Хорошо смеется тот, кто стреляет первым!

Просыпаюсь от боли в руке. Точнее, от дикого холода, который объял ее от плеча до пальцев. Одновременно трясет от жары и духоты. Провожу ладонью здоровой руки по лицу, и на ней тут же остаются следы грязи и крови. Я еще жива? Как так? Равнодушно осматриваю бордовый асфальт. В голове туман, и сильно мутит. Приходится снова закрыть глаза, чтобы содержимое желудка не вырвалось наружу. По ощущениям сердце стучит где-то в ушах, а в виски вкручиваются как минимум раскаленные гвозди. Сил нет даже поднять голову, но я заставляю себя подняться. Закоулок, отрезанный от остального города и всей его нежити, и яркое солнце пересекает недосягаемая темная полоса моста. Сюда не проберутся мертвецы, но вряд ли решат спустятся и живые. Хочется позвать на помощь, но голосовые связки отказываются подчиняться, из горла вырывается только слабый хрип. Помогая себе здоровой рукой, отползаю в тень, и вижу то, отчего сердце сворачивается в маленький комочек где-то в углу груди и стучит там быстро-быстро. Из глаз по щекам градом льют запоздалые слезы боли и ужаса. Сначала они падают на асфальт, оставляя на нем темные следы, а потом, когда я ползком преодолеваю оставшееся расстояние, в лужу крови, уже подернувшуюся пленкой. Леди лежит, поджав сломанную лапу к телу. Грудь ее слабо вздымается, а вместо дыхания я слышу только громкое сипение. Когда я зову ее, собака не открывает глаз. Худые бока еще продолжают мерно подниматься и опускаться, но промежутки становится все короче. Я провожу трясущейся рукой по ушам, шее собаки, и пальцы зарываются в спутанной шерсти, покрытой темными пятнами. - Бедняга... Из горла вырывается всхлип, и я зажимаю его рукой. Во рту появляется металлический привкус, даже воздух пропитан им. Тело сотрясают рыдания. Мне так больно и страшно. Леди приоткрывает глаз, и видно только мутную полоску. Раздается слабый скулеж, будто она спрашивает: "долго ли мне еще терпеть это"? Глаза так и остаются открытыми, даже когда собака перестает двигаться. Обхватив тело здоровой рукой, пытаясь таким образом не разорваться, я отползаю от мертвого тела. Я больше не могу. Подняв верхнюю часть тела, прислоняюсь разбитой щекой к холодной кирпичной стене. Обжигающая пульсация исчезает, и только по-прежнему жжет глаза. Все тело ноет, и я чувствую себя каркасом, который сгибается под тяжестью своей ноши. Часто моргая, чтобы видеть хоть что-то, закатываю рукав раненой руки. Она уже кажется ледяной, но на ней четко обозначились темные линии кровеносных сосудов, кожа покраснела. Рукой пытаюсь нащупать рюкзак, но вспоминаю, что использовала его для отвлечения мертвецов. Да и антибиотиков там не найдется. Порывшись в кармане, я достаю оттуда зипповскую зажигалку, принадлежавшую Дерилу. Слезы снова готовы хлынуть при мысли о том, что придется сделать. На ногах синяки, и я чувствую их, даже осторожно положив на ноги голую руку. Стараюсь не сжимать сильно рукоятку ножа, держу его в ладони, а другой с щелчком привожу в действие зажигалку. Руки снова трясутся мелкой дрожью, но я нагреваю лезвие, водя огоньком зажигалки вдоль него, туда и обратно. Скоро чувствую жар даже на шее. Везде, словно горю изнутри. Сгорбившись над больной рукой и шепотом убаюкивая саму себя, прижимаю раскаленную поверхность к коже. Мой визг эхом разносится над заброшенным зданием, всей улицей, и ворон, усевшийся на перекладине, с карканьем взлетает в небо. Боль рвет все мое тело на куски, с наслаждением вгрызается в руку, и от нее никуда не деться. Впивается в кожу, которая шипит и плавится, и запах паленого ударяет в ноздри. Дикая боль заставляет беззвучно молить, чтобы все это закончилось. Откинутый нож, срикошетив от бетонного ограждения, падает в метре от моих ног. Я падаю и, не переставая скулить, сворачиваюсь на земле и мечусь, бьюсь, ударяю руками о землю. Сейчас я готова на что угодно, только не терпеть эту медленную пытку. Неизвестно, что заставляет меня оставаться в сознании. Наверное, я сама отчаянно цепляюсь мыслями хоть за что-нибудь - вспоминаю прошлое, самое начало катастрофы. Вот моя живая сестра приезжает домой из колледжа, по телевизору без конца крутят обращения к народу, но ни один представитель из Белого дома не появляется на экране. Вот перебои с электричеством и стуки по укрепленному забору. Отрубаются