Английский дождь

- Всё в порядке? – спросил Рон. Он всегда хотел задать этот вопрос. Именно с такой заботливой интонацией, чуть наклонив голову набок и прищурив глаза. Губы едва заметно дрогнули – хотелось рассмеяться от души. Какой же он дурак! Верить в то, что не имеет никаких реальных подтверждений, опираться на чужие рассказы о незнакомой реальности. А кто подтвердит, что она вообще существует? Они так легко поверили в существование иного мира, так отчаянно ухватились за историю этих несчастных подростков, потому что всегда мечтали о мирном существовании, о больших семьях и улыбках на детских личиках. Но как говорится, мечтать не вредно. - Да, - невозмутимо отозвалась Гермиона, даже не взглянув на рыжеволосого мужчину. В свои тридцать пять Рон остался таким же неунывающим оптимистом с россыпью веснушек на лице, как и в двадцать пять. Будучи старше Рона на год, Гермиона, тем не менее, не выглядела на свой возраст. И порой Рон невольно засматривался на неё. Бывало, они часами сидели на полу их общей комнаты, разбирали газетные статьи. Большинство репортёров плясали под дудку Воландеморта, и правды в таких статьях было не больше, чем во всевозможных маггловских легендах. Однако Рон очень любил эти их посиделки, любил шуршать тонкой газетной бумагой и каждый раз улыбаться, любуясь растрепанной Гермионой, увлеченно ищущей хоть что-то стоящее. Вот и сегодня они сидели на полу, будто лучшие друзья, искали в книгах информацию о хроноворотах и зачитывали друг другу интересные, а порой совершенно бредовые абзацы из толстых пыльных книг. Правда, зачитывал в основном Рон, а Гермиона лишь неуверенно смеялась и рассеяно кивала головой. Поиском они занялись с самого утра, поскольку Гермиона твёрдо верила, что только книги смогли помочь ей в создании усовершенствованного хроноворота. Однако к полудню дело особо не продвинулось. И теперь крайне расстроенная Гермиона торопливо листала очередной увесистый том магической энциклопедии, грызя при этом карандаш. Только сейчас Рон заметил, что привычный облик Гермионы изменился. Нет, одежда её осталась прежней, но аккуратно уложенные волосы придавали Гермионе элегантности, отчего даже в затертых джинсах она выглядела настоящей леди. И, кажется, женщина сменила духи. - У тебя новые духи? – ничего умнее, конечно, Рон спросить не мог. Однако Гермиона вовсе не обиделась, а наоборот смущённо заулыбалась и, кажется, покраснела. Рон улыбнулся в ответ, поражённый реакцией подруги. В любой другой день она обозвала бы его «невоспитанным мужланом» и поспешила бы уйти, но сейчас она не только осталась, но и была довольна его вопросом. - Заметил? Джинни отдала одни из своих, - пояснила Гермиона, стараясь не смотреть Рону в глаза. Она лишь на мгновение украдкой глянула на него и вновь вернулась к книге. - Ты сегодня другая, - протянул Рон, пристально рассматривая Гермиону. Они сидели довольно близко друг к другу, так, что Рон мог обнять её. Одно единственное движение навстречу. Порой самое трудное движение на свете. - Почему? – отчего-то севшим голосом поинтересовалась Гермиона и, наконец-то, взглянула на своего собеседника. В голове юноши крутилось множество ответов: от самых нелепых до тех, которые бы отлично подошли в данной ситуации. Но говорить ничего не хотелось. Прав был Сириус, сказав как-то, что пояснения в определённый момент просто не нужны. Кем была для него Гермиона? Другом? Боевым товарищем? Любимой? Врагом? Рон всегда уважал эту отважную волшебницу. Любил спорить с ней по мелочам, стараясь доказать себе и Гермионе в первую очередь, что он не хуже её, что он такой же храбрый и способный гриффиндорец. И даже проигрывая, (а так бывало чаще всего), Рон чувствовал удовлетворённость. В их странном тандеме Гермиона была номером один в школе, значит, Рон будет номером один в жизни. Но одно смотрелось довольно сиротливо без другого. Рона тянуло к Гермионе. Тянуло со страшной