Хорошо смеется тот, кто стреляет первым!

Путь продолжался без происшествий. Даже можно было принять это за обыкновенную прогулку по лесу. Если бы не тела мертвяков, встречающиеся время от времени на дороге. Ну, или только их части тел. Так я делала раньше, когда не знала, что выстрел в голову убивает их без возможности встать и с нечеловеческими воплями и скрипами бродить по округе снова. Думала, что так будет наверняка. Сейчас уже понимаю, чтобы тварь умерла второй раз, определенно и бесповоротно, достаточно одной стрелы в глаз, и все. Я осматриваюсь. Под ногами шуршит гравий. Давно уже нужно выделить день на уборку трупов, но все время нахожу более важные дела, которые стоят внимания. Сворачиваю с дороги на тропинку. На несколько минут останавливаюсь, чтобы нарвать немного сныти. С ней получается довольно съедобный суп. Прикидываю, как долго уже иду. Минут двадцать точно. Так и есть. На сухой коре встреченного дуба вижу неприметную засечку - стрелку, которую не заметишь, если не вглядываться специально. Резко сворачиваю вправо. Много где здесь расставлены мои силки. Но не для того, чтобы мы могли приготовить и съесть пойманную добычу. Если в этот район леса забредает мертвяк, его почти всегда завлекает тонкий писк и пульсация крохотного сердечка белки или зайца, в зависимости от того, что попалось в ловушку сегодня. Труп будет долго топтаться у недосягаемой добычи, воя и царапая пальцами воздух, пытаясь достать ее. Один раз, когда я как обычно, проверяла ловушки, нашла мертвеца, который не думал двигаться прочь от силков, в которой пойманный рябчик уже давно умер естественной смертью. Но, если твари все же удается добраться до лакомой добычи, ее снова ждет сюрприз - запах животного из еще одной ловушки, установленной неподалеку. Силки расставлены в определенной последовательности, тщательно составленной Прим. "Покормившись" у одной, зомби идет к следующей. Эта цепочка помогает увести мертвых в сторону от нашего укрытия. Уловку придумала Прим. Раздается шорох, и я вскидываю лук, натянув тетиву со стрелой до самого уха. С куста вспархивает крохотная серая птичка. До автострады отсюда рукой подать, но я решаю сначала проверить силки. В первой неподвижной ловушке сидит, собравшись в комок, заяц. Увидев меня, он дергается в сторону, но не может сдвинуться с места из-за обездвиженных лап. Я снимаю с ветки плетеную клетку и накрываю ей зверя. Он сразу забивается в угол. Я чувствую, как по пальцами дрожат прутья. В остальных силках пока что пусто. Когда добираюсь до последней подвесной ловушки, в которой бьется птица с бурым оперением, вижу возле нее мертвеца. Совсем тощий, видимо, давно не находил поживы, он с рыком набрасывается на клетку, пытаясь схватить ее пальцами. Громко щелкает гнилыми зубами. Со скошенной на бок челюсти в траву падают бурые капли. Птица отчаянно верещит и хлопает крыльями. Я прицеливаюсь и стреляю. Стрела с хлюпаньем вонзается в пустую глазницу твари, и она падает, нелепо дернувшись и взмахнув напоследок руками. Возвращаю стрелу и, вытерев древко о ткань штанов, вкладываю ее обратно в колчан. Со стрелами нынче туго, каждая на счету. Больше не медля, бегу обратно к дороге, не забывая поглядывать по сторонам. Вскоре между деревьев появляется просвет, и, дойдя до него, я вижу очертания знакомых зданий. Одноэтажные магазинчики, расположившиеся друг напротив друга по двум сторонам кое-где поросшего травой асфальта, до сих пор привлекают покупателей яркими, полустершимися вывесками и рекламами. "Внимание! Скидка 50%!". "При заправке на 25 литров получите возможность поучаствовать в новой акции..". "Две пачки мармелада