Солнце существует для всех!

Шесть лет спустя… Поместье семьи Вонголы в Японии.       — Хару-сама! — из кухни меня позвала Хром, сей образом сообщая о завершении приготовления чая и сладких печенек, которые она самолично испекла.       — Иду! — ответила ей, откладывая вязание в сторону, и с тяжелым вздохом, вставая со стула, поправила подол легкого летнего платья, нежно-розового цвета. Жара в Японии начала сходить, поэтому все старались проводить время на свежем воздухе. Ну, как все… Тсуна, Хаято и Ямамото не было дома уже вторую неделю. В Италии возникли некоторые проблемы с бухгалтерией, которая слава богам не входила сферу моего влияния. В Вонголе я занималась по части с проблемными семьями, входящие в состав союзных семей Вонголы. Серьезная работа, от которой зависели взаимоотношения между семьями мафии. За долгие и трудные четыре года моей работы, многое происходило, как плохого, так и хорошего, но мне нравилось этим заниматься. Помогать людям не совершать страшные ошибки в своей жизни.       Я с теплом в сердце вспоминаю и те времена, когда мы только-только закончили школу и перед всеми нами встал сложный выбор: учиться дальше или потихоньку вливаться в дела Вонголы. Ни на кого не давили и это безмерно радовало. Помню, как я с тяжелым сердцем сообщила ребятам, что уеду в Токио учиться на ускоренном курсе общей психологии. Да, я до сих пор мечтала закончить обучение на эту специальность.       Те два года стали самыми тяжелыми не только для меня. Тсуна и Хаято поступили в один институт, но на разные специальности. Гокудера на факультет финансов, а Тсуна на управление бизнесом. Капец, конечно, ведь их выбор мне до сих пор не понять, а ведь они одновременно с учебой стали вникать в управление семьи и ее сферу деятельности. Это было трудно для них, но они справились, удивляя нас всех. Рехей и Ямамото не стали лезть в то, что им было не дано, они ушли учиться в техникум специализирующейся по охране и безопасности.        В итоге целых два года мы были разделены и загружены на полную. Не могу сказать кому приходилось тяжелее, но точно знала, все мы повзрослели и окунулись во взрослую жизнь. Иногда мне было слишком одиноко и телефонные разговоры редко спасали от депрессий. Я в Токио, Рехей и Ямамото в Осаке, а Хаято и Тсуна в Киото. Я находилась от них дальше всех. Бывало ночами я изнывала от тоски по теплу Тсу, его голосу, улыбке. Это было ужасно. И в первый одинокий Новый Год, уже не надеясь на чудо, Тсу приехал ко мне. Я совершенно не помню, как мы оказались в отеле, но на всю жизнь запомнила ту страстную ночь.       Спустя два года, когда я наконец-то закончила свой ускоренный курс, набитый нереальным объемом информации, с дипломом на руках, я вернула в Намимори, где до сих пор работал Хибари. Он жил в своем стиле: «Загрызу до смерти», «Камикорос» и «Миура, отстань». Вот как-то так.       Ребятам оставался год до окончания учебы, и я не стала терять времени, стала так же, как Тсуна с Хаято, вливаться в дела Вонголы. Огромным плюсом стало для меня то, что я могла ездить на выходных к Тсу и проводить с ним время, отрабатывая то, что выпало из нашей жизни на два года по полной. Иногда уезжала на неделю в Италию к дядям. Находясь в их сфере работы, обучение шло большими шагами.       Ах, да! Мукуро продолжал заниматься своими туманными делишками, а за обучение Хром по ее согласию взялся Бауч, хранитель тумана в девятом поколении. Ламбо продолжал жить и расти с Наной-сан, как и Фуута-кун и присматривающая за ними Бьянки. А Реборн…пхх, что сказать, рос, как и положено младенцу!       Сейчас, как вспоминая все то, что мы пережили, море тепла и легкая улыбка не сходит с моего лица. Но… было бы неправильно, если бы я сказала, что все было хорошо и жизнь налаживалась.       Года не прошло, как мы вошли окончательно в мир мафии после завершения обучения, как умер Девятый. На похороны собрались все семьи, со всех уголков мира. Мы провожали Девятого в последний путь. Старость рано или поздно настигает всех, и все это понимали. В первый месяц после похорон я постоянно следила за состоянием Занзаса. Луссурия очень мне помогал, сообщая о настроение их босса. Каким бы Занзас непробиваемым не был, Девятый был частью его жизни и боль от утраты, как бы он ее не отвергал, она была сильна.       