***
— Что ж, Гена действительно хорошо посодействовал нам. Даня проснулся с утра в весьма паршивом состоянии. Голова раскалывалась, даже таблетки подействовали не сразу; два раза весь вчерашний алкоголь и еда, ещё не до конца растворившаяся в желудке, вырвались наружу, сделав настроение Макаренко ещё хуже. Даня не часто пренебрегал употреблением алкоголя, но когда это происходило, он поздно осознавал, каковы будут последствия. Сейчас он находился на работе, в своем кабинете, и говорил с отцом по телефону. Придерживая плечом мобильник у уха, Даня налил себе в стакан воды, а затем, достав таблетки от головной боли и тошноты, запил их. Это было крайней мерой, чтобы не сдать себя перед начальником. — Как думаешь, мама оценит? — спросил парень, усевшись на кожаное кресло, находящееся у окна и тумбы с водой. — Если бы ты назвал ей цену, о которой первоначально говорил Гена, то мой ответ был бы очевиден, — послышался знакомый смешок, который Даня в любом месте и в любое время узнал бы из тысячи. — Но, думаю, если мы с тобой сможем всё оплатить… Она будет довольна. В голове всплыло мягко улыбающееся лицо его матери, которое он не видел уже достаточно давно. Из-за того, что парень упорно трудился на работе, толком не давая себе возможности взять хотя бы один выходной, с родителями он виделся редко. Они могли только созваниваться со своим сыном, и то Даня подметил, что в последнее время с ним разговаривает исключительно отец. Как-то раз он спрашивал у него, всё ли хорошо с мамой, на что он получал всегда один и тот же ответ: «Всё в порядке, сынок. Мама просто работает». — Когда вы будете свободны в ближайшее время? Думаю, стоит лично взглянуть на этот особняк. Помолчав немного, Алексей ответил: — В среду, если не ошибаюсь. У меня ещё около недели будет отпуск, а вот у твоей мамы выходной лишь в среду. В последнее время она часто работает, как ты. Даня быстро пролистал свой календарь, в котором отмечал свои планы. — Я тоже буду свободен. — сказал он. — Тогда обговорим всё ближе к среде. Не успел Макаренко что-либо ответить на это, в кабинет к нему кто-то зашёл. — Даниил Алексеевич, — Даня повернул голову в сторону двери и увидел стоящую там девушку, совсем молодую, ей точно было лет семнадцать, не больше. Она была настолько миниатюрная и настолько маленького роста, что на миг парню стало не комфортно. По всей видимости, девчушка подрабатывала здесь чьей-нибудь помощницеq/ — Всех собирают в общем зале. Молча кивнув девушке, Даня вновь обратился к отцу: — Ладно, пап, я пойду. Тут у нас собрание общее намечается. — Давай, сынок, удачи. Сбросив вызов, Даня посмотрел на девушку, ещё стоящую в дверях. Он только сейчас наконец подметил, что выглядит она весьма симпатично: брюнеточка с зелёными глазами. — Что-то срочное? Брюнетка сначала не поняла, к чему был этот вопрос, но потом быстро, слегка покраснев от стыда, ответила: — К сожалению, в тему собрания меня не посвятили, но Евгений Васильевич сказал, что ваше присутствие обязательно. «О, Жека всё-таки отправил её», — подумал про себя Макаренко. Вздохнув, парень засунул руки в карманы своих брюк и кивнул головой девушке, как бы разрешая ей пойти дальше по своим делам. Та, непонятно для чего, поклонившись, покинула его кабинет, оставив Даню в слегка шокированном состоянии. Однако, времени стоять столбом у него не было: раз уж дело было срочное, даже по словам Головлёва, то и медлить явно не стоило. Даня подошёл к лифту, когда у него собралась чуть ли не очередь из людей, спешивших на собрание. Такие моменты парень почти ненавидел, особенно сейчас, когда день начался не с самой лучшей ноты, тем самым заложив в настроение Дани зерно некой злости и недовольства. Он постарался успокоиться и отвлечься. И ему это действительно помогло, хоть и не на достаточно длительное время: через несколько минут он уже ехал в лифте, прижатый к стенке, далеко от выхода. По тесному помещению периодически проходил смешанный аромат из едких мужских одеколоном, навязчивых женских духов и, что было хуже всего, особенно из-за достаточно жаркой погоды и тех, кто даже