«Почему ты выбрала такую жизнь?»
Подобный вопрос, когда-то заданный почти два года назад Юнги, крутится в голове, как заезженная пластинка, на который она до сих пор не может дать ответ. Как когда-то она просто ушла от парня, так до сих пор продолжает уходить, но уже от самой себя. Наверно, единственный вопрос, который так и останется без ответа, но будет продолжать прожигать память, как след от клейма. Нара проклинает себя и свои мысли в очередной раз, вспомнив «его». Мин не появлялся в институте уже неделю, и именно там, где должно быть равнодушие с примесью похуизма, она непроизвольно осматривала прохожих, пытаясь уловить лицо того, кого не хочет видеть. Да, слишком странно. Слишком контрастные чувства до бешенства в сердце.
Уставшие глаза прикрываются, пропуская происходящее мимо, как привыкла это делать, но сейчас это совершено неосознанно. Очередной приступ зевоты заглушается в ладонь, и рука опускается на поверхность стола в столовой учебного заведения, к пластиковому стаканчику, чуть касаясь кончиками пальцев, ощущая горячую жидкость, и тяжело вздыхает.
— Ну и? — звучит вопрос, и руки с тонкими запястьями опускаются на тот же стол, только напротив неё, пока сама владелица не спешила присесть на стул.
— Что «ну и»? — Ли приподнимает глаза, встречаясь со взглядом подруги, чьё лукавство отражалось, кажется, на всей ней, ведь даже сейчас она переминается с ноги на ногу, пытаясь подавить явное любопытство.
— Ой, не прикидывайся бедной овечкой, всё ты понимаешь, — девушка с короткой стрижкой бросает сумку на соседний стул, а сама присаживается напротив Нары. — О чём это вы разговаривали с Чимином сегодня утром? И не отрицай, — прерывает она неуспевшую проронить и слова Ли, — я вас видела, он не мог отвести от тебя взгляда.
— Ничего особенного, — пожимает Нара плечами, приподнимая стаканчик к губам, и немного остывший зелёный чай струйкой льётся в рот, чтобы его сглотнули. Когда-то она слышала, что именно зелёный чай тонизирует намного лучше кофе, отличный вариант, учитывая, что у второго она не любила горьковатый привкус. А если взять во внимание подготовку к докладу, сейчас хоть немного, но нужно очистить голову от дремоты, вот только отвлекает слегка обиженный взгляд надоеды напротив.
Ли поперхнулась, замечая уже обиженно поджимающиеся губы Рины, и, откашлявшись, она ставит обратно чай, выдавливая улыбку из последних сил.
— Ждёшь подробностей? — получает кивок головой обиженной девушки, медленно возвращаясь в воспоминания утра.
Удерживая увесистую папку в руках, Нара проходила по парку при институте. Данный доклад, что хранился на листах, в этот раз оказался обширнее. Превзошла саму себя, хоть и путём бессонных ночей, но зато теперь уверена в себе как никогда и даже ноша не кажется такой тяжёлой, хоть и постоянно слетающая лямка сумки с плеча раздражала. И сейчас она норовила вновь соскользнуть, а попытавшись поймать её в последний момент, ноша в руках всё же соскользнула, рискуя выплюнуть содержимое на зелёную траву, перемешиваясь между собой.
Ли выдохнула, когда край папки был перехвачен мужской рукой, не позволяя краху свершиться, а она уже благодарила того, кого даже не видела и не знала… возможно. Целовать не будет, но искреннее «спасибо» заслужил однозначно.
— Успел, — произносит он, и девушка смотрит на Чимина с лучезарной улыбкой. — Тяжёлая, однако, — выхватывает у неё папку из рук, указывая на то, что планирует дальше донести её сам. — Привет, Золушка.
Нара осматривает парня, позволив и себе ответить ему улыбкой, совершенно не принуждая себя в этом. Нет, не поддалась на чары, хотя ему это не составляет труда, вон, девушки уже обгладывают её со стороны, ревностно прожигая взглядом, вот только ей плевать, пускай смотрят, кроме мысли о стаде овец, они в ней ничего не вызывают. Сколько уже стелились перед компашкой вечных заводил, во главе которой именно тот, кого организм не переваривал, заставляя вспениваться внутренний яд.
— Привет, — выдыхает и тут же спохватывается, когда Чимин кивает в сторону, приглашая пройтись, и уже ступает рядом с ним по дорожке. — Спасибо тебе, опять.
