***
Кэролайн находилась в особняке уже второй день, постепенно привыкая к новой жизни и осознанию упущенных лет. Место давнишнего укуса на протяжении нескольких первых часов еще слегка ныло, но потом боль бесследно исчезла. И Кэролайн могла сказать, что чувствует себя отлично, словно и не была мертва двое суток назад. За этот короткий промежуток времени Клаусу не удалось собрать никакой важной информации, способной приблизить его хоть к каким-то зацепкам. И пускай Кэролайн тоже тревожил вопрос ее внезапного возвращения в мир живых, она старалась не сильно на этом зацикливаться. Отчасти все это напоминало те времена, когда она только обратилась и свыкалась со своей новой сущностью. Тогда девушка могла рассчитывать на поддержку друзей, а сейчас рядом находился только Клаус, который, по сути, и был во всем виноват. Ей безумно хотелось увидиться со всеми близкими и вновь ступить на землю родного города. Кэролайн упустила так много и не могла даже быть уверена, остались ли они еще в Мистик-Фоллз. Поэтому, она решила попросить Клауса о поездке туда. Девушка нашла гибрида в своей спальне, рисующим картину. Из-за его спины Кэролайн не могла увидеть полотно полностью, но успела заметить ночное небо и высоко возвышавшуюся полную луну в левом верхнем углу. Видимо, услышав приближающиеся шаги, Клаус заговорил первым: — Мне осталось лишь пять минут, чтобы закончить, а потом сходим перекусить, — он повернулся вполоборота и на его губах заиграла легкая полуулыбка. — Подожди меня внизу. Несложно было догадаться, что под перекусом Клаус имеет ввиду отнюдь не нормальную еду. Но, как бы Кэролайн не хотела себе в этом признаваться, сейчас, после столь длительного времени, простая кровь с донорских пакетов не насыщала в полной мере. Она нуждалась в свежей, выпитой прямо с вены живого человека. От мыслей как острые клыки будут вгрызаться в живую плоть, а пульсирующая жидкость попадать на измененные вкусовые рецепторы, Кэролайн ужаснулась, почувствовав прилившую к глазам кровь. Она поспешила спуститься вниз и подождать возле ступенек. Прошло уже далеко не пять минут, и девушка могла списать свое задержавшееся ожидание на то, что Клаусу понадобилось немного больше времени, дабы доделать картину. Но получше прислушавшись к тому, что происходит наверху, до нее не донеслось ни мазков кисти по полотне, ни размешивания красок, ни еще каких-либо движений. Там было полностью тихо. Не то, чтобы Кэролайн не могла еще подождать, просто чем больше она осознавала, что скоро нормально «поест», тем быстрее хотелось оказаться среди оживленных улиц. Чувствуя зарождающуюся в пересохшем горле жажду, девушка переместилась в комнату Клауса, но там никого не оказалось. Она последовала дальше по коридору, наткнувшись на приоткрытую дверь, откуда виделся силуэт гибрида. Кэролайн оказалась в относительно небольшой комнате, полностью заполненной картинами различных размеров и стилей. Множество портретов совершенно незнакомых ей людей, ничуть не меньше пейзажей и картины на всевозможные тематики, составляли разнообразный художественный калейдоскоп, явно достойный внимания. — Это все твои картины, — на выдохе удивленно произнесла девушка. — По сравнению со всем этим, много лет назад ты показывал мне ничтожно мало своих работ. — Когда живешь тысячу лет, их становиться до безобразия много, это ведь еще не все. Кэролайн внимательно рассматривала некоторые изображенные сюжеты, пока ее особое внимание не привлекла одна картина. — Что там? — она указала на небольшую работу, наполовину прикрытую другим полотном. Проследив за ее взглядом, Клаус сразу понял, о чем именно идет речь, но без лишних слов вынул поближе ту самую картину с изображением надгробия Кэролайн. Собственное имя, выведенное небольшими буквами — именно оно заставило обратить свое улучшенное зрение на эту работу. Девушка сосредоточенным взглядом изучала каждую деталь, последним обратив внимание на желтые лепестки цветов. Она почти невесомо, словно боялась как-то навредить своими прикосновениями, провела вдоль нарисованного бутона подушечками пальцев. Небольшие неровности краски создавали приятные тактильные ощущения. Здесь была изображена ее собственная могила, где она покоилась полвека, но теперь осознание подобного не воспринималось столь остро. Клаус неподвижно наблюдал за всеми действиями Кэролайн, и когда она перевела взгляд с картины на него, он хотел что-то сказать, но девушка была быстрее: — Я хочу завтра поехать в Мистик-Фоллз, Клаус. Я хочу увидеть свою могилу вживую.***