HARIBO по цене одной!.." Скользя взглядом по выученным наизусть вывескам, я осторожно выхожу мимо кустов на дорогу, усыпанную всяким мусором - пустыми картонными коробками, порванными пакетами и прочей ерундой. Налетевший ветер подхватывает прямо около моих ног газету неизвестно какой давности и, швыряя ее так и сяк, несет дальше по дороге. Убедившись, что на улице нет мертвецов, я снимаю рюкзак и достаю из кармана список Прим. - Так.. Крупа, консервы, сухое молоко.. Ванилин?.. Я невольно улыбаюсь. Сестра даже подписала рядом аккуратным бисерным почерком: "Сделаю кашу, если найдешь еще и манную крупу". Прим неисправима. Я решаю, что зайду в небольшой магазинчик из левого ряда. Там я бывала совсем редко, будем надеяться, что и вольные мародеры, ищущие припасы, обходили это место стороной. Солнце скрывается за тучами и я, надевая на голову капюшон, трусцой перебегаю дорогу. Из разбитого окна красной "хонды", припаркованной возле магазина, тянет руки рыжая девка с проплешинами на редких волосах и струпьями на лице. На левой руке у нее не хватает трех пальцев. Успокоив ее, не убирая стрелу в колчан, наконец подхожу к двери. Разбив стеклянное окошко в двери железным прутом, поднятым с дороги, я осторожно протягиваю внутрь ладонь и поворачиваю ручку, игнорируя табличку с надписью "закрыто". Дверь открывается без скрипа и я захожу внутрь. Там светло и пусто. Никаких неожиданностей вроде зомби-продавца в окровавленной спецодежде. Закрываю за собой дверь и, скинув с плеч рюкзак, начинаю быстро исследовать полки с продуктами. Мне повезло, этот минимаркет, судя по всему, действительно посещали мало раз, если обратить внимание на взломанную дверь черного входа. На полках еще достаточно много припасов. Я улыбаюсь. Живем, Прим! Обойдя стороной неработающие холодильники, из которых несется характерный запах, я утрамбовываю в рюкзак многочисленные пачки и пакеты с сухими продуктами. На срок годности уже давно никто не обращает внимания. Когда рюкзак полон почти под завязку, я подхожу к полкам с медикаментами и закидываю туда же несколько упаковок антибиотиков, склянку с перекисью, бинты и полоски лейкопластырей. Там, где раньше находилась касса, удается поживиться вещами с маленькой витрины. На некогда белой крутящейся подставке выставлены солнцезащитные очки. Некоторые повисли на одной дужке. Тут же на стене висит запылившееся зеркало. Я беру первые попавшиеся очки и напяливаю на нос. Зеркальная поверхность отражает забавное зрелище: взъерошенная мадам в замызганной ветровке на три размера больше, с луком и рюкзаком за плечами, улыбаясь так, что сверкает отколотый зуб, позирует перед зеркалом в очках-"бабочках". Будто действительно заскочила в магазин в обычный будний день, а не рискует здесь каждую минуту стать закуской для ходячих мертвецов. Но очки я все же решаю оставить. Как раз, когда я стаскиваю их, чтобы запихать в карман ветровки, с улицы раздается шум. Я моментально падаю под прилавок, чуть не уронив подставку с конфетами и ползу к стене. Прямо надо мной - стеклянная витрина. Я устраиваюсь возле двери, готовясь в любой момент выстрелить, если мертвяк попытается пролезть внутрь. Но, прислушиваюсь, я понимаю, что слышу шум транспорта. Выглядывая в окно, вижу, как в этот же момент скрывается из поля моей видимости средство передвижения. Спустя несколько минут звук мотора исчезает. Очевидно, путник остановился где-то в конце улицы. А может, просто проезжал мимо и этим путем стремился добраться до шоссе. Я сижу на полу еще минут двадцать, но все тихо. Придется рискнуть, если я не хочу просидеть здесь до вечера. Приоткрываю дверь и, высовывая