силой. - Знаешь, - вдруг начал Рон после затянувшейся паузы, на протяжении которой они не переставали смотреть друг другу в глаза. – Я долго думал над… Неужели для того, чтобы влюбиться, жениться и завести детей, достаточного одного связующего звена, одного человека, соединяющего души двух совершенно разных людей? Достаточного этого таинственного Гарри Поттера? Разве так бывает? Гермиона молчала. В последнее время она часто задумывалась над этим. - Не достаточно, - мотнув головой, ответила Гермиона. И отвела взгляд. Рон не знал, что подтолкнуло его, но уже в следующее мгновение он потянулся к девушке, намереваясь её поцеловать. *** В любви, как и на войне, порой случаются неожиданности. Но если в войне ты с уверенностью в восемьдесят процентов можешь просчитать следующий ход противника, то с женщинами совсем другая история. Особенно, когда эта женщина – Гермиона Грейнджер. Видит Мерлин, Рон не хотел целовать Гермиону. Не разрабатывал план, не грезил об этом. Минутная слабость, спонтанный порыв, если хотите. И он готов был потерпеть поражение, готов был понести наказание, но ведь она ответила! Ответила с удивительной нежностью, будто только и ждала, когда Рон сделает первый шаг. Именно поэтому Рон не понял, почему буквально через минуту его отбросило заклятием к кровати, почему разгневанная Гермиона резко вскочила на ноги и, не забыв бросить «идиот», вылетела в коридор. - Идиотизм не лечится, Уизли! – крикнула она ему уже снизу. Сердце учащённо забилось, пропустило два удара и ухнуло куда-то вниз. Отвергли. Приняли и отвергли. Разве так бывает? Раздражённый неопределённостью Гермионы, он попытался встать, что оказалась непросто. Ох, и хорошенько же он приложился головой о кровать. Благо крови не было, но вот шишка обещала быть большой. Ко всему прочему, заклятие оставило лилово-синий фингал у Рона под глазом, что так красиво расплывался с каждой секундой, будто волшебника облили чернилами. - Рон! – запыхавшийся Сириус появился на пороге и тут же понимающе улыбнулся. – Прямо как Джеймс, когда его Лили отшила в первый раз. - А были ещё? – без энтузиазма спросил Рон, потирая ушибленное место. - Много-много раз. Эванс она такая… была, - зачем-то добавил Сириус, в миг становясь серьёзным. - Гермиона не сильно от неё отличается, - буркнул Рон, лишь бы что-нибудь сказать. Грустный Сириус ему совсем не нравился. - Девчонки, - многозначительно изрёк Сириус, словно это слово объясняло всё. Рон закивал. – Спустишься? Все волнуются. - Хорошо, - попытавшись улыбнуться, ответил Рон и вслед за Сириусом вышел из комнаты. *** Раньше я не задумывалась над тем, что Скорпиусу может быть больно. Настолько больно, что любое упоминание о его отце будет вводить его в ступор. Скорпиус замирал, точно покрытый воском, и, не моргая, смотрел в одну точку минут пять, если не больше. Достучаться до него в этот момент было крайне проблематично. Вот и сейчас, стоило Хью упомянуть Малфоя-старшего, как Скорпиус замкнулся в себе и стал похож на одну из горгулий, украшающих коридоры Хогвартса. Я негодующе шикнула на Хьюго, уже представляя, чего будет стоить вывести Скорпиуса из оцепенения. - Я не виноват, что он так бурно реагирует! – развёл руками Хьюго. Мы втроём сидели в комнате Хьюго, которую он делил с Алом, в очередной раз обсуждая наши дальнейшие действия. Лили и Ал присоединяться не стали, решив, видимо, что посиделки с Джинни более интересное занятие. Дэн же предпочёл нашей компании одиночество и заперся у себя в комнате, намереваясь немного отдохнуть. - А тебе не приходило в голову, что ему может быть больно?! - возмутилась я. Порой Хью казался мне ужасно бесчувственным. Как ледяная глыба, честное слово. - Не надо, Роуз, - тихо попросил Скорпиус, вернувшись в реальный мир без посторонней помощи. На него было страшно смотреть: темные круги под глазами казались почти черными на бледном исхудалом лице, волосы торчком, искусанные губы потрескались