В один из обычных рабочих вечеров, мне неожиданно позвонил Скуало и попросил срочно приехать к ним. Я тогда сорвалась с места так резко, что забыла предупредить ребят. Улетела в Италию без предупреждения, за что позже получила нагоняй от всех. Но в тот момент меня волновал лишь Занзас. Скуало не зря волновался. Выпитый двухмесячный запас алкоголя за неделю, не помог Занзасу избавиться от боли. Он дожил до того, что совершенно не скрывал её, да и как скрывать, когда человек пьян в хлам. Три дня разговора с Занзасом высосали из меня все силы, но я добилась результата. Мы вдвоем посетили могилу Девятого. Молча и с бутылкой саке. Возвращалась в Японию я тогда с облегчением, зная, Занзас справиться, как в свое время справилась и я, благодаря Тсуне и поддержке ребят.       Через полгода остановилось сердце еще у одного замечательного человека. Койот Нуга. Он был так же стар, что и Девятый, и прожил достойную жизнь, как правая рука своего босса. На тех похоронах собралась лишь семья и самые близкие люди хранителя урагана в девятом поколении. Тот год стал одним из самых тяжелым в нашей жизни.       Но рано или поздно солнце возвращается к нам.       Шел второй год, когда мы уже самостоятельно, без помощи девятого поколения управляли Вонголой. Ну, как без помощи, они всё равно работали с нами, ведь мы были семьей. Так вот, шел второй год уравновешенной и стабильной жизни. Дела потихоньку шли, жизнь внутри семьи кипела и радовала нас новостями. Вот и в такой один из спокойных дней, когда на дворе стояла весна, я заболела.       Меня постоянно тошнило, голова кружилась, постоянное недомогание мешало работе. Это не осталось незамеченным со стороны Тсуны, и поэтому, чтобы он не раздражал меня своим волнением, я пообещала сходить к врачу, то есть к Брау. Ой, боже ты мой, какой я дурой в то время была! Я не понимала, что со мной происходит, поэтому поспешила к дяде сообщая о болезни. Помню тот день, как сегодняшний. Мы встретились с ним в одном из кафе, повезло, что он тогда был в городе вместе с Висконти, и я описала ему свои симптомы. Признаюсь, когда в его глазах произошло понимание причины моего недомогания, я думала он рехнулся. Вскочил тогда со стула, обнял и поцеловал первого попавшегося человека, каким оказался рядом сидящий Висконти, за что впрочем и получил в живот, но не успокоился и выбежал хохоча, как ненормальный на улицу. Это был полный пиздец! Мы с Висконти одновременно покрутили у виска и выскочили следом за Брау, прижимая его к стенке за подворотней и выпытывая нужную нам информацию о причине поехавшего мозга. Этот ненормальный подхватил меня тогда на руки и зацеловал все лицо, шепча, как безумный: «Беременна. Беременна. Беременна». Вот тут то до нас доперло. У Висконти выпала сигарета из рук, а у меня отпала челюсть.       Я подхватила симптом Брау и ненормально улыбнулась, смотря в кирпичную стену. Дурдом на выезде.       Спустя пару часов нашей всеобщей заторможенностью и вселенского счастья, до меня кое-что дошло: «А как отреагирует Савада?». И тут то понеслась душа в рай сомнений и переживаний. Я же на тот момент была Миурой. Тсуна не делал мне официального предложения стать его женой, да и я не намекала об этом. Как-то не думала, что брак может изменить между нами хоть что-то.       Вернулась я домой тогда не зная стоит ли говорить о моей беременности сейчас или стоило отложить этот разговор. Висконти я наказала заткнуть Брау, пока я сама не расскажу ребятам об этой прекрасной новости. Выбора у него не было.       Шок долго не проходил от осознания, что я уже как месяц беременна. Почему не замечала свое недомогание? Почему не догадалась, ведь у меня была задержка.       Я тогда долго сидела в беседке возле поместья, и пыталась осознать эту новость. Но больше всего я думала, как рассказать об этом Саваде.       