***
Ее прощание с Соккой через несколько дней было таким же эмоциональным. Какое-то время они стояли на доках, наблюдая, как моряки на корабле, которых нанял Зуко, делали последние приготовления перед отплытием. — Я думал о том, чтобы взять Суюки на Южный Полюс после этого, — сказал Сокка. — Да? — Да. Показать ей окрестности, представить семье. Представить снегу! Не могу поверить, что она никогда его не видела, — ухмыльнулся Сокка. — Может, я представлю огромный снежок ее лицу. — Напомни-ка мне еще раз — почему Суюки встречается с тобой? — Хм. Все дело в обаянии. Это семейное. — Семейное, да? — О, да. Взгляни на Пра-Пра. Ей удалось выйти за Прапакку в, постой, сто лет? И взгляни на себя. Ты завоевала Аватара. Отлично. А затем ты отвергла его. — Козел, — сказала она, тыкая его локтем, но в голосе не было укола. Они немного помолчали, а потом Сокка пожал ее за плечо. — Я должен идти, — сказал он. — Они почти готовы. — Да, — согласилась она и потом крепко его обняла. Его сильные руки обхватили ее в ответ. Катара подумала, что это, должно быть, самое тяжелое прощание — ее брат, ее семья, ее северная звезда. Она подумала о том, через что они прошли за последний год, все, что они пережили с самого начала, вернулась к тому моменту, когда были лишь они двое да лед. — Самый охладительный. Моя летающая сестра. Это природное любопытство. Бумеранг! — Помни, — сказал он хрипло, и Катара подумала, что он, возможно, плачет. — Не важно что, не важно когда, не важно где. Я буду рядом, если буду тебе нужен. — И я для тебя тоже, — ответила она, и, наконец, они отстранились друг от друга, и Сокка взобрался на трап. Они махали друг другу, пока корабль не отплыл. Когда он отдалился почти слишком сильно, чтобы быть в зоне слышимости, Катара сложила руки рупором и крикнула: — Сокка! — Что?! — заорал он в ответ. — Брось снежок за меня! — сказала она, и ей показалось, что видела, как ее брат отсалютовал.***
После всего произошедшего у Катары было мрачное настроение. После тихого ужина она вернулась к себе в комнату, где растянулась на кровати, чтобы почитать. Пролетели часы, и в небе взошла луна, а она все еще не устала. Катара задалась вопросом: а что, если она стала страдать бессоницей? Она задалась вопросом, был ли у Айро чай, который поможет исцелить это? Она была готова поспорить, что есть. Она подумала, существует ли чай, способный помочь избавитья от одиночества. Она подумала, стоит ли ей пойти на пруд с уткочерепахами, отдав дань старым временам. Затем послышался стук в дверь. Мгновение она изучала дверь, наклонив голову. Кто мог быть там в такой час? Катара подумала о том, чтобы притвориться спящей — стук был достаточно тихим, чтобы только тот, кто не спит, мог услышать его. Но любопытство победило, так что она свесила ноги с кровати. Глубоко внутри Катара знала еще до того, как открыла дверь, кто там будет. Зуко стоял там, засунув руки в карманы. Он удивленно моргнул, будто на самом деле не ожидал, что она ответит. Какое-то время она смотрела на него, а затем отвернулась. С их ссоры прошло много дней, и с тех пор они были осторожно вежливы друг с другом, но его вид все же заставил подпрыгнуть что-то в ее животе. Частично, это была злость. Частично — горечь, что он был прав. И частично — то, что она скучала по нему больше, чем могла себе представить, так сильно, что было больно. — Прости, что побеспокоил, — осторожно сказал Зуко. — Ты спала? — Нет. Что такое? — На самом деле, — сказал он, — Мне было интересно, не пойдешь ли ты на экскурсию.***
Оказалось, что возле деревни в нескольких днях пути от столицы Страны Огня была запланирована плотина. Выяснилось, что строительство оказалось под угрозой из-за загрязнения реки — загрязнения, вызванного работой фабрики, за которой плохо следили. Получилось так, что Зуко требовалась помощь Катары, чтобы очистить воду. — Хорошо, — ответила она той ночью, пока он стоял в дверном проеме. — Но почему ты едешь? Я и сама могу управиться с рекой. — Я знаю, — ответил он. — Но кто-то должен быть там, чтобы наказать смотрителя фабрики, чтобы убедиться, что такого больше не повторится. — О, я могла бы сделать это, — поспорила она, и на его лице появилась небольшая улыбка, такая мимолетная, что Катара не знала, видела ли ее на самом деле. — Уверен, что могла бы, — насмешливо произнес он хриплым голосом. — Но можешь предоставить