и едва ли не кровоточили. Да и весь внешний вид Скорпиуса не соответствовал распространенному представлению о Малфоях. - Хьюго должно быть стыдно, вот и всё, - повернувшись к Скорпиусу, заявила я и, чуть помедлив, добавила. – Я знаю, тебе не легко сейчас, ведь Драко Малфой – твой отец. Но я уверена, что он хороший человек, даже папа это признает! - Спасибо, - пробормотал Скорпиус, явно удивлённый. Я и сама не ожидала, что признаю Драко Малфоя положительным героем в нашей захватывающей истории, ведь, в конце концов, большинство бед случилось именно по его вине. Но я почему-то чувствовала, что он просто не может быть плохим, даже если в школе причинял одни неприятности дяде Гарри и маме с папой. Наверное, дело в Скорпиусе. У плохих отцов просто не может быть таких замечательных сыновей. - Ну раз Скорпиус снова с нами…, - начал было Хью, но быстро замолчал под моим недовольным взглядом. – Прости! - Если хочешь, мы можем не продолжать обсуждение, - обратилась я к Скорпиусу. - Всё в порядке. К тому же, мы так толком ничего и не обсудили, - Скорпиус вымученно улыбнулся и легонько коснулся моей руки. От его прикосновения пробежали мурашки по коже, и я невольно улыбнулась в ответ. - Верно… Единственное, что мы знаем наверняка, что без хроноворота нам ничего не предпринять, - подвела я итог нашим недавним дискуссиям. - Остается только ждать, - уныло пробормотал Хьюго. – Но сколько можно ждать? Ответа на этот явно риторический вопрос не последовало. Повисла гнетущая тишина. Действительно, как долго можно ждать? Ведь мы последовали за Ноттом и Малфоем с одной целью – остановить. А что в итоге? Отсиживаемся в безопасном месте. А ведь нам, в конечном счёте, нечего терять. Это не наша реальность, не наше время, не наша жизнь. Здесь мы чужие, как бы ни хотелось обратного. - Сколько потребуется, - наконец, уверенно ответил Скорпиус, хотя мы все прекрасно понимали, что времени не так много. – Нам повезло, что Нотт не ищет нас. Скорее всего, он даже не подразумевает, что мы тоже здесь, в этой дурацкой реальности. Но это не мешает нам искать его! - И на кой чёрт он нам сдался? – поинтересовался Хьюго, скрещивая руки на груди. Вид у него был недовольный, будто Скорпиус был в чём-то виноват. – Даже если мы его найдём, а я не сомневаюсь, что он торчит либо в Министерстве, либо в Малфой-меноре, то что дальше? Как ты заставишь его отдать то, что нам нужно? Нотт – сильный волшебник, который старше вас на двадцать шесть лет, а меня - и того больше. И снова это неловкое молчание заполняет пространство комнаты, точно невидимый для глаз газ. Мы сами загоняли себя в угол, раз за разом повторяя все «за» и «против». Как белки в колесе мы крутились, неспособные выработать решение нашей проблемы. - А если нам искать не Нотта? – идея, вдруг возникшая в голове, пока я самозабвенно рассматривала обои в комнате, показалась мне здравой. - А кого? – удивился Хьюго. Сама идея поиска людей, а не хроноворота, который так необходим сейчас, казалась ему абсурдом. И это было видно по его глазам. Иногда я забывала, что Хьюго младше меня на два года, таким взрослым он казался. - Отца Скорпиуса, - взволновано пробормотала я, надеясь, что идея будет принята на ура. Вот что мама называла продуктивным мышлением – поиск нестандартных решений в ситуациях, когда, казалось бы, уже ничего придумать невозможно. - Зачем? – на сей раз вопрос задал Скорпиус, и голос его звучал довольно сухо, словно мы говорили не о его отце, а вели деловые переговоры о спонсировании рискованного проекта. - Он сможет помочь, зачем же ещё? Подумай сам, ради тебя он пойдёт на всё. К тому же он единственный друг Нотта, он знает все его слабые стороны. И если он не знает, где тот прячет хроноворот, то всё равно сможет его найти. Скорпиус, он ведь твой отец! Ты должен ему верить даже тогда, когда это кажется безумием, - я попыталась вложить в эту небольшую речь как можно больше чувств, а