в жару мог ходить, как зимой, пота. От этого у Дани ещё больше пульсировало в висках. «Спокойствие, — мысленно успокаивал себя он. — Скоро доедем.» Почти через минуту двери лифта открылись ужа на пятом этаже. Столпившийся в кучку народ быстро выпроводился наружу. Даня, выйдя почти самым последним, облегчённо вздохнул, а затем направился в сторону общего зала. На пятом этаже находилось два больших зала, разделяемые между собой коридором и лифтом. Оба зала были сделаны в одном стиле: плиточный, цвета переливающейся жемчужины, пол и вместо боковых стен тесно приделанные друг к другу французские окна. Один из залов обычно предназначался собраниям, а второй — корпоративам. Иногда корпоратив проводился в обоих помещениях: в одном развлекательные шоу и танцы, в другом — что-то вроде комнаты отдыха совместно со «шведским столом». Макаренко зашёл в зал собраний, куда и шёл весь народ. В самом конце помещения находилась широкая и достаточно высокая сцена, позади которой красовались синие занавески и крупный логотип компании. Ближе к краю сцены располагалась аналогичная ей по цвету трибуна с приделанным к ней микрофонном и стоящим рядышком с ним стаканом воды. Немного позади трибуны были расставлены в полукруге синие кожаные кресла, на которых уже восседали важные лица компании: начальники, главные директора и их заместители. Даня, как ни странно, быстро нашёл себе место, почти у самой сцены. Сев на стул, он взглянул на людей, сидящих на возвышенных благодаря сцене креслах и, наконец, заметил на одном из них Головлёва. Евгений довольно часто заменял некоторых начальников, периодически даже директоров. Впрочем, этому были только рады: строгий, но в тоже время понимающий и общительный, он заставлял рабочий класс компании работать всё лучше и лучше, не давая себе повода отлынивать или давать себе хоть малейшую поблажку. Парень поймал себя на том, что довольно часто, наблюдаяя за Жекой Головлёвым, питает некоторое спокойствие, удовлетворение и что-то совсем ему непонятное, мечущееся между уважением и восхищением. Он всегда ссылал это на то, что Евгений Васильевич сам по себе притягивающий человек, и немудрено, что он ощущает такие впечатления от этого человека. Тем более, мужчина явно относится к Дане хорошо, даже лучше, чем к его коллегам, хоть они и не могут часто взаимодействовать, чтобы утверждать это. Когда зал был наполнен, с одного из кресел встал массивный по фигуре и высокий мужчина, с заметно проявившейся сединой в зачесанных, почти прилизанных волосах, и подошёл к трибуне. В нем Даня узнал одного из главных директоров компании (всего их было двое), которого видел чуть ли не раз в три месяца. Взгляд мужчины блуждал по залу, а затем, направив его в никуда, директор приподнял микрофон ближе к себе и заговорил и без того громким твёрдым голосом: — Прошу сохранять тишину, — едва эти слова пронеслись по залу, народ почти в мгновение ока затих. Некая волна напряжения дошла до Дани, заставив его слегка вздрогнуть. Убедившись в том, что теперь его точно будут слушать, мужчина продолжил: — Сегодня мы собрали вас, чтобы донести важные новости. Примерно через два месяца нас посетят профессионалы по маркетингу, рекламному дизайну и финансам, прямиком из одного из самых известных и прибыльных компаний, по репертуару похожих на нашу. Макаренко мысленно отметил про себя, что сравнивать их компанию с «одной из самых известных и прибыльных» было как-то глупо и чересчур самоуверенно. — Мы хотели преподнести им весьма почтительный приём, в том же зале корпоративов Однако, обсудив это с коллегами, — он коротко окинул взглядом людей, сидевших позади него. — Мы пришли к выводу, что стоит это предоставить вам. Особенно маркетологам, дизайнерам и финансистам, так как основное внимание будет уделяться их работоспособности и коммуникабельности. Даня ещё больше напрягся при осознании того, что он вместе с другими ребятами-коллегами попадёт под обстрел. — Поэтому, каждый из начальников определённых рабочих категорий выбрали по трое самых ответственных, работоспособных и способных людей из своих