это мне. — И все же, почему? — Катара продолжала давить. — Любой из твоих министров может сделать это. Уверена, что у Хозяина Огня есть дела поважнее. На его лице что-то промелькнуло. — Не то чтобы. — Из тебя ужасный лжец, Зуко. — А тебе, — сказал он, отворачиваясь, — Надо немного отдохнуть. Мы отправляемся завтра днем. — Он остановился. — Спасибо, Катара. — Не волнуйся об этом, — ответила она, и он ушел. Сейчас они сплавлялись по небольшой реке на пыхтящем пароходе, скользящем по воде так, как Аппа скользил по воздуху. Команда была меньше, чем ожидала Катара — только тридцать человек, включая свиту Зуко, его сенешаль и личную охрану. — Не стоит привлекать внимание к тому факту, что я не в столице, — объяснил Зуко, когда она это заметила. — Нас не будет всего несколько дней. Она сидела на палубе, доедая остатки своего ужина, когда слово «бандиты» привлекло ее внимание. Недалеко несколько человек из охраны Зуко беседовали. Она не могла разобрать, что те говорили, но поняла суть: за последние несколько недель произошла серия нападений на деревни у реки — это были воры, которые вламывались в дома и убегали, прихватив все ценности, что могли найти. Стражники подозрительно вглядывались в ночь, в темные берега реки, проносящиеся мимо, приложив руки к рукояти мечей. Катара увидела Зуко, который прислонился к мачте неподалеку, наклонив голову и прислушиваясь, и в ее голову начало закрадываться подозрение, переросшее в железную уверенность тогда, когда она заглянула в его сумки. Ему она ничего не сказала, но внимательно следила, изучая, как растет его напряжение, пока они приближались к месту их назначения. Это было не то напряжение, что рождено из страха. Катара теперь знала Зуко, знала достаточно хорошо, чтобы понимать, что это от нетерпения. Когда они прибыли, Катаре доставило большое удовольствие смотреть, как Зуко проходит на фабрику, видеть панику на лицах людей. После громового предостережения Зуко получил выплату штрафа и горячие извинения, и тогда настала очередь Катары. Она шагнула в реку, закрыла глаза и стала покорять воду. Сосредоточившись, она даже не задумывалась, как выглядела с берега реки — хрупкая девушка с распростертыми руками и задранной головой, заставляющая воду кружиться вокруг нее так, что от ветра шевелились волосы, а сама она осветилась холодным неравномерным светом. Она не видела восхищение в глазах смотрящих людей. Она не видела, как смягчился взгляд Зуко. Это заняло у нее лучшую часть дня, но в конце концов, к радости жителей деревни, вода стала чище. Спотыкаясь, Катара выбралась из реки — очищение потратило больше энергии, чем она могла подумать — и несколько человек окружили ее, но Зуко оказался там раньше всех, ловя ее за руку. На мгновение она всем весом повисла на нем. Последний раз, когда они были так близко, был на балу, на танцевальной площадке. Ей стало интересно, думал ли он о том же, о чем и она, пока помогал ей сохранить равновесие, держа за запястье. Затем он отпустил ее и отвернулся. Той ночью они ночевали в маленьком замке, принадлежащем дворянину, жившему неподалеку от деревни, который из шкуры вон лез, пытаясь угодить Хозяину Огня. Ужин был очень шумным, хозяин не церемонился, а вино текло реками. Катара смотрела, как Зуко, молчаливый на протяжении всего пира, извинился, сославшись на головную боль. Все уважительно встали, когда он поднялся и ушел в свои покои. Она посчитала до шестидесяти, прежде чем последовать за ним, поблагодарив графа за его щедрость. Комната Зуко была следующей по коридору после ее. Катара выглянула в окно и увидела, что ночь только начиналась — звезды только начали появляться. Она устроилась в тени и начала ждать. Катара просидела там несколько часов, прислушиваясь к далекому шуму. На лодке трезвые охранники несли караул, теперь же они пели пьяные песни. Она поразилась яркому контрасту между их настороженностью на лодке и беззаботностью теперь, но вспомнила, что в замке есть своя собственная стража — вероятно, солдаты Зуко решили взять отгул на одну ночь, зная, что их защищают. Часы шли, и глаза Катары начали слипаться. Шум внизу стих, и она решила, что все отправились спать. Из-за облаков показалась луна. И когда Катара уже решила и самой отправиться спать, дверь комнаты Зуко отворилась. Она тут же вскочила на ноги, все еще скрываясь в тени. Зуко выскользнул из