Дневник путешественницы

      Кровь. Она была просто повсюду. А еще холод. Пронзающий холод лезвия кинжала в моем животе. И жар. Жар, который так и пульсирует в шее и в том же животе. Становится все труднее дышать. Я чувствую, что граф, стоящий за мной испарился, и начинаю падать. Последнее что я вижу перед тем как отключаюсь — испуганное лицо Гидеона, в глазах которого начинали скапливаться слезы.       Что же такое происходит, я до сих пор не понимаю. На нашу элапсацию прибыли еще одна наша пара. Гвен и Гидеон из ближайшего будущего, как они сказали. — Гвен, боже мой, сколько можно обижаться из-за пустяков??!! — Это не пустяки! Ты позволил ему схватить меня! И… сделать то, что он сделал! — Гвенни… — Нет, Гидеон! Ты расставил свои приоритеты, — добавила она уже тихо. Было видно, что будущей мне было безумно больно осознавать этот факт. — Какие приоритеты? — будущий Гидеон ничего не понимал, но он не хотел ругаться с Гвендолин и пытался исправить свой косяк. — Тебе важнее Кэсседи. Ты защищал ее. Ты любишь ее, я же вижу. По крайней мере она начинает тебе нравиться и ты начинаешь метаться. Не надо. Будь с той, к которой лежит твое сердце… — Так, ты уже начинаешь разыгрывать мелодраму. — Гвен улыбнулась, — слушай, я люблю тебя, а не ее. — Гидеон! Я знаю тебя. Я вижу то что она тебе нравится. Я переживу это. Правда. — Гвен… — но что он там сказал ей я не услышала так как нас двоих перенесло обратно в настоящее. Как обычно, на самом интересном месте.       Мы прыгнули обратно и тут же на Гидеона налетела его Кэсседи. Она буквально запрыгнула на него и поцеловала. Я лишь отвернулась, закатив глаза.       Теперь я поняла, за что Гвендолин злилась тогда на Гидеона. Граф заколол и зарезал ее, ее же руками. Моими руками. Мои пальцы обхватывали рукоять кинжала. Но почему я еще жива. А жива ли я?       Меня окружает темнота, но я чувствую, что лежу на твёрдой поверхности, возможно стола. Кто-то снимает с меня парик и распускает мои волосы. Теперь я слышу и голоса. Кто-то разрезал мой корсет. Ой-ой, в прошлый раз у меня чуть грудь не вывалилась. Я жадно ловлю воздух и открываю глаза. Все что я успела увидеть это лицо Гидеона, бледнее чем обычно, красные глаза, высохшие дорожки от слез. — Гвенни… — буквально выдыхает он, — я так испугался. Не смей делать так больше! — Не буду. — Как ты себя чувствуешь? — одновременно спросили доктор Уайт и дядя Фальк. — Боже, как будто в первый раз! Конечно со мной все хорошо. — Это не нормально! — крикнула Кесседи, — она должна быть мертва! Ее кинжалом закололи! — Кес! Это не вежливо! — крикнула на нее Мэри.        После долгих проверок от доктора Уайта меня отвезли домой. Все было как в прошлый раз, только я чувствовала себя безумно уставшей. Конечно, приятно знать, что если какой-нибудь чокнутый попытается тебя убить, тебе будет абсолютно плевать, но все-таки — это странно, снова чувствовать себя живой. Да и в принципе, после прошлого раза со мной был еще и Гидеон. Я помню этот день, как-будто это было вчера.       Сейчас он вполне мог что-нибудь сказать.       Но он ничего такого не сделал. Вместо этого продолжал улыбаться мне, будто не веря своим глазам. Мое сердце забилось, словно раненая птица, чтобы затем на секунду замереть. Ну прекрасно! Оно выдержало удар шпаги, но вот Гидеон оказался для него слишком серьезным испытанием. Особенно когда взгляд его становился таким, как сейчас. — Я хотел сначала позвонить тебе, но телефон был отключен, — сказал он наконец. — Аккумулятор сел.       Батарейка села как раз во время нашего разговора с Лесли в лимузине.       Гидеон снова замолчал, поэтому я вытащила из кармана телефон и огляделась в поисках кабеля для зарядки. Бабушка Мэдди аккуратно свернула его колечком и положила в выдвижной ящик письменного стола.       Гидеон прислонился спиной к двери. — Сегодня выдался довольно странный день, тебе не кажется?       Я кивнула. Телефон начал заряжаться. Я не знала, как вести себя дальше, поэтому просто облокотилась о край письменного стола. — - Мне кажется это был худший день в моей жизни, — сказал Гидеон. — Когда ты лежала там, на полу…       Его голос сорвался. Гидеон отошел от двери м приблизился ко мне.       Я вдруг поняла, что очень хочу его успокоить. — Прости, что я… тебя так испугала. Но мне казалось, что я действительно умираю. — Мне тоже так показалось. — Он вздохнул и сделал еще один шаг в мою сторону.       Прядь волос упала Гидеону на лицо, но он не заметил. — Сначала я вообще не мог в это поверить, но пророчества довольно прозрачны. Рубиновая жизнь сгорает, смерть ворона знаменует конец, двенадцатая звезда гаснет и так далее и тому подобное, без конца. Еще более точными были записи, которые на полях оставил граф. Как только круг замкнется и сформируется эликсир жизни, ты должна умереть. Это почти дословное описание.       Я лишь сглотнула воздух. — И как же я должна умереть? — Я невольно подумала об окровавленной шпаге лорда Алестера. — Это там тоже было указано?       