Хорошо смеется тот, кто стреляет первым!

Мы бы, наверное, так и стояли, целясь в друг друга, но мои ноги становятся ватными, едва я вижу, кто передо мной. И пистолет в ладони человека перекатывается на пальце, а затем исчезает за ремнем. Когда я ждала, чтобы преследователь вышел из тени деревьев, дыхание учащалось, а сейчас резко оборвалось, словно ударили под дых. Высокий рост, темные волосы, нос с горбинкой и такой знакомый прищур серых глаз. Он не в экипировке своей группы, а в камуфляжном костюме. За поясом, на ремне - куда не посмотри, оружие, до которого он сможет дотянуться из любого положения при необходимости. Он вытянулся, стал крупнее. Настоящая машина для убийств ходячих, не иначе. - Гейл!? Хоторн прищуривает глаза еще сильнее из-за ярких лучей солнца, внезапно осветивших поляну. Он поднимает пустые ладони, показывая, что в них нет оружия. - Стрелять не будешь, Кис-кис? Я опускаю лук. Тетива разочарованно скрипит, когда я убираю стрелу. Задержись Гейл в своем укрытии еще немного, она могла оказаться выпущенной. *** Мы сидим на Луговине, прислонившись друг к другу спинами. Почти в одинаковом положении - чтобы можно было вскочить, едва появится намек на опасность со стороны леса. Я мерно оттираю стрелы тканью, чтобы избавить их от засохших черных пятен, Гейл просто сидит, уставившись в небо над самыми верхушками деревьев. - Так это был ты. - Конечно, я. - соглашается Хоторн, кивая головой и задевая мой затылок. - Хватит. Гейл видит, что я не настроена улыбаться. - Это ты выслеживал меня, когда я оставалась одна. - скорее утвердительно, нежели вопросительно говорю я. Голос звучит немного резче, чем мне бы хотелось, но с этим ничего нельзя поделать. Хрупкая надежда на то, что свист принадлежал отцу, оборвалась. Конечно, ведь это -самое глупое, во что я могла бы начать верить. - Ты брал манок и свистел, подбираясь к забору тюрьмы. - продолжаю я свою мысль. Гейл ничего не говорит, только показывает мне маленькое деревянное устройство, напоминающее дудочку, которое поблескивает на солнце. Мы часто брали его с собой на охоту. Я глубоко вздыхаю, вцепляясь пальцами в дугу лука. - Один вопрос: зачем? Ты понимаешь, что я чуть с ума не сошла, услышав это? - Твой приятель еще тогда, когда мы вытащили вас из западни, был не в восторге из-за того, что ты знаешь меня. А другого способа привлечь твое внимание я не знал. Да и времени не было. - При чем здесь он? - только и говорю я. - Твоя команда тоже вряд ли обрадуется, узнав, с кем ты в хороших отношениях. Гейл, забывшись, прислоняется своим затылком к моей голове, и я тут же поворачиваюсь к нему лицом и отклоняюсь: - Что ты имеешь виду? Я не понимаю. - Я мог бы подойти прямиком к воротам и прокричать твое имя, - пожимает плечами Хоторн, - но эти люди, с которыми ты в последнее время так сдружилась, явно будут не рады. Тем более, лишние подозрения тебе будут ни к чему. Теперь я разворачиваюсь к старому другу уже всем телом и пытливо смотрю в его лицо, которое тот будто нарочно не хочет поворачивать, устремляя взгляд в лес. - Какие еще подозрения? Что ты задумал? Только не говори, что это твои приятели-спецназовцы сокрушили тюремный забор?... - Нет. - возражает Хоторн и невозмутимо добавляет: - Это сделали не мы. - Ты говоришь таким тоном, будто знаешь, кто это сделал. - Знаю. Я так и замираю на месте. - Послушай, Китнисс. - Хоторн так резко поворачивается, что я даже вздрагиваю: - Я вернулся сюда не просто так. У меня по спине тут же пробегают мурашки. Гейл кладет ладони мне на плечи. - Вам нужно убираться оттуда. Вместе