комнаты, тихий, словно кошка, и Катара почувствовала всплеск торжества, когда заметила, во что тот был одет — во все черное, в ту одежду, которую она видела у него в сумке, в ту одежду, которую он надевал, когда они вдвоем отправлялись за Ян Ро. Теперь казалось, что это было очень давно. — Куда-то собираешься? — спросила Катара и тут же поморщилась — она ждала несколько часов, можно было бы подумать, что она была в состоянии придумать что-то более остроумное. Она почти слышала раздраженный голос Сокки в голове («Куда-то собираешься? Конечно, почему бы тебе не сказать еще более клишированную книжную фразочку, Катара!»). Клишированную или нет, она достигла желаемого эффекта — Зуко немного подпрыгнул, а затем сразу же попытался придать себе обычный вид, прислонившись к двери и запустив руку в волосы. Ей стало забавно, хоть она и старалась выглядеть суровой и неумолимой. — Привет, Катара. Разве ты не должна спать? — Мне нравится твой костюмчик, — ответила она, и на секунду ей показалось, что Зуко попытается сбежать, но она сузила глаза, и он сдался. — Ты отправляешься за теми бандитами, не так ли? Я знала! Я знала, что ты не просто так приехал сюда. — Бандиты не дают покоя жителям деревни уже несколько недель. Я получил несколько отчетов пару дней назад и собирался отправить группу солдат из армии, но… — Зуко пожал плечами. — Я решил, что лучше сам о них позабочусь. — Звучит весело, — произнесла Катара. — У меня уже давно не было хорошего боя. Он клацнул зубами. — Я иду один, Катара. — Нет, — ответила она. — Не идешь. — Нет, иду! — он пристально посмотрел на нее, и в темноте его глаза блестнули янтарем. — Это мое дело. Это мои люди. Это моя ответственность. Тебе не нужно… — Я хочу помочь! Я могу о себе позаботиться. — Я знаю, что можешь, — ответил он, и Катара понимала, что он говорил правду — он никогда ее не недооценивал. — Так что позаботься о себе здесь, в замке. Это дела Страны Огня. Увидимся утром. — Нет! Я иду с тобой. — Ты остаешься здесь. — Попробуй остановить меня. Что ты сделаешь, привяжешь меня к дереву? Разве мы уже не прошли через это, Зуко? Они молча посылали друг другу гневные взгляды, но Катара заметила, как Зуко перевел взгляд от нее к окну. На секунду его черты лица исказила тревога, и Катара знала, что это от того, что они тратят время. — Я иду с тобой, Зуко, — тихо сказала она. — Ты даже не знаешь, сколько их там будет. Ты не можешь сражаться один. — Нет, могу, — возразил он. — Я сражался один почти всю жизнь. — Знаю. Наверное, мне стоило сказать, — произнесла Катара, — что ты больше не должен сражать один. Я здесь, Зуко. Позволь мне помочь тебе. Зуко взглянул на нее, и на мгновение ей почудилось, что она может разглядеть облегчение на его лице, но оно исчезло прежде, чем она смогла убедиться. Он глубоко вдохнул. — Будь рядом, — сказал он ей, и она с радостью последовала за ним. Выбраться из замка было проще, чем Катара себе представляла — стража была занята людьми, пытающимися проникнуть в замок, а не наоборот, так что они выскользнули, не подняв тревоги. После этого они несколько минут шли молча под покровом деревьев на берегу реки. — Откуда ты знаешь, что они будут здесь? — спросила она. В своей темной одежде Зуко походил на тень, двигаясь стремительно, уверенно и тихо. — В большей или меньшей степени они двигались по одной траектории, — объяснил он ей. — Грабили деревню, а затем следующую. Это не очень сложно. — Если это так, разве здешние деревни не должны были подготовиться к ним? Если они знают, что бандиты близко? — Так они подготовились. Ты не заметила? Они уже построили оборонительное укрепление и выставили охрану. — Тогда что мы… — Я хочу, — сказал Зуко, и что-то тенью промелькнуло на его лице, — сам с ними расправиться. Она кивнула и сказала: — Но как мы найдем их? — У меня есть несколько мыслей. Дядя научил меня паре техник, которые, думаю, могу пригодиться сегодня. — Что за техники? — В двух словах, — ответил Зуко. — Тепло тела. Теперь тихо. Катара прикусила язык на его приказной тон, а он закатил глаза, и все же она повиновалась, замолчав. Она смотрела, как Зуко сузил глаза, наклонил голову, а потом двинулся к новой цели, углубляясь в деревья. Она изучала его походку, которая была такой, словно Зуко шел по следу, и поняла — тепло тела. Должно быть, он выслеживал их по теплу их тел, и эта мысль заставила Катару