Внеорбитные

Она не помнила. Не помнила, как смогла добраться до дома. Не помнила, как достала из шкафа бутылку дорогого виски и как сделала пару больших глотков прямо из горлышка, слегка поморщившись. Сорокаградусный напиток не обжигал так сильно, как то, что она увидела своими глазами все несколько часов назад. Словно это было наказание за ту боль, которую она причинила Антону своим поступком. Теперь эта боль вернулась к ней с новой силой. Овечкина вспоминала о том, что она когда-то помогала Кулагину забыть бывшую и окончательно выбросить её из своей жизни. Полина помнила, как они уже совсем темным вечером стояли у костра, огни которого отчаянно бросались во все стороны, а вещи, бывшие когда-то важными, потрескивали и темнели, поглощаемые бесконечными языками пламени. Они стояли совсем близко, и девушке казалось это таким романтичным, что она непременно смутилась своим мыслям. Но, видимо, забыть не получилось. И сегодняшний день был прямым тому подтверждением. Алкоголь, по-видимому, не выполнял возложенную на него задачу. Легче не становилось. В собственной квартире стало тяжело дышать. Слишком свежи были воспоминания. Вот Леша с недоумением крутится у зеркала в костюме пирата. Не хочет участвовать во всем этом. Типичный Кулагин — социопат. Но вот Полина подходит к нему сзади, прижимается к любимому всем телом и игриво улыбается, глядя в зеркало. Потом Лёша подхватывает ее на руки, кружит по всей комнате, покрывает поцелуями шею, предлагая заняться чем-нибудь поинтереснее, и под его натиском Полина почти сдаётся. Но затем они все-таки едут на квест. Сначала поцелуй, который Овечкина уже готова была простить… «Это всего лишь поцелуй!» — убеждала себя она, когда ехала к нему домой. А потом, словно выстрелом в спину, пронзило её увиденное. То, чего она не могла представить даже в страшном сне. Полина не выясняла отношений, она даже не могла вымолвить ни слова, просто тихо сбежала оттуда, из места вмиг превратившего её недавнее сказочное счастье в персональный ад с особо хитрыми пытками. Бутылка с виски пустела все больше, а она все так же сидела со стаканом в руке, периодически делая глотки и продолжая неподвижно смотреть в одну точку. Одиночество обещало быть недолгим — в дверь позвонили. Кулагин? Её догадки не оправдались, в глазок она увидела Антона. Не успела она открыть дверь, как он уже сделал шаг вперёд, будто не замечая перед собой ничего. — Привет, я тут одну свою вещь забыл, можно заберу? — спросил он и только потом поднял глаза вверх. Перед ним была не та Полина, которую он знал. Эта девушка с заплаканными глазами, размазанной по всему лицу тушью и затуманенным взглядом была точно не его Полиной. Овечкина смотрела ему прямо в глаза, когда внутри уже все было готово разорваться в клочья. Чувство вины нахлынуло на неё с новой силой. — Поль, что…? — он не успел договорить. Полина начала содрогаться от рыданий, вытирая горячие слезы и все больше размазывая макияж по лицу. Антон почувствовал острое желание как-то помочь ей. Он никогда не мог смотреть как она плачет. Тарасов просто подошёл к ней и обнял, пытаясь спасти, защитить её от внешнего мира. Он не знал, что произошло, но знал, что должен быть рядом. Вскоре ему удалось её хоть как-то успокоить. Антон аккуратно гладил её по спине, говорил ободряющие слова и избегал неудобных тем. Он принёс ей плед, и вскоре дыхание Полины выровнялось, она уснула прямо на диване.

***

Овечкина проснулась рано. Во рту был неприятный привкус из-за выпитого вчера виски, голова кружилась, а глаза ужасно жгло. Легче не стало, определенно. Поднявшись, она оглянулась. Антона нигде не было, поэтому она пошла в ванную, чтобы принять душ — работу никто не отменял. Выйдя из ванной, она заметила на кухонном столе записку и стакан кофе, который был ещё тёплым. «Поль, я ходил за кофе, не хотел тебя беспокоить, поэтому просто оставил его здесь. Сегодня я уезжаю в командировку, если что звони» Она отпила кофе, приятное тепло разлилось внутри. Но мысли опять грызли ее изнутри. «Как я могла так поступить с Антоном?» — ежеминутно рождалось у неё в голове. Эти въедливые мысли сменились, откуда ни возьмись, вспыхнувшей яростью и ненавистью к Кулагину. Перед глазами опять начала мерцать навязчивая картинка его измены. Неужели первое впечатление было верным? Грубый, бездушный социопат, не способный на хорошие поступки и на человеческие чувства. Таким он представился ей при знакомстве, но она почему-то решила, что это всего лишь защитная оболочка, а на самом деле он другой. Что ж, ошиблась. Глупая. «Отплачу ему той же монетой» — вдруг подумала она. Неожиданно для самой себя Овечкина осознала, что хочет, чтобы ему было так же больно, как и ей. И единственное, на что она действительно могла повлиять, это была его карьера.