голову, оглядываюсь. Никаких машин на улице, за исключением той "хонды". Все-таки мне повезло. Я встаю и стряхиваю налипшие обрывки рекламных буклетов со штанов. Нужно возвращаться, иначе Прим будет волноваться. Снова оглядываюсь, сама себе напоминая вспугнутого охотником зверька. Нет, все чисто. "Просто ты параноик" - легко успокаиваю я себя и иду вперед, шаркая ногами по асфальту. Рыжая девчонка, тянувшая ко мне руки с полчаса назад, теперь безвольно висит, высунувшись из открытого окна машины. Черная ворона, только спустившаяся на крышу машины в поисках поживы, увидев меня, взлетает и исчезает из виду, тяжело захлопав крыльями. "Куда же ты, глупая? Мы тут с тобой по одному делу". Птица привлекла мое внимания к машине. Я скольжу взглядом по блестящим бокам автомобиля, задерживаясь на крышке бензобака. Впрочем, он наверняка пустой. И, даже если бы не был пустым, транспорта, для которого можно было бы использовать бензин, у нас с Прим нет. У колеса машины стоит красная корзина. Прямо под цвет авто. Я делаю шаг дальше и вдруг останавливаюсь. Секунду, она уже была здесь? Прищурившись, подхожу ближе к машине и опускаю лук, приседая на корточки. Обычная корзина-сетка с черными ручками, такие раньше десятками лежали в супермаркетах. Я пошла бы дальше, если бы не заметила высовывающийся из корзины яркий пакетик ванилина. Вот Прим обрадуется. Только я тянусь к ручкам корзины, как слышу грубый простуженный голос: – Руки, дамочка! В спину в районе лопаток утыкается острие стрелы. Пальцы непроизвольно тянутся к поясному колчану. - А вот это делать не стоит. - предупреждает голос. Я поднимаю ладони, показывая, что никакие дурные цели преследовать не собираюсь. Лук со стуком падает на асфальт с моих коленей. Давление на спину наконец исчезает, и я оборачиваюсь. Голос принадлежит хмурому мужчине лет тридцати на вид, который одет несколько не по погоде - в нечто, отдаленно напоминающее латиноамериканское пончо. А на голове его красуется лихое сомбреро. Целую полку с такими я видела, когда залезала в один из магазинов на этой улочке в прошлый раз. В руках мужчина держит арбалет. Солнце бьет ему прямо в лицо, отчего незнакомец сильно щурится, а я удивляюсь, как он вообще может видеть, так сузив глаза. Я разгибаюсь и поднимаю лук. Хотя этот человек больше не держит меня на прицеле, я вижу, как он внимательно наблюдает за тем, как бы я ненароком не кинулась на его припасы. Больно нужно. Мысленно фыркнув, поправляю рюкзак и иду в сторону, не сказав ни слова незнакомцу. Одно хорошее есть в этом мире - теперь не приходится перебрасываться банальной парой слов с теми, с кем разговаривать не хочешь. И никто не посчитает это дурным тоном.. Я буквально чувствую на спине колкий взгляд незнакомца, но не реагирую, а просто захожу в первый попавшийся магазин, совсем забыв о том, что уже собиралась уходить. Как и о мерах безопасности. Когда после долгого перерыва встречаешь наконец живого человека, невольно чувствуешь те чувства из прежней жизни, когда ты, не боясь и не скрываясь, свободно ходил по улицам. Нечто вроде дежавю. А зря о безопасности-то, зря. Из-за прилавка ко мне тянется тварь, половина тела его отсутствует, валяясь в противоположной части магазина. Заряжать лук времени нет, и я достаю из кармана нож. Замечая краем глаза, что мужчина до сих пор возится у своей корзины и вовсе не собирается идти на помощь, хотя через витрину ему все прекрасно видно, втыкаю нож мертвяку между глаз. Лезвие входит с омерзительным звуком, стукнув об кость. Вот так. И не нужна мне ничья помощь. Хрип зомби обрывается и я пытаюсь вытащить нож, но тот застревает в мессиве