вздрогнуть. Она больше не боялась магии огня, как правило, но того, как блестели глаза Зуко в лунном свете, было достаточно для ее взвинченных нервов. Они шли, казалось, несколько часов, но вскоре Катара увидела огненную вспышку, услышала гул голосов вдали. Бандиты хорошо выбрали убежище, оно было защищено, хорошо спрятано в деревьях, и его было легко оберегать. Они с Зуко остановились в нескольких футах от них, скрываясь в тени деревьев. Он склонил голову. — Десять, — сосредоточившись, посчитал он. — Думаю, их там десять. — Так мало? — спросила Катара. — Как же им удалось нападать на целые деревни? — Ты будешь удивлена тому, сколько разрушения могут нанести несколько человек, если у них будет эффект неожиданности, — ответил Зуко и взглянул на нее. На его лице читалось то же рвение, тот же голод, который она и сама чувствовала — нужда наказать тех, кто нападал на беззащитных. Теперь их спор у пруда с уткочерепахами забылся. — В конце концов, — произнес Зуко, — разве это не то, на что мы расчитывали? Она отсалютовала ему. — Как только будешь готов. — Будь рядом, — снова сказал он ей, и на мгновение ей захотелось ответить ему: Всегда. Но он уже взбирался на холм, чтобы разобраться с их наблюдателем, которого заметил. Огненная вспышка осветила ночь, и на секунду Катара вздрогнула, испуганная мыслью, что бандиты могли ее заметить, но с поляны под ними не доносилось ни звука. Они с Зуко связали потерявшего сознание охранника веревкой, которую захватил Зуко. Потом низким голосом он произнес: — Там еще один наблюдатель прямо напротив. Ты не могла бы… Она исчезла еще до того, как он договорил, бросившись к человеку, который осматривал пространство. Катара шевельнула пальцами, и речная вода тихо поднялась, скользнув вперед, чтобы обхватить мужчину за лодыжку. Его удивленный возглас был задушен еще одной змейкой воды. Секунду спустя они уже связали его. Еще восемь, подумала Катара. Восемь — это не так много. Она кивнула Зуко, и они вдвоем пошли к поляне. — Готова? — выдохнул он, и она ухмыльнулась ему дикой улыбкой. — Как только ты будешь готов. Они выскочили из своего укрытия, и Зуко объявил: — Бандиты! Вы крали, вы поджигали, и вы разрушали источники к существованию невинныйх людей! Готовьтесь к нашему гневу! Катара была поражена тем, что даже одетый в полностью черное, без короны, без своих солдат, Зуко выглядел величественно. На его лице читался гнев, а вокруг вспыхивали искры. Бандиты, должно быть, разделили ее чувства — они зевали еще пару секунд, что дало им достаточно времени, чтобы спуститься и атаковать. Катара повернулась, притягивая ручей. Вода окружила ее большими хлыстами, и она радостно рассмеялась, когда они устремились в сторону нападавших, сбивая их с ног. Волны подняли ее и отнесли прямиком к ним, и она отбилась ледяными хлыстами в обеих руках. Катара поразила бандитов — двое упали без сознания, третий отшатнулся назад. Внезапно на нее, взревев, побежал четвертый мужчина, и Катара упустив воду, упала. Его мачете просвистел точно там, где она находилась секунду назад. Катара успела увидеть удивление на лице мужчины, делая кувырок на земле, проскочив между его ног, захватывая его лодыжку и дергая, уносясь по воде. Он тяжело осел, и сразу после вода подняла Катару на ноги. Она пнула его достаточно сильно, чтобы вырубить. Катара смутно замечала вспышки пламени — прирывистые взрывы тепла и света, что возникали рядом. Зуко сражался с блеском в глазах, огонь вырывался из его ладоней, колебля воздух, когда он прыгал и бил. Он уже схватил троих бандитов огненными веревками за руки и за ноги — Катара на секунду обеспокоилась, что огонь прожжет их кожу, но затем пригляделась и заметила, что веревки были горячими, но не обжигающими, что Зуко не был таким жестоким. Зуко подпрыгнул на двадцать футов и обрушился на последнего бандита. Огненное кольцо обвилось вокруг испуганного мужчины, повалив его на землю, и превратилось в те же огненные веревки, что связывали остальную троицу, стягивая ему запястья и лодыжки, пока он кричал от ярости. Зуко легко поднялся и убрал с лица влажные от пота волосы. Его шрам казался темным в лунном свете. — Ты в порядке? — крикнул он, двигаясь к ней, и Катара кивнула. — Да, — ответила она. — Думаю, мы всех… Дыхание выбило у нее из легких, когда кто-то обжегающе и грубо схватил ее за лодыжку. Она вскрикнула от боли, и в момент, когда она начала падать, она вспомнила мужчину, которого отбросила водой, но забыла оглушить. Еще один! Затем ее голова стукнулась о землю и на секунду все потемнело.***