Прошла неделя, а все молчала. Дядя задолбал пилить мне мозги, и наконец-то переключился на Висконти, жалуясь на меня дурочку, тянущую с этим вопросом. За неделю, оставшиеся члены девятого поколения, все знали о счастливой новости, и доводили меня намекающими взглядами, а Ганаучи-сан ещё и шуточками, которые на славу богам ребята не понимали.       Но все было не столь ужасно. Благодаря совсем непрозрачным намекам старшего поколения, я все чаще стала заглядывать в журналы для мамочек, составляя список необходимых вещей для малыша. И с каждым днем меня это захлестывало с головой. Я, не осознавая, начинала готовиться к появлению малыша. Почитывала книжки о здоровом питании для кормящих мамочек, приглядывалась к детской одежде. А ещё к нам в гости приехала семья Шимон. Год назад Адель вышла замуж за Джули. Они любили друг друга ещё до нашего знакомства, только вот у паренька играли гормоны, и он заглядывался на чужие юбки. Но время меняет людей. Он осмелел и наконец-то сделал Адель предложение, и сейчас их дочке одиннадцать месяцев. Тогда-то и у меня возник шанс спросить о волнующем меня вопросе.       — Адель, а как ты рассказала Джули о своей беременности? — спросила я её, когда мы прогуливались возле поместья. Погода тогда стояла солнечная и подувал свежий ветерок, поэтому все повыползали на улицу, устраивая выходной.       — Взяла и сказала, — она странно посмотрела на меня, и прищурившись спросила: — А для чего интересуешься?       Я вздохнула, огляделась, замечая, что ребята заняты своими делами и прошептала:       — Я беременна.       — Правда?!       Никогда не знала, что Адель умеет так громко говорить. Я запаниковала, но подруга все поняла и продолжила:       — Не думала, что ты умеешь такое готовить, — усмехнулась она, показывая, что все поняла. Я благодарно кивнула.        В тот же день на ужине, собралось очень много народу. Наша семья, кроме Хибари и Мукуро, как в общем-то обычно, семья Шимон и девятое поколение. Все наслаждались общением и спокойной домашней атмосферой. Я читала за столом журнал для женщин, там очень интересно рассказывали о процессе родах, которых я очень боялась. Читала я, не обращая внимание ни на кого и наслаждалась едой, а ела в последнее время просто постоянно, и вдруг, внезапно стало как-то тихо и я услышала голос Тсуны.       — Эм… Хару, — я отвлеклась и посмотрела на Тсу, вновь пропадая. Нет, я знала, что когда он вырастет будет красавчиком ещё тем, но чтобы настолько, что каждый раз поднимая на него свой взгляд и влюблялась ещё сильнее в него. Он давно перерос меня, став выше на полголовы, а тело… ум-м… ну уж в постели я наслаждалась им от всей души. Сильный, властный, нежный, мужественный, любящий босс Вонголы. И все это было только МОЕ! Но я тоже выросла. Стала женственнее, и на людной улице я привлекала немало мужских взглядов из-за чего всегда гуляла с кем-то, бывало даже с Хибари, ведь как только он взглянет своим ледяным взглядом на очередных: «Девушка, а давайте познакомимся», так вот они и убегали, сверкая пятками. — Ты себя хорошо чувствуешь?       Вопрос поставил в тупик. Я не знала, что ответить, ведь чувствовала я себя прекрасней некуда. Нахмурившись, я перевела взгляд на руку, в которой держала хлеб, на котором уютно расположилась соленая рыба, покрытая горчицей и соусом, а на ней красиво лежал ломтик лимона.       По насмешке Брау, я попала. Спалилась точнее.       Вспоминая этот момент, я смеюсь от души, а ведь тогда под их молчание к нам пожаловали, вернувшиеся с отчетом о выполненном задании, Скуало и Луссурия, с которыми мы очень тесно сотрудничали. Они в тот момент сразу осознали, что что-то не так в нашем обычно шумном обществе и оценив ситуацию, остановили свой взгляд на моей руке с бутербродом, который я запихнула себе в рот, думая, что, если не съем его сейчас, то это кулинарное искусство у меня отберут. А есть я очень хотела.       — Что? — пропищала я, под шокирующими взглядами ребят, и не сдержавшись, выдала. — Беременным можно.       Это был финал. Мертвая тишина, и где-то сбоку от нас нарастал еле заметный ржач от двух бесов Ганауче и дяди Брау. Ребята вроде минут через пять стали приходить в себя, а вот Савада, как замер, так и не шевелился.       