Нетакая

      Сириус поморщился: что-то свербело, чесалось и кололось, ни на мгновение не позволяя забыться. И если бы свербело, чесалось и кололось снаружи… но, увы, нет — внутри. Будто бы предчувствие — свербящее отвратностью и колющееся неотвратимостью предчувствие, чешущееся отвратительными последствиями. Сириус в который раз поморщился. А может быть, это и не предчувствие? Может, это просто неприятие?       Сириус нахмурился, тряхнул головой и хмыкнул. Это не предчувствие, не неприятие, это предчувствие неприятия. Только не своего… Он поднялся, отряхнулся и трансгрессировал.

***

      Гарри избегал почти всех, днями пропадая в запыленных библиотеках с молчаливой Гермионой и неловким Роном и в опаленных классах с Безголовым Ником, вечерами в затопленных туалетах с Ноющей Миртл и на продуваемых башнях с мыслями, которых он избегал днем. Он хотел разобраться, хотел понять, но вопросы множились, а ответы… Гарри устало вздохнул, поправил лямку сумки и продолжил подниматься.       — По… подожди! Га-гарри! — Гарри удивленно остановился, обернулся и увидел пыхтящего и краснеющего Невилла, щеки которого сотрясались, пока он бежал по лестнице. Вверх — вниз, вверх — вниз. — Гарри… Я хотел, — Невилл шумно вздохнул, вновь покраснел и потом так же шумно выдохнул: — Поговорить. Очень важно.       — О чем? — устало отозвался Гарри.       — О тебе.       — Обо мне? Ну хорошо, пойдем, — хмуро согласился он, так же хмуро смотря на Невилла… В молчании они дошли до Астрономической Башни, куда направлялся Гарри и где его нагнал Невилл, и в том же молчании уставились друг на друга, пока Невилл не заговорил:       — Это твои родовые способности.       — Что?..       — То, что ты делаешь, — нетерпеливо подсказал Невилл, — это родовые способности Поттеров. Поттеры — магические перевертыши.       — То есть… — Гарри заинтересованно нахмурился, но Невилл вновь его перебил:       — То есть ты можешь превращаться в любого магического животного! Понимание их языка в человеческом обличии — первый признак, — он начал разгибать пальцы.— Перенимание их способностей в человеческом обличии — второй. Обращение — третий и последний.       — Как метаморф? — спросил Гарри, пытаясь припомнить, читал ли он что-нибудь про перевертышей, но в голове было слишком много всего, а от того оно толпилось и сталкивалось, не решаясь осмысляться. Невилл же взирал на него с тем интересом, который обычно появлялся у Криви и от которого у Гарри появлялось желание скривиться. Гарри вопросительно посмотрел на него:       — Да-да. Как метаморф, — согласился Невилл, — и не как метаморф. Выбирая между способностями метаморфа и твоими, я бы отдал предпочтение твоим. Возможность превратиться в дракона или возможность превратиться, скажем, в Снейпа? — Невилла передернуло, как и Гарри, отчего оба рассмеялись.       — Подожди, а как же мандрагоры? Они ведь не магические животные, а магические растения, но я могу разговаривать и с ними.       — Есть высшие и низшие магические растения и животные, Гарри. Чем больше магии в животном или растении, тем оно разумнее. Высшие обладают не только достаточным количеством магии для права называться таковыми, но и избыточным, позволяющим им еще и использовать магию. Как думаешь, к которым относятся мандрагоры?       — К высшим, — Гарри вновь нахмурился. — Значит, я могу общаться с высшими растениями и животными, но обращаться могу только в высших магических животных?       — Да, — кивнул Невилл, дернувшись.       — А какие твои родовые способности?       — У меня они не проявились, — ответил он с неохотой, пряча руки в карманы и низко склоняя голову. — И я думаю, что не проявятся. Все же возраст уже не тот…       — Почему? Магические способности могут же проявиться и в четырнадцать…       — Обычно — да. Но у моего отца, — Невилл скривился, — они проявились в семь лет. У моего деда тоже. И у отца моего деда. Сам понимаешь… — Он улыбнулся, облизнув потрескавшиеся губы. — Ну… я пойду, наверное? — и, дождавшись кивка, направился к двери.       