Обещание

В храме всегда было тускло. Даже не темно, а просто тускло. Сюда не проникал естественный свет. Не было ясно, ночь ли снаружи, встаёт ли солнце, всходит ли луна. Ни крики ночных животных, ни ветер рассвета – ничего не говорило о ходе времени в мире. Храм жил в своём особенном пространстве, где счёт минутам и часам вёлся иначе. Иногда Омния думала, что проходил всего лишь час, но потом это оказывалось целым днём. Тусклый камень усиливал впечатление того, что всё застыло в вечной жизни после смерти, и отсюда нет выхода. Только врата, ведущие в неизвестность. Омния теперь реже ориентировалась на свои чувства в попытках определить, который час. Она больше доверяла смартфону, который дал ей Игнис. Несмотря на влажность вокруг, он по-прежнему отлично работал, исполняя свои главные функции. Время, звонки и сообщения. Раньше Омния воспринимала этот предмет как игрушку, игнорируя то, что можно делать фото и слушать радио. Теперь она немного скучала по тем временам, когда не пользовалась этими опциями. В памяти телефона Игниса хранилось лишь несколько фото Ноктиса, которые жрица сделала перед тем, как проститься с мужем на долгое время. С радио всё обстояло плачевно, смартфон в этой каменной могиле не принимал никаких сигналов, и снаружи ему тоже что-то мешало. Радиовышка Харсиса оставалась основным источником новостей. Вторым был Ноктис. Но это всё быстро оставило внимание жрицы. Время, звонки и сообщения. Всё, что нужно, имелось под рукой. Сейчас Омния должна была спать глубоким крепким сном. Когда она ушла от гнезда Гаро, небо стало совсем тёмным. Хотя, утром оно тоже было тёмным. Рядом концентрировалась демоническая сила. Омнии стоило бы сидеть тихо в храме и не высовываться. Но она всё равно поднималась наверх, чтобы понять, что с драконом всё в порядке. Странно, но женщина относилась к мёртвому дракону так, словно он всё ещё мог умереть. Почувствовав себя ужасной усталой, чему способствовало то, что ребёнок внутри Омнии рос и забирал много сил, она провалилась в сон, едва достигнув своей кровати. Огромное ложе на каменных низких столбах окутала привычная тьма, и все сны сгинули в ней, потому что Милэтэйли не желала показывать своей дочери сны. Но в эту ночь всё пошло против воли богов. Практически вскочив с постели от первых давно забытых сознанием странных иллюзий, Омния ошарашенно оглядывалась, видя вокруг себя лишь видения, а не стены родного храма. По полу стелился белоснежный водный пар, как после сильного дождя в жару, среди которого синим горели цветы Тенебры. Цветы были настолько яркими, что слепили глаза, но взор быстро привыкал к такому интенсивному цвету и его обилию вокруг. Водный пар наполнял воздух прохладной свежестью, изгоняя застоялый запах подземелий храма. Ещё немного, и Омния готова была поклясться, что её нос уловил горьковатый аромат ярких цветов Тенебры. Женщина практически сразу потеряла из виду очертания своей огромной постели, сама же она словно стала частью какой-то тени, которая не могла войти в свет, распространяющийся из водного пара кругом. Омния чувствовала себя той точкой, после которой начиналась абсолютная непроглядная тьма, ведущая то ли к вратам, спрятанным в подземельях храма Милэтэйли, то ли к абсолютному первобытному Хаосу, лежащемум на весах напротив Порядка. И сейчас Омния являла собой тьму, а та, что виднелась где-то впереди, готовясь сделать свой шаг в небытие, сходила с чаши света. - Лунафрейя, - признала Омния девушку, которая стояла к ней спиной. И тьма, окружавшая жрицу, уже тянула к оракулу свои плети, чтобы забрать источник света, добра и мира в себя. – Нет! Нет! Остановись! – с ужасом завертела Омния по сторонам, пытаясь понять, откуда тянется вся эта чернота, и была ли она сама её началом. Но в этот раз линии смерти расходились от чего-то большего и куда более великого, чем Омния. Осознав