Кэролайн Форбс Любящая дочь и заботливый друг Тепло твоей души останется с нами навсегда
Клаус понимал, что это полнейший бред обращаться к бесчувственному надгробию, считая, что тем самым ты говоришь к усопшему, но он все же чувствовал какую-то необъяснимую необходимость сказать хотя бы несколько слов. — Мне действительно жаль, Кэролайн. Эти слова — всего лишь пустой звук, которые ты никогда не услышишь, но знай: я презираю сам себя за то, что позволил тебе умереть. Он еще раз внимательно всмотрелся в высеченное имя девушки, напоследок почти невесомо коснувшись прохладного камня. Уже через секунду здесь никого не было, а легкий летний ветер своими дуновениями прошелся по лепесткам лежавших на земле цветов, среди которых теперь находился небольшой букет желтых тюльпанов.***
Клаус покинул Мистик-Фоллз спустя неделю. Родной город встретил его новыми проблемами среди вампиров и веселым шумом улиц из-за очередного празднования. Первое время после возвращения комната, куда он сносил свои картины, регулярно пополнялась новыми образцами. Обычно, все появлялoсь без какой-либо предыдущей задумки. Просто способ контроля, ничего больше. Но однажды, очередным вечером Клаус удивленно застыл с кисточкой над разбавленной краской. На практически готовом полотне, которое оставалось доделать еще несколько минут, виднелся рисунок небольшого букета, лежащего на сером гранитном камне. Это были те самые желтые тюльпаны, оставленные им в день похорон. До этого полностью погруженный в процесс, гибрид только сейчас заметил результат. Раньше Клаус никогда не отображал на картинах что-то, хоть немного связанное с девушкой. Первой мыслью было все переделать или просто выбросить полотно, но гибрид все же доделал картину и, оставив ее подле открытых створок балкона, подошел к бутылке с бурбоном. Налив алкоголь в граненый стакан, он стер указательным пальцем одинокие капли крови, попавшие на дубовое покрытие во время его «небольшого перекуса». Практически полностью обескровленное тело безвольно лежало на соседнем кресле, не подавая никаких признаков жизни, но не это сейчас волновало Клауса. Гибрид сделал небольшой глоток, окинув полотно оценивающим взглядом. Практически не раскрытые бутоны создавали контраст с холодным даже на вид камнем. Это заставило Клауса вспомнить об их покупке незадолго до похорон. Яркие желтые лепестки сразу вызывали ассоциацию с Кэролайн. Где-то он слышал, что цветы подобного цвета означают расставания, отчего все приобретало двойной смысл. — За нашу с тобой разлуку, Кэролайн, — на треть наполненный стакан несильно поднялся в воздухе и со стуком опустился на стол, разбавив здешнюю ночную тишину особняка. Пора было поставить эту картину к остальным. Внутри одновременно бушевали смешанные эмоции: хотелось спалить чертово полотно до последнего невесомого кусочка пепла, снова взять кисточку в руки и нарисовать столь сильно отпечатавшиеся в подсознание лицо, или иссушить кого-то до последней капли крови, словно заполняя себя вместо чувства вины чьей-то жизненной силой. И Клаус решил выбрать самое безболезненное для себя решение. В Новом Орлеане стало на одного человека меньше.***
Некоторые вещи имеют свойство забываться, особенно если проходит большое количество времени. Тем более, если ты живешь в этом мире около тысячи лет. И Клаус прекрасно понимал, что рано или поздно Кэролайн тоже превратиться в подобие призрачного воспоминания. За все его вампирское существование погибло слишком много людей, чтобы можно было их всех сохранить в памяти. Поэтому он искренне надеялся, что и здесь память на своих жертв сослужит плохую службу. Но в то же время, какой-то необъяснимый страх забыть ее лицо, не покидал Клауса. В первую годовщину смерти Кэролайн он посетил