с Прим. Как можно быстрее. - Это еще почему? Удивляюсь, что мой голос не дрожит. - Ты не можешь просто поверить мне на слово? - Нет. - Так и знал. Хоторн вздыхает и поджимает губы. - Тюрьма не долго будет оставаться в распоряжении этой группы. - Что?! Гейл пробегает взглядом по кромке леса. - Я расскажу тебе то, что знаю, но не больше того, что ты сможешь использовать для обеспечения безопасности себе и Прим. По позвоночнику снова пробегает горячая волна, которая добирается до головы, да так и остается, прижавшись к затылку, не давая нормально вздохнуть - ужасное, полузабытое чувство. Я пытаюсь собраться и вслушаться в слова Хоторна. Прошло много времени с тех пор, как мы с Гейлом говорили вот так просто, сидя рядом друг с другом. Если бы не новости, что он мне сообщал, я бы даже смогла проникнуться ностальгией момента. В Вирджинии, будучи маленькой девочкой, я почти всегда обходила стороной местные девичьи кружки, отдавая предпочтение дружбе с мальчишками. Еще в школе Гейл Хоторн славился своим крутым нравом. Проще говоря, он был тем школьным бунтарем, таким человеком, к которому обычно тянутся парни слабее, в надежде попасть в компанию, а девчонки строят глазки. Меня это никак не задевало, нет. Но я всегда не понимала, как так вышло, что мы Гейлом стали друзьями. Он был старше меня на три года. Когда он поступил в колледж, я еще училась в школе. Очень скоро его характер окончательно испортился - он закрылся от друзей, часто сбегал неизвестно куда, забросив учебу. И только приходя к нам, где мама как ни в чем не бывало звала его к столу ужинать, он относился спокойно, разговаривая тихим голосом, хотя обычно отвечал грубо, откашливаясь. Однажды он чуть ли не до смерти избил своего прошлого товарища. И... исчез. Я приходила к его маме, успокаивая ее, двух братьев и сестренку Хоторна, Поузи, увещевая их, что все будет хорошо. Гейл лишился своего отца в юном возрасте и был вынужден стать главой семьи, а тогда те остались совсем одни. Меня ни на минуту не отпускали плохие предчувствия. Хоторна арестовали в Форт-Лодерейле и определили в тюрьму округа Фултон в Атланте, а после неудачной попытки бегства, когда пострадал один из конвоиров, его перевели в Колорадо. Мать чуть не сошла с ума, узнав, что ее сын ввязался в деятельность организованной преступности, и будет вынужден отбывать наказание вместе с террористами, рэкетирами и лидерами преступных группировок. Его также подозревали в убийстве, но ничего не было доказано. Я тоже была потрясена. Когда мы с ним смогли поговорить через толстое стекло, я обещала быть рядом с его семьей. Но через мучительный год, первый из срока Гейла, весь мир полетел к чертям. Люди умирали и вставали снова. В этом кошмаре мы с Примроуз потеряли родителей, а Хейзел Хоторн вместе со своими детьми исчезла. Я думаю, они присоединились к лагерю беженцев, надеясь на эвакуацию, сообщения о которой в первые дни беспрестанно крутились по радио, до тех пор, пока те не перестали работать. Я думала, что Гейл погиб - в тюрьме было полно заключенных и в два раза больше охраны, но сейчас Хоторн сидит передо мной живой и здоровый и деловито объясняет, что небольшой по численности кучке заключенных, которую возглавил Пит Мелларк, удалось пережить первую волну заражения. Им пришлось убивать не только ходячих, но и живых, которые, по мнению лидеров группировки выживших, были опасны для людей. Здесь и пригодились качества киллеров и бывших криминальных лидеров - в конце концов в группе остались только проверенные люди, в число которых попал и Гейл. Первое время они