это и свою беспомощность, жрица закричала. Она замахала руками в бесплотных попытках отогнать мрак, спешивший к телу Лунафрейи. Но тот был быстрее. Это было неизбежностью. Тьма приходила в этот мир. - Нет! Оракул! Нет! Ты не можешь! Луна… Луна! Беги! – Омния кричала, но мрак сжирал её слова, облепляя собой её тело. Но жрица не сдавалась. Она упрямо пошла вперёд, чувствуя, что едва может переставлять ноги. Омния пыталась догнать тьму, хотя сама была в ней. Сама была ею. Поэтому все эти действия были обречены на провал. Она никого не могла спасти. Ни одного живого существа. А после смерти мало кто жаждал спасения. И тогда Омния обратилась не к своей силе, а к своей матери: - Мама! Нет! Не забирай её! Нет! Мама! Прошу! – сердце женщины охватывало отчаянье. Она ничего не могла поделать, понимая, что наступает конец. Оракул покидал этот мир. Пусть Омния отказывалась в это верить. – Ей нельзя умирать! Слышишь? Мама? Однако её желания ничего не значили. И Милэтэйли не ответила на вопросы. Тьма рвалась вперёд, опережая даже мысли о спасении. Образ Луны ещё мерцал вдали, но затем становился всё тусклее и тусклее. - Нет, - устало вымолвила Омния, протягивая руку вперёд. Лунафрейя так и не обернулась, смотря куда-то вперёд. Цветы Тенебры увядали, на пальцах жрицы оседали капли белого водяного пара. А затем их коснулся чей-то светлый дух. *** Проснувшись от ужаса, Омния закричала и в ту же секунду залилась слезами, не зная, почему плачет. Она рыдала, чувствуя, как враждебно на это реагирует её ребёнок внутри неё. Пыталась успокоиться, пыталась понять, что находится в безопасности. Но это всё не помогало. Только странное чувство тянуло покинуть это место как можно скорее. Омния размазала слёзы по лицу, наскоро выбираясь из плена тяжёлых одеял. Покинув нижние этажи храма, женщина поспешила в лодку, которая мирно ждала её на своём привычном месте. Это могло бы стать знаком или символом спокойствия, потому что вся обстановка храма говорила о том, что ничего не изменилось. Но только Омния в это не верила. И когда она вышла на поверхность, всё вокруг это лишь доказывало. Даже Гаро выглядел угрюмым и подавленным. Без лишних слов он понёс свою любимую хозяйку к людям. Или к тому, что от них осталось. *** Несколько дней подряд рядом с Харсисом проходили отряды демонов. Лишь глубокой ночью затихли последние тяжёлые шаги. В воздухе до сих пор был разлит смрад, а небо горело алым. Но это был цвет не огня, а крови. Впрочем, и земля кое-где была алой. Жителей Харсиса, которые не успели укрыться в пещерах гор, просто убили. Их тела растерзали и практически размазали по дороге. Множество домов стало очередными обломками. Что-то из этого мусора позже собрали выжившие. Что-то взяла с собой и Омния. Это было зеркало, которое напугало жрицу. Кусок отражающего стекла каким-то чудом не разбился, оставшись стоять прямо. В нём отражался кусок уничтоженного неба и гора мусора, которой являлся Харсис. Проходя мимо зеркала, Омния вздрогнула и едва не призвала свой посох для самозащиты. В отражении она увидела нечто странное, приняв его за демона. Но потом женщина поняла, что это всего лишь её отражение. Персиковая гладкая кожа Омнии стала бледной, как мел, а волосы налились насыщенным чёрным цветом, как у матери. Глаза горели ядовитым зелёным пламенем, которое исчезало, стоило прикрыть веки. Так не оставалось сомнений, что источником этого света являлась Омния, а не зеркало. Черты лица жрицы стали острее, а выражение лица усталым. Омния была по-прежнему прекрасной, но столько же она была ужасна в этой красоте. И на этот раз ей не удалось так же быстро, как и раньше, замаскировать свой истинный облик магией. Зелёное пламя рвалось наружу из глаз, а чёрный цвет больше не уходил из волос. «Больше люди не должны меня видеть», - подумала женщина, оглядываясь. Неожиданно завибрировал