подопечных, — мужчина принял от каждого из своих сидящих коллег файлы с парой листов бумаги, на которых явно был написан отчёт о работе выбранных «жертв». Единственным, кто не дал ему этих бумаг, был Головлёв: по всей видимости, тот начальник, которого он заменял, заранее вручил свои отчеты директору. Постояв пару секунд в молчании, мужчина начал извлекать из каждого файла бумаги: — Пожалуй, начнём с рекламных дизайнеров, — пробежав глазами по отчетам, он чётко, громко, чтобы его услышали все до единого, и неторопливо назвал имена «избранных»: — Львов Дмитрий, Карташов Максим, Тимофеева Кристина. Далее финансисты, — проделав всё тоже самое с отчётом от начальника финансистов, он продолжил: — Горбачёв Георгий, Шувалов Андрей, Мунаев Василий. Даня пристально наблюдал за тем, как директор отложил отчёты о финансистах и взял в руки следующий файл. Большинство имён, которые он называл, Макаренко узнавал, однако выбраны были ещё и те, с кем парень, однако, не взаимодействовал. Наконец, в руках директора находился файл с маркетологами: — Самое интересное настало сейчас. Как вы знаете, маркетологи — одна из самых неотъемлемых и трудоспособных частей нашей компании. И почти каждый из них имеет право претендовать на звание лучшего работника, — Даня оглянулся на людей, сидящих позади него: на глаза попалось несколько человек из его рабочего круга, которые явно приободрились от данной речи. — Однако, ваш начальник, Антон Владимирович, — свободная рука мужчины указала в сторону худощавого и молчаливого, относительно молодого, лет тридцати двух, брюнета, по которому сложно было сказать, какие эмоции он сейчас испытывает. — Несмотря на свой сложный выбор, он отобрал самых достойных. Даня медленно вдохнул и выдохнул. Одна сторона его надеялась, что начальник признавал его лучшим работником, несмотря на то, что, как правильно выразился директор, среди маркетологов было множество хороших и способных ребят. Другая же сторона явно желала спрятаться куда-нибудь подальше отсюда, чтобы на него не скинули кучу обязанностей. В конце концов, директор назвал имена выбранных маркетологов: — Шишков Роман, Крашенниников Николай, Макаренко Даниил. На миг Дане показалось, что время остановилось. Он пару секунд не мог понять, что ощущает, хороша ли эта новость, или же нет. Все его мысли смогли утихомириться, когда парень заметил взгляд Евгения Васильевича: тот смотрел на него с одобрением и некой гордостью, тем самым стараясь преободрить юношу. Макаренко благодарно улыбнулся, вновь обратив свой взгляд на продолжающего свою речь директора: — Хочу всё же выделить финансистов, дизайнеров и маркетологов. Профессионалы будут оценивать вас. Так что, решайте, кто возьмётся за организацию приема. Ответ нужно будет предоставить ровно через неделю. На этом всё. Всем спасибо за внимание. Едва мужчина отошёл от трибуны, весь народ начал потихоньку покидать помещение. Даня решил дождаться момента, когда огромная толкучка превратиться в нормальный поток покидающих зал людей. Пока он сидел на своём месте, к нему подошёл Антон Владимирович: — Дорогой Даниил Алексеевич, я вам настоятельно рекомендую принять это предложение. Макаренко слегка удивлённо взглянул на него: — Почему? — Ни для кого не секрет, что вы один из любимчиков многих начальников нашей компании. Даже сам директор видит в вас потенциал, — в то время, как он это говорил, к ним подошёл Жека Головлёв. — Этот приём значительно повысит ваши шансы побыстрее достичь высот в дальнейшем. — Спасибо, Антон Владимирович, но я предпочту это сперва обдумать. — Смотрите, мой юный работник, не упустите свой шанс! — как будто проигрозив ему тонким длинным указательным пальцем, мужчина развернулся и ушёл. — Я частично с ним согласен, — наконец проговорил Головлёв. — Вам стоит согласиться. — Евгений Васильевич, вы же сами понимаете, какая это ответственность. Тем более, у меня даже нет места, где можно было бы провести приём. Взгляд серо-зелёных глаз мужчины, наконец, был направлен на Даню. Пару секунд смотря на молодого человека, темноволосый легко улыбнулся, а затем, похлопав Даню по плечу, ответил: — Это твой выбор. Если появятся трудности в случае решения принять на себя приём, можешь всегда обратиться ко мне за помощью. Просто помни, что тебе лишь рекомендуют не упустить шанс. Ничего более не сказав, мужчина, засунув руки в карманы брюк, спокойным шагом пошёл в сторону выхода из помещения. Даня же ещё с минуту стоял у сцены, обдумывая всё то, что ему недавно сказали.***
