Мир для двоих

*** Наташа всегда добивается своего. Вот и теперь – мы на базе и, все равно, спим вместе. Правда, несколько в ином смысле. В смысле – просто спим. Парадокс – ее кошмары со мной в главной роли – прогнать под силу только мне. Я не жалуюсь, пока Нат в моих руках – я чувствую себя живым. Чем бы каждый из нас не был занят днем, вечером Наташа появляется на пороге моего отсека. Мы не говорим, она просто проходит и ложится в мою постель, если я еще в душе – Нат ждет меня, сидя под покрывалом. Когда я устраиваюсь рядом, обнимая ее, она сжимает мои запястья, притягивая ближе, заставляя крепче прижать ее к себе. В моих руках она засыпает моментально, а я вдыхаю запах ее волос, думая о том, что выжигает ее изнутри. В тот вечер, когда я вернулся, она с такой отчаянной решимостью целовала меня, будто самой себе доказать пытаясь, что она – сильнее своих страхов. Тот поцелуй – единственное, что осталось от наших “отношений”, Локи будто заморозил ее…, неожиданно возникает мысль – или это был я? Вот так мы теперь и живем. Все более-менее вернулось к повседневной рутине, за одним исключением – без меня у нее по-прежнему бессонница. Поэтому прошу Коулсона по-возможности подбирать нам парные миссии или не отправлять с базы вовсе. Порой удача нам изменяет – меня отзывают с полевых учений и отправляют в Йоханнесбург – цель будет там только сутки. Когда я возвращаюсь три дня спустя, Нат уже в Киеве, окучивает очередного олигарха, и как долго продлится эта миссия – ведомо одному Фьюри. Про наши проблемы со сном – да, я тоже плохо сплю, особенно, без нее – мы никому не рассказали. Это закончилось бы психологом, в лучшем случае. У меня возникает безумная идея – пробраться в кабинет Фьюри, чтобы…не знаю, найти способ быть с ней. По-видимому, боги меня слышат – у себя в отсеке нахожу конверт с запиской – «У меня три свободных дня, согласованных с Фьюри. Захвати подушку. Нат.» Десять часов спустя я уже карабкаюсь вверх по склону горы к северу от Вербье до небольшого шале для гостей, как они его здесь называют. Небольшой двухэтажный дом, с мансардой выглядит вполне уютно – снаружи и изнутри. Разжигаю камин и, пока дом прогревается, обхожу периметр, выставляя маячки. Наташа появляется полчаса спустя – в длинной шубе и паре тяжелых ботинок-снегоходов, с сумкой и чемоданом со снайперской винтовкой в руках. - Привет, - она стряхивает тающий снег с волос, сбрасывает шубу и, проследив мой взгляд - на достаточно откровенное полувечернее платье, пожимает плечами, - Не было времени переодеться. Я ощупываю, буквально, ее взглядом – под великолепным, впрочем, как всегда фасадом – тщательно скрытая напряженность и боль. Все еще эффектный, не смотря на проделанный путь, макияж искусно скрывает следы явного недосыпания, глаза на бледном лице кажутся просто огромными, - Ты как? – негромко произношу я - А ты? – получаю в ответ, едкий, словно кислота, голос сам отвечает на мой вопрос. – На самом деле, - повернувшись спиной, она позволяет расстегнуть мне молнию на платье, - стало немного лучше, - и из ванной уже, договаривает, - дня три на неделе мне удается поспать. Я успеваю заварить ее любимый чай, пока она возвращается в чем-то теплом и пушистом, - Есть планы на эту ночь, Нат? – сажусь рядом, протягивая кружку с чаем, она благодарно кивает, - Выспаться. Мой лук – до него можно дотянуться с кровати, ее пистолет – у нее под подушкой, Наташин взгляд настойчиво ловит мой – я все еще хожу по дому, проверяя наши сюрпризы для незваных гостей. Это не лишняя предосторожность, просто – привычка. - Я иду, Нат, - киваю я, замечая ее нервозность. Из источников света в комнате – только камин, руки Нат проскальзывают мне подмышки, обнимая и притягивая, ее тело прижимается к моему, вытягиваясь во всю длину. Кажется, в первый раз за последнюю неделю, я могу дышать, Наташа утыкается мне в шею, прижимаясь все крепче, чувствую, как она расслабляется, засыпая, - Так скучала по тебе, - шепчет она уже в полусне, - по всему этому. Я жду, пока она заснет, медленно гладя во волосам, - Я тоже, Таша, -произношу в темноту, целуя ее в макушку. *** Если бы я верила – в Бога, ангелов и во все остальное – решила бы, что проснулась на небесах. Хрустящая от чистоты и чем-то вкусно пахнущая постель с мягкими пушистыми одеялами, потрескивающие дрова в камине и…Клинт. Он еще спит и меньше всего мне хочется