получилось излишне пафосно. И, похоже, на Скорпиуса мои слова не произвели должного эффекта, он лишь ещё больше нахмурился и отвернулся. А вот Хьюго идея показалась гениальной, о чём он поспешил сообщить мне, вскакивая на ноги. - Он уже однажды переметнулся на сторону Ордена, значит, и сейчас дух противоречия никуда не делся! Надо сказать Сириусу! – обрадовано заголосил Хьюго и выбежал из комнаты. Я даже слова сказать не успела. Растерянно открыв и закрыв рот, я повернулась к Скорпиусу. Он по-прежнему был угрюм и не смотрел на меня. Трудно было понять его, ведь своего отца я никогда не могла назвать предателем. Он всегда твердо следовал своим принципам, так же, как и мама. Гриффиндорцы от корней волос до коников пальцев, они всегда знали, каков правильный выбор, даже если он был слишком трудным и опасным. Но я всё же не считала Драко Малфоя предателем. По рассказам папы Нотт был мерзким и скользким типом, готовым пойти на всё ради достижения своих целей. Подтверждением можно считать убийство Панси Паркинсон. - Скорпиус, - позвала я друга. Мне отчаянно хотелось убедить его в своей правоте. Скорпиус нехотя обернулся и пронзил меня холодным взглядом своих серых глаз – достались от отца. Я всегда удивлялась, что при всей их схожести, Скорпиус оказался в Гриффиндоре. Может, шляпа посчитала, что Малфой с копной каштановых волос будет эстетичнее смотреться на факультете льва? - Да? – осведомился он холодно. Сейчас он как никогда напоминал аристократа. Знаю, мы всегда с ним препирались, дразнились, цеплялись по пустякам. Но вместе с тем мы были друзьями, потому что я могла положиться на него, равно как и он на меня. И сейчас я готова была протянуть ему руку помощи, чтобы он не чувствовал себя таким одиноким. - Твой отец… - Что мой отец?! – прервал он гневно. – Не надо меня убеждать в чём-то, Роуз! Я видел его взгляд, насмешливый взгляд алкоголика. Таким он был в тот вечер, когда мама уехала в Хогвартс. Знаешь, я тогда решил, что она ушла от него. Вот и сказочке конец, как говорится. Но на следующее утро мы отправились в Министерство с Ноттом, который выглядел так, словно в мгновение ока исполнились все его мечты. Он говорил о матери, о какой-то помощи и смотрел на моего отца, как на таракана. А тот ничего не делал. Конечно, у него было похмелье, и ждать адекватной реакции не приходилось. Но объясни мне, зачем он потащил меня туда? Зачем позволил увидеть, как он скатывается на самое дно? Как в одночасье превращается в марионетку Нотта? Я ненавижу его за это, ненавижу! Я не знала, что сказать. А что тут скажешь? «Скорпиус, твой отец всё равно самый лучший, даже если изображает из себя ничтожество на поводке у Нотта, своего бывшего однокурсника и якобы друга? Даже если пьёт, словно сапожник? Даже если ввязывается в сомнительные операции? Даже, если…» Ничего не сказав, я просто обняла Скорпиуса, уткнувшись носом в его плечо. Скорпиус на мгновение замер, а потом осторожно положил руку мне на спину и притянул ближе. Дышать стало тяжело, и я немного отстранилась, заглядывая Скорпиусу в глаза. В них больше не было льда, лишь спокойствие и благодарность. Он больше не казался мне одиноким и потерянным, особенно, когда вдруг неожиданно улыбнулся самой тёплой улыбкой, которую я когда-либо видела на его лице. - Ты правда веришь, что отец не виноват? – спросил Скорпиус едва слышно, словно боялся чего-то. - Правда. Есть ситуации, которые невозможно изменить, как бы ты ни старался. - Наша одна из них? – усмехнулся Скорпиус, по-прежнему не выпуская меня из своих объятий. - Нет, конечно. Мы можем влиять на ход событий, и твой отец поможет нам в этом. Вот увидишь! – горячо заверила я его. Чем дольше я смотрела в глаза Скорпиусу, тем неуютнее мне становилось. Кровь приливала к лицу. Неловко как-то, когда мы сидим вот так близко, и наши носы почти соприкасаются. А я ведь знаю, что нравлюсь Скорпиусу. А он… мне? - Роуз, я хочу сказать