Время пролетело очень незаметно; Даня не успел и глазом моргнуть, как наступила среда и как он уже выходил из здания компании, направляясь к парковке, чтобы сесть в машину и поехать на встречу к своему отцу. Родители ещё пару дней назад сообщили ему о том, что смотреть особняк парень поедет в компании только одного Алексея. Мать сослалась на то, что очень устала за последние несколько недель и ей стоит отдохнуть после работы. Они уже ехали вдвоем в машине, в полной тишине. Дане очень хотелось о чем-нибудь поговорить со своим отцом, но почему-то все слова, которые он хотел произнести, внезапно застряли в горле. Все те темы, которые он хотел затронуть, вдруг перемешались и оставили будто бы кучу мусора и щепок после ужасного урагана. Парень не знал, чем это было вызвано: возможно, в последнее время много всего навалилось, и особо не хотелось это всё переваливать на давно не молодых родителей. Может, ещё что-то. Но сам факт был в том, что большую часть времени они ехали молча. Лишь голос из динамиков телефона разряжал эту обстановку: — Через 700 метров поворот налево. Даня только сейчас понял, что они почти доехали. Оставалось ещё минут десять, не больше. — Надеюсь, Кирюха не обманул насчёт этого дома, — наконец сказал Макаренко-младший, глядя на своего отца, который явно какое-то время дремал. — А то он его больше всех расхваливал. — Ну, Кирилл в этом плане похож на Гену, — спокойно ответил Алексей. — Они оба плохого не посоветуют. Только самое лучшее. А для Гены даже выгодное. «Не сказал бы, что та скидочка, которую он нам предоставил, стала для него выгодной», — мимолётно подумал Даня. — Да, думаю, ты прав. В скором времени голос из динамиков уже говорил повернуть налево. Даня сделал всё, как было ему сказано: он свернул в на дорогу, окруженную полем и множеством деревьев. Чем дальше он заезжал, тем гуще становились заросли деревьев и уменьшалось количество домов, иногда деревянных, а иногда кирпичных. И снова он завернул, уже в самую гущу леса, хотя тропинка так и не заканчивалась. Наконец, он проехал мимо кирпичной стены и ворот, а затем выехал на большой, видимо недавно постриженный газонокосилкой, участок. В этот же момент, на глаза Дани и Алексея попал небольшой кусочек особняка. Макаренко-старший первый вышел из машины. Отключив всё и вытащив ключи из машины, Даня вылез наружу и мгновенно замер, взглянув в сторону его нового дома: особняк был высоким и широким, почти огромным, полу-современным и величественным, сделанным из белого и бежевого кирпича. Колонны, по форме напоминающие палочку с карамелью-спиралью, придерживали потолок с крышей, тем самым обосновывая небольшую уютную террасу. Кирилл ничуть не преувеличил свои слова. Особняк был более, чем хорош! Широкие белые двери дома открылись, и к потенциальным хозяевам дома вышел Бондаренко-старший, а за ним около восьми работников. — Что ж, добро пожаловать в ваши новые владения, господа, — довольно и торжественно проговорил Геннадий, но затем добавил: — Если только вы не передумали. — Нет, ничуть, — улыбнулся Алексей, подходя к мужчине, и пожал ему руку. — Сто лет, сто зим, Ген. — Я тоже рад видеть тебя, друг мой. Пока старые друзья обменивались любезностями и новостями из своей жизни, Даня посчитал нужным познакомиться с вышедшими к ним работниками. Их оказалось на трое больше: семь мужчин или молодых юношей и четверо дам. — Здравствуйте, — проговорил Даня, немного смутившись от такого пристального и почти послушного взгляда неизвестных ему личностей. — Меня зовут Макаренко Даниил Алексеевич. И я ваш… новый хозяин. На его слова несколько человек легко улыбнулись. — Хотел бы узнать каждого поименно, и кто кем работает, — он