Сдавайся! Ты проиграл!

Через несколько лет…

      Мужчина в больничной маске на лице и шляпе, надвинутой на глаза странно смотрелся возле одного из самых известных агенств в Японии. А вот его спутница, казалось, была в нужном месте. Наверное потому, что это была известная в свое время модель, некоторое время назад отошедшая от дел, предпочтя карьере семейную жизнь.       В агентстве все прибывали в растерянности: стоит ли пригласить незваных гостей внутрь или позволить им торчать на улице. Джулия уже устала приветливо улыбаться фанатам и расписываться в блокнотах и тому подобных вещицах, от шума болела голова.       Пока все внимание было приковано к ней, никто и не заметил стоящую в стороне женщину, закутанную в теплый плащ. Вряд ли кто-то вообще подозревал, что она пришла вместе с этой странной парочкой.       Когда из агентства вышла пара охранников, толпа быстро расступилась. Все были удивлены, когда вышеупомянутая женщина проследовала за ними вместе с супружеской парой. Кстати, насчет супружеских пар…       Из подъехавшего к черному входу джипа вышел Куон Хизури, больше известный как Цуруга Рен. Следом за ним из машины выпрыгнула его жена, помогая маленькому сыну выбраться с заднего сидения автомобиля. Мальчику можно было от силы дать года четыре.       Джун (так его звали) рос ребенком послушным, чем полностью оправдывал свое имя. Надо сказать, что неубиваемой жизнерадостностью он пошел в мать, но вот внешне был больше похож на отца, хотя глаза ему достались от Кёко. Все предрекали ему большой успех среди женщин с такой-то внешностью.       Но до этого мальчишке надо было ещё подрасти, а пока он с удивлением и восторгом разглядывал агентство, в которое приехал в первый раз на своей памяти.       — Мама, мама, смотри какие костюмы красивые! — Провожая взглядом девушек в форме отдела «Люби меня» произнес мальчик.       Стоит уточнить, что со времен начала работы отдела окраска комбинезонов несколько изменилась, став менее яркой и получив несколько цветов: бледно-бирюзовый, светло-серый и нежно-розовый, обозначающие степень запущенности случая. Но теперь сотрудники в ней не так бросались в глаза.       — У меня когда-то была такая же, только ярко-ярко розовая. — Доверительным шепотом сообщила Кёко.       — Правда?! Тогда я тоже такую хочу!       — Не думаю, что ты когда-нибудь её наденешь. — С улыбкой произнес Рен, потрепав сына по голове.       — Ну вот. — Надулся было мальчишка, но расстраивался он недолго. — Мам, пап, а там не бабушка с дедушкой? — Ткнул он пальцем в сторону сидящих на диване супругов.       — И правда они! — Улыбнулась Кёко. — Ну что, побежали здороваться?       — Да! Наперегонки! Раз, два, три! — И мать с сыном, всерьез соревнуясь в скорости, стартовали с места.       Куон только покачал головой. Несмотря на то, что его обожаемая супруга стала матерью, серьезности в повседневной жизни это не прибавило. Но он любил её такой, какой она была. Любил и своего сына — вечного почемучку. В его семье царила гармония, и Рен по праву считал себя самым счастливым человеком на всем белом свете.       — Бабушка! — Изо всех сил кричал Джун.       — Ох, вы уже здесь. — Улыбнулась Джулия распахивая руки для объятий.       Мальчишка буквально врезался в родительницу своего отца, крепко обнимая её. Следом за ним примчалась на всех парах Кёко.       — Мама! — При этом слове женщина, сидевшая здесь же, вздрогнула и поплотнее запахнула плащ. — Отец! Вы уже сегодня приехали?! Почему не сказали? Мы бы встретили вас!       — Именно поэтому мы и не сказали вам. — Пробормотал Куу, стягивая маску. — Вы бы опять раскричались на весь вокзал и нас бы окружили фанаты.       — То есть я громкая? — Глаза девушки мгновенно заполнились слезами.       — Эм… Э-э-э… — Растеряно протянул Куу.       — Не волнуйся, она просто репетирует. — Усмехнулся Рен. — У неё роль такая.       — Ну и зачем ты раскрыл мои замыслы?! — Недовольно скрестила руки на груди Кёко.       — Это он потому что ты со мной наперегонки бегала, а тебе нельзя. Доктор же сказал, что что-то с сердцем! — Возмутился Джун, усевшись на колени к бабушке и жуя шоколадную конфету.       — Во-первых, с набитым ртом не разговаривают. — Включил воспитательный режим Куон. — А во-вторых, кто её подбил на это?       — Мама, прости! — Всхлипнув бросился мальчик к родительнице. — Я не хотел тебя расстраивать, мама!       — Джун… — Растеряно пробормотала Кёко.       Она собиралась было поднять сына на руки, но наткнувшись на строгий взгляд супруга стушевалась. Но она быстро нашла выход из ситуации. Присев, она достала из кармана фиолетовый камешек.       — Не плачь. Храбрые рыцари и прекрасные принцы не плачут. — Покачала головой девушка.       — А папа вчера плакал, когда мы из больницы выходили. — Нахмурился мальчик.       — Он просто переволновался. И вообще, если ты принц, то папа у нас король. А королям можно чуточку больше. — Подмигнула Кёко сыну. — Вот, возьми Корна, хорошо. И не плачь больше.       Мальчик радостно кивнул, а Кёко постаралась спрятать гримасу боли: сердце снова разболелось, пока она успокаивала сына. Надо сказать, что оно у неё периодически шалило после родов, но это было бы не страшно, если бы не её нынешняя беременность. Был риск, что сердце не выдержит вторых родов, но актриса была не намерена отказываться от второго ребенка.       Несмотря на то, что Куон был занят разговором с родителями, он все же заметил, что с женой творится что-то неладное. Чертыхнувшись, он стал искать в карманах витамины. Достав упаковку он оглянулся в поисках воды.       — Я же говорила, что этот чертов мальчишка с его сказками про эльфов тебя до добра не доведет! — Неожиданно воскликнула женщина, сидевшая неподалеку.       Кажется все вздрогнули, кроме, разве что, Куона, рванувшегося к жене. Он протянул ей лекарство, которое она выпила скорее машинально, чем осознанно, пребывая в шоковом состоянии.       — Мама? — Выдавила из себя девушка.