смартфон, что напугало Омнию ещё больше. Чуть не выронив телефон, она всё же ответила: - Нокт? - Ты в порядке? – помехи сжирали его голос, поэтому все интонации усталости и боли были потеряны. - Да, со мной всё хорошо, - слова трудно дались Омнии, но они пока что не являлись ложью, поэтому она сказала их. - Слава богам, ты в норме, - ему было трудно говорить. – Ты в порядке, это успокаивает меня… Омни, знаешь… на Альтиссию напали. И Луна… она погибла. Повисло молчание, сквозь которое жрица чувствовала, как слёзы бегут по её щекам снова. Холодные и жалящие. - Нет. Нет-нет-нет, этого не может.., - всхлипнула Омния, чувствуя, что может начать рыдать в любой момент. Тяжёлый сон этой кровавой ночи всплывал в сознании по кускам. Синие цветы Тенебры словно становились реальностью. – Я… не хочу в это верить… Нокт… Не хочу, - Омния почувствовала внезапную слабость и опустилась на колени. - Я никого не смог защитить, - помехи безжалостно делали слова Ноктиса бесчувственными, но женщина знала, насколько глубоко они пропитаны горем. И в этот момент ей пришлось быть сильной. Снова. - Прости, Нокт. Но я должна сказать тебе это, - Омния боролась со слезами и своим дрожащим голосом. - Хотя, я не знаю, насколько это возможно, - она сжала ладонь в кулак и направила в него свою боль. - Ты должен идти дальше… Она слишком много сделала для этого. Она… стала тьмой ради… - Ты говоришь… с таким смирением, - Ноктис тоже не слышал интонаций в своём смартфоне. Он лишь мог догадываться о том, что испытывала его жена сейчас. Да только догадываться мужчина не умел вообще. - Ты всегда была такой… Омния. Впервые его слова кольнули сердце Омнии. Будто ей нужно было понимание сейчас больше, чем кому-либо ещё. Но женщина быстро отогнала эту боль от себя. Кому нужно было понимание, поддержка и вера, так это Ноктису. Ноша на его плечах стала ещё больше. - Мне жаль, просто мир важнее. Даже если нам больно и тяжело, - она сглотнула, прижимая телефон к уху сильнее. – Мир важнее. - Это так… - мрачно согласился Ноктис. – Луна сказала, что боги оберегают наши сердца. Но как мне верить в них дальше, если они ничего не сделали, чтобы спасти своего оракула? Или они верили, что это сделаю я? - Нет, - уверенно ответила Омния, силой воли останавливая свои слёзы. – Боги берегут наши сердца… Но иногда они спят и видят сны, в которых мы погибаем… И когда они… просыпаются, понимают, что это был не сон, что многие на самом деле покинули этот мир, - жрица невольно вспомнила о своих братьях и сестрах, и ей стало ещё горше. Свободной рукой она упёрлась в тёплый асфальт, наклонившись вперёд. Боль воспоминаний снова добралась до Омнии. – Нокт, мы не всегда можем полагаться на богов. Особенно теперь, когда надо взять всё в свои руки и довести до конца. Чтобы мир, в котором будет рождён наш ребёнок, всё ещё существовал. Мне жаль, что эта ответственность легла на тебя. Но я знаю, что ты силён. Что ты можешь многое. И я верю в тебя. Я верю, что сила, которую ты собрал, которую она вложила в твои руки, спасёт нас всех. И только ты сможешь это сделать. Сердце Ноктиса сжалось. Он не понимал до конца того, как тяжело его жене говорить всё это. Как тяжело ей сейчас быть дочерью Милэтэйли, заботящейся о сохранности этого мира, отбрасывающей в сторону свои мечты, свою любовь и своё желание быть рядом с мужем. Ради этих слов, которые могли вовсе и не стать словами поддержки и ободрения. Но она делала это, жертвуя чем-то даже не ради себя самой. И не ради него. - Спасибо, - внезапно поблагодарил Ноктис, чувствуя невероятную тяжесть в груди. – Я надеюсь, что смогу распорядиться этой силой верно. - Ты сможешь, Нокт. Боги никогда не отдают свою силу тем, кто недостоин этого, - Омния устало закрыла глаза, будто у неё болела голова. Собственные слова, сказанные другому, напоминали ей о том, сама она достойна лишь