Звезда смерти

По пыльному тракту во весь опор мчались всадники. Позади троих, на почтительном расстоянии держался небольшой отряд крепких и выносливых воинов. Все облачённые в чёрные шёлковые одеяния они практически полностью сливались с вмиг потемневшим небом, луна затянутая грязно-желтой дымкой облаков, плыла над зубчатой кромкой леса, освещая пустынную дорогу, ведущую к Киевскому княжеству. — Нужно остановиться, лошадям необходим отдых, — поравнявшись с всадниками, воин в тяжелых доспехах, попытался остановить их, но вместо ответа, они лишь пришпорив взмыленных скакунов, пустились галопам, оставляя небольшой отряд вновь позади себя. Резкий порыв холодного ветра сбросил капюшон с одного из наездников, и светящиеся русые локоны рассыпались по её плечам: зеленые глаза прожигали душу, заставляя сердца людей трепетать подобно пойманной птице, лицо ее было разделено шрамом, спускавшимся по правой щеке тонкой полоской, поморщившись, девушка вновь накинула капюшон. — Нам и впрямь не помешает отдых, — девушка обратилась к всаднику, он лишь кивнул в знак согласия. Она вырвалась вперёд, заставляя скакуна перейти на карьер. От быстрого бега, все мысли уходили на второй план: лишь чувство свободы, да свист ветров, сейчас овладели её сердцем и разумом. Ветер ласково играл с волосами, полы её плаща то и дело разлетались в стороны и под ним был виден чёрный доспех.       Сколько времени прошло, с тех пор, как она покинула родные края? Год...Два? Она уже и не помнит. Быть может целая вечность. Одинокая слеза скользнула по бледной щеке, но тут же была стерта. Затянутая в тонкую кожаную перчатку ладонь, сильнее сжала поводья, и вновь девушка попыталась отогнать не нужные, и такие болезненные её сердцу воспоминания. Спешившись, девушка крепко привязала лошадь к большой сосне. Замечая, как остальные только начали подъезжать к поляне окружённой лесом. Глубокие сумерки окутали летний лес. Утих ветер и замолкли птицы, только где-то в глуши рыдала сойка. Отряд остановился только тогда, когда ехать было уже невозможно. Разбив лагерь и разведя костер, двое из воинов пошли осмотреть местность, другие же устав от дороги, немного поели, и теперь в полудреме как-то отстранённо вглядывались в всполохи огня. Ночной воздух, пропитанный запахом травы, приятно освежал. И все равно ужас, сковавший ее, вызывал тошноту. — Эй, ты чего замерла? — мужчина дотронулся до её плеча, лёгкое прикосновение заставило девушку вздрогнуть всем телом. — Вы когда нибудь задумывались о судьбе? — девушка взглянув на огромную полную луну, освещавшую пробегающие облака, горько улыбнулась. — Всякий человек есть творец своей судьбы. — мужчина перевел взгляд на девушку. — Ты ошибаешься, так всегда в жизни: мы-то стараемся, строим планы, готовимся к одному, а судьба преподносит нам совсем другое. Начиная с ненасытного завоевателя, который способен проглотить весь мир, и кончая смиренным слепцом, которого ведет собака, мы все — игрушки ее прихотей. И, пожалуй, слепец, который идет за собакой, следует более верным путем и реже бывает обманут в своих ожиданиях, чем тот, первый слепец со всей его свитой. — Влада, уже много времени прошло, как ты... Он запнулся, замечая, как напряглось её тело, а губы, крепко сжатые в тонкую полоску, неожиданно дрогнули. — Как я для всем умерла? Ты прав, Гуюк. Но, разве ты добился чего так отчаянно желал? Твой план, был ошибкой с самого его начала, и я поверила тебе, в первый и последний раз, великий хан. — Ты забываешься, — его глаза сверкали злостью, и ей потребовалось большое мужество, чтобы не отступить, резко шагнув к мужчине и с силой прижав нож к его горлу, она прищурилась, замечая, как губы принца чуть искривились в улыбке, заставляя Владу чуть ли не взвыть от его надменности. — Да, не ужели? Гуюк холодно рассмеялся над её словами, но почти мгновенно затих, вдруг обхватив свободой рукой талию Влады и резко притянув ее к себе, заставил сердце пропустить удар. Она еле успела обхватить второй рукой его шею и опереться локтем на его плечо, чтобы попросту не упасть, девушка удивлено выдохнула, заметив тонкую струйку крови скользнувшую из-под ее клинка – лицо принца ни на секунду не изменилось, только серьезный оттенок приобрел взгляд, он всегда играл с ней. Замечая, как щёки вспыхнули ярким румянцем, опустив нож, девушка хотела отстраниться, но руки принца не позволили ей этого сделать. — Но, мне нравится твоя дерзость, — он наклонился к уху и, едва касаясь губами шеи, прошептал: — Ты ведь знаешь, он тебя так и не забыл. Интересно, не так ли? Маленькая, хрупкая девочка, покорившая сердце, Великого хана. Ты ведь и моё сердце покорила, Влада. — Прекрати! Он устало прикрыл глаза, и отстранившись, позволил девушке чувствовать себя в относительной безопасности. Рядом с ним, она всегда была словно на краю обрыва, смирившись с участью его безмолвной тени, девушка уже целый год проживала в небольшом лагере, с людьми хана. — Порой мне кажется, что ты такая же, как и он. Влада на секунду вспомнила лицо Батыя. Таинственный, умный, опасный… он никогда не говорил прямо и открыто, он заставлял её стоять на краю неизвестной бездны. Странно, чем глубже пропасть, тем сильнее она притягивает. Это притяжение на грани здравого смысла, когда дух захватывает от мысли о стремительном полете в пустоту. Гуюк обнял ее со спины, прижав к себе, зарываясь лицом в непослушные пряди её волос. От нее всегда пахло горькой полынью и дымом. В голове всплыл образ погребального костра: огонь нежно ласкал бревна, медленно подползая к хрупкой фигуре, что лежала на соломенном ложе, готовясь в последний путь. Мир цвета крови и пламени, смешался воедино, когда его воины, вступили в бой с людьми хана-Батыя. Распоротые животы ордынцев с вывернутыми наружу внутренностями орошали снег ярко-красными каплями, и когда он ступил в пламя огня, чувствуя ярость пламени: ему казалось, что всё закончится здесь. Он наклонился и подхватив ее на руки, забрал её со смертного одра. Навечно перечеркнув их прошлое, полностью забывая настоящие. Больше не нужно было бороться с собой, лгать себе, пытаясь найти оправдание, ему хотелось обладать этой женщиной, как и всей империей своего народа. — Он никогда не говорил о тебе, с того самого дня, как отдал твоё тело своим людям. Но, я всегда видел в его взгляде немой вопрос, что же произошло в том лесу, и почему его люди так и не вернулись в ставку. В лагере поговаривали, что на них напал отряд выживших русов, что скрывались в тех лесам. Верил ли он в эти байки? Как ты думаешь, верил... Или нет? — Мне всё равно, во что верит, ваш хан, — развернувшись в его объятиях, Влада холодно усмехнулась, проводя тыльной стороной ладони по его щеке. — Я слишком устала, Гуюк. Позволь мне отдохнуть, на рассвете, я покину вас, отправлюсь в Киевское княжество, а ты возвращайся в ставку, через месяц, я дай о себе знать, впрочем как и всегда.

