Бессердечные истории

У всех людей есть свои слабости. Красивые вещи, доброе сердце, малодушие, всепрощение, злопамятность. Список можно пополнять хоть каждый день. Для кого-то эти слабости кажутся иллюзорными, эфемерными. Но для других, они имеют явные рамки и четкую форму. Соколов считает, что у него иммунитет на слабости. Антидот в крови против штаммов этой невидимой болезни. Он не терпит полутонов, нейтралитета или серости. Он знает кого любить и кого презирать. Ему наплевать на мнение всех вокруг. Единственный человек, что способен вывести Соколова из состояния умиротворения — Катерина. Вечная заноза в заднице, которая треплет его нервы и вызывает эрекцию. Хотеть и ненавидеть, что может быть тривиальнее? Свиридова всегда казалась ему мелким Фюрером в юбке. Холодной ледышкой, что избегает любого зрительного, эмоционального и физического контакт с ним. У такой как она — всё глубже, потаённей. Она никогда не просила помощи, не жаловалась и не унижалась. Но в последнее время, её поведение кардинально изменилось. Почти каждое утро она наяривала ему на телефон. То холодильник поломался, то срочно понадобилось шкаф передвинуть, то собака во дворе не выпускала её из подъезда. Всё это выглядело как-то комично и неестественно. Это читалось в её голосе, взгляде, жестах. Это не давало ему покоя. Она стала другая. Надорванная и уставшая. Сегодня он как всегда ждал звонка. Но она не звонила. Это одновременно раздражало и беспокоило. То-ли она нашла замену, то-ли блять — точно нашла. От одной только мысли о возможных интимных связях этой мелкой сучки, его выворачивало наизнанку. Эти порнушные картинки крутились в голове, а кровь медленно закипала в жилах, подогреваемая ревностью. Да, он ревновал. Он ахуеть как её ревновал. А вечером, съедаемый заживо собственными пороками, искал разрядки в телах тощих девиц. Или тупо дрочил в душе, как прыщавый школьник, которому никто не давал. Это было липко, унизительно, даже опасно. Начало конца положено, можно упасть ещё ниже, Соколов? А потом его сотовый всё-таки зазвонил, но это была не его дрянная девчонка. Звонили с участка. Сегодня была не его смена и он собирался заслужено прохерить долгожданный выходной. Но в местном ТЦ случилась какая-то хуета и весь личный состав их подразделения вызвали на службу. То-ли грабанули кого, то-ли ранили, из неразборчивой речи сержанта он понял только, что ЧП. Ну раз ЧП, значит нужно.