Чимин чуть хмыкает, расплываясь в ещё одной улыбке, при которой его глаза теряются за тоненькими щёлочками, но это кажется слишком мило для парня:
— Мне не сложно.
Молчание сопровождает их пару минут, но совершенно не напрягает, как бывает при неловкости. С Чимином, кажется, подобного нет — он уютный.
— Заклеила мозоль?
Немного сбивающий вопрос, и Ли поворачивает голову в его сторону, так, что пряди хвоста перемещаются со спины на плечо, а брови удивлённо приподнимаются.
— Да, всё в порядке, — находит ответ, понимая, о чём он говорит. Чимин, на удивление, обладал особой внимательностью, возможно, именно поэтому он мог понять Юнги, находя «успокоительное» в речи.
— Нара, — снова обращение, когда парк был пройден, и они уже поднимались по лестнице, ведущей к главным воротам института. Парень останавливается. Он не собирается заходить внутрь, а лишь желает, чтобы Нара обернулась к нему, и она делает это автоматически, слыша от него собственное имя, — дай мне свой номер, — мягкая, но утвердительная просьба, и даже Ли теряется, не сразу понимая суть.
Чимин продолжает следить за ней, выжидающе смотря в глаза.
Смаргивает, смачивая подзасохший зрачок, из-за редкого акта от данной просьбы. Он чего-то добивается, но мотивов пока уловить не может. Чимин слишком незнакомый для неё персонаж, которого ещё не успела раскусить, и всё же тянет руку в карман джинсов за телефоном. Не спросит, «зачем», не поинтересуется для подробностей, просто выполнит. Быстрый набор цифр, нажимая по экрану, и поворачивает его к парню с номером.
Чимин забивает его в свой смартфон, передаёт папку девушки в её руки и, улыбнувшись, подмигивает, молча развернувшись, оставляя так и стоять на лестнице, сопровождаясь её взглядом.
Действительно, ничего особенного, но вопросы вызывает. Наре хотелось бы поломать голову над ситуацией, но башка и так кругом. Отложит на потом рассуждения, как и улыбку Чимина.
Удовлетворённое любопытство Рины наконец освобождает от её общества. Махнув ей рукой, сославшись на то, что необходимо заскочить кое-куда перед парой, девушка, схватив сумку, буквально вылетела из столовой. Нара вздохнёт и сделает ещё один глоток чая, чтобы тоже удалиться. Опаздывать на пару не имела привычки, а на той, где сегодня предстоит выступать с тем самым докладом, тем более.
Стены коридора третьего этажа, ничем не отличающиеся от вчерашнего дня, и всё та же натянутая улыбка, здороваясь с знакомыми лицами, считающих её если не подругой, то хорошей знакомой, в то время как, кроме просьб о помощи, она больше ничего не слышала от них. Нахер ей это надо? Да и сама не знает — так устроено, так заведено.
Тяжёлая папка с докладом, которую утром Чимин так удачно перехватил, утяжеляла руки. Порыв ветерка привлекает внимание, проходя мимо большого открытого окна, и Нара останавливается от этого ощущения. Брошенный взгляд на территорию, на которую открывало вид это окно, можно вдохнуть свежего воздуха, но внимание привлекает совершенно не вид, а те, кто находились на территории. Рина улыбалась и слишком часто поправляла волосы — верный признак симпатии, особенно учитывая нахождение блондина рядом. Его угрюмый вид и, кажется, совершенная незаинтересованность в даме рядом, его всегда, в первую очередь, выдают глаза, но он всё равно отвечал ей и даже слегка улыбался. Нара смотрела сверху на Юнги, не слышит суть разговора, но прикусывает нижнюю губу.
«Отлично, пускай забирает этого придурка себе, может, хоть от меня отвяжется», — и всё же чувствует, как прикусанная губа начинает ныть от нажима. Бесят. Оба. Объявился спустя неделю и сразу за юбки хватается.
Она фыркает себе под нос и закатывает глаза, но всё же ещё раз бросает на него взгляд, только в этот раз подмечая уже другое. Его висок — он разбит, а ранка уже успела покрыться бугристой корочкой. Не исключено, что в результате ещё было получено лёгкое сотрясение. Почему? Почему он не пришёл к ней? Всегда приходил. И почему её тронула эта мысль? Возможно, некая привычка таких его внезапных появлений с довольной улыбкой на лице и прикрытыми глазами, когда всё обрабатывала, за что могла уже вполне получить диплом медсестры. Но только не в этот раз. Кольнуло где-то глубоко.