распоряжаться смертью. И была отчасти рада, что это не надо делать кому-то ещё. – На полях и лугах будут расти цветы Тенебры, и ты будешь ходить по ним, смотря вдаль. И вдали будет свет, - её губы дрожали. Ведь она повторяла слова Луны, услышанные в недавнем странном сне. Эти слова коснулись Омнию в тот момент, когда Лунафрейя пыталась дотронуться и её руки тоже. - Этот свет бережёт тебя, Нокт, когда тьма сгущается вокруг тебя. И тьма сбережёт тебя, если свет решит поглотить тебя. Одну из сторон ты выберешь позже. А сейчас просто надо идти дальше. Мне же необходимо ждать. - Эй! Здесь женщина! – крикнул кто-то вдали. - Нокт! Мне надо идти! – встрепенулась Омния. - Омни? Что случилось? Омни? – ему показалось, что она молчит, потому что прервалась связь. - Я напишу позже. Здесь люди, - быстро проговорила она, отключаясь и пряча телефон в складках одежды. Такое чудо техники могло стать причиной крупной ссоры в Харсисе. Ноктис так и не понял, что это могло значить. Было ли это хорошо или всё же плохо, что люди встретили Омнию. Она и сама не знала этого. Приложив усилия, женщина попыталась унять свою силу, которая так резко меняла её облик от испуга. Цвет лица стал более тёплым, а глаза в раз потухли. - Вам помочь? – спросил кто-то рядом. – О, вы беременны. Эй! Помогите нам. Вы сможете встать? - Я в порядке. Просто голова закружилась, - отмахнулась жрица. - Я не видел вас в городе раньше, - проговорил косматый мужчина, нашедший Омнию. Он подал ей руку, помогая подняться. - Спасибо. Я бегу от войны, - коротко ответила она. - Тогда это не лучшее место, - сказала женщина, подошедшая ближе. – Это дорога, как тропа для войны. Видите эти обломки? Это всё сделала армия. И мы знаем, что они пройдут тут снова. И не раз. И если мы не уберётся отсюда куда-подальше, то с нами будет то же, что и с этими беднягами, - она намекала на кровавое месиво, тянущееся вдоль дороги. - То место, откуда я, куда страшнее. Мне надо идти дальше. Спасибо, что попытались позаботиться обо мне, - Омния слегка поклонилась, едва ли помня, как это делают люди чином меньшим, чем её. - Но куда вы пойдёте? – спросила женщина, выдавая причины того, почему она всё ещё остаётся в этом городе-свалке. Для неё весь мир давно стал Харсисом. - А разве здесь можно оставаться? – ответила вопросом на вопрос Омния. – Простите, что потревожила вас этим вопросом. - Возьмите хотя бы еду, - женщина оглянулась, замечая, что к ним приближаются другие. – Здесь ещё можно что-то найти. А вам нужно поесть. Носить дитя тяжело. - Спасибо. Я с этой целью и хожу здесь, чтобы что-нибудь найти. Телефон Омнии снова завибрировал. Она неловко накрыла его рукой, переживая, что кто-то ещё услышит вибрацию. Но люди не отреагировали. Либо не хотели, либо больше не могли. - Как ваше имя? – мужчина отошёл от Омнии. - Серас, - улыбнулась печально жрица. Уйдя от людей, которые принялись за поиски еды и ещё пригодных для использования вещей, Омния осторожно проверила свой телефон. В своём сообщении Ноктис писал, что они отправляются в Тенебру. «Доброго пути. С нами всё хорошо» Омния отправила короткий текст и побрела по обломкам, ища то зеркало, что испугало её. Его она взяла с собой. Через два дня оно стало чёрным, и жрица больше не смогла разглядеть в нём себя. После этого разговора с Ноктисом Омния получила от него ещё несколько сообщений, из которых она поняла, что они повстречали на своём пути кого-то ещё, а Игнис больше не видит этот мир. Омния не знала, что кем-то ещё была Гласия, а с ней Ардин. И слова о том, что Игнис не видит, надо было воспринимать буквально. Во время атаки дыханием Гласии Ноктис утратил средство связи с Омнией. Смартфон замёрз намертво, и ничего уже не могло его спасти. Теперь он покоился на дне какой-то пропасти, а жрице оставалось лишь верить своим предчувствиям. Ноктис направлялся в столицу Нильфхейма.