— Катара? Катара, ты меня слышишь? Катара пару раз вяло моргнула. Лицо Зуко нависло над ней, более беззащитное, чем за все последнее время. Страх сквозил в каждой черте, в изгибе губ, в блеске глаз. Она застонала, прижав руку к виску и коснулась запекшейся крови. Ее лодыжка горела. — Духи, — выдохнула она, и на лице Зуко показалось страшное облегчение. На секунду он отвернулся, и на одно мгновение в лунном свете Катара разглядела мальчика, которым он был, юного и уязвимого. — Ты в порядке? — прохрипел он, поворачиваясь. Она моргнула и поняла, что ее голова лежит у Зуко на коленях, а его руки запутались в ее волосах. Катара попыталась сесть, и он помог ей, — Полегче, полегче. — Что произошло? — Мы упустили одного. Он кнутом поймал тебя за лодыжку, и ты упала. — Где он? Зуко сжал зубы. — О нем уже позаботились. Катара посмотрела через плечо и увидела всех бандитов — включая тех дозорных, что они с Зуко поймали раньше — без сознания, сваленных в кучу, связанные по рукам и ногам. — Что мы будем с ними делать? — Они будут без сознания еще пару часов. На рассвете я отправлю нескольких солдат сюда, чтобы забрать их. Но ты-то в порядке? Ты довольно сильно ударилась. Катара мягко коснулась виска, пытаясь оценить повреждения, а затем вздохнула. — Это просто царапина. Наверняка она выглядет хуже, чем есть на самом деле — ранения на голове всегда дают много крови. Секунду Зуко изучал ее, а потом кивнул. — Нам лучше вернуться. Но когда Катара попыталась подняться, ее ногу сковало болью, и ее лодыжка обмякла, как кусок сырой бумаги. Вскрикнув, она споткнулась, и Зуко поймал ее. — Не думаю… Не думаю, что могу идти, — призналась она. — Твоя лодыжка сломана? — спросил Зуко с беспокойством и злостью, такой сильной, что она почти отпрянула. Катара потянулась вниз, чтобы проверить ее, положив другую руку ему на плечо. — Нет… Похоже, это просто растяжение. — Ладно. Слушай, мы доберемся до реки. Там ты сможешь исцелиться. Они дохромали до реки, и Катара не смогла не издать облегченный вздох, когда прохладная нежная вода коснулась ее ноги, засветившись голубым светом. В лодыжке вспыхнула секундная острая боль, когда исцелялись мышцы, и она прислонилась к груди Зуко. Спиной Катара чувствовала его ровное сердцебиение. Она нагнулась, чтобы смыть кровь со своего лица, и повернулась к нему. — Ты в порядке? — Лишь пара царапин. Не о чем беспокоиться. Ты уверена, что уже в состоянии идти? — Все нормально, — ответила она. — Думаю, пора выдвигаться. Зуко помедлил, оглядывая ее, а потом кивнул. — Пойдем медленно, — заверил он ее, и Катара не сказала, как рада была услышать эти слова — она все еще чувствовала себя немного неустойчиво. То была долгая прогулка, особенно если учесть, что они шли молча. Катара не знала, почему — теперь, когда они победили бандитов, уже не нужно было оставаться незаметными. Она хотела поговорить с Зуко о тысяче вещей. Те дни, когда они почти игнорировали друг друга, были тяжелее, чем Катара могла признать. Но когда она взглянула на Зуко, то увидела, что его челюсть была сжата. Они незамеченными пробрались в замок — Зуко использовал свои способности, чтобы отследить тепло тела стражников — и поднялись по лестнице, добравшись до ее комнаты, где она аккуратно опустилась на постель. Ненадолго Зуко отошел, а затем вернулся со стаканами воды. Они пили долго и жадно — бой и долгий путь туда и обратно истощили их. Катара отставила стакан, вздохнула, и только повернулась к нему лицом, как Зуко откашлялся, прикрыв глаза. — Ничего страшного, если я попробую кое-что? — осторожно спросил он, и она кивнула. Ее сердце пропустило удар, когда он соскочил с кровати и сел на пол, нежно взяв ее лодыжку одной рукой. То, как его голова была склонена у ее ног, ощущение его теплой руки — которая была намного больше, чем она думала, так что она была достаточно большой, чтобы его большой палец, обхватив ее ногу, мог достать до остальных — поглаживающей косточку лодыжки, заставило пульсировать что-то в животе и немного ниже, поднимаясь к груди и спускаясь к ногам. Чтобы показать, что все в порядке, она положила руку ему на плечо, и когда он поднял голову, оба очень хорошо поняли, что его губы