тебе кое-что очень важное, - внезапно решился Скорп и улыбнулся. И так приятно стало внутри от этой улыбки, словно выпил тёплого какао. - Я слушаю, - улыбнулась я в ответ. Какая разница, насколько неловкая эта ситуация, если мне приятно сидеть вот так в объятиях Скорпиуса и думать, что всё закончится хорошо? - Ты мне нравишься. Настолько сильно, что я могу сказать даже, что люблю тебя. И я хочу, чтобы ты знала: что бы ни случилось, я всегда буду рядом, - тихий шепот казался криком, а слова Скорпиуса самыми важными и самыми приятными на свете. Он не просил о взаимности, не требовал от меня никак решений, он просто сообщил мне о своих чувствах. Мне хотелось сказать «спасибо», но отчего-то это слово показалось ужасно неуместным. Я всё ещё не могла понять, как отношусь к Скорпиусу и чего жду, поэтому просто промолчала, продолжая улыбаться. Скорп вроде бы всё понял, разжал объятия и помог подняться. Внизу нас, наверняка, ждал Хьюго, успевший сообщить Блэку и Люпину новую «гениальную» идею. Из комнаты мы вышли, держась за руки. И не было ничего более естественного, чем держать Скорпиусу за руку. *** - Помнишь, как Джеймс бегал за Лили? – вдруг спросил Сириус, развалившись в кресле у камина. Они с Люпиным старались найти ответы на многочисленные вопросы, пытались придумать план и решить, что делать с детьми, свалившимися на их головы из будущего. Но когда молчание слишком затянулось, Сириусу захотелось прервать его воспоминаниями из прошлого. Самым дорогим, что у него было. - Конечно помню. Он нам всю плешь проел своими «люблю Эванс, как её добиться», - усмехнулся Римус, отворачиваясь от окна, куда непрерывно глядел в течение последних пяти минут. - И ведь добился! – радостно воскликнул Сириус. Его лучший друг, самый близкий человек на свете, Джеймс Поттер, был добрейшей души человек, при этом он был храбрым и не менее бесшабашным, чем сам Сириус. Они всегда веселились в школе. Подумать только, столько лет пошло, а ему всё ещё больно вспоминать о том дне, когда его не стало. Когда чертов Питтегрю, пусть земля ему не будет пухом, предал их и сдал Воландеморту. И на этом закончилась спокойная и счастливая жизнь Сириуса. Даже во время войны Джеймс умел создавать нужную атмосферу, будто не было на свете сильного тёмного мага, стремящегося к власти. Были только семья и лучшие друзья. Почему он, Сириус, такой преданный друг, не взял на себя бремя хранителя тайны? Он бы никогда не предал. Умер бы сам, но не предал. Но его кандидатура казалась такой очевидной, что Сириус настоял на Питере. Меньше внимания, меньше возможностей раскрыть тайну. Как оказалось, всё было наоборот. И Сириус не переставал винить себя. Винить за смерть друга, его жены и ребёнка. Особенно теперь, когда появились эти детишки и заявили о существовании иной реальности, где Гарри жив, и у него уже своя семья. А жив ли Сириус? Счастлив ли? Или всё также одинок и потерян, как и в этой реальности. Даже Римус, никогда не унывавший и практичный оборотень, сник и ходил мрачнее тучи. Ни Тонкс, ни кто-либо другой не могли вернуть ему прежней уверенности в себе. Он боролся, но без прежнего энтузиазма. - Они были славной парой, - заключил Римус, улыбаясь. – Мне кажется, что Рон и Гермиона чем-то на них похожи. - Мне тоже так показалось. Я уже сообщил об этом парню, когда разгневанная Гермиона метнула в него заклятием, - сказал Сириус, отрывая взгляд от трещащих в камине поленьев. - Ты заметил, кстати, как Альбус похож на своего деда? Должно быть он весь в Гарри, - задумчиво пробормотал Римус, присаживаясь в соседнее кресло. Так они и сидели, погрузившись в собственные мысли, когда в комнату ворвался Хьюго. Подобно урагану он снёс полупустые стаканы, мирно стоящие на журнальном столике, и очутился возле Сириуса с Римусом. Отдышавшись, он поспешил извиниться и всё исправить. Стаканы вернулись к своему мирному существованию, а Хьюго повернулся к бывшим