Гарри же остался стоять, обдумывая услышанное. Вопреки предчувствиям, он остался доволен разговором, что случалось в последнее время не так часто. Он не видел причин не доверять Невиллу, как, впрочем, и слепо полагаться тоже. Значит, очередной поход в библиотеку и в совятню. Гарри оглядел хмурый небосвод, вздохнул и собирался уже уйти, как его вновь окликнули.       — Гарри? — Он встретился взглядом с Дафной, которая вежливо улыбалась, подходя к нему.       — Как ты меня нашла?       — Полагаю, мне просто повезло, — ответила она, пожав плечами.       — Повезло?       — Конечно, мне повезло иметь такую подругу, как Панси, — усмехнулась Дафна, — Гарри, мне показалось, или ты меня избегаешь?       — Нет, не показалось, — выдохнул Гарри, — мне нужно было время разобраться. Как оказалось, я не понимаю ничего… ни в себе, ни в близких мне людях. Мало того что не понимаю, я не знаю.       — И тебя это пугает?       — Скорее расстраивает. И раздражает.       — Знаешь, — она улыбнулась, касаясь его руки кончиками пальцев, — это жизнь. Она не всегда понятна, не всегда определенна, но именно этим и интересна.       — Мне казалось, что… — Гарри выдохнул, а потом взъерошил волосы, поворачиваясь к ней. Сейчас или никогда. — Понимаешь, я не знаю, что я такое, я не знаю, какая ты и почему проявила ко мне интерес и проявляешь до сих пор, когда… Кто я для тебя? Гарри Поттер или Мальчик, который выжил в очередной раз? Почему…       — Ты Гарри Поттер и Мальчик, который выжил. Если ты предпочитаешь закрывать глаза на правду, то не жди такой же глупости от других. — Неожиданно резко оборвала его Дафна, и Гарри нахмурился. — Почему я пожелала тебе удачи? Потому что захотела. Почему согласилась пойти на бал? Потому что захотела. По…       — А почему ты захотела? — Гарри смотрел на нее испытующе, но не без надежды на лучшее и… худшее. Он будто готовился и к тому, и к другому одновременно, сам не зная, чего хотел больше. Раздражение от неопределенности и обреченность от непонимания томились внутри, смешиваясь и растворяясь друг в друге, превращаясь в тягостное ожидание, облегчить которое мог только ответ, а приятный или же наоборот — не настолько важно.       — Потому что ты мне нравился, — после некоторого молчания ответила Дафна, а потом отстранилась: — Или этого мало? — Она оскорбленно приподняла подбородок и вопросительно — бровь.       — Конечно нет. — Гарри вновь взъерошил волосы, неловко улыбнувшись, но Дафна все так же на него смотрела — неприступно. — Это все из-за того, что… Я, мои друзья, мое будущее…       — Гарри, послушай, ты можешь пытаться предполагать причины действий, ты можешь пытаться предугадывать их последствия, мы все пытаемся, независимо от нашего знания или незнания. Но разве всегда получается? И разве мы перестаем пытаться, если не получается? — Дафна замолчала. — Меня всегда удивляла твоя неотступность, упорность. Что бы ни происходило, что и кто бы ни говорил — ты делал то, что ты считал необходимым, правильным. Ты, а не кто-то другой. И я решилась. Я сделала то, что хотела, что так же, как и ты, считала правильным и необходимым. Пожелала тебе удачи. И я пожелала удачи не Мальчику, который выжил, а мальчику, который мне давно нравился. Но оказалось, что тот и другой мальчик — это один и тот же Гарри Поттер.       — Но ты ведь меня не знаешь…       — Но я ведь тебя узнаю, и ты меня узнаешь. В этом и есть смысл отношений. Конечно, мы можем не понравиться друг другу после, но это будет после, а сейчас… — она мягко улыбнулась, подходя ближе и так же мягко обвивая его руками. — Кстати, давно хотела тебя спросить, а ты умеешь танцевать?       Гарри усмехнулся, качая головой.       — И сейчас ты хочешь это исправить?       — А почему бы нет? Это Астрономическая Башня, — Дафна с очаровательной улыбкой посмотрела на утыканное звездами-гвоздями небо, — разве можно найти место романтичнее?       — Определенно не найти, — Гарри прижал ее к себе ближе, разглядывая воткнутые в небо шляпки звезд-гвоздей. Воодушевление, которое не так давно покинуло его, вновь вернулось. И он не знал, от того ли, что он, наконец, позволил себе его? Или она? Гарри заглянул в глаза Дафны и улыбнулся: она смотрела на него так, что ответ на вопрос не заставил себя ждать. Приблизившись, он коснулся ее губ своими в немом спасибо. Внутри вновь началось томление, но не то, которое мучило его прежде, а другое… И Гарри осторожно и нежно дотронулся пальцами щеки Дафны, а после — уже увереннее — зарылся пальцами в густые волосы.       — Прости меня, — прошептал он ей после, — что… эм избегал…       — Я подумаю, — игриво прошептала она, а потом, приподняв его руку до нужного положения, продолжила: — Левая рука должна быть чуть выше, правая вытянута, а спина — прямой. Да, правильно…       Гарри хмурился, старательно повторяя за Дафной. Раз — и шаг правой вперед, слегка поворачиваясь, два — шаг левой и немного в сторону, три — приставить правую к левой…

***

      Пробираясь обратно в Гриффиндорскую башню под мантией-невидимкой, Гарри улыбался. Причиной, конечно же, была Дафна, и, что радовало Гарри еще больше, уже не в первый раз. И он надеялся, что не в последний. Обнимать Дафну было волнительно, касаться ее кожи — стеснительно, а смотреть в глаза — пленительно. И Гарри нравилась эта внутренняя взволнованность, разливающаяся теплом по щекам и в животе, стоило Дафне появиться ему на глаза или в мыслях. А то, что эта взволнованность раздражала улыбкой его вечно задумчиво-хмурое лицо, которая, в свою очередь, раздражала задумчиво-хмурые глаза одного преподавателя, Гарри предпочитал не замечать. Дафна — и Гарри вновь улыбнулся — оказалась лучше, чем он ожидал и предполагал, более того — она оказалась большей гриффиндоркой, чем он сам… Наверное, давно пора перестать делить мир на черное и белое, на плохих и хороших, на слизеринцев и гриффиндорцев.       С такими мыслями он проскользнул в Гриффиндорское общежитие вслед за каким-то старшекурсником, мантия которого была криво-косо накинута, а в руке озорно болтался галстук. Гарри показалось, что даже будь он без мантии-невидимки, этот старшекурсник все равно бы его не заметил.       Оглянувшись, Гарри нашел в некотором отдалении отчаянно разглядывающего истерзанные пергаменты Невилла, нескольких старшекурсников, играющих в подрывного дурака, а также Гермиону, греющуюся в тепле камина с книгой в руках. Подкравшись к ней, он осторожно сел рядом, еще раз оглянулся, а после:       — Привет! — скинув мантию, Гарри появился перед увлеченно читающей Гермионой, которая тут же подскочила и запустила в него книгой. Гарри едва успел увернуться, рассмеявшись.       — Гарри! — Гермиона выдохнула, а потом тоже рассмеялась. — Не смей больше так меня пугать!       — Ты права, Гермиона. Даже книга, — Гарри поднял ее, — становится оружием в твоих руках. Тебя пугать опасно для здоровья. А почему ты еще не спишь?       — Читаю про книззлов. — Гермиона протянула руку и потребовала книгу обратно. — Живоглотик сегодня себя странно ведет, как, впрочем, и многие. У тебя, надеюсь, все хорошо?       — Да. — Гарри уверенно кивнул и сам подивился своей уверенности. — Хотя Сириус до сих пор не ответил… Ты же не думаешь, что с ним… — Гермиона тут же замотала головой.       Письма Сириусу отправлялись с завидной ежедневностью, однако ни одно из них до сих пор не было отвечено…       — Я уверена, что все хорошо. Если бы было иначе, нам… тебе бы уже сказали.       — О, привет, Гарри, Гермиона. Вы случайно не видели мою напоминалку? — Невилл потерянно оглядывал гостиную. — С этой разумной рассадой столько проблем, — зевая, поделился он. — То утащит мою напоминалку, то раздерет домашнюю работу… Вот только закончил заново писать эссе. Уже третий раз.       — Сейчас, Невилл. Акцио напоминалка Невилла! — уверенно взмахнув палочкой, Гермиона стала ждать, беспрестанно оглядываясь. — Ой, Гарри! — пискнула она, когда заметила багровый шар, летящий прямиком в ее изумленно-напуганное личико, и нырнула вниз, в то время как Гарри ловко перехватил его на пути, а после протянул Невиллу пропажу.       — А что такое разумная рассада? — глубоко вздохнув, спросила Гермиона, поправляя волосы и стараясь не смотреть на улыбающегося Гарри.       — Ой, я сказал это вслух? — Невилл испуганно скривился. — Это для Турнира… Только, пожалуйста, не говорите никому. Профессор Грюм меня скормит этой же рассаде… — Гермиона, дернувшись, захлопала глазами, а после горячо закивала. Гарри не смог подавить улыбку, понимая, что завтра она уже будет знать об этой рассаде больше самого Невилла, которому, судя по его кислому лицу, пришла та жа мысль, потому и вмешался:       — Невилл, я совсем забыл сказать спасибо. Я очень тебе благодарен за помощь.       — Всегда пожалуйста, Гарри, — сжимая в руках краснеющий шар, Невилл неважно улыбнулся. — Правда за что… Я ведь ничего такого не сделал…       — Ну как же, — Гарри ободряюще улыбнулся, — если бы ты не рассказал мне про родовые способности, я бы до сих пор искал причину в другом направлении…       Невилл озадаченно нахмурился, видимо, пытаясь вспомнить, а после, расслабившись, ответил:       — Ба всегда говорила, что… что кровь не водица. Да… Спокойной ночи, Гарри, Гермиона, — Невилл улыбнулся, а потом побрел в сторону лестниц, запнулся за подушку, врезался в столик, извинился перед ними, чем вызвал пристыженные улыбки у Гарри и Гермионы, которые неловко переглянулись.       — Тебе не кажется?..       — Не знаю, как вам, а мне уже давно кажется, что он того…       Гарри резко развернулся, увидел Рона и сдержанно выдохнул. Гермиона же вскрикнула, а потом хлопнула Рона по ладони, которой тот уперся в спинку диванчика.       — Ты зачем так подкрадываешься?! И где ты был после ужина? Я тебя ждала, между прочим… — возмутилась она.       — То тут, то там, — туманно ответил Рон, а потом быстро продолжил, заметив сощуренный взгляд Гермионы: — И с Невиллом правда что-то не то. Вы бы видели, как он разговаривает сам с собой… Мечется по комнате, глаза по галеону каждый, а лицо красное и мокрое от пота, — доверительно сообщил он, склоняясь к друзьям. — Уж не знаю, что с ним делает Грюм или эта разумная рассада, но Невилл от этого становится э-э… глупым? А вдруг разумная рассада забирает его ум себе?! Ну верно же! У растений не может быть разума, а у Невилла он вроде как был.       — Рон… — Гермиона с укором на него посмотрела. — Возможно, таким образом профессор Грюм ему просто помогает. Разве вы не помните, каким Невилл вышел после того урока?.. — Гермиона посмотрела сначала на Гарри, а потом на Рона. — Мне кажется, так Грюм позволяет Невиллу отвлечься. Тем более, Травология всегда нравилась Невиллу.       — Но Рон прав, Невилл ведь и правда обыкновенный четверокурсник, — возразил Гарри. — Причем не самый умный…       — Именно, — кивнул Рон. — Почему тогда они тебя не взяли? Ты же знаешь все и еще немного сверху.        Гермиона вспыхнула, но промолчала, зато Рон нет:       — Можно проследить за ним… — осторожно предложил он.       — Еще чего! — неодобрительно воскликнула Гермиона. — Он наш друг. А следить за друзьями подло. Можно просто спросить.       — И как ты себе это представляешь?! «Невилл, а почему ты ведешь себя как одержимый?» Или «Невилл, почему Грюм выбрал именно тебя для организации Турнира? Ты с ним бюджет пополам делишь или он просто все деньги пропил?» И ничего это не подло, если мы хотим ему помочь! Да, Гарри?       — Я думаю, что Рон прав, Гермиона, — ответил Гарри. — Ты же сама видела, что Невилл не такой как обычно.       — Но это не дает нам права… — начала Гермиона, но ее перебил Рон:       — А кто тебе дал право поступить так с метлой в прошлом году? Ты беспокоилась тогда о Гарри, а теперь мы беспокоимся о Невилле. Только и всего.       — Ты… да это совсем другое! Тогда были причины, а сейчас… Не Невилла же каждый год пытаются убить!       — Мы просто удостоверимся, что все в порядке, — мягко убедил ее Гарри.       — А если нет?.. — спросил Рон, поглядев на друзей.        Но никто ему не смог ответить…