находиись лишь в нескольких дюймах от ее кожи. Она сделала дрожащий вдох. Сердце быстро, как колибри, отбивало дробь, и на мгновение она испугалась, что он сможет почувствовать ее пульс в тонкой венке на ноге — Что ты хотел попробовать? — спросила она. Зуко моргнул. — Точно. — Посмотрев вниз, он на секунду прикрыл глаза, а затем ее дыхание сбилось, когда его рука начала становиться теплее, будто ее нагревали. Она вытянула шею, чтобы посмотреть. Его плечи и темные волосы закрывали обзор, так что было трудно что-либо увидеть, но привычного пламени в его ладони она не обнаружила. — Ты… покоряешь? — Что-то вроде того. Дядя учил меня этому однажды — это способ нагревать тело, но не позволять огню вырваться. Нужно сохранять его внутри, прямо под кожей… Я не очень хорошо объясняю. — Нет, думаю, я поняла, — ответила Катара, когда его кожа нагрелась еще сильнее. Тепло облегчало больные мышцы, и она издала невольный вздох, когда Зуко начал нежно массировать ее ногу, поместив большой палец на косточку. Ее растяжение уже чувствовалось легче. Она задрала голову и выдохнула: — Это очень приятно, Зуко. — Здорово, — ответил он, не поднимая глаз. — Так что, думаю, мы проделали отличную работу, не так ли? — спросила Катара. — С бандитами и прочее. И все за одну ночь, верно? — Хорошую работу? — недоверчиво переспросил он. — Ты что, шутишь? — Ну да, произошедшее с моей лодыжкой немного помешало, но… — Катара, — прервал он и раздраженно покачал головой. — Забудь. Секунду она изучала его — его склоненную голову, линию челюсти. Из открытого окна на них лился лунный свет, озаряя одну его половину светлым серебром, другая же часть была скрыта в тени. Контраст, вот о чем она подумала. Ее нарисованный углем мальчик, зарисованный чернилами в темноте так же, как во все ночи, что они провели вместе, разговаривая, смеясь и сражаясь. Она могла провести траекторию от их первой ночи, когда были лишь они двое, и он обнимал ее, пока она плакала под звездами, к настоящему, когда Зуко стоял перед ней на коленях, словно поклоняясь. Она могла видеть все это. Она устала бороться с ним. (Она устала бороться с этим). — Эй, — произнесла Катара тихо. — Ты злишься на меня? — Нет. — Сказал он зло. — Ладно, да. Если бы я знал, что ты покалечишься, то никогда бы не позволил идти со мной. — Но это не все, — сказала она и увидела, как он сглотнул. Его пальцы на ее лодыжке замерли, а потом продолжили массировать, но медленнее, менее уверенно. — Ты уже давно на меня злишься. — Так же, как и ты. — Я не хотела. — призналась Катара. — Я не злилась. И я не злюсь. — Я тоже, — сказал Зуко сдержанно, как и всегда, и несмотря на то, как ее сердце било по ребрам, несмотря на трепет в животе, она почувствовала волну разочарования от его равнодушия. — Я сказала Аангу, что не хочу быть с ним, — призналась она, и это привлекло внимание Зуко — она почувствовала, как тот внезапно резко вздохнул. Его рука на секунду вспыхнула. — Это хорошо, — хрипло ответил он. — В смысле, если это то, чего ты хотела. Он заслуживает знать. — Да. Что ты об этом думаешь? — Это правда не мое дело, — проговорил Зуко, и Катара мягко, так, чтобы только тот, кто слышал ее голос ночью уже тысячи раз, только тот, кто сидел в миллиметре от нее, мог услышать, сказала: — Что, если бы я хотела, чтобы это было твое дело? Теперь он поднял голову, и, казалось, они смотрели друг на друга целую вечность. Казалось странным то, какими родными стали черты его лица, более родными, чем ее собственные. У Катары появилось внезапное желание коснуться их пальцами — его прямого носа, выступающих скул и острого подбородка, рта, более мягкого, чем когда-либо. В темноте его глаза были янтарными, почти светящимися. Кто ты? И чего ты хочешь? — Катара, — прошептал Зуко, а затем моргнул и отвернулся. На секунду он склонил голову, и Катара увидела отголосок старого человека, которым он станет, так же, как раньше она видела мальчика, которым он однажды был, и эта мысль наполнила ее такой горячей нежностью, что почти заставила упасть на колени. Он смертный, подумала она. Он прямо как я. Она сдвинула руку, что лежала на плече Зуко, касаясь его теплой кожи. Ее пальцы скользнули по его ключице, линии шеи, едва задевая темные волосы. Под пальцами она чувствовала его частый пульс, такой же частый, как и ее собственный. Он сглотнул, и Катара всей ладонью почувствовала