мародерам. - Что случилось, Хьюго? – спросил слегка ошарашенный Сириус. - Мы кое-что придумали! Точнее как всегда Роуз постаралась, но это не столь важно, - затараторил юноша. Римус слегка поморщился от такого напора. - Помедленее, приятель, - осадил Хьюго Сириус. - А, да, простите! В общем… - Хьюго вздохнул и уже более спокойно продолжил. – Мы подумали, почему бы не попробовать найти Драко Малфоя, он смог бы помочь. Роуз считает, что он не по собственной воле исполняет приказы Нотта и будет рад помочь нам, особенно своему сыну. - Вот оно как, - глубокомысленно произнёс Римус и надолго задумался, отвернувшись от всё ещё взволнованного Хью и странно улыбающегося Сириуса. - Мы тоже думали над этим, - поделился Сириус. – Драко Малфоя никогда нельзя было назвать истинным Пожирателем Смерти. Его отец и даже мать – вот они ценители тёмной магии. Драко же не участвовал ни в осаде Хогвартса, не в других операциях после захвата власти Тёмным Лордом. Он отсиживался в своём поместье, изредка появляясь на светских мероприятиях. Для Тома Реддла главной опорой стал Теодор Нотт. А поскольку Драко был другом Нотта, то ему сохранили жизнь и дали работу. Тёмный Лорд бывает крайне неразборчив в порыве гнева и погубил немало своих приспешников. Найти Драко будет не сложно, сложнее будет встретиться и остаться незамеченными соглядатаями Воландеморта. У каждого из нас репутация отчаянного защитника идей Дамболдора, истинного члена Ордена Феникса, да и простого оппозиционера власти Тёмного Лорда. И оборотное зелье помочь нам бессильно. - Тогда пойду я, - заявил Скорпиус, появляясь вместе с Роуз в дверях. Они по-прежнему держались за руки. Хьюго захихикал, прикрыв рот рукой и стараясь изобразить кашель. - Это слишком опасно, - начал было Сириус, но его прервал Римус, поворачиваясь к вновь прибывшим. - Это идеальный вариант, Сириус. В мальчике чувствуется кровь аристократа, которую так ценят в нашем обществе теперь. Немного изменим внешность, чтобы сходство между ним и Драко было не столь явным, этого их чары не засекут, - пояснил свою позицию Римус. Скорпиус согласно закивал, готовый хоть сейчас ринуться в бой. - И какова же легенда? – спросил Сириус, прикидывая возможные варианты. Кем представить Скорпиуса? Ведь все чистокровные волшебники вечно на виду, к тому же Нотт может заподозрить неладное. Он знал сына своего друга, не хуже собравшейся здесь молодёжи. - Натаниэль и Ванесса Руа – дальнее родственники семьи Малфой, решили навестить Малфой-мэнор, справиться о здоровье Малфоя-старшего и познакомиться с красавицей Асторией, супругой Драко. Вместе с ними прибыл их слуга. Визит незапланированный, но супруги Руа надеются, что Драко будет рад видеть гостей. Конечно, мы отправим заранее письмо, в котором предупредим о скором визите, - Римус говорил так уверенно и спокойно, что складывалось впечатление, что план был придуман им задолго до сегодняшнего дня. - И кто же будет играть роль супруги и слуги? – поинтересовался Сириус, которому план казался безумным, но других вариантов всё равно не было. - Роль супруги, очевидно, достанется юной мисс Уизли. Надеюсь, вы не против? – улыбаясь, спросил Римус. Та в ответ неуверенно улыбнулась, кивнула и тут же покраснела. После чего поспешно отпустила руку Скорпиуса. - Тогда я могу стать слугой? – радостно поинтересовался Хьюго, но Римус отрицательно покачал головой. - Эту роль я бы предоставил Дэниалу, если он согласится. Прости, Хьюго, но ты слишком юн, к тому же твоя сестра этого явно не одобрит, - Роуз вновь кивнула, хмуро глянув на брата. Если он отправится вместе с ними, она постоянно будет беспокоиться, отчего Ванесса получится неправдоподобной. - В таком случае осталось поговорить с Дэниалом, - заключил Сириус, поднимаясь. – Предоставьте это мне. И с этими словами он покинул гостиную. Как только он ушёл, в комнату заглянула Джинни, держа в руках половник. - Пора обедать, - весело возвестила она