***

Бату-хан восседал на троне, обитой шелковой тканью, одетый в сапфировый кафтан, подпоясанный золотым поясом, он слишком грозно смотрел на склонившихся перед ним воинов. — Мы не смогли перехватить послание, — один из воинов, склонившись ещё ниже, начал говорить: — И мы не знаем где сейчас Гуюк-хан. — Достаточно. Тело, и разум устали от бессонницы. Он уже забыл, что такое нормально спать. Хан досадливо вздохнул, потирая переносицу. Жестом приказав уйти, Бату встал с трона и пройдясь по шатру, остановился около золотой клетки, где сидел чёрный ворон, уныло перебирая клювом перышки. «Вся сила в глазах, иногда от них больше толку, чем от их хозяев, ты видишь, что они лгут, даже не догадываясь, что их выдаёт взгляд»

***

Ночь отступила, сменяясь предрассветными сумерками. Подул легкий ветерок. Утренняя прохлада стелется над землей. Природа замирает, будто готовясь к чуду. Солнечный диск разгорается все ярче, поднимается все выше, рассылая во все стороны свои теплые лучи. Влада отвязав лошадь, перекинула ей поводья на шею и хотела вскочить на нее, как тихие шаги заставили её оглянуться. — Даже не попрощаешься? — Это нужно? — Возможно... — Прощай. — Влада... — Что? — Не уезжай. — его голос был тихим, и она не сразу расслышав его, ловко запрыгнула в седло, разворачивая коня к дороге. Девушка негромко свистнула, и к ней на плечо опустился темнокрылый сокол. — Жди вестей, Гуюк, — сокол стремительно взмыл ввысь и оказался над маленькой рощицей в конце поляны. — И кстати, я была рада встречи... Воины уже успели оседлать коней и теперь стояли небольшими группами, когда Влада пришпорив гнедого, поспешила покинуть поляну.