И снова Чёрный Камень

Когда Мари скрылась, Трейвен принялся за письмо, доставленное ему утром из Чейдинхолла. «Достопочтенному архимагу Трейвену от верной Вам Дитсан, главы отделения Гильдии в Чейдинхолле. Мне со всей очевидностью стало ведомо, что Фалкар, в прошлом магистр Чейдинхолла, ныне предатель и союзник некромантов, возглавил группу по изготовлению чёрных камней душ для Короля Червей Маннимарко. В настоящее время, как сообщают преданные Вам члены моего отделения Гильдии, Фалкар и подчинённые ему некроманты укрылись в айледских руинах Силорн, ожидая появления «тени призрака», обладающей достаточной силой, чтобы претворить их в воистину уникальные камни – колоссальные…» Далее Дитсан сообщала некоторые подробности, но, в сущности, Трейвену это было уже неважно. Послание крайне встревожило его: ему казалось, что он понемногу проникает в планы Маннимарко, и эти планы ужасали . Чёрные камни. Камни некромантов. Камни, поглощавшие души. Как бы печальна ни оказалась судьба Караньи, возможно, кому-то из них уготована ещё более страшная участь – Раминусу? Эстель? Ему самому? Чью душу сочли столь великой, что для неё даже собираются изготовить особый камень? Дитсан как будто намекала на это в своём письме, видимо, не решаясь написать прямо: «Будучи верным членом Гильдии, я не могу не тревожиться, архимаг, ибо знаю, что Маннимарко осведомлён о Вашей силе и величии…» Осторожно сложив письмо и спрятав его в ящик стола, он медленно встал, подошёл к порталу и спустился в холл, а затем постучался в обсерваторию Университета. – Что угодно, господин архимаг? – открыв дверь, тихо поклонилась ему лесная эльфийка. – Ботиэль, – начал Трейвен, стараясь, чтобы голос не выдал его тревоги, – скажите, наблюдалось ли в эти ночи затмение Аркея, известное нам как «тень призрака»? – Почти каждую ночь уже несколько суток подряд. – Понимаю, Ботиэль, – тихо ответил Трейвен. – Прошу Вас продолжать наблюдения. Если Вы заметите ещё что-то необычное в этих явлениях, пожалуйста, незамедлительно сообщите мне. Это может быть очень важно… – Разумеется, господин, – кивнула Ботиэль. Выйдя из обсерватории в холл, он заметил в углу сгорбленную фигуру Раминуса – тот был полностью поглощён чтением какой-то старинной книги, явно из Мистических архивов. Советник не услышал даже, как Трейвен приблизился к нему: сафьяновые туфли архимага ступали почти бесшумно. Тяжёлый вздох вырвался из груди Трейвена – Раминус, наконец, захлопнул книгу и поспешно встал. – Ещё не ложились, Раминус? - Нет, – Раминус отложил книгу. – Всё пытался читать об этих чёрных камнях душ. Я уже изучил о них почти всё: их создание, действие, предназначение… Но есть в них ещё что-то, что я никак не могу понять… – Знаете что, Раминус… – Трейвен коснулся рукой потёртого фолианта, – а отдайте-ка мне её на сегодняшнюю ночь. Я сам хочу ознакомиться ещё раз. Возможно, есть что-то, что мы упускаем… – Но… Вы же читали её, Ганнибал. – Я знаю, – мягкая улыбка озарила угрюмое лицо главы волшебников. – И всё же… позволите? – Как Вам будет угодно, архимаг, – Полус протянул ему книгу. – А Вы, что же, вовсе не намерены сегодня ложиться? – Право, не знаю, Раминус. Я просил Ботиэль эти ночи наблюдать за «тенью призрака» . Возможно, она сообщит нам что-то новое. – Вы полагаете, что появления «тени» могут дать нам какие-то сведения о том, когда будут действовать наши враги, Ганнибал? – Возможно… из письма я узнал… – Трейвен неожиданно замолчал на несколько мгновений и затем, поглаживая книгу, поспешно добавил: – Я верну её Вам завтра на Совете, Раминус. Да, в сущности, – он грустно улыбнулся, – после таких новостей мне сложно будет уснуть. Ведь Вам уже всё известно? – Про Каранью и смерть Ирлава? – серьёзное лицо Раминуса ещё больше помрачнело. – Да, слухи в Университете распространяются быстро. Сначала я даже не мог в это поверить. Но вспомнить, как дерзко она вела себя на последнем Совете! Я ещё тогда подумал, что добром это не кончится. – Я не должен был её отпускать, - низко опустил голову архимаг. – Помилуйте, Ганнибал! Как бы Вы её удержали? Она уже выбрала свой путь, и что ей было до Ваших запретов? Трейвен промолчал. – Мне трудно смириться с тем, что Ирлав погиб, – продолжил