подошёл к мужчине, стоящему считай самым первым в этой некой рабочей шеренге. — Как вас зовут? Перед ним стоял мужчина в возрасте, в красивом смокинге, явно выдающим в нём дворецкого. Он стоял с прямой спиной, держа руки строго за ней. Его седые волосы были достаточно длинны, поэтому он, похоже, всегда зачесывал их назад. Его широкая грудная клетка, как показалось Дане, почти не вздымалась, что его на миг почти испугало. Мужчина широко и обаятельно улыбнулся: — Меня зовут Лавров Игорь Владимирович. Работаю в этом прекрасном особняке дворецким, и работал в нём даже до произошедшего пожара, — Даня заметил, что на его лице прошла тень печальной улыбки, но она мгновенно пропала, предоставив место вежливости, галантности и обаятельности. Не в силах не улыбнуться ему, Даня кивнул головой и подошёл к следующему, рядом стоящему человеку. Молодой юноша, вероятно, младше самого Макаренко на года три, невозмутимо стоял перед ним, так же спрятав руки за спиной, как и дворецкий. Из-за совсем коротких каштановых волос незнакомец напоминал ему ёжика, а глаза его, цвета шоколада, старались не смотреть на Макаренко-младшего. В отличие от мужчины, его эмоции можно было понять почти сразу: он заметно нервничал. «Хм, эмоционален, — отметил про себя русый. — Надо будет не давать ему спуску.» — Как вас зовут? — Гончаров Максим Викторович, — Даню удивил тот факт, что с виду молодой мальчик заговорил таким басистым, уверенным голосом. Он ему на миг даже позавидовал, ведь его голос до сих пор не казался особо никому по-настоящему мужественным. — Я уборщик. — Что ж, приятно иметь в своих рядах такого молодого человека, — Даня прошёл ещё в сторону. — Вы тоже уборщик? Даня заметил, что рядом с Максимом стоял парень, явно старше и его, и младшего уборщика на примерно года два, в такой же рабочей форме: брюки, рубашка и сумка, прицепленная как некий ремень на его бёдрах, со всякими мелочными принадлежностями для уборки. Он по ауре своей явно был наглее ранее представившихся Дане людей. Темные рыжие волосы были зачёсаны челкой на правый бок, а левый висок немного выбрит; яркие зелёные глаза с крапинками карего оттенка будто бы впились в Даню, изучая и его внешний вид, и его душу. Особенное внимание Макаренко обратил на его лицо и фигуру: квадратная челюсть, скулы и немного припухлые губы, как ни странно, делали парня неимоверно красивым и почти сексуальным, а фигура была в этой комбинации не просто вишенкой, а горой вишенок на торте. «Слабо верится, что такой павлин работает здесь уборщиком», — Даня всё продолжал изучать незнакомца, постепенно прочувствовав его ауру. Наглый, напористый, уверенный и, возможно, самовлюблённый. — Как же вас звать? — спросил наконец Даня, впоросительно вскинув бровь. Ему приходилось немного приподнимать голову, так как рыжеволосый был выше его. — Ерохин Фёдор Николаевич. — коротко ответил он. — Вы уборщик, как я полагаю? — Да, — видно было по его лицу, что он явно хотел ответить «А по мне не видно?», но чувство некого долга заставило его преодолеть свое желание мгновенно высказаться. Ага, за словами в карман не лезет. — У нас есть ещё несколько уборщиков. Мы с Максом основные. С нами должны быть ещё двое, но они сегодня, к сожалению, отсутствуют. — Хорошо. — лишь и сказал Даня, направившись дальше. Там были две девушки-кондитеры, парень-техник и мужчина-инженер, а также фитнес-тренер и девушка садовод, приятная, но достаточно тихая и скромная садоводка, с блондинистыми длинными волосами и почти синими глазами. Наконец, он дошёл до последнего незнакомого ему человека, пожалуй, идущего по старшинству сразу после дворецкого. Это была женщина, лет сорока, может чуть больше, со светлыми, с небольшим количеством золотистых прядей, русыми волосами длиной до лопаток, миниатюрным, сохраняющим некую молодость и живость, приятным лицом, немного вздёрнутым носом и красивейшими, приятными и глубокими голубо-зелёными глазами. Женщина стояла перед ним в полностью белой форме и той же расцветки фартуке на бёдрах, и Даня понял, что, скорее всего, она была поваром. Она мгновенно вызвала