хлипкие телефонные линии, вот мама возвращается и говорит, что ее укусили, но не показывает место укуса. Мы баррикадируем дом и решаем, что делать дальше. Вот я с сестрой, уже много дней позже, поспешно втаскиваем внутрь раненого, бежавшего от зараженных не один квартал, пока силы не отказали ему, и Прим врачует его. У отставного моряка с сильным французским акцентом были приемопередатчики, и когда он принял решение уйти, мы разговаривали до тех пор, пока не села батарея. Он забавно коверкал мое имя, ни разу не произнес правильно, да и немудрено - папа был большим шутником, когда выбирал имена своим дочерям... Такое ощущение, что я плыву на лодке, устремив взгляд в темнеющее небо, и отдыхаю. Но глубокий вдох отдается болью в груди, а иллюзия тумана над рекой сразу же исчезает. Становится холодно. Я открываю глаза, почувствовав осторожные прикосновения к лицу. Надо мной - белое до рези в глазах небо, рваные невесомые нити облаков и чье-то лицо, темное из-за света, бьющего в глаза. Сколько я лежу вот так? - Смотри-ка, да ты крепкий орешек! - удивляется знакомый женский голос. Я пытаюсь подняться навстречу ему и тут же падаю в чьи-то руки. - Эй, эй, тише, детка, не падай. Держись и двигайся на мой голос, если увидишь темный тоннель - не сворачивай туда. - Дж..Джоанна? Пока я щурюсь, пытаясь разглядеть лицо девушки, Джоанна неожиданно ласково убирает с моего лица волосы. - Ну и натерпелась же ты, дорогая. - Не думала, ч...что буду ....так рада видеть тебя. Девушка осматривает мои повреждения и произносит: - Раз ты способна произносить такие длинные предложения, значит, будешь в норме. Воспоминания о недавних события сжимают горло. - Ох, бедолага, - сочувственно произносит девушка, меряет взглядом расстояние до моста и гладит меня по голове, - Твой паренек был недалек от истины. Только через добрую минуту до усталого мозга доходят сказанные Джоанной слова. - Что? - Дерил. Ведь Дерил? Я встретила его и компанию из вашего дома на Элм-стрит, они искали девчонку. Они разделились, и в итоге тот афроамериканец пробрался к "Маршу" один. Остальные не рискнули пробираться через наводненный жмурами квартал. Усатый как в воду канул, и я провела внутрь арбалетчика, девку в розовой куртке, ее хромого дружка и того нагловатенького парнишу. Пока остальные караулили, Дерил обнаружил в ангаре Ли. Без левой кисти уже, Криста отпилила ее еще в морге по его же просьбе, чтобы замедлить заражение. Глупо. И с пулей во лбу он был. Почти обратился к тому времени, даже ампутация руки с укусом не помогла, инфекцию не остановишь. За левую руку его приковали к батарее наручниками охранника. - Ли? Господи. - выдыхаю я. - Кто это сделал? - Кто-то, девчонка.. Наверное, он сам попросил ее. - тяжело вздыхает Джоанна и косится на меня. - Он же почти превратился. - И где же Клементина? - Я думаю, он указал ей возвращаться к вам обходными дорогами. Продолжать? Ох, что-то ты совсем бледная, не нравится мне эта идея, еще опять грохнешься... - Говори, - произношу, дивясь силе и уверенности в своем голосе, и даже поднимаю голову, которую девушка положила на свои колени. Жду, пока затекшие мышцы позволят оторвать тело от земли. - В общем, Дерил думает, что ты погибла. - брякает Джоанна, и я хватаю ее за локоть. Рассказ девушки подходит к концу быстро. Проверив все возможные варианты и не найдя Клементины, Дерил и остальные отправились в обратный путь, мучаясь от увиденного в отеле. Путешествие заняло у них гораздо меньше времени, чем они предполагали. Я думаю, они уже шли обратной дорогой, когда я сражалась с мертвецами на мосту. Люди передвигались по пожарным лестницам и перекидным мостам (как я и думала), и они не могли не заметить белый песок на них. Никто не понял, в чем дело, но каждый принял к сведению. Когда Дерил вернулся, ему, естественно, сообщили, кто побежал его спасать. - А еще до этого он налетел на Бена, который что-то ляпнул по поводу тебя и Клементины, их еле разняли, похоже, у Дерила что-то замкнуло, морду едва не разбил парнише. В общем, такой злой был, что никто даже слова ему не сказал, когда он ушел тебя искать. Я искала вместе с ним, - сообщает Джоанна, - но... - Да говори же, прошу тебя! - Мы прошли, наверное, каждый мост в округе. Дерилу удалось отыскать твой лук, сумку и разбитую рацию. Вон там, - Джоанна показывает пальцем вверх, и я не смотрю туда. Еще раз увижу то место, сойду с ума. Девушка продолжает рассказывать, и с каждым словом я чувствую холод в животе. - ...