Они стояли напротив небольшого гранитного камня с именем Кэролайн. Первое время девушка просто молчала, внимательно рассматривая собственную могилу, в которой была похоронена. Воспользовавшись выпавшей возможностью, Клаус осмотрел землю вокруг, но не считая их собственных следов она была совершенно нетронута и ничего не говорило о недавнем разрытии. От этого только прибавлялись вопросы, ведь становилось непонятно как Кэролайн вытащили из гроба. В еще большее неведение вводил тот факт, что за пятьдесят лет ее тело никак не могло сохраниться настолько хорошо, словно она умерла вчера. И пока гибрид мысленно искал ответы на эти вопросы, Кэролайн тоже осматривала лесную землю. Но ее цель была совершенно иной. В метре от собственной могилы вместо укрытой травой земли находилось еще одно надгробие, имя на котором гласило «Элизабет Форбс». Осознание того, что она не сумела застать мать в живых больно резануло по сердцу. — Я могла ее сейчас увидеть. Ей было бы больше восьмидесяти, но она хотя бы увидела, что я жива. Еще в год смерти Элизабет, Клаус узнал, что причиной скоропостижной кончины шерифа стал рак головного мозга. И он понимал, что обязан известить Кэролайн еще до их прибытия в Мистик-Фоллз — все же лучше узнать это заранее, чем сразу на месте. — Кэролайн, ты ведь понимаешь… — Да, я понимаю. Но не так все должно было произойти. Она была обязана счастливо дожить до старости, всегда рассчитывая на мою заботу. Ее дочь могла жить вечно, а в итоге матери пришлось хоронить свое не такое уж бессмертное дитя. Клаус не был уверен, являлось ли это прямым укором в его сторону, но так ничего и не ответил. Кэролайн всматривалась в шрифт надписи на надгробии, идентичный к выведенным буквам из картины. Все было в точности одинаково, словно она опять на нее смотрела. Только вместе одной могилы, их здесь стояло две, а свежих, как будто дышащих солнцем, тюльпанов подменяли завядшие и не выброшенные букеты, засушенные лепестки которых разметались вокруг благодаря порывам ветра. Они стояли здесь еще несколько минут в полной тишине, не проронив больше ни слова. Отчасти, по непонятной даже ему причине, у Клауса создавалось некое ощущение нереальности происходящего, отчего он даже перевел взгляд на слегка ссутуленную девушку, дабы убедиться, что это все взаправду. Первой задержавшуюся тишину нарушила Кэролайн, позволив собственному голосу смешаться с пронзительным звучанием ветра. — Пойдем, я не хочу здесь больше находиться, — быстрым движением она стерла дорожку слез со щеки и решительно сказала: — Давай вернемся в Новый Орлеан. Такое заявление несколько удивило Клауса. В большей мере он рассчитывал на то, что девушка навсегда скажет ему «Прощай» и останется в родном городе, а он, как и много лет назад, возвратится в Новый Орлеан один. — Разве ты не хочешь остаться здесь? Навестить знакомых? — Нет, не сейчас. Я даже не могу быть уверена, что большинство из них все еще живы. Пожалуй, на сегодня с меня хватит. Я не готова, пока что не готова. — Хорошо, как хочешь.***
Когда они снова оказались в Скотобойне, небо начало озаряться первыми лучами заходящего солнца, а сам город словно менял привычную спокойную личину на облик, пропитанный яркими огнями и желанием веселиться. На предложения поужинать где-то в пределах французского квартала, а потом зайти в бар Руссо, Кэролайн не выявила охоты покидать дом сегодняшним вечером. Клаус хотел возразить и переубедить ее, но решил дать девушке немного времени побыть наедине. Он удачно поужинал молодой парой, которая так благополучно решила завернуть прямо в его руки. Стерев им память и заставив идти дальше по своим делам, Клаус уловил возле обычного жилого дома подозрительный силуэт, смотрящий в упор на него. В мгновения ока оказавшись на том же месте, он обнаружил только выброшенную мимо мусорника обертку и слабо мигающий фонарь. Поблизости не было слышно никаких шагов, как если бы человек решил скрыться, и это только больше настораживало. Только сейчас Клаус осознал, что беспечно оставил Кэролайн одну в доме, где она могла подвергнуться опасности. Довольно быстро он вновь оказался в пустынном холле, прикинув в мыслях различные версии развития событий. И когда, позвав Кэролайн, она никак не откликнулась, все опасения только усугубились. На первом этаже было пусто, но начиная обыскивать второй, он застал девушку в своей комнате возле камина. Она спокойно и даже как-то умиротворенно наблюдала за потрескивающими поленьями, охваченными ярким пламенем, не обращая внимания на стоящего в дверном проеме Клауса. Стараясь не показывать негодование вперемешку с облегчением, он сел рядом, решив не спрашивать, почему она никак не отозвалась. После посещения той злополучной могилы, Клаус ощущал