И знаешь, то, что было в Корее, то и останется в Корее.

– Чего? Лесь, что случилось? – Я не могу. Это надо не по телефону обсуждать. Так ты сможешь? – Лесь, ты прости конечно, но у меня игры, я же сказал смогу прилететь только 20. Так что с тобой случилось? – Со мной? Со мной все отлично. Прости, что отвлекаю, Алисе привет. – Лесь... Леся... Я сбросила. Вот так, за полчаса поссорилась с 3 близкими людьми. Лариса Ильинична была права, я всё также делаю больно дорогим мне людям. Панарин ещё пару раз пытался мне перезвонить, но я не отвечала. Я не знаю почему я обиделась на Тёму, ведь он-то не виноват. У него игры, дела, а я как снег на голову на него свалилась. Хм, и не только на него. Ковальчук, Гусев, Капризов. У них у всех есть свои проблемы, но все время они решают мои проблемы. А я что? А я посылаю их на все 4 стороны. Чувствую себя мразью. А может я и есть мразь? Но это не главный вопрос. Главный вопрос – хочу ли я быть мразью? Не знаю. Скорее всего нет. Пока я тут размышляла на философские темы, Артемий решил, что у него со второго раза получится до меня дозвониться. И я сдаюсь. – Лесь, прошу, не обижайся, я правда не могу. Ну, хочешь я брошу все и прилечу? – Нет, нет, нет, нет! Тема, я понимаю тебя, игры, контракт. Прости, я не знаю, что на меня нашло. Это ты не обижайся, и прилети как освободишься. Я подожду. – Точно всё нормально? – Точно, приточно. – Ну смотри мне. Ладно, я спать пошёл. – Хорошо, спокойной ночи. – Спокойной ночи. Я долго ещё смотрела на дверь и думала. Он простит меня? Закончился ли у них ужин? Где он? И ещё много вопросов, касающихся Ильи. Очень много. В номере было душно. И даже открытое окно мне не помогало. Поэтому, я решила выйти на улицу. Надев джинсы и футболку, я вышла на улицу. В зале не кого не было, видимо ужин закончился. А судя по времени над лифтом, все скорее всего спят. Одна я выперлась на улицу. В наушниках играли любимые песни. А ветер обдувал мокрые дорожки на щеках от слёз. Я сидела на скамеечке, а рядом проходили люди. Пару раз на корейском меня спрашивали что случилось. Но я молчала, поэтому, люди решив, что я накурилась и теперь смотрю на белую стену для полного кайфа. Я бы и вправду сейчас что-то такое употребила и попала в больницу. И сдохла там же. Но нет. Есть три причины из-за чего я бы не сделала этот поступок. Первая причина – я не знаю не одного наркодилера. Вторая причина – так я сделаю только больнее семье. Ну а третья причина – это он. Его глаза серо-зелёные. Его губы, которые делают такую добрую и яркую улыбку, что хочется пищать от счастья. И да, я влюблена. Сколько бы раз я не врала всем, включая себя и его, я чувствую что-то к нему. И это что-то намного сильнее, чем я думала. Но это не любовь, нет. Это скорее детская симпатия. Да, я не хочу думать о нём. Не хочу забивать свои мозги мыслями о нем. Ведь у него тоже есть своя личная жизнь, в лице Маши. И она явно что-то чувствует к нему. Не знаю, сильнее ли меня. Но одно я знаю точно, она ему не подходит. Они две противоположности. Но ведь согласно законам Мироздания: подобное притягивает подобное, а противоположности не могут существовать друг без друга. Больно ли мне от этих мыслей? Нет. Нисколько. Как я уже сказала ранее, это не любовь. Блин, надо было мне не в фигурное катание идти, а на философа. У меня явно хорошо получается. И снова мои философские мысли кто-то прерывает. И на этот раз чья-то куртка. Чья-то... Опять этот запах. Это тёплые пальцы касаются моих ушей, и снимают наушники. – Мозгов совсем нет? Зачем в одной футболке выперлась в -19? – Чтобы Капризовы меня спросили. Ещё вопросы? – Что ж ты такая язва-то? – Что ж ты такой приставучий? Маша больше не заводит, ты решил ко мне прикопаться? Сразу говорю, Ковальчук не одобрит. – Какой из? Вас 9. – Илья. А кто 8 и 9? – Алиса и Платон. – Они не до конца Ковальчуки. По документам они Яковлевы. – Но для тебя они же Ковальчуки. – С чего ты взял? – С того и взял, я многое о тебе знаю, Леся, даже больше чем ты о себе. – Звучит как речь маньяка. – Почему как? Мы с тобой уже об этом говорили, – Воспоминаю о 3 января нахлынывают на меня. «...Слушай, а может ты какой-то чокнутый фанат? У тебя наверное вся квартира в моих плакатах и фотках, а где-то под столом в ящиках лежит моя кукла Вуду, верно? – Ага, а ещё я убил настоящего Кирилла Капризова, сделал себе его лицо, чтобы быть ближе к моей звезде. Хочешь съездим проверим...» Меня передёргивает. – Ладно, пошли, поздно уже, а у меня завтра тренировка. – Тебе надо ты и иди. – Ага, я уйду, и дам тебе тут от холода умереть. Пошли. – Капризов, отстань от меня. Если я замерзну я пойду в номер. – Ковальчук, встань и пошли. – Нет. – Господи, за что мне это всё. Он встаёт прямо передо мной, и я впервые за этот час смотрю ему в лицо. Его глаза говорят сами за себя – он устал. И не только от вечных тренировок. Но и от меня и от ссор, которые я с каждым днём подаю ему. А он их берет. – Ковальчук, встань и пошли, на улице холодно. – Ну тебе холодно, ты и иди. Можешь свою куртку забрать. – Ты же понимаешь, если я сейчас вернусь в отель без тебя, я ведь снова сюда приду, но на этот раз с Гусевым и Ковальчуком, а оно тебе надо? Я тоже думаю, что нет. Я цыкаю, но все равно встаю и плетусь за ним. – Ты вообще жульничаешь, шантаж вне правил. – Я никогда не играл по правилам. Это же скучно, – он поворачивается и улыбается. – Очень плохо. Фу, фу, фу таким быть. Тебя наверное из-за этого во дворе не любили. – Почему же, очень даже любили. Особенно девочки, – он снова повернулся ко мне и заулыбался. – Очень интересная история из Вашего детства, Кирилл Олегович. – Да я сам по себе такой интересный. Только вот популярности не так много, как у тебя. Жаль, – это сейчас был прозрачный намёк на Шестеркина? – Ой, да перестань. По-моему, чего, чего, а вот популярности у тебя достаточно, особенно в лице Марии. Кстати, где она? Неужели вы расстались. Ай-яй-яй, какая пара была. – На твоё горе, нет, мы не расстались. У неё работа. – Ну да, представляешь, какая у вас семья будет. Неделю она в разлетах, вторую неделю ты. И видится вы будете раз в месяц. Как печально. – Это ревность? – Это жалость, Капризов. Во время нашей мини ссоры, мы успели дойти до моего номера, поэтому, я резким движением рук открываю дверь, и захожу в номер.