***

Когда Соколов приехал на место, посетителей уже эвакуировали. Вход огражден красно-белой лентой, по периметру охрана, машины служб спасения с включенными мигалками, какой-то гребаный апокалипсис. Помаячив удостоверением перед глазами патрульного, Сергей засеменил к ближайшему автомобилю с полицейскими номерами. — Привет, чё случилось то? Тощий парень, похоже рядовой, крепко сжимал в руках рацию. Лицо в веснушках, длинные нервные пальцы, хмурый взгляд. Не мудрено, что его оставили в машине и всучили рацию — слушать новости. — А вы кто? Майор Прохоров приказал никого не впускать. Господи, сосунок, а уже гонора выше крыши. — Не думал, что Майор Прохоров докатится до звания «няньки». Сплошной цирк, у паренька ещё и бейджик на робе прицеплен. Младший Сержант — Мурзикин. Бля, это ералаш какой-то. — Вот что Мурзилка, ты взрослым дяденькам тупые вопросы не задавай. Из кармана джинс достать ксиву и ткнуть этому нерадивому под нос. Бум, эффект достигнут. — Я же это, товарищ Лейтенант, не знал, что вы, это тот самый Соколов. — Самый что? Мужчина ведет бровью и наклоняется к опущенному окну машины. Так, на поясе у малого висит кобура, значит с оружием проблем не будет. По правде говоря, Соколову было впадло ехать в участок, брать талон на выдачу оружия, ещё полчаса ждать и опять тратить время на дорогу. Он даже форму не надел. Зачем зря ебать себе мозги? — Ну, что вы опером раньше были и ещё много чего говорили. А потом вас оттуда поперли и… Парень тушуется. Да ладно, слышали рассказы похлеще. Рация в руках Мурзикина начинает шипеть — как же удачно. Низкий гул звуковых частот обретает ясную форму. Скрипучим голосом, некто вещает информацию для всех подразделений работающих на участке. — Да, ограбление с захватом заложников, он в аппаратной возле кинотеатра, под крышей. Хотел убежать, но дверь была заперта. Взял заложников. Их трое: мужчина, пацаненок и девушка. Мужчина серьезно ранен, вероятно огнестрельное. Про остальных не знаю. Соколов слышит только обрывки фраз, но ему этого достаточно. Отчего-то на сердце скребут кошки, а в голове проносится странная мысль, которую он запихивает подальше. В жопу такой бред. — Слушай, будь другом, одолжи свой пм? Леша Мурзикин начинает сомневаться, правильно ли выбрал профессию. Он думал, что работа в полиции это интересно и опасно. Но пока было только унизительно. Ещё и этот опер, про которого травят байки и легенды в отделе, на самом деле оказался обыкновенным наглецом. Леша думает, что отказать ему в услуге — подписать себе смертный приговор. Леша сомневается. И это его слабина. — Товарищ Лейтенант, я не могу, это же не по — уставу. — Слушай, я же опер да? А если старший по званию просит, значит что нужно делать? — Выполнять приказ. — Верно, гони пистолет. Рыжий ещё думает секунд 5, но отстёгивает кожаную кобуру с пояса и протягивает Сергею. — Товарищ лейтенант, только будьте осторожны, — указывает пальцем на пистолет, — и это, удачи. Мужчина прячет ухмылку и кивает головой в ответ. Удача ему сегодня точно пригодится.

