Сдавайся! Ты проиграл!

      До съемок интервью оставалось пятнадцать минут. Студия, телеведущая — все приводилось в порядок. Судорожно убирались последние пылинки, накладывался макияж, собирались в прическу волосы.       Рен нервно сжимал пальцами ручку белой фарфоровой кружки с чаем, следя за тем, как мимо его супруги то и дело пробегают люди, иногда неаккуратно задевая её то коробками, то киноаппаратурой. Девушка морщилась, потирая ушибленные места, но молчала.       — Кёко, любимая, не стой там, пожалуйста. Мне больно смотреть как тебя все пытаются сбить с ног.       — Но мне сказали ждать здесь. — Удивленно посмотрела на него девушка.       — О, Боже. Какая ты у меня ещё наивная. — С улыбкой покачал головой Рен. — Пойдем.       Усадив супругу на диван мужчина почувствовал себя немного спокойнее, пока не заметил, как Кёко втихаря поглаживает левую руку, будто пытаясь усмирить боль.       — Дорогая, что-то случилось?       — Нет, ничего. — Натянуто улыбнулась девушка, поворачиваясь так, чтобы её руку не было видно. — Просто ушиблась.       Актер перехватил кисть супруги и с ужасом заметил маленькое пятнышко крови на рукаве. Даже не поморщившись он разодрал ткань по самое плечо и увидел неглубокую, но длинную царапину.       — Так, потом разберусь с тем, кто это сделал, а пока надо обработать рану. — Рен больше говорил сам для себя, пытаясь усмирить свой гнев. — Чрезвычайная ситуация, нужна аптечка!

***

      Через пару минут девушка (с перебинтованной раной и замененной рубашкой) уже успокаивающе гладила супруга по плененной ею ладони. Надо сказать, что одного этого хватило Куону, чтобы перестать действовать на эмоциях. Но вот упрямство жены…       — Ты же знаешь кто это сделал, так почему не скажешь?       — Мне жалко эту девочку. Ты же на неё как зыркнешь взглядом короля демонов, так она в обморок упадет. Она не специально. — Наконец сдалась Кёко.       — То есть я такой страшный? — Чуть обиженно посмотрел на жену.       — Конечно. — Пряча лукавую улыбку ответила девушка.       — Вот значит как. — Кажется контроль перехватил Корн. — То есть ты меня не любишь?       — Ну вот кто тебе такую глупость сказал? — Не устояв перед обаянием образа друга детства, Кёко капитулировала. — Конечно люблю.       Мимолетная улыбка актера была какой-то по-детски светлой, но прошло буквально мгновение и вот перед невольными свидетелями этой сцены снова холодный Цуруга Рен. И только нежное поглаживание ладони жены выдавало недавний приступ проявления любви.       — Мы готовы, можно начинать. — Раздался голос со стороны визажистов, до этого обступавших телеведущую.       — Прямой эфир через три, — Куон притянул жену ближе к себе, обнимая её за талию, — две, — мужчина взял в левую руку чашку с недопитым чаем, — одну, — актер позволил себе улыбнуться, — мотор!

***

      — Здравствуйте, в эфире «Звездные новости»* и с вами Ая Томори. Сегодня у нас в гостях нашумевшая супружеская пара Цуруга Рен и Могами Кёко. Поприветствуем их бурными аплодисментами. — «Зрители», собранные специально для съемок, воодушевленно захлопали. — Итак, Рен-сан, можно мне называть вас так? — Мужчина кивнул.       — Конечно, хотя в последнее время я больше привык к обращению "семпай". — Кто-то в зале рассмеялся, поддерживая шутку. Ведущая натянуто улыбнулась.       — Так вот, не могли бы вы рассказать нам как так вышло? Насколько я знаю у вас разница в четыре года.       — Четыре года это не так уж и много. — Вмешалась в разговор Кёко. — Когда вы так об этом говорите сразу вспоминается одна история. В тот день я гостила у семпая, — тут девушка улыбнулась, а мужчина фыркнул, — надо отметить, что раньше он плохо питался, посвящая всего себя работе, поэтому я, по просьбе его менеджера, иногда готовила ему обед. В тот день по телевизору шла одна передача. Туда были приглашены супруги разница между которыми была, кажется, в тринадцать лет.       — Ну раз уж ты об этом заговорила, любимая, то я, пожалуй, продолжу. Когда я понял, что испытываю чувства к своей подопечной, Кёко было всего шестнадцать.       — То есть это произошло два года назад? — Уточнила телеведущая.       — Четыре. — Покачала головой Кёко. — Мне недавно исполнилось двадцать**.       — Так вот, когда мы вместе смотрели эту передачу, то меня ничуть не смутила разница в тринадцать лет. В конце концов, кто я такой, чтобы осуждать других, верно? Но наша разница в четыре года казалась мне огромной.       — Когда ваши отношения вышли на новый этап?       — Как раз незадолго до свадьбы произошел наш первый поцелуй.       — А потом второй, и третий, и четвертый. Надо сказать, что за это время я успела набраться опыта в этом деле. — Рассмеялась Кёко.       — Набраться опыта? То есть ваш супруг был первым человеком, который вас поцеловал?       — Он вообще был первым моим наставником, первым человеком, которого я когда-то полюбила, первым человеком, с которым я вступила в отношения. И, да, он был первым человеком, который меня поцеловал.       — Вот значит как. — Удивленно пробормотала телеведущая. — А вы, Рен-сан, что на это скажете?       — Могу с уверенностью сказать, что Кёко была единственной на протяжении всего того времени, которое прошло с нашего знакомства. Она тогда была ещё совсем маленькой.

***

      — Умеешь же ты смутить. — Пробормотала Кёко, устраивая голову на груди супруга.       Все же в квартире Рена, которую она уже считала своим домом, девушка чувствовала себя невероятно уютно.       — Ты о чем? — Не понял мужчина.       После долгого рабочего дня голова отказывалась работать. А теперь, когда он был сыт и лежал в тепле рядом с любимой, то его потянуло в сон.       — О твоем «единственная». — Фыркнула актриса. — Ты это то явно сказал, чтобы не говорить «первая».       — Я вообще-то имел в виду, что даже если ты и не первая, то единственная к кому я испытывал такие чувства. — Зевнув пробормотал Рен. — Сама же знаешь.       — Знаю. — Улыбнулась Кёко.