и, возвращаясь обратно на кухню, громко крикнула на весь дом: «Обед!» - Самое время, - довольно заулыбался Римус и вышел вслед за непризнанной хозяйкой дома. Хьюго, Роуз и Скорпиус последовали его примеру. Вскоре немногочисленные обитатели дома на Площади Гриммо, 12, в том числе Сириус с Дэном, а также Гермиона, вернувшаяся лишь сегодняшним утром, собрались за обеденным столом, пробуя очередной кулинарный шедевр от Джинни, созданный фактически из ничего. Она старалась как могла, чтобы разнообразить питание товарищей, что было не так уж просто. Но все остались довольны, как впрочем и всегда. Вероятно свои кулинарные способности Джинни переняла от матери. После обеда «гости из будущего», как про себя называла их Джинни, отправились в спальню Скорпиуса и Дэниала, чтобы обсудить уже точные совместные действия, а взрослые обитатели дома в лице Римуса, Сириуса, Тонкс и Рона расположились в гостиной. Сириус собирался ввести в курс дела Рона и Тонкс. Гермиона же после событий, имевших место вчерашним утром, оставаться с Роном в одной комнате надолго не захотела, поэтому решила помочь Джинни с уборкой, а заодно обсудить детали хроноворота. Однако Джинни хотелось обсудить совсем другое. - Что произошло между тобой и моим братом? – спросила Джинни, увлеченно моя посуду. - Ничего, - тут же отозвалась Гермиона, принимая тарелку у Джинни и вытирая её. - Да ну, - усмехнулась Джинни. – То-то я смотрю ты вызвалась мне помочь. Вероятно из-за большой любви к вытиранию тарелок. - Джинни, ты же знаешь, я не хочу об этом говорить, - Гермиона устало вздохнула и неуверенно улыбнулась подруге. Ей совсем не хотелось рассказывать, как они целовались с её старшим братом, а потом она метнула в него заклятием и в гневе убежала. - Лучше расскажи, Гермиона. Мне совсем не нравится, что после наступившего мира, вы снова, как кошка с собакой. Правда, теперь хуже, чем обычно. Ты даже в глаза ему не смотришь! – возмутилась Джинни до глубины души, отчего тарелка выскользнула из рук и обязательно разбилась бы, не будь она заколдована. - Мы искали статьи о хроноворотах, - начала Гермиона неохотно. – Потом вдруг разговорились о причинах нашего брака в другой реальности и… - И?- подбодрила Джинни Гермиону. Та вновь нервно улыбнулась. - И Рон меня поцеловал, - закончила женщина. Продолжения не последовало, поэтому Джинни недоуменно уставилась на школьную подругу. - Хочешь сказать, что ты разозлилась на Рона за то, что он поцеловал тебя? - Не знаю, на что я разозлилась! – расстроено воскликнула Гермиона, ей вдруг стало так стыдно за своё нелепое, детское поведение. - Когда он меня поцеловал, я ответила. Мне показалось это правильным… А потом во мне заговорила та старая Гермиона, которая вечно ссорилась с Роном. Я вспылила, выхватила палочку, метнула заклятием и вылетела из комнаты. Джинни, я такая дура! - Это точно, - подтвердила Джинни, откладывая тарелку. – Я-то думала он оскорбил тебя или ещё чего похуже выкинул, а он лишь проявлял симпатию, которая у вас явно взаимная! Ты должна с ним поговорить, Гермиона. - Что? – испуганно переспросила Гермиона. – Не могу! Мне ему в глаза смотреть стыдно, не то что разговаривать. - Так извинись, и всё решится само собой, - разумно заметила Джинни. - А вдруг всё снова повторится? – поинтересовалась Гермиона. – Вдруг я опять вспылю и оттолкну его? Причиню ему боль? Я ведь не виновата, что столько лет мы упорно изображали ненависть друг к другу, что изменить своё отношение тяжело. - Почему бы тебе не сказать об этом Рону? Он не глупый мальчик, а взрослый волшебник, и всё поймёт, - заверила волшебницу Джинни, заканчивая мыть посуду. Гермиона наконец согласилась и, вытерев последнюю тарелку, направилась в гостиную, где шло импровизированное собрание. - Вот и славно, - сообщила «хранительница очага» кухне и довольно улыбнулась. *** Сириус как раз заканчивал объяснять детали плана, а Римус безуспешно пытался убедить