лица трупа. Уперевшись ногой в его черепушку, я тяну со всей силы и наконец вытаскиваю, правда, сама при этом закачавшись на месте, словно ветка на ветру. Мужчина в сомбреро ухмыляется в ворот своей своеобразной кофты, продолжая колдовать над ручками корзины. Не вижу здесь ничего смешного. Абсолютно ничего смешного. Нахмурившись, отворачиваюсь от витрины и возвращаюсь к изучению полок. Эх, зря не обратила внимания на дверь магазина - она выломана уже давно, и на полках в следствие этого мало чего осталось. Складываю нож и убираю в карман. Из подсобки слышится протяжный полухрип полувздох, и я спешу убраться на улицу, забаррикадировав за собой дверь бывшим стендом из-под компьютерных дисков. Тип в сомбреро куда-то подевался, исчезла и корзина. Я задумываюсь. Такие красные корзины, причем довольно большие, на этой улице могут быть только в одном магазине. Соваться куда раньше я не решалась, так как он довольно большой для этого места - два этажа, битком забитыми всякой всячиной. Я только молча пускала слюнки на его двери, некогда открывающиеся самостоятельно, реагируя на приближение человека, а теперь с проржавевшими металлическими вставками и заляпанные изнутри бурыми пятнами, подозрительно напоминающими кровь. Именно это отпугивало меня, служа своеобразным предупреждением - в здании наверняка было много сотрудников. А я уже давно выучила соотношение возможности на месте продавцов и уборщиц обнаружить червивых мертвецов. Но незнакомец с корзиной, по-видимому, нашел способ пробраться туда и выйти невредимым, по-крайней мере, он вовсе не выглядел только что схватившимся с десятком тварей. Хотя, от типа в сомбреро можно ожидать всякого. Но все же - он жив и с целой корзиной припасов, а внутри маркета еще наверняка очень много. Гордо подняв голову, будто таким образом хваля себя за сообразительность, я шагаю вдоль стен супермаркета. Интересно, как же незнакомец пробрался внутрь, если главный вход закрыт? Я оглядываюсь на пустую улицу. Мотора я не слышала, значит псевдо латиноамериканец все еще где-то здесь. И еще один вопрос: где же автомобиль, на котором тот сюда приехал? Мне же не мог послышаться тот звук? Я вновь хищно оглядываюсь. Эх, жаль он не оставил корзину. Наверняка решил, что я попытаюсь стянуть ее, вот и забрал с собой. До этого он, очевидно, вытаскивал из магазинов все нужное себе и складывал в одном месте, а теперь, боясь за сохранность вещей, унес с собой. Кстати, правильно, что боясь, не думаю, что я бы смогла удержаться. Справа от магазина раздается резкий звук, от которого я подпрыгиваю на месте. Но это оказывается всего лишь лисица, решившая поживиться чем-то в кустах. Но благодаря ей я замечаю дверь для персонала. Замок разломан, но дверь закрыта и приперта доской, чтобы мертвые твари снаружи не могли пробраться внутрь. Я размышляю еще несколько секунд над тем, стоит ли соваться внутрь, но мысль о типе в сомбреро, его корзине, доверху набитой всякой нужной снедью, и о супе из сныти с сухими кашами, что, скорее всего ожидает нас с Прим ближайшие несколько дней, перевешивает. К тому же, помимо еды там наверняка найдутся еще одежда, инструменты, которые нам так необходимы, и прочее. Открыв для себя новый источник обогащения в виде этого маркета, мы сможем устроить настоящий пир, и еще долго не срываться с насиженного места нашего дома. Было бы грустно расставаться с таким надежным укрытием только из-за отсутствия запасов. Я осторожно отодвигаю доску и, вытаскивая из рюкзака фонарик, заряд батареек которого всегда берегла, я прохожу мимо дверей, за которыми оказался узкий коридор, очевидно, ведущий в главный зал магазина.