Бесит. Опять. Снова.
Резко разворочается на каблуках, скрывается за дверьми кабинета, погружаясь в мир заучек. Повысит в очередной раз самооценку от похвалы профессора. Это её личное некое подобие допинга уверенности. И будет улыбаться. Будет…
Выстроенные графики за спиной и исписанная мелом доска рукой Нары. Её пряди затрагивал ветерок улицы из открытого окна, из-за духоты в аудитории, и проникал под разлетающуюся нежно-розовую блузку. Она уже знала, чувствовала своё «отлично» в зачётке, не впервой освобождена от экзаменов, доказывая уровень. Последняя цифра и точка, сдала, доклад защищён, осталась контрольная фраза, которая всегда звучит с улыбкой, но не успевает её произнести, когда двери кабинета открылись и в неё спокойно заходит Мин, не обращая совершенно никакого внимания на недовольный взгляд профессора и докладчицы. Он плюхается на верхние ряды, разваливаясь в удобной позе. Не хватало только закинутых ног на стол, чтобы усилить пафосность его действий.
Ли чуть скрипит зубами и выдыхает:
— На этом всё. Есть ли у кого-то вопросы?
Она знает, что их нет, никто не осмелится спросить, да и зачем, а даже если и зададут, то слишком глупые, на которые сразу даст развёрнутый ответ, чтобы впредь не было подобного желания. Можно спокойно собирать листки, выложенные перед собой на трибуне.
— У меня есть вопрос.
Листок в руках Ли непроизвольно сминается, оставляя сгибы, которые теперь навряд ли расправятся в прежнее состояние. Можно не поднимать глаз, она знает этот голос слишком хорошо… к сожалению.
Глаза Мина сверкают, а взгляд прямой. Один уголок губ искривляется в подобии улыбки, но это не она, это знак — игра снова началась.
— И какой же? — бровь Ли вздёргивается, пока губы поджимаются, но она продолжает выдерживать умиротворённый вид… пока.
— Судя по твоим графикам, всё прекрасно и прибыль за счёт рекламы у компании прилично возрастает, — он упирается локтями в стол, чуть поддаваясь вперёд и слегка склоняя голову, — но где график в тех случаях, когда есть погрешности?
Шах, Нара.
— Какого рода погрешности ты имеешь в виду?
— Ты выстроила идеальность, но в жизни такого не бывает. Компании как получают прибыль, так и терпят крах, — Юнги складывает руки, соединяя кончики пальцев друг с другом, образовывая домик. Он видит её злость и то, как кусает щёку изнутри.
Притихшие студенты создают ощущение их единственных присутствующих в аудитории. Никто не стремится перебивать, а пускают лишь любопытные взгляды поочерёдно с Ли на Мина. Кажется, они впервые видят, как эти двое разговаривают или вообще видят существование друг друга. Они игнорировали абсолютно всё, отрицали и видели только пустоту, если стояли слишком близко. Такое в новинку, поэтому, кажется, даже дышать забывали.
— Но, чтобы не потерпеть крах, они и создают выгодные сделки и делают слияния компаний. Ты бы это понял, стоило бы тебе присутствовать с самого начала моего доклада, — упор на последние фразы.
Мимо, Юнги.
— Да, но где гарантия выгодных сделок? Представим, что пришёл представитель другой компании и предлагает выгодное слияние, но на самом деле он несёт совершенно иной смысл — он конкурент. Как понять его умысел, который в итоге приведёт к разорению? Как распознать двуличие? — он смотрит прямо на неё, прекрасно осознавая смысл последней фразы для неё, к этому и вёл.
Сердце Ли издало неуверенный стук, приведя к кому в горле, который так с трудом сглотнула. Кажется, пальцы дрожат. Сволочь, давит медленно и болезненно.
— Мы не на психологии, Мин Юнги, — пытается держаться, но голос дрогнул. Хоть и заметит только он, но это ничего не меняет.
— Мы должны учиться мыслить обширнее, обхватывая все аспекты. Психология такая же неотъемлемая часть в данной теме, как и в жизни в целом. Итак, как же всё-таки распознать ложь?
Шах и мат, Ли Нара.