это. — Зуко? — прошептала она в ответ, и потом, потому что не знала, что еще добавить, произнесла: — Спасибо. — За что? За лодыжку. За то, что слушал меня все эти ночи. За то, что спас мне жизнь. За то, что помог найти Ян Ро. За то, что ты такой, какой есть. — За то, что ты сказал будь рядом, — ответила она вместо этого, — и не сказал будь здесь. Он закрыл глаза. — Я всегда хочу, чтобы ты была рядом, Катара, — сипло произнес он. — Всегда. — Я не знала, — призналась Катара, и ее слова прозвучали обвинением, ее голос дрогнул на слове знала. — Я никогда не знала. Почему ты не сказал мне? — А что бы ты сделала? — тихо спросил он, глядя ей в глаза. — Что бы ты сделала, если бы знала? И Катара коснулась щеки Зуко рукой, впервые за много месяцев. Большим пальцем она ласково погладила его шрам, и это было впервые с самого Ба Синг Се, и вдруг они снова оказались в пещерах, а зеленый свет озарил их очертания. Она видела, что Зуко тоже вспомнил. — Это, — прошептала она. — Я бы сделала это. Зуко вздрогнул, и когда он поцеловал ее, Катара была больше, чем готова.***
Катара никогда никого так не целовала. Раньше, с Джетом и Аангом, это было неловко. Она никогда не чувствовала, как в теле закипает кровь, пульсируя в венах. Она никогда не ощущала урагана под кожей. Зуко целовал ее, словно утопающий, или это она тонула? Одной рукой он поймал ее за подбородок, а другой обхватил шею, зарывшись пальцами в волосы. Он провел языком по ее губам, прикусывая нижнюю, и Катара выдохнула ему в рот. Она запустила руку ему в волосы, чувствуя, как они скользят сквозь пальцы, густые, темные, они были мягче, чем она могла себе представить — потому что, конечно, Катара часто представляла себе этот момент, мечтала о нем. Когда они отстранились друг от друга, Зуко наклонился, прижавшись губами к линии ее челюсти, спускаясь вниз по шее, медленными, нежными поцелуями, которые заставляли ее дрожать. Когда он стоял на коленях, они были почти одного роста, но Катара все же была немного выше, так что Зуко мог легко коснуться ртом ее горла как раз там, где был пульс. Он задел ленту ожерелья зубами, оглаживая ее ключицу языком, и Катаре пришлось прикусить язык, чтобы не застонать. Она притянула его обратно к себе, снова касаясь его щеки большим пальцем, чувствуя шершавую границу между шрамом и его кожей. Губами она последовала за пальцем, и Зуко застыл. Она отстранилась, и мгновение они смотрели друг на друга, тяжело дыша. Его волосы были взлохмачены, глаза затуманены, а рот припух, И Катара, о, Катара никогда ничего так не хотела. Она потянула за воротник его кофты и попыталась заговорить, хотя из-за биения сердца, что ощущалось в горле, это было сложно. — Сюда, Зуко. — Что? — хрипло спросил он, и она легко рассмеялась, привлекая его ближе. — Иди сюда, — сказала она, и притянула его на кровать. Они сплелись в объятиях, и сначала Зуко вел себя неуверенно, стараясь убедиться, что ее лодыжка в порядке, но потом он навис над ней, оперевшись на руки, пока Катара тянулась к нему, чтобы снова и снова поцеловать. Она обхватила его за спину, а потом скользнула руками вниз, забираясь под футболку, чувствуя, как под кожей напрягаются мускулы. Зуко зарычал от ее касания и прикусил мочку уха, зализав укус, когда она выгнулась под его ртом. Потом ее руки достигли края его кофты, и на секунду Зуко отстранился, снимая ее. Он снова потянулся к ней, но она села, прижав руку к его животу. — Подожди, — попросила она, и хотя в его глазах читалось замешательство, он послушался, замерев. Под ее пальцами его грудь поднималась и опускалась, и Катара не могла отвести глаз. Конечно, она и до этого видела Зуко без футболки, уже сотни, тысячи раз — бесчисленные тренировки с Аангом перед кометой Созина — но тогда она видела его тело через призму войны. Она видела его только тогда, когда он готовился к сражению, и каждый его мускул был механизмом, оружием, сосудом покорения огня. На поле боя, в комнате совета Зуко всегда был с расправленными плечами, прямой осанкой, совсем не такой, как сейчас, когда он склонялся над ней по-кошачьи медленно, так, что ей хотелось склониться к нему в ответ. И внезапно это заставило его обнаженные плечи стать еще более обнаженными, длинную (длинную) линию спины еще более голой. Хозяин Огня Зуко — это представление, спланированное, хорошо собранное вместе. Шрамы скрыты, старые