Горы трупов, на полу - кровь, она же и на досках половины моста, а дальше... ничего. Нет следов, а в оконном проеме бьется живой зомби. Дерил сказал, что с луком ты бы не рассталась. - Я была внизу, - шепчу я. - Детка, падая, ты прошибла свалку коробок, а потом в коматозе доползла аж досюда, тебя не было ни видно, ни слышно. Сверху доносятся далекие звуки, похожие на голоса. Джоанна поднимает голову и прислушивается, потом выдает: - Так, нам здесь оставаться долго нельзя. - Дерил думает, что я...мертва? - твержу я тем временем о своем, не в силах поверить в происходящее. Джоанна с жалостью смотрит на меня. - Если тебя это хоть как-то успокоит, он жутко разозлился. Никогда не видела, чтобы с такой яростью убивали зомби, как он прикончил жмурика в окне. Я поднимаю на нее взгляд. - По-твоему, это должно меня успокоить?! - Ну... - Джоанна заминается на секунду, - По-крайней мере, его действия краше слов говорят о том, что ты ему дорога, девочка моя. Девушка трет ладонью глаза. Я, держась за ее руку, поднимаюсь на негнущихся ногах, слегка покачиваясь. - Нужно возвращаться. - Да ты ж еле на ногах стоишь. - Джоанна поднимается с колен, - Впрочем, ты права, здесь оставаться нежелательно. Когда в поле зрения девушки попадает мохнатый комочек, лежащий в темной луже в углу закоулка, она тихо произносит: - Господи Иисусе... Я преодолеваю расстояние до пожарной лестницы и останавливаюсь, чтобы унять пляшущие в глазах цветные точки. Хорошо, что здесь все перекладины на месте. - Ты можешь хлопнуться во время подъема, - беспокоится Джоанна, и заметно успокаивается, когда я со вздохом говорю: "Тогда лезь первой" Девушка, поправив хитро устроенные на ее спортивном костюме ремни, хлопает по многочисленным карманам на груди, поправляет монтировку на боку, которая, очевидно, является для нее ведущим оружием, и ловко начинает подниматься по лестнице. - Я подтяну тебя. - добавляет она напоследок. Оставшись один на один с ненавистным подъемом, ставлю ногу на первую ржавую перекладину. Держусь к стене очень близко. С каждой попыткой ухватиться за что-то в левой руке просыпается ноющая боль, приходится помогать себе локтем. Выработка метода подъема на деле оказывается безумно сложной. Каждый момент, когда нужно оторвать ладонь, чтобы схватиться за следующую балку, я думаю, что завалюсь назад и упаду. Это ощущение преследует до самого конца, когда руки Джоанны помогают мне взобраться на крышу. - Все, больше никаких лестниц, - обещает девушка, глядя, как я пытаюсь отдышаться, - Идем, осталось немного. В голову не закрадываются нехорошие мысли, а может, просто сил не хватает на подозрения, но я полностью доверяюсь Джоанне. Она ведет меня хитрыми путями, но, как и обещала, не приближаясь к краям крыш. Я даже не успеваю понять, как мы оказываемся на этаже многоэтажного здания. Серьезно, как мы здесь оказались? Смена температуры из-за перехода из-под солнца в прохладу помещения снова отзывается дрожью в теле. Я жалею, что бросила куртку в том тупике. Тут же вспоминаю о своих вещах - рюкзаке, луке. На вопрос Джоанна отвечает: - Дерил забрал все. - Где он сейчас? В доме, с остальными? - Честно говоря, мы договорились встретиться на шоссе. С вашей группы мне причитается генератор, который вы нашли в подвале дома, и еще кое-какая мелочь, он сказал, что привезет их. Типа, возвращение долга и все такое. Вернувшись в город, я слышала крик. Чудо, что была неподалеку. Будь на моем месте кто другой, им не удалось сориентироваться, откуда он раздался и найти тебя. Джоанна говорит не без гордости. Правда, ведь я в безопасности благодаря ей. Неизвестно, куда бы я смогла дойти с гудящей головой. - Вот мы и пришли. Я оглядываюсь по сторонам. Стены из серых блоков, множество труб и свисающие проволочные канаты, помещение просторное. - И где мы? Погрузившись в свои мысли, я почти не замечаю, как быстро меняется обстановка вокруг. - На задворках некогда крутого предприятия. Знаешь, где на верхних этажах все в бежевых тонах, зеркала, бюсты, по углам в кадках стоят засохшие фикусы, а мертвецы на верхних этажах, все как один, в элегантных костюмчиках. Ладно, отставить шуточки. давай тише, подобные места принадлежат