Я, осознав, что лучше бочком передвигаться к выходу, взяла хлеб, колбаску, сыр, пироженку, и со спокойной душой двинулась к двери. Спасение было близко, когда я услышала низкий бас любимого.       — Что?       Вот тут-то я икнула и рванула куда глаза глядят, засовывая в себе рот на ходу бутерброд. Меня поймали на втором этаже, перед нашей дверью в спальню. Понятия не имею, как я могла есть смотря на любимого, который выискивал ответ в моих глазах. И нашел. Отобрал пироженку, которую я начала есть и впился в губы, выражая все, что испытывал в тот момент. А потом были совместные слезы счастья и наши руки на моем животе.       Свадьба прошла через неделю. Присутствовала только семья и наши друзья. Так же я узнала, что Тсу давно планировал сделать официальное предложение и даже кольца были наготове, просто никак не мог найти подходящего момента. То деловые разъезды, то море бумаг, с которыми Тсу бывало возился до самого утра, пока я его не вытаскивала из кабинета. Я не ругалась, понимала, что первые несколько лет будет тяжело, мы все это знали.       Свадьба запомнилась мне одним. Не самым красивым платьем, о котором мечтает каждая девочка, не поздравлениями и не самым красивым и завидным женихом, а полным осознанием слова «муж». МОЙ МУЖ. Мой собственный муж!       Свадебного путешествия не было. Мы перенесли его на год, ведь нас захлестнула бытовая суета и подготовка к появлению малыша.       Каждый из нашей семьи уставал в период моей беременности, ведь я не цветочек и частые перемены моего настроения оборачивались проблемами для ребят. Зато я держала хранителей в стимуле.        Помню, на третьем месяце беременности мне захотелось залезть на яблоню и там съесть яблоко. Залезла. Вид вдали открывался очень красивый, а вот вид на двух злых, красивых хранителей облака, пугал меня. Хибари требовал от меня слезть с дерева, но разборок со мной не выдержал и взбесился, зато Висконти стал примером сдержанности, но дергающиеся веко, выдавало его нервозность. И теперь два хранителя облака шипели на меня, жующую яблоко и поглаживая виднеющийся живот. Через десять минут к нам присоединился, заглянувший ко мне и Хром в гости Мукуро, и я жаловалась ему, как ребенок, что на меня кричат и угрожают, а Рокудо в ответ, как мой особенный друг, соглашался с моими словами и добавлял от себя, клевеща на бешеного Хибари о его некомпетентности с беременными. Закончилось это охренительной дракой, на которую у меня был билет первого класса.       Жаль, насладиться по полной этим зрелищем не дал Тсуна. Пришел злющий, одним словом пришпорил двух хранителей и залез к своей хитрой жене на дерево, ласково, но угрожающе обещая, что вырубит все деревья возле поместья, если его любимая не перестанет издеваться над сильными мужчинами. Я обиделась. Три дня я игнорировала всех и вся. Дура! Все равно потом прибежала в слезах к Тсуне, доказывая на сколько сильно люблю его.       Честно, я гордилась в те моменты Савадой. Он мужественно терпел мои закидоны, усилившиеся в период беременности.       Сейчас шли последние дни моей беременности, все были готовы к появлению нового члена семьи. Нана-сан с радостью вязала будущему ребеночку одежду. Да-да, мы до сих пор не знаем девочка это или мальчик. Это моя просьба. Хочу все узнать в момент рождения. С Савада-саном, после долгих и мучительных разговоров, после проб и ошибок, мы нашли друг к другу подход. Он был рад за своего сына, а уж когда узнал, что он станет дедушкой… В общем, я выучила все места в нашем поместье, где можно было спрятаться от настырного отца Тсуны, желавшего постоянно послушать, как малыш пинается.       Так же со мной постоянно находилась в последние недели беременности Киоко-чан. Она выучилась на врача терапевта, а также акушерку. Работает сейчас в одной из главных больниц нашего города, и была вполне счастлива своей жизнью. Парня у неё нет. Не нашла она ещё того самого.       Подхватив поднос с печеньем, а Хром взяла чайник с чаем, мы пошли в беседку, где нас ждали мои надзиратели-охранники. Из виду меня никто не упускал ни на секунду, пока отсутствовал Тсуна.       — Может все же я понесу, Хару-чан? — Хром обеспокоенно спросила, все время косясь на поднос.       — Господи, Хром, вы и так мне не даете ничего делать, и размер живота не критерий оценки моей работоспособности. Лучше скажи, Тсуна не звонил?       — Не стоит беспокоиться, — улыбнулась она, пропуская меня вперед в беседку. — Звонил Супербиа Скуало, сказав, что они встретились с Боссом и возвращаются обратно.       — Так значит прибудет целая толпа? — хмыкнула я, предоставляя моим надзирателям перекус и присаживаясь рядом. Шнитт-сан отошел в сторону, пропуская к скамейке Хром, где сидел Мукуро, который читал какую-то книжку про фокусы. Не знаю, что наплел Мукуро и Хибари, Тсуна, но они спокойно уживались рядом, пока присматривали за мной.       — Брау и Висконти тоже возвращаются. Звонили, что подъедут скоро, — сообщил ещё одну прекрасную новость Шнитт-сан. — Все нормально?       Этим вопросом он привлек внимание остальных, а я инстинктивно продолжала поглаживать живот. Киоко отправила брата за некоторыми лекарствами в город, ведь сегодня я сообщила, что вчера заметила, как опустился живот. Это могло значить лишь одно — роды скоро. Ходить мне стало тоже тяжко, поэтому частенько пропускала завтрак, не в силах собраться с силами и встать.       — Хару?       Я встрепенулась и заглянула в глаза Хибари, где проскальзывали нотки волнения. По имени он стал меня называть не так давно, после встречи с Анной. Встреча с его женой это долгая и тяжелая история.       — Задумалась…       — Эй!       Обернувшись, я заметила, как к нам стремительно идут мои дяди. Я встала, желая их поприветствовать и тут то случилось!       — ХАРУ!       Меня успели подхватить в шесть рук, осторожно опуская на пол беседки. Я глубоко задышала, отрекаясь от боли, почувствовав сырость подо мной.       — Хару, — с правой стороны возник Брау, крепко держа меня за руку.       — Воды отошли, — заулыбалась я, чувствуя неописуемые ощущения. Сознание кричало, что скоро я стану мамой! Настоящей мамой! К этому шла все девять месяцев своей беременности! А со мной рукой об руку шел Тсуна. Мой дорогой муж. Мое небо.       — Хром-чан! Беги за Киоко-чан, пусть готовиться! — скомандовал дядя, подхватывая меня на руки. — Хару, не улыбайся, как дура!       — А чего сразу дура?! — возразила я, смотря через его плечо, как за нами цепочкой тащатся все присутствующие. Так и хотелось крикнуть: «Шутка ребят!», да уже не могла.       Когда мы вошли в нашу спальню с Тсу, Киоко с Хром заканчивали последние приготовление.       — Так, — скомандовала я, когда меня поставили на ноги. Сейчас мне нужно двигаться по мере возможного, чтобы усилить периодичность схваток. — Киоко, Хром, идите перекусите, время пока есть, Хибари, вали и достань мне хоть из-под земли Саваду, но, чтобы к началу самого процесса был здесь, остальные останьтесь.       Возражение не последовало. Как только закрылась дверь, я уставилась на бледных, кроме Брау, мужиков.       Подкатила себе под попу мяч фитбол, вспоминая специальные упражнения.       — Ну что, поговорим?       — А это нормально? — покосился Рокудо на остальных, уже без намека на шутки и веселье.       — Возьми книжку в темно-синем переплете на полке и почитай, — закатила глаза на его незнания, как проходят роды. Брау вон сразу сообразил, поставил рядом со мной стул и сел на него, поддерживая меня на мячике. — Дядь, а дядь, — прищурилась, наблюдая, как Висконти теребит край сигары, — курить нельзя.       — Дьявол ты. Мстишь?       — Да ладно вам, сколько лет прош…       Резкий выдох, и меня скручивает в схватке. Брау гладит по пояснице, напоминая о том, как следует дышать.       Отпускает. Зато теперь посмотрев на Мукуро, Шнитт-сана и Висконти-сана, до них дошло куда они влипли. Издеваться над ними я не планировала, просто рядом с ними чувствовала себя в безопасности, а это мне было необходимо.       — Жаль фотоаппарата нет. Вас не запечатлеть просто грех какой-то. Блин! — возмутилась я, от их молчания. — Расскажите мне о чем-нибудь! Если будите молчать, просидите здесь до окончания родов!       — Отпусти старика…       — Опа, Висконти, — улыбнулась я, замечая нервное состояние хранителя облака. — Куда-то спешите?       — Хару, ну не издевайся над ним, — умоляюще попросил меня Брау. И я сжалилась. Кивнула и отпустила их. Только Мукуро и Брау Ни остался. Первый, по-моему, зачитался и ему было лень менять удобную локацию.       Следующая схватка долбанула так же неожиданно, через восемь минут после последней. Когда она прошла, я стала ходить по комнате, но в конце концов остановилась у окна, опираясь о подоконник, возле которого стоял Мукуро. В него-то я одной рукой и вцепилась, когда пришла ещё одна схватка. Он немного посинел от силы, с которой я схватила его за руку, но молодец, не дрогнул.       — Шесть, — сообщил Брау, засекая периодичность схваток. — Быстро.       — Я всегда мечтала родить быстро. Мечты сбываются!       — Миура, — мягко позвал меня Мукуро и я поняла, что пора отпустить побелевшую конечность. — Спасибо.       — Иди уже, — слегка подтолкнула к двери. — Живи.       Не успел он ответить, как двери в комнате едва не выбили, и прямо нам под ноги упал, запыхавшийся, с которого лились реки пота, Савада. Он поднялся на ноги и в один прыжок оказался у меня, обнимая.       — Успел, — выдохнула ему на ухо, полностью расслабляясь. Дядя кивнул, и вышел из комнаты вместе с Рокудо. Судя по количеству шума в коридоре, там находились все прибывшие.       Тсуна сам изъявил присутствовать при родах, и это невероятно поддерживало меня, прогоняя все страхи. Мне не дано описать полноценно все ощущения, испытываемые во время беременности. Это нужно пройти каждой женщине, чтобы осознать нашу женскую природу и её силу. И поверьте, вас приятно удивит, насколько мы прекрасны и желанны. Весь период беременности меня постоянно окружали члены моей семьи, заботились, лелеяли, терпели, ценили — это было бесценное для меня время.       Тсуна придерживает меня за плечи, а я срываюсь на крик не вынося боли. Больно, но я продолжаю тужиться, а Киоко и помогающая ей Хром поддерживали и вели меня. Муж что-то не переставая шептал и постоянно целовал меня, крепко держа мои руки.       Не могла сказать сколько это продолжалось, просто в какой-то момент на мою грудь положили маленькое существо, и я пропала.       — Хару…       Я на миг посмотрела на Тсу, хлюпая носом и плача от счастья.       Жизнь — это множество ям в асфальте. Иногда мы затормаживаем, чтобы обогнуть ту или иную яму, но при этом теряем время и силы, и нам приходится вновь разгоняться до нужной скорости, чтобы быстрее добиться своих целей. Если же мы со всей скорости едем не останавливаясь, собирая на пути все ямы, мы достигаем цель в два раз быстрее, но этот способ болезненный и тяжелый. Не имея терпения и силы воли, человеку так просто этот путь не пройти. Каждый человек решает с какой скоростью ему идти по своему жизненному пути. Я мечтаю попробовать все на этом свете! Именно поэтому жму на полный газ, не страшась боли, ведь наше время не бесконечно, и ради исполнения одной цели, одного желания, тормозить я не согласна.       Моя жизнь наполнена всем! Горем, болью, печалью, радостью, счастьем и любовью! Я испытываю все на своем пути и не жалею себя! Моя семья рядом. Упадет один, мы поможем встать. Упадем все вместе, поднимемся вновь! Это и называется семьей.       Я не собираюсь себя жалеть и вам советую этого не делать. Ведь тогда, вы абсолютно ничего не достигните в своей жизни. А если жалеете себя, то знайте, вы всего лишь мусор, которому без разницы куда его выкинут и в каком дерьме растопчут.       Таким людям я могу сказать лишь одно: «Солнце всегда согреет. Облака укроют от невзгод. Ветер унесет все горе. Дождь очистит вас от грязи и придаст силы. Гроза выразит весь ваш гнев. Туман станет надеждой. И конечно же небо — оно объединит ваши старания и осуществит мечты».       Меня зовут Хару Миура. Я счастлива и довольна своей жизнью.       — У нас родился мальчик, мое небо.       А вы счастливы? Если нет, то пора заглянуть внутрь себя и спросить: «Хочу ли я жить и быть счастливым?».

Солнце существует для всех! Конец.