Грудная клетка Ли сжалась до комочка. Дышать трудно, а отвечать ещё труднее, когда язык словно завязался в узел. Уверенность? Сейчас она не знает данного понятия.
Звучит звонок с пары, и, наконец, атмосфера немного разряжается, когда преподаватель подал голос, так же ощутив неловкость, что напряжённо витала в воздухе:
— Прекрасный доклад, Нара, — прозвучал голос мужчины в возрасте, сидевшего за своим столом, с лёгкой сединой на голове и уже значительно пробивающейся лысиной, — а также мне очень симпатизирует ваша точка зрения, Юнги. Вы заставили увидеть меня в вас потенциал, жаль, что вы им не пользуетесь.
— Спасибо, профессор, я постараюсь это исправить, — Юнги кивнул с серьёзностью в глазах и первым покинул аудиторию, не дожидаясь разрешения.
Ли прожгла дорожку его передвижения и сожгла дверь за ним. Низко, слишком низко себя ощущала. Столкнули в высоты с громким шлепком о реальность. Простит? Никогда!
***
Знакомое чувство разливалось по венам и тормозилось под рёбрами, сжимая до хруста грудную клетку. Напряжённая венка пульсировала на виске, усиливая саднящее жжение ещё незажившей ранки. Сердце набирало обороты ударов. Юнги смотрел пустым взглядом перед собой, медленно обвязывая эластичный бинт на костяшках и запястье руки. Всё звучит через призму и не сразу доводит смысл. Он слышал через вакуум звуки улюлюкающей толпы, смешавшиеся с басами музыки, подбадривая сильнее возбуждённых людей, находящихся через стенку от него.
Этой толпе плевать на то, что сейчас будет происходить, главное, как им это покажут. Они платят деньги, а взамен требуют только зрелища. Бесчувственные твари, находившиеся под предвкушением эйфории и адреналина. Им плевать на исход того, кто проиграет, лишь бы им это не принесло убыток. Он презирает каждого, у кого горят глаза сильнее, когда кто-нибудь валится без сознания, ведь для них это шоу, а причинённая боль этому человеку, как доза кайфа, набивающая кошелёк. И им мало, они будут кричать ещё!
И он оказывается не лучше, ведь именно он предоставляет им данное зрелище, да ещё и эффектное, чтобы у этих тварей появилось желание делать на него выше ставки. Он такой же ублюдок, как и они, просто находится по другую сторону и желает получить деньги. Долбаные купюры, которые заставляют гнить людей, пока они даже не замечают этого, медленно поддаваясь на хрустящие клочки никчёмности.
Почему-то именно в такие моменты он хочет ненавидеть всех, но в итоге ненавидит себя.
Стук в дверь, и взгляд немного проясняется, когда видит лицо лучшего друга в проёме раздевалки.
— Ты готов? — интересуется Чимин.
Мин кивает, ответить не способен, в горле пересохло, или, возможно, просто боится растерять силы на такой незначительный жест, ведь они ему сейчас пригодятся.
Бесценность души — главный грех нынешнего общества.
***
Комната, окутанная в цвет ночи, и с мирным спокойствием, сопровождаемая только атмосферой сна. Тихое посапывание девушки, зарывшейся в подушки на своей кровати, усиливало этот эффект. Сегодня та ночь, которую она заслужила — наконец выспится в законный выходной. Бессонные ночи дают о себе знать, когда ноги подкашиваются от усталости, а в мыслях только родные подушки и мягкость одеяла. И даже любимый запах сигарет отходит на второй план. Но что-то идёт не так, и планы жестоко рушит упрямо вибрирующий смартфон. Ли вздрагивает, не сразу понимая происходящее, пока опухшие глаза не открываются, замечая светящийся источник на тумбочке.
— Что за нахер? — хрипит она ещё не очнувшимися голосовыми связками, беря в руки аппарат, который, если честно, хочется просто расколошматить о стену за нарушение спокойствия.
Трёт глаз свободной рукой и жмурится, пытаясь вглядеться в яркий экран, чей свет больно бьёт по глазам. Два двадцать три на часах, а неизвестный номер высвечивался, заставляя насторожиться и неуверенно провести по экрану, принимая вызов.
— Да, — произносит Ли, поднеся трубку к уху и одновременно убирая мешающие спутанные волоски с лица.