некую неловкость между ними, прекрасно понимая, что вызвано это только из-за собственной давно совершенной ошибки. — Почему ты позволил мне просто взять и умереть? — взгляд Кэролайн все еще был направлен на разгорающийся огонь, а голос оставался спокойным, будто она хотела получить ответ на вполне обычный вопрос. — При всем своем красноречии, я даже не знаю, что тебе ответить, — горькая усмешка тронула его губы. Он сосредоточил внимание на пламенных языках огня и на несколько мгновений Клаусу показалось, словно картинка перед глазами пошла рябью, как поверхность воды, побеспокоенная брошенным в нее камнем. Пришлось моргнуть пару раз, дабы это исчезло. — Ты видела это? — Кэролайн, которая тоже смотрела туда же, перевела на него непонимающий взгляд, явно давая понять, что абсолютно ничего не заметила. Подумав, что скорее всего ему просто привиделось, Клаус покачал головой, показывая неважность своего вопроса. Все-таки подобное могло быть вызвано близким расстоянием к огню и создававшимся от него же жаром. — Я просто вот чего не могу понять: ты хладнокровно укусил меня, только чтобы что-то доказать Тайлеру, но как только он сказал, что моя смерть будет на твоих руках, решил проявить гордыню и показать, кто здесь главный. А то, что в итоге мне пришлось умереть, ничего не значит, да? Я была мертва целых полвека, а вернулась в мир живых вообще не понятно по какой причине. Вся моя жизнь пошла верх дном, — среди вечерней тишины ее надломленный голос отчетливее впадал в слух, а влажные глаза лихорадочно блестели. — Так почему, за что, Клаус, ты собственноручно и без капли сожаления позволил мне умереть? Клаус ошеломленно застыл, ничего не отвечая. Он сокрушенно покачал головой, не представляя, как можно возразить. Ведь, по сути, каждое сказанное слово было правдой, и эта правда ранила больнее деревянного кола. Отчаянно захотелось выпить не то крови, не то алкоголя. Но так как в этой комнате находилось только второе, он подошел к небольшому столику, надеясь, что хотя бы бурбон поможет утихомирить эмоции внутри. — Может, тебе просто было наплевать? — стеклянный графин замер на полпути к стакану. Клаус отставил бурбон в сторону, обернувшись к девушке. Упрек в ее голосе заставил гибрида недоуменно вскинуть брови. — Наплевать? — он мягкой поступью сделал шаг в сторону Кэролайн, уперев руки в спинку кресла. — То есть я добивался тебя, доверял свои сокровенные мысли, не дал твоему дружку Тайлеру умереть лишь бы не ранить тебя, просто потому что мне было наплевать? Ты думаешь я хотел, чтобы ты умерла в тот вечер? Да я каждую чертовую секунду боролся сам с собой, только бы дать свою кровь. А потом месяцами презирал себя, что не сделал этого в первую же минуту, обрекая тебя на мучения. Ты нравилась мне, Кэролайн, и я искренне хотел хотя бы дать нам шанс. Он приблизился почти вплотную, пытаясь понять все чувства, заключенные в взгляде напротив, и прошептал: — Так неужели ты и вправду считаешь, что мне было наплевать? Девушка неуверенно облизнула губы, сглатывая застрявший в горле комок от столь близкого присутствия гибрида рядом, даже не зная, что и ответить. Клаус порывисто, даже с неким напором, ее поцеловал, но вопреки собственным ожиданиям, Кэролайн не оттолкнула его, а только ближе придвинулась, сомкнув ладони возле ворота кофты. Они оба вымещали в этом поцелуе накопившиеся эмоции, которые не были в состоянии передать словами. Негодование, возмущение, смятение и страсть — все это переплелось между собой, только распаляя атмосферу вокруг. Руки Кэролайн сместились на спину, легкими движениями пройдясь вдоль позвоночника и задирая край одежды. Клаус с трудом оторвался от поцелуя, чтобы снять с себя мешающий элемент и помочь девушке справиться с футболкой, без всякого сожаления слыша треск легкой ткани. Он отбросил ее куда-то в сторону, покрывая нежную кожу шеи мелкими поцелуями. Еще немного и край рукава оказался бы в опасной близости возле огня, но в данный момент это никого не волновало. Благодаря вампирской скорости они переместились на достаточно широкую кровать, сминая ровно расстеленное покрывало. Поцелуи становились беспорядочней, прикосновения интимней, а желание с каждой минутой охватывало все больше. Пальцы девушки уверенно потянулись к пряжке ремня, отдающей приятной прохладой, по сравнению с горячими ладонями. Клаус только ближе придвинулся, почти вдавливая Кэролайн в матрац, но не настроенная на такой расклад, она в мгновения ока оказалась сверху, наклоняясь к гибриду и снова вовлекая его в поцелуй. Длинные волосы девушки приятно щекотали кожу на шее и ключицах. Бурбон, определенно, мог подождать.