у него приятные ощущения: явно, это был искренний и хороший человек. — Что ж, я дошёл до вас, — усмехнулся он, получив в ответ широкую улыбку, которая, как ни странно, делало женщину ещё моложе своих лет. — Можете назвать свое имя? — Думаю, у меня нет выбора, — всё с той же улыбкой ответила она, а затем добавила: — Меня зовут Соколова Юлия Олеговна. Работаю в особняке поваром. — Ура, вкусная еда! — Даня мысленно удивился своему приливу искренности и веселости. Рядом с ней он не чувствовал себя обязанным сохранять формальности, что Макаренко по-настоящему ценил в людях. На слова молодого человека Юлия засмеялась: — Да, вкусная. Я надеюсь, вам она понравится. Не успел Даня что-либо ответить, к нему подошли Алексей и Геннадий: — Я так понимаю, ты уже успел познакомиться с небольшим, скажем так, основным рабочим персоналом? — улыбнулся Бондаренко-старший. — Да, есть такое. — последний раз взглянув на повариху, Даня отошёл на три шага назад, осматривая работников всех вместе. — Что ж, прекрасно. Думаю, нам стоит отпраздновать нашу сделку, — Геннадий поднялся по ступенькам на террасу и подошёл к приоткрытым дверям, приглашая новых хозяев войти в их владения. — Кирилл скоро подъедет. А пока предлагаю вам изучить свой новый дом. Переглянувшись, двое Макаренко последовали внутрь за мужчиной, а следом за ними и рабочие.***
— За удачную сделку! — подойдя к Дане, Кирилл чокнулся с ним бокалом, в котором находился, как ни странно, апельсиновый сок. Мужчины сошлись на том, что им не стоит выпивать, поскольку они за рулем. За час до приезда своего друга, Даня успел изучить только небольшую часть особняка: помещений было очень много, и он не успевал полностью осматривать их. Больше всего ему приглянулись спальные комнаты, кабинет, гостиная, библиотека (и такое тут есть!) и, несомненно, столовая. Сам по себе особняк был светлый, и мебель была сделана из светлых материалов. Сейчас они сидели в той самой столовой, на которой больше всего внимания ацентировал Макаренко-младший: большая люстра, сделанная по стилю как будто со свечками вместо лампочек, озаряло приятным светом большое помещение. Длинный вместительный мраморный стол располагался в центре столовой, окруженный бело-серой расцветки стульями с длинной широкой спинкой и мягким сиденьем. Даня уже привык к такой роскоши, словно бы он сидел в своей квартире, которую, естественное, невозможно было сравнить с особняком. Юлия Олеговна, как оказалось, заранее подготовилась к приезду мужчин: она приготовила наивкуснеший обед, в меню которого входила запеченный цыплёнок табака, овощной салат с кусочками греческого сыра и грибной крем-суп. Еда была настолько сытная, что Даня даже обрадовался отсутствию десерта. Он полностью убедился том, что Юля — великолепный повар, и ему повезло с тем, что она работает в этом особняке. — Кирюх, спасибо тебе за то, что посоветовал этот дом, — выпив немного сока, проговорил Макаренко. — И папа доволен, и мне всё нравится. — Я рад, что не подвёл тебя! — довольно улыбнувшись, Кирилл подцепил вилкой кусочек цыплёнка и быстро отправил его к себе в рот. — Что скажешь насчет рабочих? Подумав немного, русый ответил: — Больше всех понравились дворецкий и Юлия Олеговна, повариха которая. Остальные не особо впечатлили. Особенно этот нахальный рыжик, — фыркнув, Даня вновь отпил соку из бокала. — Понятия не имею, что он здесь делает в роли уборщика. — Соглашусь, он какой-то слишком наглый, — ответил Бондаренко-младший. — Слушай, Данёк, ты о чем-то рассказать хотел. Вспомнив, что до начала обеда он попросил Кирилла уделить ему пару минут на разговор, Даня быстро доел остатки салата, а затем обратился к другу: — Да, точно. Короче, сегодня главный директор сообщил, что через три месяца к нам приедут какие-то важные лица, профессионалы по маркетингу, финансам и рекламному дизайну. Кирилл медленно кивнул головой, внимательно слушая Макаренко. — Сказал, мол, начальники маркетологов выбрали по трое из своих отделов, кто, по их мнению, является самым лучшим работником и кому они могут поручить организацию приёма. То бишь, очередное