раны спрятаны, все тщательно подготовлено к показу. Но это был обнаженный Зуко, и он был красив, каждая его черта в темноте казалась совершенной. — Ты прекрасен, — прошептала она ему, и он издал низкий горловой звук. — Нет, ты, — хрипло ответил он, и мышцы его живота напряглись под ее ладонью. — Не спорь со мной, — сказала она, или начала говорить, не важно, потому что в тот момент он склонился и поймал ее приоткрытый рот, большим пальцем поглаживая выемку между ключиц, скользя под ожерелье, и Катара подумала, что, возможно, она ошибалась, что, возможно, это тоже вид сражений, только сдаться можно иным способом. Она сдавалась. Все, что случилось после, слилось в серию вспышек, снимков, которые она фиксировала за закрытыми веками, губами; стук сердца задохнулась в изгиб его плеч, которые были темными в ночи… стук сердца бледное горло Зуко, когда он задрал голову, его глаза закрыты… стук сердца его губы теплом ощущались на ее собственных… А потом его рука легла на середину ее бедра, поднимаясь чуть повыше, и Катара напряглась. Боевые инстинкты Зуко позволили ему уловить это крохотное движение, замеченное поврежденным глазом и задействовавшее другие его чувства, так резко он отстранился. Его глаза были затуманены, но он усердно моргнул, и когда сфокусировался, его голос был ясным. — Ты когда-нибудь делала это раньше? Катара прикусила губу, покачала головой, и его взгляд смягчился. Он прислонился к стене, устраиваясь на кровати, и улыбнулся ей той правильной улыбкой, которую Катара не видела уже много дней, и этого было достаточно, чтобы сердце Катары замедлилось, нежность вытеснила желание и волнение, которые пульсировали во всем ее теле. Она тоже села, пытаясь убрать от лица волосы. — Это большой шаг, — сказал он, ласково проводя рукой по ее волосам. — Я не хочу, чтобы ты делала что-то, к чему не готова, чего ты не хочешь. — А чего хочешь ты? — спросила Катара. Зуко наклонил к ней голову, пока их лбы не соприкоснулись. Ее глаза затрепетав, закрылись. — Этого, — сказал он. — Тебя. Я хочу остаться. Это могло быть ошибкой. Это могло быть сном. Это могло быть всем тем, чего Катара страстно желала, но так боялась признать. — Тогда оставайся, — прошептала она и потянула за собой так, что они вместе упали на подушки. Она прижалась к нему, и он обнял ее за талию. Катара посмотрела ему в лицо, которое было в тени, и пожелала, чтобы здесь было светлее, чтобы она могла лучше его видеть. Она хотела взглянуть ему в глаза, изучить его шрам, сейчас, когда они были ближе, чем когда-либо. У Катары появилось чувство, что сегодня что-то должно закончится или начаться, так что она хотела открыть глаза и увидеть подтверждение этому. Но она так устала. Это был очень долгий день, и Зуко был таким теплым, а кровать такой мягкой. Должно быть, Зуко знал, о чем она думала, потому что он губами прикоснулся к ее макушке — поцелуй отличался от тех, какими они обменивались раньше. Он не был пропитан жаждой и желанием, но был мягче, нежнее. — Засыпай, Катара, — прошептал он, и она никогда не слышала у него такого ласкового голоса. — Все в порядке. Спи, — так что она так и поступила. Примечание автора: Насколько я знаю, отслеживание по теплу тела никогда не демонстрировалось в мультсериале, но я могу ошибаться. Сделаю все, что в моих силах, чтобы кое-что прояснить: когда у тебя растяжение, стоит делать в точности противоположное тому, что описывается в этом фике. Я не могу достаточно подчеркнуть это. Растяжение лодыжки следует лечить льдом и покоем, не горячим массажем и кувырканием в постели. Мне пришлось совершить художественное допущение, потому что мне хотелось немного Sexy Ankle Times™, но, пожалуйста, не следуйте этому фику при оказании неотложной помощи. Говоря о Sexy Ankle Times™ (сексуальном времени лодыжек) 1. Кажется, я помню, что где-то читала, будто создатели А: ЛОА когда-то упоминали, что Мэй и Зуко спали вместе, вот почему я сделала Зуко более опытным в этой сфере, чем Катара, и — 2. Я думала о том, чтобы сделать сексуальное время более сексуальным, но первое, что меня остановило — я не думаю, что хороша в этом (вы понятия не имеете, сколько раз я хотела написать «затемнение»), и также я не думаю, что было бы правильным для их персонажей торопить события, не после тогда, когда им потребовалось столько времени, чтобы к этому прийти. Никакой спешки, детишки.