Мистик-Фоллз, несмотря на то, что в родном городе только обострилась ситуация с оборотнями, не знаменуя ничего хорошего. Несколько лет подряд он навещал ее могилу, неизменно оставляя там букет желтых тюльпанов. Первое время Кэролайн часто ему снилась, и в большинстве случаев обвиняла гибрида, будто собственного чувства вины ему было мало. Постепенно это прекратилось, отчего Клаус решил, что мысль о виновности в ее смерти его отпустила. Но все равно было не по себе. На десятый год Клаус вспомнил о годовщине только на третий день. Тогда он не поехал в ее родной город, а просто сел за стаканом бурбона в руках и пересмотрел подаренные девушке портреты. Вскоре все вернулось на прежние места. Когда впереди долгая бессмертная жизнь, время может казаться нескончаемой пронизывающей нитью, но будучи главным в Новом Орлеане, имея при этом множество врагов, эта самая жизнь казалась вполне насыщенной. Иногда, даже чересчур. С момента смерти Кэролайн прошло больше полвека, за которые произошло слишком много событий, дабы их все можно было удержать в памяти. Он все еще помнил ту жизнерадостную и очаровательную девушку, которую собственноручно убил. Да, чувство вины притупилось, отошло куда-то далеко, так и не исчезнув окончательно. И все же это было в прошлом, пускай не самом приятном. В один из весенних вечеров Клаус случайно наткнулся на небольшую коробку, куда поместил те самые два портрета, нарисованных специально для Кэролайн. Он уже довольно давно не вспоминал о жизнерадостной девушке с Мистик-Фолз и отчего-то осознание, что прошло так много времени, заставило пробежать вдоль спины неуютный холодок. Клаус не стал долго рассматривать немного пострадавшую от времени бумагу, но на мгновение показалось, что бродящий здесь ветер принес невесомый аромат тюльпанов. Посреди ночи он внезапно проснулся. Странные сновидение не отпечатались в памяти, хоть все равно оставили неприятный осадок. Распахнутые балконные двери словно призывали подышать свежим воздухом, но и это почему-то не убавляло необъяснимого чувства настороженности внутри. И тогда Клаус решил, что стоит немного пройтись. Вечером Новый Орлеан оставался таким же оживленным городом, как и в дневной час. Стрелки часов указывали на не столь позднее время, поэтому на центральных улицах все еще сновали люди, в надежде найти неплохое развлечение на оставшуюся ночь, или же желающие «поужинать» вампиры. Это натолкнуло Клауса на заманчивую мысль тоже выследить кого-то, но та симпатичная девушка, чьей кровью он питался несколько часов назад, вполне утолила его жажду на ближайшее время. Гибрид решил прогуляться в сторону бара Руссо, дабы пропустить несколько стаканов бурбона, а потом вернуться в Скотобойню. Еще когда Клаус свернул в один из проулков, которыми можно было удачно сократить, к его обостренному слуху донеслись обрывки фраз, глухой смех и что-то отдаленно напоминающее звук битого стекла. Он не особо обратил на это внимание, ведь среди ночных событий, наверное, наибольшее количество занимали подобные потасовки. Скорее всего, очередные пьяные подростки решили немного повеселиться. Подобное совершенно не волновало Клауса. Но когда спустя несколько преодолевших метров в тишине здешнего района послышался отчетливый женский крик, это заставило гибрида заинтересованно остановиться на месте. Либо вампиры решили поиграть со своей добычей, либо какая-то женщина стала неудачной жертвой обстоятельств. Вскоре крик повторился, и к нему прибавились еще звуки, словно кто-то пытался отбиваться. Сквозь доносящуюся оттуда суматоху Клаусу удалось вполне отчетливо различить голос девушки, что кричала. Он услышал только несколько слов, но почему-то эта интонация и слегка повышенные из-за испуга нотки показались чертовски