Мое сердце закрыто на замок, а ключ лежит только в одном месте — в твоей душе.
POV Даниэла
— Да-ань… Даня-я-я… Даниэла, мать твою, вставай! — чтобы спрятаться от нечеловеческих криков, исходивших откуда-то сверху, я натянула одеяло на голову и закрыла уши ладошками. Но, видимо, такой исход событий был Еве не по душе. — Даниэла, вставай, — сквозь зубы произнесла она и уже хотела стянуть с меня одеяло, но мои пальцы вовремя вцепились в него. Я натянула одеяло на голову так, что ноги стали обнаженными. Неприятное прикосновение холодного воздуха вызвало мурашки по коже, а моё сонное состояние немного отошло. — Даня, если ты сейчас не встанешь, то я… — сестра не успела закончить свою гнусную мысль, потому что я перебила её и хриплым, ещё сонным голосом произнесла: — Выльешь на меня холодную воду, скинешь с кровати, обольешь краской, сфоткаешь меня и отправишь фото одноклассникам? Что на этот раз, ммм? — я немного приспустила одеяло, и глаза сразу сощурились. Яркие лучи солнца, мешавшие мне нормально смотреть на Еву, говорили о том, что погода сегодня будет намного лучше, чем вчера. — Нет… — загадочно произнесла она, и я, поборов свою лень, открыла глаза. Ева была одета в золотую короткую юбку с пайетками, белую свободную майку из шёлка и такого же цвета пиджак, купленный специально на несколько размеров больше нужного; на ногах были излюбленные белые лодочки, с которыми она не расставалась никогда, хотя на пятнадцатилетней девушке эта обувь выглядела немного несуразно. Но Ева никого не слушает — упёртая, как баран. И я немного отвлеклась от темы. Особенностью выражения лица Евы была ехидная улыбка, которая обычно — да что там, всегда — не предвещала ничего хорошего. — Я всего лишь расскажу маме, где ты шлялась всю ночь, — я же говорю, ничего хорошего. — Шестёрка, — обиженно ответила я и, протерев глаза тыльной стороной ладони, встала с кровати. Разум был немного затуманен — выпитый алкоголь давал о себе знать, пусть его и было ничтожно мало. Натянув одеяло себе на плечи, словно это не тяжелая ноша, а лёгкий плед, я пошла в ванную комнату, чуть не запутавшись несколько раз в одеяле и не упав. Я включила подсветку на зеркале окинула себя взглядом — всё, что сорвалось с моих уст, было «Н-да»: волосы, которые ещё ночью лежали на плечах аккуратными локонами, были похожи на солому, лицо отекло, а синяки под глазами стали ещё больше, и только размазанный след от красной помады на подбородке, напоминал о том, что ещё пару часов назад эта же помада красиво смотрелась на моих губах. Скинув одеяло с плеч, я включила воду и, облокотившись руками на умывальник, стала приводить дыхание в норму. Неприятный ком от выпитого алкоголя собрался в горле и не хотел проходить. Когда приступ тошноты подобрался слишком близко, я прикрыла рот ладошкой и побежала в сторону унитаза. — Зато буду знать, что пить мне нельзя, — с болезненным стоном произнесла я и, прикрыв крышку унитаза, нажала на кнопку смыва. Я медленно подошла к раковине, сложила ладошки в форме лодочки и поднесла к струе холодной воды. Пару капель воды попали на пижаму, а всё остальное я выплеснула себе на лицо. Хоть разум и прояснился, но перед глазами так и стояла уже раздражающая меня сонная пелена. Сполоснув лицо ещё несколько раз, я постаралась окончательно прийти в себя.Я достала из-под раковины многочисленное количество тюбиков и коробочек с декоративной косметикой и большой, полностью забитый кисточками стакан. В обычные дни я не пользуюсь косметикой, только по праздникам и только по особенным случаям — а сейчас очень особенный случай. Мне нужно было замазать эти некрасивые синяки под глазами и немного убрать припухлость лица. Проделав заученную донельзя процедуру по нанесению макияжа, я спрятала косметичку обратно и достала расчёску — волосы пришлось очень долго распутывать, а половину просто выдрать. И вот теперь я похожа на человека: голубые, словно лёд, глаза блистали счастьем, волосы цвета горького шоколада аккуратными волнами падали на плечи и спину, пухленькие губки были подведены персиковой помадой и растянуты в усмешке. Ева часто спрашивала меня: «Даниэла, ты вообще чья?» — на что я лишь пожимала плечами. Вопрос сестры был вполне осознанным, так как я не одной чертой не походила на маму. А вот Ева была очень похожа: те же черты лица и самое главное — васильковые глаза, вот только волосы, как у меня. А я отличалась от них очень сильно, и часто мою не совсем детскую голову посещала мысль о том, что я не родная. Когда мама слышала об этом, то начинала смеяться, но потом хмурилась и говорила, чтобы я больше не несла чушь. Покинув ванную комнату, я открыла большой шкаф и стала выбирать вещи в школу. Наверное, единственным плюсом этой школы было то, что не было школьной формы, и все могли ходить, в чём хотели. Это было, конечно, хорошо, но из-за этого в нашей школе стала формироваться своеобразная элита, в которую входили все, кто мог позволить себе дорогую одежду. Таких было достаточно много, а вот бедных — тех, кто точно бы не смог позволить себе ни одного предмета роскоши — в нашей школе не было, она же частная. Сегодня я решила надеть чёрную юбку с пайетками и чёрную майку с ожерельем — оно шло в комплекте с майкой, но надеваю я его не так часто. Майку я немного заправила спереди, а сзади оставила выправленной. На ноги я надела чёрные замшевые туфли на танкетке и с маленьким чёрным бантиком на щиколотке. Окинув свой наряд в зеркале несколько раз, я посчитала его вполне красивым и, взяв в руки чёрную кожаную сумку, вышла из комнаты. Спустившись вниз, я пошла на кухню, где уже вовсю беседовали мама и Ева, но общение их было точно не дружелюбным. Частое жестикулирование Евы и хмурый взгляд мамы выдавали их с потрохами. — Ева, я ещё раз тебе говорю — я не позволю вам познакомиться с родственниками! Только через мой труп! — нервы мамы были на пределе, а сжатая кружка в её руках так и хотела разлететься на части. — Но почему? Почему ты против спустя четырнадцать лет наконец рассказать нам о нашей семье? Почему ты не хочешь рассказать нам о отце, о котором мы ни сном ни духом? — голос Евы срывался на крик, и мне даже на секунду показалось, что она плачет. — Да потому, что так будет лучше для вас. Тем более, у вас есть отец, его зовут Алексей, и ты об этом прекрасно знаешь, — сдержанно отвечала мама, но нотки стали всё равно проскакивали в голосе. — Да не отец он нам, — протестовала сестра и, в конце концов не выдержав, схватила свою сумку и выбежала из кухни, а затем и из квартиры. — Поговорили, — тихо произнесла я, и только сейчас мама заметила меня. — С добрым утром, Даня, — спокойно произнесла она и попыталась выдавить улыбку, но получилось как-то вымученно. — С добрым мам, я, наверное, позавтракаю в школе, нужно догнать Еву и успокоить её, — проговорила я и, получив согласный кивок, покинула квартиру. Я зашла в лифт, который подъехал только спустя почти минуту, и поехала вниз. — Ева, стой, — кричала вслед я, выбегая из подъезда и замечая свою любимую сестру. — Ева, мне неудобно бежать на каблуках, — я начинала тихо хныкать, но всё так же бежала за сестрой. — Не стоит обижаться на маму, она в какой-то степени спасает нас, — наконец произнесла я и остановилась. Сестра остановилась и повернулась ко мне лицом. — Ева, я тебя очень люблю, но пойми, возможно, есть что-то важное, из-за чего мама не хочет говорить правду. Давай мы не будем давить на неё. Лучше будем спрашивать постепенно, ладно? — медленно подходя к сестре, я расставила руки для объятий и, подойдя ещё ближе, я потянула её на себя и обняла за плечи. — Мне тоже трудно осознавать, что где-то в этом мире живут наши бабушка с дедушкой, отец, в конце концов. Ева опустила взгляд вниз, на свои туфли. Она делала так, когда думала о чем-то важном. — Дань, возможно, ты и права, и я не хочу расстраивать маму, но узнать, кто наши родственники всё же стоит, — улыбка Евы медленно расползалась на лице. — А сейчас мы с тобой уже опаздываем, так что пойдём в школу, — она склонила голову на бок, теперь полосы спадали прямо на глаза, и Еве приходилось постоянно заправлять выбившиеся пряди. — Пойдем.Конец POV Даниэла
***
Сколько всего случилось после той заветной «встречи» в кабинете бывшего мужа. Когда Василиса буквально улетела с восьмимесячной Евой на руках и семимесячной Даней в утробе, её жизнь изменилась полностью. Вначале было очень трудно, тем более, что Ева росла, и ей нужно было неограниченное количество тепла матери, а Василисе нужно было спокойствие до рождения второго ребёнка. Когда Василиса была на восьмом месяце беременности, она познакомилась с одним очень приветливым парнем. Знакомство произошло совсем случайно, но перевернуло жизнь Огневой в лучшую сторону.Flashback