Рона, что его дочери ничего не угрожает, когда в гостиной появилась Гермиона. Она тепло улыбнулась всем присутствующим, которые замерли, не зная, чего ожидать. Неловкость, возникшая между двумя бывшими сокурсниками, почувствовал каждый. - Извините, что прерываю вас… - Да мы почти уже закончили! – перебил Сириус, довольно улыбаясь. - Хорошо… Просто… Рон, я хотела с тобой поговорить, - обратилась она напрямую к рыжеволосому волшебнику. Тот удивлённо моргнул и даже забыл, о чем шел их с Римусом спор. - Конечно, - отозвался он, вставая и выходя вслед за Гермионой в коридор. В комнату они поднимались молча, и Рон старательно пытался не смотреть на Гермиону, как впрочем и та на него. Когда они наконец зашли в комнату, которую по воле судьбы делили на двоих, то вновь повисла ненавистная тишина. Гермиона судорожно пыталась придумать, что бы сказать. - Если ты хочешь извиниться, то не стоит, - начал Рон, прерывая раздумья Гермионы. – Я сам должен попросить у тебя прощения за поцелуй… Договорить он не смог. Просто потому, что не знал, что сказать. Сам он себя виноватым не чувствовал, но внезапная пропасть, возникшая между ними, совсем не нравилась Рону. - За это тебе не нужно извиняться, Рон, - ответила Гермиона, наконец-то придав своему голосу уверенности. Она, улыбаясь, смотрела на своего приятеля. – Понимаешь, я привыкла переругиваться с тобой, и резкая смена климата в наших с тобой отношениях просто пугает меня. Я не хочу казаться резкой, а тем более причинять тебе боль. Мне так стыдно за мою дурацкую выходку, ты не представляешь! Но когда ты поцеловал меня, я испугалась, что всё может зайти слишком далеко, что мы станем такими, как те Рон и Гермиона из другой реальности, которые так дорожат друг другом. Испугалась, что стану уязвимее… - Какая же ты глупая, Гермиона, - улыбаясь, сказал Рон. Он скрестил руки на груди и насмешливо глядел на волшебницу. - Что? – удивлённо спросила она. - Любовь не делает тебя уязвимее, она делает тебя сильнее, - серьёзно заявил Рон и сделал шаг вперёд. Теперь расстояние между ними было минимальным. – Когда я спрашивал тебя, достаточно ли дружбы с Гарри Поттером, чтобы мы были вместе, я уже знал ответ. Я знал, что действительно связывает нас. Наше общее прошлое. И нас тянет друг к другу, как ни к кому другому. Все наши стычки, все наши ссоры, взаимные обвинения – они из-за того, что мы оба боялись это признать. Боялись увидеть друг в друге что-то большее, потому что некому было дарить нам надежду на светлое будущее. А в условиях войны любовь – это последнее, о чём ты думаешь. Гарри, должно быть, был для нас той самой надеждой, которая позволила отбросить противоречия и быть теми, кем мы являемся на самом деле. Я никогда не ненавидел тебя, Гермиона. И никогда не смогу этого сделать. И если ты считаешь, что станешь уязвимее, то подумай, не стала ли такой ещё в первый день нашего знакомства. Гермиона молчала, пораженная словами Рона. Неужели в самом деле, этот раздражавший её так долго мужчина, стал неотъемлемой частью её жизни, стал настолько близок ей, что она, не раздумывая, рискнула бы жизнью, лишь бы только спасти его? Так и было. Гермиона с ужасом осознала, что всегда боялась за Рона, переживала, когда у того что-то не получалось. И её постоянная головная боль после их ссор объяснялась лишь тем, что она никогда не хотела ссориться с Рональдом Уизли, потому что не считала его своим недругом. Осознав это, Гермиона, не раздумывая, кинулась Рону на шею, да так и замерла, нежась в крепких объятиях человека, которого она действительно любила. Любовь делает нас сильнее, вот почему Гермиона была той, кем восхищались, вот почему сейчас ей не стать уязвимее, вот почему теперь она станет только сильнее. - Люблю тебя, - прошептал ей на ухо довольный Рон, вдыхая чудесный аромат её новых духов. Гермиона в ответ лишь сильнее прижалась к мужчине, зная, что порой действия куда красноречивее слов.