знакомыми. Словно песня, которую ты слышал давно, да и не очень запомнил, но когда снова заиграла мелодия, слова так и вертятся на кончике языка. — Помогите, пожалуйста! Кто-нибудь, на помощь! Только вот этот голос слишком сильно врезался в память, дабы его можно было забыть. В звучавшем крике помощи Клаус четко слышал голос Кэролайн, но здравый рассудок твердил, что это невозможно. А когда послышалось слабое, надломленное «Прошу», в памяти сразу всплыли воспоминания со дня ее смерти и то самое измученное звучание голоса. Без особого труда он преодолел нужное расстояние, оказавшись в непримечательном проулке одного из нежилых домов. Возле наполовину разрушенной кирпичной стенки, прямо на грязном асфальте сидела та самая девушка, но из-за волос, почти полностью закрывавших обзор, Клаус не мог опровергнуть собственные мысли. Ему не понадобилось много времени, чтобы разобраться с двумя, явно подвыпившими парнями. Являлись они вампирами или обычными людьми было не столь важно. Одним резким движением Клаус свернул шею тому, что находился поближе и вырвал сердце второму, пока он не успел среагировать. Алая жидкость полностью окрасила кисть правой руки, и гибрид безразлично выбросил уже ненужный орган на землю. Издав чавкающий звук, оно упало неподалеку от своего мертвого обладателя. Клаус небрежно переступил тело одного из парней, вытерев чужую кровь прямо об ткань джинсов, и подошел к сжавшейся в углу фигуре. Что ж, если это окажется лишь очень похожая на Кэролайн девушка — а он был уверен, что именно так и будет — значит, сегодня Клаус Майклсон совершил хороший за многое время поступок. Пускай, хоть кто-то, напоминающий молодую вампиршу, имеет право жить. Светлые волосы, слегка испачканные в грязи, прикрывали добрую половину лица, но услышав шаги своего спасителя, девушка подняла на него взгляд, тем самым полностью открывая вид на собственное лицо. Увиденное, заставило Клауса напряженно сглотнуть, присев на корточки. Столь сильно отпечатавшаяся в памяти светлая кожа, покрытая мучительной испариной, сейчас была не в лучшем состоянии. Бледный сероватый оттенок, отчетливо заметный даже в здешнем освещении, плавно переходил с шеи на лицо. Но больше всего внимание Клауса привлекли глаза. Светло-голубой взгляд был преисполненный испугом, неверием и настороженностью, но даже сквозь эти эмоции, где-то в глубине ее расширенных зрачков он видел ту самую девушку, которую убил пятьдесят долгих лет назад. — Кэролайн? — ее имя слетело с губ столь легко, тем самым вырывая наружу весь тот противоречивый спектр чувств, спрятанных под замок с того самого дня, когда он перестал упоминать его вслух. Долгий, протяжный взгляд даже заставил Клауса на мгновение задуматься осознает ли она происходящее. Гибрид протянул руку, дабы убрать несколько прядей с шеи, которые мешали ему лучше рассмотреть пораженные участки. — Клаус, это ты? В ее голосе отчетливо преобладали нотки усталости, но — к своему неверию и слабой радости — гибрид услышал облегчение, словно Кэролайн была рада его присутствию здесь. Девушка отчаянно обняла Клауса, цепляясь за него, как утопающий за спасательный круг, который грозился вот-вот исчезнуть в морской пучине. Такая реакция его несколько удивила, но где-то внутри он не смел отрицать, что эти доверчивые объятия стоили всех ночей, проведенных в терзаниях и чувстве вины. На губах невольно возникла теплая улыбка. — Пойдем домой, Кэролайн, — он поднял ее хрупкое тело на руки, намереваясь поскорее добраться до Скотобойни. Клаус не имел ни малейшего понятия, как спустя полвека девушка оказалась живой среди улиц его города. Необъяснимые вопросы сменялись один за другим, но сейчас было гораздо важнее оказаться в особняке, а нужные ответы он еще успеет получить.