Я ищу тебя в ком-то, каждый раз...

      Снежинки кружили по аллеям зимнего Санкт-Петербурга. Этот волшебный вальс находил отзыв в сердцах всех прохожих, невольно попавших на зимний бал. Декабрь выдался удивительно теплым и снежным. С последних событий прошло уже достаточно времени. Зима вступила в свои права. Компания из трех человек шла по заснеженному тротуару, шумом сообщая вечернему городу о том, что они прекрасно проводят время. — Хэй, Ванёк, а тебе было бы слабо сделать татуировки как у Фэйса? Так, чисто порофлить? — Порчи, отъебись! Я не стану так шквариться! Придумай другое желание! — Мир! Он не хочет выполнять желание! Сам мне в карты продул! — Мироныч, не поддавайся! Он меня по миру так скоро пустит!       Мирон Янович шел впереди своих друзей. Он не желал сегодня разбираться со всем тем бредом, который они устраивали почти всегда. — Ну… что я могу сказать… Сделаешь себе это дерьмо на лице, в нашу команду можешь не возвращаться… А ты Дарио, в следующий раз, за такие предложения рискуешь быть депортированным обратно на родину. — Мирон глубоко вдохнул, прежде чем продолжить идти дальше.       Два его друга так и продолжили стоять на месте, обтекая от происходящего. — Слушай, я конечно особо не понимаю вас, русских, хоть и живу довольно долго тут… Но, че с ним происходит то? Он уже давно такой, будто бы его кобра укусила, вялый какой-то. — Порчи искренне не понимал, почему характер его друга так поменялся.       Хоть Евстигнеев и понимал, что летом Мирон пережил что-то связанное с девушкой, но говорить об этом никому не стал. Даже самому Окси. — Не знаю, что за кобра его укусила. Но если хочешь, можешь отсосать у него яд. — резко сменив тему Ваня заржал и побежал быстрее вперед, обгоняя Мирона и стараясь не попасть под горячую руку их зарубежного брата. Порчи не остался в долгу, и, слепив хороший снежный ком, побежал следом.       «Кретины… Серьезно…»       Мирон Янович остался один на занесенной снегом аллее. Друзья были далеко впереди. Свет фонаря и непроглядная темнота вокруг.       Посмотрев на небо, на то, как с него падали пушистые хлопья, мужчина подумал о том, как бы она удивилась снегу. Ему вдруг стало болезненно тепло на душе от представления того, как она сейчас носилась бы кругами по свежим, еще не притоптанным сугробам. От того, как он бы, скорее всего, вытаскивал ее из снега, объясняя, что так можно простыть. Как пытался бы поймать ее, чтобы она перестала кидаться снежками. Сейчас бы они зашли в пиццерию и взяли ее любимую «Неаполитану» и две больших колы. Как она бы старалась снова перечитать лучше самого Мирона хотя бы один из его треков. Как он, как бы невзначай, старался ей помочь с этим, но в итоге она психовала и кидалась в него чем-нибудь, называя любой его текст дурацким, а после снова пыталась бы перечитать. Ему ужасно не хватало ее…       «Души как корабли, слышишь, шепот земли, Крики тех людей, кто видит как земля в пыли. Ты смотришь в небо и понимаешь глубже, Вот почему мы смотрим в небо, как в свою душу»       Странные строки пролетали в его голове, пока он стоял на месте, под фонарем. Мужчина закрыл глаза, пока его лицо покрывалось снежными хлопьями, которые от тепла превращались в капли, стекая по щекам вниз. Они были похожи на слезы. Невидимые и горькие. Но это всего лишь снег, верно? — Наблюдаете за цветением зимней природы, Мирон Янович? — знакомый до ужаса голос заставил Федорова дернуться и начать озираться по сторонам, но никого не было.       «Так, пора домой. Иначе я сойду с ума…»       Артист этим вечером так и не попрощался толком с друзьями, стараясь быстрее скрыться за дверьми своей квартиры. «Мой квартира — моя крепость» — этот девиз стал для него максимально актуальным в последние месяцы. Хоть и появлялся он в своей крепости редко из-за частых гастролей с новым альбомом. В кладовой мужчины все еще хранилась особая коробка, в которую он сложил все вещи, которые принадлежали давно невидимой его глазу музе. Вещи, которые были подтверждением того, что он не сошел с ума окончательно.       Этой ночью Мирону ужасно плохо спалось. Вообще, если быть совсем честным, то редкие ночи проходили с полноценным и здоровым сном. Он не позволял себе поделиться и граммом своих переживаний с кем-либо. Ванек, как самый догадливый и наиболее приближенный к истине постоянно намекал на то, что Миру неплохо бы показаться психологу, такие люди более квалифицированы и точно могут помочь с депрессией. На что последний отплевывался, говоря, что мозгоправы ему не требуются.       «Может реально показаться психологу? Я уже несколько месяцев вроде жив и вроде нет… Нужно жить настоящим. А значит, нужно что-то предпринять для этого…»       Мирон Янович долго копался в интернете в поисках сайта квалифицированного специалиста, который, по его мнению, точно бы смог помочь. И вот, к половине пятого утра мужчина все-таки нашел номер телефона специалиста, под которым собралось много положительных, а самое главное, вполне реальных отзывов. Осталось лишь позвонить.       7:30 утра. Окси так и не спал. Он упорно ждал времени, когда можно позвонить и записаться на прием. И вот, борясь с собой, мужчина не выдержал и нажал на клавишу вызова. Длинные гудки казались вечными. Они топили уверенность рэпера с каждой секундой, и вот, когда он решил сбросить звонок, на том конце провода послышалось вполне спокойное «Алло». — Ой… Алло… Здравствуйте, простите за такой ранний звонок… — Мирон совершенно растерялся, позабыв весь текст, который заранее приготовил. — Здравствуйте. Ну… Если вы набрали этот номер, значит, полагаю, вам нужна помощь психолога? — голос был спокойным и звучал так, будто на том конце провода находился самый мудрый человек на свете. — Верно… Нужна. Могу записаться к вам на прием? — поникший голос выдавал все то отчаяние, которое накопилось в нашем герое. — Вообще, у меня сегодня выходной… Но так, как мою собаку Полли увезли на процедуры на весь уикенд, освобождая мне день, то у меня нет причин вам отказать. Встретимся сегодня, предположим, часиков в 10:00 утра? Или же, вы можете записаться ко мне на прием в рабочий день, но тогда, придется встать в очередь. — Нет, меня устраивает! Диктуйте адрес!       Мирон с воодушевлением готовился к встрече с психологом, поражаясь такой отзывчивости по отношению к совершенно незнакомому человеку.