почти не спали и выживали на скудных харчах, до которых смогли добраться, отбивая постоянные атаки мертвецов, которых, как казалось, становилось только больше. В конце концов, когда закончилась еда, и казалось, что надежды больше нет, заключенным наконец удалось выбраться наружу. Расчистив внутреннюю площадь и корпус, в котором хранились припасы, они воспрянули духом. Люди, умеющие обращаться с оружием, которого в тюрьме от охраны осталось навалом, привыкшие выбираться из самых безвыходных положений, окруженные такими же, как они сами - отличная перспектива для выживания, не так ли? - Когда Хоторн останавливается, чтобы перевести дух, его взгляд натыкается на мои глаза. - Вы убивали живых? - Ты думаешь там у нас был выбор? Я качаю головой, стремясь осмыслить все сказанное. - Гейл. Это...ужасно. - Не спорю. - Нет. Я про то, что тебе пришлось пережить. - Всем было нелегко. - коротко отвечает Гейл. Я знаю, что он имеет в виду моих и своих родителей, о судьбе которых ничего не известно. - Китнисс, позволь мне закончить. Я неосознанно прижимаюсь ближе к нему. О чем он пришел меня предупредить? А что, если это окажется хуже чем то, что я только что услышала? - Опьяненные победой, они наведывались в близлежащие города, собирая нужные вещи, еду и оружие, несмотря на то, что последнего в их тюрьме было предостаточно. Позже, убедившись, что зараза охватила весь мир, они прослышали о многочисленных эвакуационных узлах и пунктах, и принялись методично объезжать их. Все были разорены или захвачены ходячими мертвецами. Группа выживших из Колорадо, возглавляемая Питом Мелларком и Гейлом Хоторном, ставшим его правой рукой, превратилась в подвижный отряд. Они нападали на коммуникации, магазины, избегая столкновения с большими толпами ходячих или большими группировками других выживших, которых в стране появилось немало. Они организовывали небольшие укреплённые пункты, кочуя по стране, попросту занимаясь мародерством. В районе Атланты они обнаружили укрытие, в котором прожили несколько месяцев. Но, после взлома здания, которое, как выяснилось, кишело мертвецами бывшего охранного отряда, им пришлось сняться с места. Это послужило выходом на волю крупной стаи ходячих, а группа разжилась еще одной поставкой отличных защитных костюмов. У спец.охраны в тюрьме были почти такие же, поэтому люди уже знали, что, если пользоваться защитой правильно, удастся избежать укусов. - В эти месяцы мы и встретили тебя с тем типом, когда вы провалились в ловушку, - говорит Гейл, - Пит уже тогда, почувствовав, как хорошо живется в одном месте, говорил, что вскоре придется обосноваться где-нибудь окончательно. - Стая, которую вы выпустили, напала на наше с Прим укрытие, - перебиваю я Хоторна, - из-за всего этого она серьезно пострадала. Если бы не это, нас бы здесь не было. - Я видел. - Гейл опускает голову. - Она еле ходила первое время. - Ты следил за нами? - Я наведывался несколько раз, чтобы вытянуть тебя и поговорить. Но потом мы ушли на запад. С месяц назад. - Тогда я слышала свист отца в последний раз. - догадываюсь я. - Да. Я думал, что мы не вернемся, хотел поговорить с тобой. Никто, кроме меня и еще пары человек из группы не знал, что в этой тюрьме обосновались люди. Пит и остальные думали, что она кишит ходячими, и мы обошли это место стороной, отправившись в Дэнвер. - Но, как я вижу, вы все-таки вернулись. Гейл скрещивает руки на груди, и мне кажется, что меня ждет что-то плохое. - По пути мы встретили выжившего. Он хотел присоединиться к нам. Мелларк переговорил с ним и узнал, что тот долгое время