городским бандам, они их расчищают. Показушники. Сейчас спустимся вниз по путям для персонала, а потом.... Девушку перебивает громкий грохот откуда-то снизу. Потом эхом доносятся ругательства и смех. Я замираю. Джоанна останавливается перед стальной стеной с проходом, опять же, незапланированным строителями этого самого здания. - Это мародеры? - шепотом спрашиваю я. - Тут рядом шахты лифтов, все прекрасно слышно, - поясняет девушка, не расслышавшая вопрос и налегает на дверь плечом. - Помоги-ка мне. Я исполняю просьбу. - Вот гады, крепко закрепили, чтобы я больше здесь не лазала. - бормочет Джоанна, уперев руки в бока и встав напротив прохода, который пыталась открыть. Снизу все еще несутся мужские голоса. - Ну все, терпения с ними не напасешься, - тихо вскрикивает девушка, выхватывает пистолет и, уцепившись за канат, наклоняется к темной шахте. Она отправляет несколько пуль вниз, шум выстрелов разносится по помещению. - Ты что делаешь? - сев передохнуть, я тут же вскакиваю и хватаюсь за бок - нужно привыкнуть двигаться осторожнее. Нет, правда, что она творит, совсем сдурела?! Голоса на нижних этажах затихают, и громко звучит один, явно мужской, насмешливый: - Джо? Вернулась, припрыгала! Джеймс, где мое ружье? - Вот сукин сын, - Джоанна расплывается в улыбке и убирает пистолет. - Ты..их знаешь? - удивленно выдыхаю я, - Погоди... Ты с ними? Девушка, не отвечая, подталкивает меня под лопатки, очевидно, к другому выходу. Мы выбираемся в просторный светлый коридор на рабочем этаже. Не давая осмотреться, она толкает следующую дверь, и мы оказываемся перед ступеньками. На широкой лестнице, стене, виднеются давно неработающие лампы подсветки. Возле двери висит наклейка с номером этажа. - Нам нужно вниз, вниз, - бормочет Джоанна, перепрыгивая ступеньки, а у меня невольно вырывается: - Ты обещала, что больше никаких лестниц. Она смеется, и впервые на месте худой, коротко стриженной пацанки с низким прокуренным голосом я вижу настоящую девушку - улыбка и заразительный смех преображают ее. Под конец спуска, когда я уже буквально качусь по лестнице, а ступеньки под ногами сливаются в одно темно-серое полотно, Джо резко тормозит. Темная площадка и дверь с табличкой: "Выход". - Все, дальше ты уж сама, - хмыкает мародерка. - Отроду никому столько не помогала, сколько вам. И это в благодарность за то, что меня в шкаф засунули, смешно, блин. Она открывает дверь, и нас окатывает прохладным городским воздухом - на небе сгустились тучи, скоро снова пойдет дождь. Запасной выход вывел прямо к мусорным бакам, дальше видна большая парковка. Джоанна, наморщив лоб, машет рукой, указывая, как найти шоссе, и, когда я вытаскиваю карту, сложенную несколько раз, радуясь, что не стала убирать ее в рюкзак, дело идет гораздо быстрее. Я внимательно слежу за пальцем девушки, скользящим по поверхности карты. Холодный ветер забирается за воротник. - Ты рассказывала о городских группировках столько ужасов, и, как выяснилась, сама же состоишь в одной из таких? - я решаю расставить все точки над "i". - Ну, я запугивала вас только сказками о Кроуфорде, профилактика, чтобы оборачивались, передвигаясь по улицам города, - пожимает плечами девушка, - У нас тоже хватает дураков, но мы не устраиваем казней и не предъявляем права на целые городские районы. Хорошие люди все же встречаются. - произнеся это, Джоанна задумывается, затем у нее вырывается смешок, - Нет, все же хорошими нас тоже не назовешь. Хотя... Со стороны виднее, должно быть. - Виднее. - соглашаюсь я. - И передай своему ковбою, пускай он оставит безделушки себе, - Джоанна виснет на ручке двери, потом подмигивает мне. - Эх, жаль, не увижу воссоединение счастливой пары. Кстати, вот, это твое. По той дороге, что я тебе нарисовала, все должно быть чисто, но все же. Я принимаю протянутый нож. - Как мне тебя благодарить? - Ты симпатичная, - на полном серьезе произносит Джоанна, - бросай своего стрелочника и становись моей девушкой, тогда мы будем квиты. Я отшатываюсь, через пару секунд доносится булькающий смех. - Ой, не могу, всегда прокатывает, - стирая пальцем выступившие от смеха слезы, хохочет девушка. Дверь с грохотом захлопывается, оставляя меня в одиночестве на пустой парковке клясть своеобразное чувство юмора мародерки. Голова так и пляшет от круговерти пути, который мы проделали.