***

Как-то в детстве, когда он заболел ангиной и долго лежал дома, мама подарила ему калейдоскоп. Знаете такую продолговатую трубку, с витражами внутри. Маленькие стекляшки переливаясь, собирались в причудливый узор. Когда ему было тоскливо, он смотрел на прыгающие перед глазами разноцветные блики. Они менялись слишком быстро из-за преломляющегося света, но тогда это казалось ему магией и волшебством. Соколов стоял перед огромной витриной магазина с посудой. Всё было в точности как в детстве, только вместо калейдоскопа — мелкие осколки битого стекла. Внутри магазина уже работала следственная группа. На полу- кровавые разводы, улики — пустые гильзы. И зачем этому гондону понадобилось обчищать кассу магазина именно сегодня? — Соколов, ты бы ещё костюм деловой напялил. Оп, а вот и бравый Майор нарисовался, исподтишка. Как всегда свеж и гладко выбрит. Ботинки начищены, стрелки брюк идеально наглажены. Ну и усы на месте — неизменный атрибут образа. Прохоров Никита Андреевич, был высоким коренастым мужчиной с чёткими требованиями к подчиненным и неизменной слабостью к красивым женщинам. — В свой выходной имею право. Нахально, по-другому Соколов не умел. Как ни странно Майору Прохорову нравился этот борзый офицер. Он был быдловат и дерзок, но делал свою работу исправно и качественно. Главное — результат, а у Соколова с этим проблем не было. Он устало потирает переносицу и хлопает Сергея по плечу, довольно пререкаться. — Ладно, не об этом сейчас, пойдём я покажу где сидит этот урод, по пути введу в курс дела. Он выдерживает полуминутную паузу пока они идут по направлению к лестнице, громко шаркает ногами и успевает 4 раза вздохнуть. Бегающий взгляд и резкие движения. Майор Прохоров волнуется, это факт. — В 6 утра гражданин Петров, по одним ему ведомым причинам, решил заработать легких денег, то бишь — грабануть наш ТЦ. Он предполагал, что ранним утром народу будет не много, а кассир будет занят приёмом товара. Мужчина громко охает, переступая большой осколок стекла и продолжает. — Но, удача была не на стороне Петрова. Как только он дождался ухода продавца в кладовую и забежал за прилавок, в магазин вошёл пожилой мужчина. Тут всё и началось. Продавец закрылась в кладовой- это её и спасло, а вот покупателя он успел подстрелить. — Чем? — У него ружьё охотничье есть — на зайцев любил ходить видимо. Мы когда личность устанавливали, паспорт на оружие всплыл и заодно привод в ментовку, за мелкие пакости. Соколов кивает и едва заметно поглядывает на дисплей телефона. Уже 11 утра, а Свиридова так и не удосужилась его набрать. Дура, хрен с тобой. Слава Богу, Прохоров продолжает тараторить себе под нос, ничего не замечая. — В это время торговые ряды действительно пусты, непонятно каким образом тут оказался этот дедуля. Грабитель, прикрываясь раненым, хотел убежать, но охрана с нижних этажей начала подступать и в общем, он побежал на крышу. Ключи — только у директора ТЦ. Не понятно как его надоумило забаррикадироваться в аппаратной, но по пути он схватил ещё 2 заложников. Пауза, слишком долгая. Сергей замечает это, несмотря на свою крайнюю незаинтересованность темой. Прохоров как будто подбирает слова. Когда родственникам пострадавших или погибших пытаются соврать, для их же блага, используют этот метод. Недоговорить, промолчать, сгладить опасные углы. На самом деле искренняя ложь во благо, выглядит кощунством. — Девушка молодая, с ребенком, на мультик пришли. Утренний сеанс. — И? Немой вопрос крутится на кончике языка. Соколов не понимает причины этой тишины вокруг. На пару секунд ему кажется, что заложило уши. Но Майор всё ещё тут, стоит и смотрит. С каких пор он стал бояться молчания? — В аппаратной их четверо, включая — преступника. Он требует вертолёт и деньги, если будем брать штурмом, грозится всех перестрелять. Мужчина ранен в ногу, не окажем помощь в течении часа — истечёт кровью. Девушка умоляет её оставить в заложниках, чтоб эта мразь отпустила мальчика и пострадавшего. — Переговорщик на месте? Никита Андреевич тяжело вздыхает, который раз за сегодняшнее утро. — Мы хотим чтобы в этой роли выступил ты. — Почему? — слишком быстро, блин. Волнение вперемешку со сталью в голосе. — У тебя есть опыт в следственно-оперативной группе, да и ситуация… очень деликатная. Когда рука Прохорова касается перил, он вдруг замирает и напрягается всем корпусом. Соколов понимает, что дело плохо. Кошки, раздирают сердце в клочья, а внутренний голос начинает выдавать варианты развития событий. Каждый новый — изощрённей предыдущего. — Сереж, ты главное не переживай, — и этот грёбанный взгляд. Сожаление, читается черным по белому, — девушка которая там, это она. Что, блять? Внутри высыхают океаны и рушатся материки. Соколову кажется, что он тонет в пучине страха и непонимания. Легкие жжёт от недостатка воздуха, а капилляры лопаются от напряжения. — Я не понял, кто? Вдох. — Катя твоя. Свиридова. Лестничный проём вдруг сжимается до крохотных размеров, и Соколову кажется, что его голова сейчас лопнет от напряжения, как консервная банка. Мысли в хаотичном порядке носятся в черепной коробке, распадаясь на молекулы и атомы. Как? Почему? Зачем она вообще попёрлась в этой тупой кинотеатр со своим братом? Ему хочется завыть прямо тут, не стесняясь косых взглядов коллег и старшины. Ему просто до чертиков хочется зарыться рукой в Катькину блондинистую шевелюру и вдохнуть такой нужный любимый запах. И забыться. А потом вместе с ней посмеяться с этой чепухи, которую несёт Прохоров. Звездочки на майорских погонах отсвечивают медью. Грязный цвет. Соколов часто моргает, приводя себя в чувство. Теряясь в пространстве, опирается рукой об стену и медленно поднимается вверх по ступенькам. Он вернёт Катю домой, а потом, сжав её хрупкое личико в ладонях, будет обцеловывать каждый миллиметр кожи. И не отпустит больше. Никогда. Выдох.