жил в поселке выживших неподалеку от района, который мы недавно оставили. Вудбери, кажется. Он сообщил Питу, что в той тюрьме, которую он считал безнадежным укрытием, все чисто от мертвецов, и там живут люди. И тот сразу же сделал стойку. Он считает, что его группе нужно надежное место. И тюрьма, по его мнению - идеальна для этого. Я вскакиваю на ноги. - Он хочет присоединиться к нашей группе? Рик точно не позволит этого, учитывая то, как твои люди обошлись с его. - Нет, Китнисс. Он хочет забрать тюрьму. Если потребуется, силой. Как до этого захватывал остальные локации. Ему нужны ресурсы и территория. - Что? Как? К черту любую политику и переговоры? Он ненормальный! Гейл тоже поднимается. Он вынужден потратить минуту, чтобы расправиться с ходячим, который, шипя, выходит из леса. Хоторн ударяет быстро, натренированным движением. - Я не спорю, Китнисс. В последнее время он начал меняться - будто что-то на него нашло. Я уже давно подозревал, что с ним что-то не так. Когда мы пробирались через эвакуационный район, где, как он думал, найдет свою девушку, там никого не было. Вообще никого. Из живых. Она не пропускала ни одного короткого свидания в тюрьме и...когда Пит нашел ее тело.. Он словно обезумел. Когда приступ прошел, мне удалось успокоить его и нормально поговорить. Я думал, за все это время, что прошло, Пит забыл, сумел подавить в себе это. Но в последний месяц он снова начал вести себя странно. Бывает, уставиться куда-то через мою голову и начнет нашептывать. Один раз я разобрал ее имя. Мое горло будто перехватывает веревкой. - Почему вы слушаетесь его? - Почему ты слушаешься того парня, который у вас всем заправляет? - вопросом на вопрос отвечает Гейл.- Всегда должно быть что-то или кто-то, во что люди поверят. Должен быть лидер. И с этой стороны Пит зарекомендовал себя среди наших как лучший. Слово "наших" невольно коробит меня. Я подхватываю с земли сумку и накидываю ее на плечо. - Ты тоже не ослушаешься приказа своего "Командира"? Собирался напасть на тюрьму с невинными людьми, среди которых есть дети, даже не дав им выбора? Они ведь могут отдать ее вам, не рискуя жизнями. Но вы предпочтете атаковать наверняка? - Китнисс... - Если бы я не присоединилась к этой группе, вы бы просто перестреляли выживших? Гейл поджимает губы, крепко держа пальцами пистолет. - Вы трусы. - В наше время все уже давно забыли о моральных принципах, Эвердин! - рычит Гейл. - Нам никто не приходил на помощь, никто не помог, когда мы подыхали в той тюрьме! - Значит, тебе не довелось познать эту помощь. - произношу я. - Вы должны уйти. Бери Прим, садитесь в машину и уезжайте. - Так будет проще? Расстреливать незнакомых людей? Мне вдруг хочется больно-больно ударить Гейла и я добавляю: - Тебе ведь это не впервой, не так ли? Хоторн сжимает кулаки. - Не говори о том, чего не знаешь. - Что я знаю? - я почти задыхаюсь, - я знаю о том, что твоя мама плакала несколько дней, после того, как тебя повязали. Я знаю, что она пыталась покончить жизнь самоубийством. Твои братья и сестра могли остаться совсем одни. Ты бросил их всех. Вот что я знаю. Теперь ты сам почти мертв. И вся твоя команда. Вы не лучше ходячих. Вообразили себя невесть кем, "профи", захватчиками, и решили, что все в мире крутится вокруг вас. Хоторн несколько томительных секунд смотрит на меня, затем открывает рот: - И ты хочешь сказать, что не уйдешь теперь, после того, как узнала, что над тюрьмой нависла опасность? Я осекаюсь. - Ты убежишь. - кивает Гейл с такой уверенностью, будто знает меня лучше всех. - И всегда убегала. Так чем