Раминус. – Возможно, он мог спасти нас всех, если бы его план удался. Но, может быть, это была просто отчаянная выходка, стоившая ему жизни. Я не знаю. – Боюсь, мы никогда не узнаем этого, Раминус. То, что сделала Эстель, должно уберечь его тело от надругательств. Конечно, я бы хотел, чтобы он был похоронен здесь, в Университете… Не знаю, как скоро это будет возможно. – Да, – коротко ответил Раминус. – Вы правы, архимаг. – Я уже был у Тар-Мины, – продолжил Трейвен, – и предупредил её, что пока она будет занимать в Совете место Ирлава. – А она? – Его гибель потрясла её даже сильнее, чем я мог ожидать. Она не думала пережить его. Долго плакала, но согласилась. Я убедил её, что мне пока некого больше просить об этом… Другого, подобного ей, исследователя, знатока древних книг, у нас нет… – Она вот уже много лет как отошла от участия в руководстве Университетом, – с сомнением в голосе произнёс Раминус. – Тар-Мина, сколько знаю, не любитель административной работы… – Вы правы, Раминус. Она охотно посвящала себя исследованиям в Архивах и не думала возвращаться в Совет, который покинула уже давно. Не вернулась даже после его раскола, порекомендовав мне Ирлава вместо себя… Но сейчас… она должна быть в Совете. Счастье, что она ещё с нами. – Надеюсь, она нам поможет, – медленно проговорил Раминус. – Кто бы мог подумать, что Совет разом лишится двух членов. А что с местом Караньи? – Да, я не сказал Вам сразу: утром Вас навестит Эстель – я распорядился, чтобы она получила новую мантию. Произведёте её в ранг мастера-волшебника. Она и займёт в Совете оставшееся место. Впрочем, не думаю, что она сразу будет участвовать в его заседаниях… Раминус отвёл глаза: – Как Вам будет угодно, архимаг. – Вы как будто недовольны этим, Раминус? – заметив перемену в лице своего заместителя, поспешил осведомиться Трейвен. – Я не могу обсуждать Ваши решения, архимаг. – И напрасно, Раминус… – Ганнибал печально покачал головой и задумчиво продолжил: – Я знаю, Вы всегда считали, что она слишком рано получила те звания, которых другие, может быть, тоже достойные, добиваются годами… – Разве не так, архимаг? – Возможно, это и так… точнее, в обычное время это и было бы так… – Ганнибал на мгновение заколебался, подбирая нужные слова. – Только вот нынешние времена не назовёшь обычными. Поймите же, Раминус, сейчас, когда Гильдия в такой опасности, нам никак не обойтись без доблести и отваги Эстель, – помедлив, он добавил, улыбаясь: – А в более спокойные времена Университет не сможет обойтись без Вашего опыта и мудрости. Полус, смутно улыбнувшись, снова поднял глаза. – Право же, я и не думал говорить ничего плохого об Эстель, – начал он. – Она ведь действительно выдающаяся волшебница, подобных которым я, пожалуй, и не видел прежде в Университете. В конце концов, я сам занимался с ней и мог её оценить. Вспомнить хотя бы Ватакен – кто, если бы не она, открыл этот тайный проход и исследовал эльфийские руины? Но всё же Вы правы, Ганнибал. Я признаю, что из-за некоторых своих предубеждений далеко не всегда был справедлив к ней. Не знаю, простила ли она меня за то, что я под выдуманным, поистине глупым предлогом когда-то отправил её к графу Гассилдору, где она едва не стала жертвой его слуг-некромантов. – Вот видите, Раминус… – улыбнулся архимаг. – Вы и сами имели возможность это осознать. Кстати, Гассилдор, уж раз Вы его вспомнили, считает Вас своим другом, но когда до него дошли вести о возвращении Маннимарко, он предпочёл встретиться с ней, а не с Вами , - стал больше доверять ей. – Вы правы… поистине правы, Ганнибал, – тряхнул головой Полус. – Ручаюсь, утром – да когда бы то ни было – я приму Эстель с радостью. – Хорошо, Раминус, – коротко ответил Трейвен, но по его прояснившемуся лицу было видно, как он растроган. – А теперь ступайте. Вам нужно отдохнуть. – Доброй ночи, архимаг, – Раминус, по обычаю, склонился было, чтобы поцеловать руку архимага, но Ганнибал поднял его и горячо обнял: – Если бы Вы знали, Раминус, как вы дороги мне… все вы… Раминус с удивлением глядел на него: архимаг обыкновенно был сдержан, теперь же ему даже показалось, что в глазах Трейвена блеснули слёзы. Поклонившись, он быстро покинул приёмную.