— Нара, — громкий выкрик собственного имени с примесью криков и музыки заставляет отстранить динамик подальше, боясь, что барабанная перепонка, на данный момент, не выдержит такого напряжения. — Ты нужна Юнги, приезжай срочно, — нет, она совершенно ничего не понимает, ведь непроснувшийся мозг отказывался работать и расставить всё на места. Она хмурит брови и собирает складочки на лбу, пока голос Чимина проверял её слышимость. — Нара, слышишь?
— Подожди, Чимин, я совершенно ничего не понимаю.
— Потом, сейчас ты нужна здесь.
— Почему я?
— Поверь, только ты сейчас можешь помочь с Юнги. Я вышлю адрес сообщением.
Звонок обрывается, оставляя за собой противные монотонные гудки и растерянную девушку, которая теперь смотрит на экран, быстро хлопая ресницами.
— Что за бред? — бормочет под нос. — Какого хрена я должна помогать Юнги? Мне насрать, н-а-с-р-а-т-ь, — как убеждение самой себе.
Телефон снова вибрирует в руке, оповещая о входящем сообщении, и она фыркает. Да что за нахер происходит? И всё же открывает его, пробегая взглядом по набору букв, сочетающихся в адресе в тридцати минутах от её дома на машине.
— Плевать я хотела.
Бросает телефон на место и падает обратно на подушки, подминая одну из них в руках, подтягивая ноги ближе, сворачиваясь калачиком. Нара закрывает глаза, это её ночь, её сон, но щемящее беспокойство имело другие планы, терзая изнутри, не позволяя погрузиться даже в дремоту, словно каждый раз встряхивая. А убеждение, что «пускай они все катятся куда подальше», звучит неловко. Да ещё проклятые мысли, блуждающе забредшие в голову, теперь устраивают там пытки над разумом. Блядь, Юнги, когда ты оставишь её в покое?
Глаза широко раскрываются, а ни в чём не повинная подушка всё же летит в стену, когда она подскакивает на кровати и наспех накидывает вещи, попавшиеся под руку, не забыв прихватить пачку сигарет с зажигалкой. Тихо спускается по лестнице, чтобы не разбудить родителей, и выскакивает на улицу, поёжившись от прохлады.
***
Машина такси останавливается возле сомнительного заведения, к которому Нара и за километр бы не приблизилась при дневном свете, а ночью и подавно. Ошивающиеся пьяные люди рядом только усиливали это чувство. Она отдаёт деньги водителю и хлопает за собой дверцей, покинув салон. Грязно и пахнет дурнотой с потом и адреналином. Жмурит нос от этого запаха, осматривая территорию. Кажется, теперь не понимает, как её сюда занесло. Может, это злая шутка, и её просто разыграли? Да что это за бред такой? Она прибьёт Пака, наплевав на своё второе лицо, если он встретится на её пути.
Отвратительный звук — кого-то вырвало в кусты — и она брезгливо шарахается в сторону, ближе к входу неизвестного бара. Неоновая вывеска с названием искрилась подпорченной проводкой, на ней погасли две буквы, и ещё немного, как отключится третья.
Ли задаёт себе ещё один вопрос: «какого чёрта она здесь делает?», как дверь заведения с грохотом открывается, и знакомые лица с силой выводят Юнги. Не просто выводят, а пытаются хотя бы удержать парня, чтобы он не ворвался обратно. Тэхён и Намджун удерживали за руки, оттаскивая дальше, пока тот пускал одни маты, от которых хотелось закрыть уши руками. Нара вздрогнула от такого вида, она знает злого Мина и какой он неуправляемый в этот момент, но сейчас он был не просто зол, он был в ярости, и этот вид пугал. Действительно пугал.
Чимин выбежал следом, упираясь руками в грудь Мина, пытаясь привести того в чувства, выкрикивая, чтобы тот успокоился, пока Джин улаживает ситуацию, но Юнги не слышит никого, его взгляд затянут пеленой, а силы трёх парней не хватало на то, чтобы удержать «халка».
Ли нервно выдохнула, сжимая кулаки дрожащих рук, теперь понимая, о чём просил её Чимин. Но почему он так уверен, что силы девушки хватит на то, чтобы удержать его, когда трое здоровых парней не справляются с задачей? Мин, ты как забираешь уверенность, так и придаёшь. Подбегая ближе, она выкрикивает «удерживающей силе»:
— Отойдите!