же ты лучше меня? - Тем, что я делаю это не ради себя и собственной поживы. Гейл вздыхает и снова кладет мне руки на плечи. Мне хочется отойти от него. - Уходите. Наша группа возвращается, я прибыл с несколькими людьми одним из первых. В том числе и с тем выжившим. Мы остановились в том лагере, лидер которого согласен дать нам подкрепление. - Вудбери? - Да. Я подхожу к Хоторну и смотрю ему прямо в глаза. - Ты же не можешь сделать этого. Гейл... Ты не такой. Друг перехватывает мои руки и опускает их. - У меня нет выбора. Если я воспротивлюсь, они убьют меня, и тогда уже некому будет оказывать вам помощь. Только когда дело будет сделано, я смогу отделиться от команды. И найду вас. Я отхожу сразу на несколько шагов в сторону леса. - Я не оставлю группу в тюрьме в неведении. Ты идиот, если надеялся на это. А ты не подумал, как мы с Прим будем жить, зная, что случится в тюрьме? - С каких пор ты стала так печься о других? Я качаю головой, затем отворачиваюсь, намереваясь побежать в лес. - Подожди. Гейл заводит руку куда-то за спину и секунду спустя в его руке возникает мой ремень с подвешенным на него креплением ножа. Он кидает его, и я ловлю налету. Будто с этим жестом отрезается что-то между нами. Мы по разные стороны баррикады. И Гейл застыл где-то посередине, не зная, куда шагнуть. Я вижу, что ему нелегко, но не собираюсь делать шаги навстречу. - Я приду завтра в полдень на это же место. - говорит Хоторн, поправляя край выбившейся рубахи. - Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор. - Я надеюсь, что ты - тоже. - тихо говорю я в ответ. Гейл остается на поляне, раздумывая над моими словами и смотрит мне в след, до тех пор, пока я окончательно не скрываюсь в лесу. Пока мы разговаривали, страх куда-то исчез, затаился, а теперь вдруг снова дал о себе знать. Я почти бегу, постоянно оглядываясь по сторонами, будто вот-вот ожидая нападения вооруженных людей. Понимаю, что у нас еще есть время, и люди Хоторна и Вудбери не нападут, не собравшись и не продумав тактику захвата тюрьмы. Они думают, что на их стороне эффект неожиданности. У нас есть время. - Когда грохочет замок закрывающихся ворот, который я устраиваю дрожащими пальцами на столбе, едва забежав во внутренний двор, уже краем глаза вижу на улице Рика. Он копается возле ряда наших машин. - Что с тобой? - спрашивает невесть откуда возникший рядом Дерил, в кои-то веки расставшийся с арбалетом. - Ты вся дрожишь. Я прикрываю рот, чтобы перестать часто дышать, но не могу так быстро перестроиться после быстрого бега, поэтому опускаю голову и упираю руки в колени. - Что-то случилось? Ходячие напали? - Хуже. - сиплю я, шмыгая носом и отплевываясь от косы, выбившиеся волосы из которой лезут в лицо. - Эй, да что-то на тебе совсем лица нет. - Диксон подхватывает меня за локоть, когда я, разогнувшись, вижу, что перед глазами пляшут цветные мушки. - Рик...Мне нужно поговорить с ним. - машу я рукой. Дерил кивает, заподозрив наконец что-то неладное, и зычно кричит Граймса, который тут же поворачивается. Вытирая ладони о тряпку, он отходит от машины и направляется к нам. - Дерил, если ходячие не могут пробраться внутрь, это не значит, что... Что произошло? - осекается Рик, видя, как Диксон, поддерживая за предплечье, сажает меня на бетонные блоки и присаживается рядом на корточках. - Тише, Дерил, не тереби ее так. - Тюрьме грозит опасность. - шепчу я сразу, как те наконец перестают говорить, - Нам...нужно убираться отсюда, - судорожно вздыхая, ощущая наконец, что дыхание приходит в норму, - Иначе всех убьют. Они так и замирают.