая разница, так или иначе, он не будет ничего помнить.       «Трус», — сказал он себе. Бежишь от своей боли, как побитая псина. Ты хотел отвечать. Так отвечай! Забыть о Люси, сделать вид, что ее не было, значит оскорбить ее память.       Он не особо думал о Флеймсе. Они с ним не ладили. И это был человек, который украл у него любимую женщину. Но все же, как Локвуд ни вертел свои мысли о нем, одно чувство оставалось неизменным. И у Локвуда заняло порядочно времени, чтобы признаться в нем. В странной, и не сказать чтоб серьезной мере, но Финна Флеймса он… уважал.       Наблюдая за этим парнем, Локвуд пришел сначала к выводу, что ошибся. Флеймс был мерзавцем и лжецом, и то, что он не демонстрировал свои худшие качества при Люси, еще не делало его хорошим человеком. Однако был ли он злодеем?.. Он скорее хотел им казаться, потому что — Локвуд мог лишь догадываться, но не знать наверняка — так пожелал мир, в котором тот родился. Когда окружающие не устают повторять тебе, что ты монстр, ты и сам начинаешь верить в это. Ведь если задуматься… он не навредил никому из них, хотя имел столько возможностей. Он им помог. Все дело было в его привязанности к Люси, конечно, но само существование этой привязанности уже было удивительно. Словом, в путешествии через время и миры этот странный тип ухитрился сохранить остатки человечности. Пожалуй, это заслуживало уважения. Хотя Локвуд все равно набил бы ему морду.       Он думал о смерти, но так никогда и не решился действовать. Что-то его держало. Держала какая-то ниточка, накрепко привязанная к сердцу, за которую, если потянуть, становилось так больно. Будь проклят Джордж со своими идеями! Он сказал, что ребята могут вернуться. Когда-нибудь. может быть. Это теория, но сколько раз теории Джорджа оказывались истиной. Маленькая надежда теплилась, поддерживая и подобие огня жизни в Локвуде.       Отлежавшись, Энтони неторопливо встал. Если вскакивать резко, то можно и навернуться. Поплывет все перед глазами, потемнеет, и еще минут пять придется сидеть и переводить дух. К чему спешка. Что так, что эдак по времени выйдет одно и то же.       Он улыбнулся. Он был счастлив. Счастлив как никогда. Ведь вчера случилось то, во что они уже отчаялись верить. Вспышка вновь озарила подземелья Фиттис. Люси вернулась. Со своим Флеймсом, конечно же, но это не имело никакого значения. Она жива! Она выжила. И она снова была здесь, в этом мире, а не где-либо еще.       Локвуд накинул халат на пижаму и прошел на кухню. Пожалуй, прежде он сделал бы себе кофе и завтрак вдвое быстрее. Но теперь такая резвость давалась ему с трудом, да и торопиться сегодня было некуда. Он отменил почти все свои дела на пару дней. А сейчас можно заварить кофе — не на одного, а на нескольких человек — и пожарить не одно яйцо, а приготовить омлет и тосты. Кто б подумал, что он, глава самого удалого парапсихологического агентства, хоть и бывший, будет получать такое умиротворенное удовольствие от запаха варящегося кофе и шкворчания бекона на сковородке.       Частенько Холли готовила им завтраки, обеды и ужины, но они с Киппсом уехали вчера ночью к себе. Скоро приедут, не приходилось сомневаться. Локвуд улыбнулся своим мыслям. Рука его дрогнула над сковородкой, яйцо выскользнуло и ударилось о плитки пола, разбросав белую скорлупу и содержимое. В глазах у Энтони потемнело, он вслепую нашарил стул и тяжело упал на сиденье.       Что-то вырвалось из его груди. Горло сдавил спазм, он почувствовал, что задыхается. Он вздрогнул раз, другой. Что такое, кашель? Этого же только не хватало… что-то дергало прямо из сердца. Перед глазами все поплыло. Он потер веки, потому что их жгло. Новый приступ сотряс его тело. Остановить это было невозможно, какие-то новые судороги настигли его, и он не знал, как с ними справиться.       Вот так, впервые за многие годы, Энтони Локвуд, эсквайр, глава расформированного агентства «Локвуд и Компания», удалой борец с призраками, плакал на своей кухне под шипение масла на сковородке, где уже начал обугливаться бекон.       