Парни смотрят на неё с большим удивлением, не спеша убирать руки, пока у Нары уже не начало сводить челюсть:
— Бля-я-я, я сказала, отошли! — твёрдость намерений с примесью уверенности в действиях, перехватывая лицо Мина, чтобы он наконец увидел её, а не вырывался, пуская искры ярости из глаз и плескался огнём речей.
Ну и как тут быть милой?
— Мин, твою мать, посмотри на меня! — требует она и наконец добивается его взгляда. Руки теперь упираются в его грудную клетку, сменив ошарашенного Чимина, отошедшего вместе с Кимами в сторону, позволяя хрупкой девушке приручить дикого зверя.
Взгляд Мина приобрел более человеческий отблеск, и чуть сбавил напор желания разнести это заведение к чертям, но лишь немного.
— Ли, уйди с дороги! — рычит он, больно вцепляясь руками, оставляя следы на запястьях, чтобы убрать её ладони и отшвырнуть в сторону.
Не ожидал её увидеть, но задаваться вопросами не в том состоянии. Ярость, что бушевала в нём, бросала в лихорадку, заставляя тело содрогаться. Возможно, состояние аффекта так сказывается, но сейчас ему плевать на все возможные варианты исхода его поступка, пускай хоть сдохнет, но он впервые готов на убийство, и лишь глаза девушки напротив пока его удерживали, но он готов отмахнуться и от них. Справедливость душит, правды нет, но он хочет её блюсти, хотя это и кажется абсурдным.
Пытается оттолкнуть Нару, но она стойко стоит на месте. Откуда в такой девушке столько силы? Либо это он ослабел, чувствуя её ладони на своём теле.
Ли и сама не заметила, как начала злиться и даже готова притопнуть ногой. Поджимает губы и недовольно фыркает:
— Идиота кусок, успокоился, я сказала! — кричит на него.
— Нара, предупреждаю тебя, — прожигает тяжёлым взглядом.
— Достал!
Может, она тоже тронулась, но сейчас совершенно не контролировала свои действия, и они даже кажутся верными. Возможно, будет жалеть, но пока другого выхода не видит, а удерживать силой слишком глупо — он смахнёт как пылинку. Она его знает, и именно это понимание движет. Только в этот раз… один раз… первый и последний. Обхватывает шею парня, одну руку фиксируя на затылке, приподнимаясь на цыпочках своих кедов и тянется к Мину, соприкасая губы в поцелуе, почувствовав, как он замер, и лишь только дрожь осталась, но теперь не ясно, к чему она относится, к ярости или ощущениям её губ. Ли даже позволит усилить напор, ощутив солоновато-железный привкус крови от его разбитой губы. Она не думает, просто действует, прикрывая глаза.
Юнги словно столкнули с обрыва в объятья холодной волны успокоительного, моментально приводя в чувства, но теперь он, кажется, забыл, что находится в реальности, растерян, как мальчишка, боясь пошевелиться и упустить момент, словно, когда к тебе на нос садится бабочка, а ты затаиваешь дыхание, лишь бы она не улетела.
Нара открывает глаза и отстраняется от блондина, спускаясь с носочков, твёрдо вставая на ступню. Наконец, видит живого человека перед собой, а не демона разрушения.
— Успокоился, псих? — интересуется уже спокойным тоном, но злобно сверкая глазами. Она проклинает его за то, что вынудил на подобное.
Кажется, что звуки вокруг тоже утихли, но парни, что наблюдали за всем в трёх шагах от них, точно боялись произнести и слова. Ярость друга, что они впервые не могли сдержать, и прежде милая девушка, что всегда улыбалась, сейчас была совершенно незнакомой, словно другой человек, а вся эта ситуация в целом как сцена из сериала. И только Наре уже плевать на всё, что её увидели настоящей и, как воспримут при этом, тоже плевать, может шокировать и дальше. Она не сводит глаз с ошарашенного Мина, теперь неспособного произнести и слова, словно забыл о существовании букв и их произношении.
— Я не знаю, во что ты вляпался на этот раз, Мин, но не вздумай меня в это впутать, — выплёвывает на одном дыхании и, разворачиваясь, покидает его, по пути доставая пачку сигарет и чиркает зажигалкой, поджигая одну из них, вдыхая никотин уже своего спокойствия, ведь сердце почему-то готово сломать рёбра от частоты ударов.