мероприятие в стенах компании точно в пролете, и кому-то придётся попотеть с организацией. — И кого же отнесли к потенциальным жертвам? — Точно помню, что Кристинку, Макса… Ну, а из наших, маркетологов, выбрали Рому, Колю и меня. На последних словах Дани, глаза Кирилла расширились от удивления, но через пару секунд его лицо просияло восторгом: — Макар, я в шоке от того, как быстро ты зарабатываешь себе репутацию! Да это же отлично! Предложи свою кандидатуру. Тогда повышение тебе точно обеспечено. — Ага, а где я, по-твоему, устрою этот приём? В своей квартире? Да меня тогда до уборщика туалетов понизят, — Даня вдруг заметил пристальный взгляд Кирилла. Постепенно он заметил какие-то искорки в его серых глазах, и через пару секунд понял, почему друг так на него смотрит. — Нет, Кир. — Почему? — Я сказал, нет. Даня понял, что Кирилл намекает на особняк. Макаренко эта идея не вдохновила: всё-таки, он сам ещё не освоился в новом доме, да и тут многое нужно было переорганизовать и подкорректировать. — Боже, Макаренко, ты дубина. У тебя такая хорошая возможность доказать, что ты не однообразная заноза в заднице этой фирмы, а ты тут недовольства свои показываешь, как напыщенный павлин, — Кирилл тут же приобрёл вид вальяжного человека с недовольным видом. — Не хочу, не буду!.. На показуху светловолосого обратили внимание Геннадий и Алексей, всё это время обсуждающие что-то между собой. — Кирилл, это что за театр одного актёра? — с ноткой строгости спросил у сына Бондаренко-старший. Кирилл мгновенно поменялся в лице. — Прости, пап, просто… — Мы обсуждали дела в моей компании, — ответил за друга Даня. — Через три месяца к нам приедут профессионалы по трём рабочим категориям, и через неделю нужно будет сказать, кто же возьмётся за организацию приёма. Каждый начальник отдела выбрал по трое «избранных» и способных людей. Алексей и Геннадий на миг переглянулись. — Тебя выбрали? — спросил Алексей, на что Даня молча кивнул. — Что ж, это хороший шанс показать себя. — Да, твой отец совершенно прав, — поддержал мужчину Бондаренко-старший. — Чего же ты не соглашаешься? — Я предложил ему особняк, как место для организации приёма, а он говорит, дескать, нет, только не особняк. — проговорил Кирилл, но, получив в ответ укоризненный взгляд отца, тихо цокнул языком и, скрестив руки на груди, замолчал. — Почему же ты не хочешь принять это предложение? — спросил спустя какое-то время Геннадий. Помолчав немного, Даня ответил: — Мы только приобрели этот особняк. Тут многое стоит переделать, в плане работы. Тем более, я этот дом купил отцу с матерью, а не себе, и уж подавно не для всяких приёмов. Повисло неловкое молчание. Даня, было, подумал, что тема закрыта, как вдруг голос подал его отец: — Сынок, это не просто приём. Это возможность, поистине хорошая возможность, показать, что ты очень способный и на тебя всегда можно рассчитывать. Если тебя выбрали, как одного из самых лучших работников, это уже значит, что тебя воспринимают серьёзно и ждут от тебя инициативы. Мы пока с матерью вряд ли сможем переехать сюда, всё же, это Подмосковье, сюда не сможешь ездить каждый день. Так что, на данный момент особняк в твоем распоряжении, — на пару секунд Алексей замолчал, давая сыну время обдумать его слова, а затем тепло улыбнулся. — Я верю, что ты со всем справишься. Уж рабочие дела по особняку тебе дадутся с легкостью, в этом я уверен. Тем более, ты всегда можешь попросить о помощи Кирилла, или кого-то из компании. В голове Дани всплыло воспоминание о его разговоре с Головлёвым, когда он предложил ему свою помощь и порекомендовал принять на себя организацию приёма. Все, кто сидел за столом, пристально наблюдали за Даней, ожидая от него окончательного решения. В нём опять бурлили сомнения: а стоит ли? Что он от этого получит? Даже если ему будет обеспечено повышение, нужно ли ему это? Или всё-таки рискнуть? Через какое-то время он, взяв бокал в руки, отпил содержимое, а затем он, тяжело вздохнув, ответил: — Хорошо. Сегодня я позвоню Антону Владимировичу и скажу, что готов взяться за организацию этого приёма.