его будить, но – искушение сильнее и я с тихим стоном наслаждения провожу ладонями по его обнаженной груди и плечам, с удовольствием ощущая под руками упругие перекаты мышц, он ловит мою ладонь, - Как спалось? - Как на облаке, - улыбаюсь я, потягиваясь – до хруста костей, - ты – лучше любого снотворного, Бартон. - Сомнительный комплимент, - усмехается он, подперев голову рукой, смотрит, - Выглядишь значительно лучше. Кажется, мы вернулись к тому, что было – до Читаури, до Локи и всего этого кошмара. Только теперь все немного иначе, с налетом реальности, наверное. Вчера вечером я сказала правду – с кошмарами, действительно, стало возможно существовать, они стали являться реже – время все исправит, мне ли этого не знать. Но все дело в том, что НЕ ХОЧУ это прекращать и возвращаться к тому, что было. Если Будапешт все изменил между нами, то тессеракт – изменил нас самих. Мне понадобилось время и много ночных кошмаров, чтобы это понять. Понять, что – без него я тоскую, что радуюсь его возвращению отнюдь не как друг/напарник/партнер, что одно его присутствие рядом – умиротворяет меня, что я больше не хочу спать одна. - Скажи, что захватила с собой провизию, Нат, - внезапно произносит он, - потому что я не полезу туда-сюда по горе нам за завтраком. Его страдальческий вид вызывает у меня приступ истерического смеха, - Все в холодильнике, наверное, - отсмеявшись, отвечаю я, - кажется, я сгрузила все туда. Это поистине странные три дня – мы, практически, не вылезаем из постели. Вернее – мы переместили ее ближе к предметам первой необходимости – камину, кухне и душевой. Клинт пытается научить меня обращаться с луком из положения лежа, причем на спине – у него получается неплохо, моя же стрела, не добравшись до цели, падает вниз, едва не выбивая мне глаз. Это снова приводит нас в веселое расположение духа, после чего Клинт отнимает у меня свою любимую игрушку, я же начинаю издеваться над ним – доказывая, что он не попадет моими метательными ножами в балки на потолке – из того же положения. В итоге – Клинт выигрывает в трех раундах из трех и требует свою награду. И все это время я чувствую на себе его заботливый внимательный взгляд – это ощущение сродни тому, что появляется у меня всегда на миссиях, когда он где-нибудь на отметке в «гнезде» наблюдает за мной, чаще всего сквозь оптический прицел. И я благодарна ему – за безграничное терпение и молчаливую поддержку. И – да, основная цель нашей внезапной вылазки достигнута – я, наконец, высыпаюсь. Секс – его у нас не было, с тех самых пор, как все это началось. Мои кошмары совершенно подавили меня и только теперь – здесь, под его теплыми надежными руками, я начала приходить в себя. Все разрешил покер – снова. - Прекрати считать карты, Романофф, - останавливает он меня, улыбаясь. Черт, никогда не могу прочитать его блеф, - У тебя не может быть трефового короля, - упрямлюсь я, потому что уже просчитала вероятности, - а дама, туз и валет – это… - У меня – фулл, радость моя, - отзывается он, выкладывая карты на стол. - Шулер! – возмущаюсь я, набрасываясь на него. Он защищается – это похоже на привычный нам обоим спарринг, только вполсилы, даже синяков не останется. Наверное, я поддаюсь, потому что как еще объяснить, то – что пару секунд спустя я лицом вниз с заломленной за спину рукой, а он сверху придавливает меня коленом? Извернувшись – выскальзываю, опрокидывая его, но он успевает среагировать и вот мы – в совершенно такой же ситуации, как в моем сне. Его лицо так близко, его серые, как небо перед грозой, глаза, смотрят внимательно и строго, - Что мы делаем, Таша? – не отвечая, целую его. Не хочу, чтобы кошмар вечно стоял между нами – он понимает, мгновенно отвечая – с нежностью и плохо сдерживаемой страстью. Его губы спускаются ниже, давая мне почувствовать силу его желания, он проводит пальцами вдоль моего позвоночника и от пронзительной волны наслаждения меня начинает трясти. - Клинт, прошу тебя, - я опускаюсь на импровизированную постель, притягивая его за собой. - Ты уверена, Нат? – приподнявшись, он заглядывает мне в глаза, - я еще могу остановиться. - Нет! – я дергаю его на себя, - Сделаем это – сейчас. Я так хочу тебя! Этого достаточно – он входит в меня резко, жестко, почти грубо. Я не закрываю глаза, потому что хочу видеть его – его искаженное страстью лицо и его глаза – серые, как небо перед грозой…