Гидеон слегка улыбнулся. — Нет, тут пророчества, как всегда, расплывчаты, но сам факт подчеркивается снова и снова. Что я, Алмаз, Лев, номер одиннадцать, как-то в этом замешан. — Улыбка сошла с его лица, а в голосе зазвучали какие-то новые, незнакомые мне нотки. — Там сказано, что ты умерешь из-за меня. Из-за любви. — О. Э-м-м. Но, — сказала я невпопад, — но это всего лишь строки из какого-то очередного стихотворения.       Гидеон покачал головой. — Теперь-то ты понимаешь, Гвенни, что я просто не мог этого допустить? Только поэтому я решился на эту глупую игру и притворился, что солгал тебе и чувства мои были лишь подделкой.       Тут-то до меня наконец дошло. — И чтобы мне в голову не пришла идея из-за любви к тебе, ты на следующий день позаботился о том, что бы я тебя возненавидела? Это был действительно… очень. как бы это сказать… рыцарский поступок с твоей стороны.       Я наклонилась вперед и убрала с его лица эту непослушную прядь. — Да уж, настоящий рыцарский поступок.       Гидеон слабо улыбнулся. — Поверь, это было самое тяжелое, что мне довелось сделать в жизни.       Сейчас, коснувшись его кожи, я уже не могла убрать свои пальцы с его лица. Я медленно провела рукой по щеке. До бритья у него, очевидно, дело не дошло, но щетина казалась такой соблазнительной. — Давай останемся друзьями — это был поистине гениальный выпад, — пробормотала я. — Я возненавидела тебя в ту же секунду.       Гидеон застонал. — Но я-то этого не хотел, я действительно хотел, чтобы мы были друзьями, — сказал он. Гидеон взял мою руку в свою и крепко сжал ее. — Если бы я знал, что эта фраза тебя так сильно разозлит… — он не закончил предложения.       Я наклонилась к нему еще ближе и обхватила его голову ладонями. — Ну да, возможно, на будущее это станет тебе хорошим уроком: такую фразу никогда, никогда, никогда не говорят тому, кого ты поцеловал. — Погоди, Гвен, это не все, я должен тебе еще кое-что рассказать… — начал было он, но в мои планы дальнейшее промедление не входило. Я осторожно прикоснулась губами к его губам и начала его целовать.        Гидеон ответил на мой поцелуй, сначала осторожно и нежно, а затем, когда я обвила руку вокруг его шеи и прижалась к нему, его поцелуй стал более страстным. Левой рукой он гладил меня по волосам, а правой провел по шее и начал спускаться вниз. Когда дело дошло до верхней пуговицы на блузке, раздался звонок телефона.        Я понимаю, что я безумно по нему скучаю и мне не хватает просто наших элапсаций. И все же, я прекрасно вижу, что ему начинает довольно сильно нравиться Кесседи. Мне даже странно представлять его с ней, как они будут жить вместе, поженятся и будут счастливы! А я буду одна. Обидно даже не это. Обидно то, что даже у Ника и Кэролайн уже есть кто-то, даже у Шарлотты кто-то появился! Это попросту несправедливо! Хотя может я и сильно преувеличиваю, но сейчас мне все кажется именно таким. Боже мой, почему, ну почему я такой нытик??!!        Кто-то громко постучал в дверь, от чего я немного вздрогнула. Дверь приоткрывается и появляется светловолосая голова с россыпью веснушек. Потом появляется еще одна светловолосая голова, только уже с яркими зелеными глазами. Пришли Лесли и Рафаэль. — Привет, подруга! — крикнула Лесли, бросаясь на меня и чуть ли не душа. — Гидеон рассказал нам, что граф пытался убить тебя, так что мы принесли пирожных, — парень показал пакет из ближайшей кондитерской. — Что этот Бельчонок сделал с тобой? — спросила Лесли. — Ну на самом деле ничего такого, что я еще не испытывала. Он проткнул меня кинжалом, правда еще он прорезал мне сонную артерию, что было немного необычно. — ЧТО??!! — выкрикнула парочка. — Говорю же, все нормально. Даже шрамов нет. Но раз мы говорим о сегодняшнем путешествии, то что там с Гидеоном? Он выглядел весьма плохо, когда я уходила. — Ему лучше, ведь его полечила Кесседи. — В каком смысле «полечила»? — В буквальном. — Хорошо, что ему лучше… — тут снова постучали в дверь и сразу же появилось три головы — две рыжие и одна темноволосая. — Вспомнишь солнышко — вот и лучик, да? — пошутил Рафаэль. Нам показалось это действительно забавным, так что мы посмеялись. — Ник, Кэролайн, хотите пироженку? — спросила их Лесли. — Конечно! — последовал незамедлительный ответ. — А ты чего пришел, Голлум? — спросила я и зеленые глаза метнулись на меня. — Я пришел узнать, как ты? — Я в норме. Ты же знаешь результаты обследования доктора Уайта. — Гвен, да что с тобой? — Просто… я думаю, что нам надо кое-что обсудить. — Тааак. Нам надо угостить миссис Шеферд пирожными, пошли! — сказала Лесли и все четверо быстро смылись. — Гвен, так о чем же нам надо поговорить? — Гидеон, я так больше просто не могу. Я вижу, что тебе начала нравиться Кесседи и она к тебе неровно дышит, так что я не хочу вам мешать и поэтому нам надо расстаться. — Гвен, да не нравится она мне! — Ой да брось! Гидеон, я не слепая. Я все вижу и понимаю. Ты начинаешь медленно в нее влюбляться! Тем же лучше и для тебя. Вы спокойно поженитесь, заведете детей, внуков… — Гвен, да не люблю я ее! Мне совершенно не хочется иметь с ней детей! Мне всего девятнадцать! — Гидеон, — позвала мягким голосом я, но парень не отзывался. — Гидеон, давай останемся друзьями.