Когда порталы закрылись, парапсихологическим агентствам осталось еще много работы. Локвуд взялся за нее с яростью, с рвением, он вгрызался в нее, как умирающий от голода глодает кость. Люси не стало; он не смел думать, что она умерла и не произносил этого слова, и приходил в ярость, когда слышал его из уст других. То, для чего он жил, заменило то, чем он жил. Он не давал себе продыху и хватался за новые дела, едва успев завершить старые. Друзья просили пощады, и тогда он уходил, бывало, сам, в одиночку. Как и всегда, шел по краю, заигрывая со смертью. Однажды он и правда чуть не погиб — если бы не Джордж и Киппс. Недаром они столько времени провели бок о бок. Заподозрив неладное, ребята примчались за ним на заброшенный склад портового цеха. Джордж не успел закончить предварительное расследование, и Локвуд не знал, что на складе не один призрак. Да ему, если подумать, стало уже все равно. Он ощущал, что готов сразиться хоть с целым десятком, и верил, что справился бы с ними со всеми. Что ему десять духов, когда он сражался с сотнями, да еще и на Той Стороне… Ну что ж, в тот раз его задницу пришлось спасать его друзьям.       Однако время шло. Год, два, потом пять и десять. Явления и кластеры исчезли сначала из Лондона. Локвуда это не остановило. Он рвался истреблять призраков дальше, ведь Англия не ограничивается одной столицей. И он собрал ликвидационную группу. Джордж, Киппс и Холли поначалу работали с ним, но у друзей были немного иные приоритеты. Джорджу хотелось получить хорошее образование и заняться исследованиями, в частности — теми самыми исследованиями. Киппс и Холли, когда узнали, что ждут ребенка, перестали участвовать в борьбе. В конце концов, им всем с лихвой хватило призраков в их жизни. Локвуд не осуждал. Но он сам не желал бросать.       Локвуд гнался за новыми делами, пока не понял, что очутился у финиша. Он стоял на утесе где-то в Шотландии, глядя на туманную морскую даль и маленькие белые барашки волн. Всего час назад он поймал призрак утопленника, который пускал на дно рыбацкие лодки. Добыча лежала в контейнере, что стоял у его ног. Нет, тогда он еще не знал, что поймал последнего призрака в Великобритании. Это стало ясно неделю спустя, когда за семь дней не зарегистрировали ни одного Явления. Локвуд сидел дома, изнывая от безделья: не поступило ни одного вызова его группе. Зазвонил телефон, и трубка голосом Джорджа сообщила, что, похоже, все. Больше не будет Явлений. Ни одного призрака за целую неделю.       — Да откуда тебе знать! Это еще ничего не значит!       Локвуд бросил трубку. Но Джордж оказался прав. Дел не осталось. Вызовов больше не было.       Он стал не нужен.       И это было самое страшное.       Он ждал. Ждал еще неделю. Пустота и тишина. Обычные, другие люди, в том числе его самые близкие друзья, спокойно продолжали жить своей жизнью — учиться, работать, развлекаться на выходных, гулять в парке, пить кофе, ходить в кино… Локвуд всего этого не хотел. Он желал борьбы, он жил войной. Это было его предназначением. Но война закончилась, оставив ему лишь свое эхо.       Он нашел, чем себя занять. Конечно, он не сумел оставить призраков в прошлом. Не сумел, даже когда действительно стал этого хотеть. Он преобразовал свое агентство в туристическое, возил группы по «злачным» местам. Он помогал Фло и старьевщикам. Он был консультантом писателей и сценаристов, которые съезжались в Англию со всего света, чтобы создавать кино и книги на реальных и жутких событиях. Еще он организовал клуб фехтования.       По большому счету, ему не нужно было заботиться о средствах на существование. Суммы, что выплатило государство за героический вклад в освобождение страны, и гонораров от участия в художественных проектах хватало с лихвой. Но ему необходимо было чем-то себя занять. Остановиться для него значило смерть, и последнее, чего хотелось, это стать живым трупом. Его жажда деятельности никогда не исчезнет.       Она была его обезболивающим. Все, что он делал. Лишь бы не думать, лишь бы не чувствовать. А теперь, когда боль уходила, ее не нужно было больше подавлять.       …К тому моменту, как Локвуд успокоился, бекон изжарился до состояния угольков, а вся кухня наполнилась дымом и вонью паленого масла. Открыв нараспашку дверь во внутренний дворик, Локвуд расположился на стуле, вытянув ноги и попивая кофе. Он улыбался. Он не подозревал, но такая улыбка не появлялась на его лице, наверное, столько же, сколько не давал выхода своему горю.       Отворилась дверь, ведущая в дом, и появилась Люси. Она сморщилась и помахала ладонью перед лицом. Одна из поседевших прядей волос сползла ей на нос.       — Локвуд… ты что, пытался сжечь дом повторно?       Энтони улыбнулся еще шире.       — Конечно. Скучно жить без приключений.       Теперь-то он знал, что ему делать. И торопиться не обязательно. На днях он обязательно пойдет и купит этим двум оболтусам, что вернулись из прошлого, хотя бы один телефон. А то мало ли.