POV Василиса
Ноги жутко отекали, а тягучая боль в пояснице только усиливалась. В руках был тяжёлый пакет с продуктами и ручка от коляски Евы. Было ужасно неудобно делать два дела одновременно. — Девушка, вам помочь? — голос раздался над моим ухом совсем неожиданно, но предложение парня было для меня как спасательный круг, за который я хотела зацепиться всеми силами. — Если вам будет нетрудно, — облегчение так и сквозило в моём голосе, в тот момент, когда я передавала парню пакет с продуктами. — Можно я задам вам один вопрос? — спросил парень, идя шаг в шаг мне. — Задавайте, — мне было нечего терять, тем более, что я беременная, и никому не нужна. — Почему вы в таком положении одна, где же ваш муж? — я не очень хотела отвечать на этот вопрос, но этот парень казался таким безобидным, что я смогла поведать ему свою историю. — Мне вас очень жалко… А знаете, а ведь я могу стать вам кем-то вроде гражданского мужа…Конец POV Василиса
Конец POV flashback
Василиса до сих пор помнит то предложение и счастливую, а самое главное, искреннюю, улыбку. Она помнит, как она согласилась, так как от помощи было отказываться безрассудно, тем более, с ребёнком на руках. Она помнит, как он помог донести ей продукты в квартиру и занести коляску с Евой. Она помнит, как он согласился принять её предложение, будто он отец девочек, чтобы те не росли без отца. Она помнит, как он радостно улыбался, когда впервые взял на руки Даниэлу. Она помнит, как он поцеловал её в щёку и прошептал, что любит и никому не отдаст. Она помнит, как он сделал ей предложение, совсем недавно, всего лишь пару дней назад. Она помнит, как сказала «Да»… Все эти воспоминания были радостными, и не было дня, когда бы Василиса грустила. А если ей всё-таки становилось скучно или грустно, то на горизонте её квартиры сразу появлялся Лёшка с шоколадным мороженым в руках, которое так любила Огнева. Но всегда же есть одно «Но»… И этим самым «Но» был: воспоминания, письма, звонки от ещё недавно любимого человека, который клялся в любви и утверждал, что всё, что было с той секретаршей, огромная ошибка, но что-то не позволяло Василисе простить его. Возможно, потому что она чувствовала себя обманутой и боялась, что, если он изменил ей один раз, изменит и второй. Хороших воспоминаний было гораздо больше, и они вытесняли из головы былые страхи. Иногда Василисе снились сны, в которых были его голубые глаза, ехидная улыбка, которая так некстати досталась к Еве. Было очень больно видеть подрастающую копию отца Даниэлу. Она была точной копией Драгоция, только в женском обличии: эти голубые глазки, переливающиеся счастьем, шёлковые волосы цвета горького шоколада. В ней всё так напоминала Фэша, что Василиса иногда даже плакала, но в нужный момент приезжал Лёшка, который доставал рыжеволосую из той депрессивной ямы, в которую она опускалась с головой. На самом деле, Василиса очень изменилась после рождения второй дочери. Она открыла свой бизнес — теперь она владелица сети ресторанов не только во Франции, но и в Москве. Правда, все вопросы насчёт бизнеса в Москве решает Лёшка, так как Василиса не желает возвращаться на родину. Из-за этого самого бизнеса Василиса стала меньше времени уделять дочерям, но каждый раз, когда она хочет опустить руки, Лёша произносит всего одну фразу: — Не смей опускать руки, бизнес — это твой воздух, которым ты дышишь, а с девочками ты наладишь отношения, когда мы поедем на медовый месяц. Но не может же жизнь быть настолько идеальной! Парень, который скоро станет мужем, красивые умные дочери, свой процветающий бизнес. Всё красиво и идеально снаружи, а внутри просто ураган эмоций. Из-за этой наружной красоты, Василиса стала выставлять свою жизнь напоказ. Новая фотка? Нужно срочно залить её в Instagram. Если открыть аккаунт Василисы в этой соцсети, можно увидеть как разнообразна её жизнь, но это лишь оболочка. Конечно, снимки дочерей она не выкладывает, так как их могла увидеть Захарра, а потом рассказать и брату, а Василисе это ненужно. Лишние сплетни, лишняя шумиха вокруг себя, лишнее общество… И, кажется, жизнь Василисы наконец-то приняла нормальное русло, но всегда же есть одно «Но…»