***

С того суперского вечера с Капризовым возле отеля прошло чуть меньше двух недель. А прошли они на удивление спокойно. Через неделю я полностью выздоровела и снова начала ходить на тренировки. Но теперь своё свободное время я совмещала с детьми. А скорее только с Алисой, ибо с Платоном водился Илья. Но иногда, мы выходили и в 4 гулять. А иногда с собой брали ещё и Гусевых. Но это было крайне редко. Раза 3 за 2 недели. А что касается Капризова. У него все хорошо. Я бы даже сказала шикарно, ибо к нему вернулась Машенька, его не наглядная. Отпуск ради него взяла. Откуда я об этом знаю? Все легко, мой план сработал как не на есть лучше – мы с Марией подружились. Поэтому часто проводим вместе время за чашкой кофе в ресторане отеля. Сказать что Капризову эта идея не очень понравилась, ничего не сказать. Но мы оба понимаем, что он в открытую об этом не заявит. Ибо у Маши явно появятся какие-то подозрения. Сегодня в 8 будет открытие олимпиады. Торжественное мероприятие, но идти как-то не очень охота. Тем более вроде как Илья не идёт. Впрочем-то как и все хоккеисты – у них в это время тренировка. Тем более нашего флага там не будет. А в чем смысл тогда идти? Ради фоточек и историй в инстаграме? Не, оно мне не надо. Ладно, до открытия ещё 10 часов, за это время моё решение может измениться тысячу раз. А пока – завтрак. – Эй, Камикадзе, ты совсем что ли ослепла? – до меня донесся голос Гусева, и все из-за того, что я нечаянно прошла мимо столика за котором сидели все те же личности. А и ещё, за эти две недели я помирилась и с Гусевым, и с Ильей. Точнее меня заставили. Когда Николь с Мариной прилетели и узнали, что я натворила, пиздюлей мне хороших вставили. Поэтому, буквально 14 часов назад я помирилась с этими сказочными персонажами. А до этого, мы серьёзно не разговаривали. Все время я сидела за столом с фигуристами, где мне было и положено сидеть с самого начало, но я же опасная, ищу приключений на жопу. – Ой, Гусев, только отвлечешься в телефон и не заметишь ваш столик, все, сразу слепая. – Ага. Я сажусь на место между Ильёй и Войновым. Напротив меня конечно же сидит Капризов. Он уже, серьёзно, везде. И мне это начинает надоедать. От слова совсем надоедать. Он тупо везде. В новостях, в инстаграме, в этом отеле, за этим столом, в моей голове, в конце концов. И меня это бесит. Его слишком много. Он ловит мой взгляд, и мы уже вдвоём пялимся друг на друга. Не моргая. Глаза в глаза. И мы это делаем слишком в открытую. – Лесь, – меня возвращает в реальность голос Ильи. Поэтому, мне приходится разорвать наши переглядки. – Чего? – Ты пойдёшь на открытие? – Не. Что там в этот холод делать? Тем более, у вас тренировка. – Вообще-то у нас отменили тренировку сегодня. – Блин, а раньше сказать нельзя было? – Мы сами об этом минут 20 назад узнали. – Ну раз уж хоккеисты идут на открытие олимпиады, то я тоже пойд... – Кирюша! Блять. Меня безжалостно перебивает писклявый голос Маши. Она стоит сзади Капризова и целует его в щеку. Господи, серьёзно, пожалей меня, меня же сейчас вырвет от этих сюсюканий. – Доброе утро, зай. Нет чтоб извиниться передо мной за то, что перебила саму меня. Действительно, зачем? У нас же есть наша ненаглядная "зая". Фу, противно. – Доброе. – Ну что, выспался? И тут меня прорывает. Я издаю еле слышный смешок в кулак. Но Капризов явно его слышал. Эх, какой же двусмысленный вопрос. – Да, коть, выспался, – ух ты ж, я оказывается в зоопарк попала. – Ладно, пойдём пересядем, а то тут свободных мест нет. Не смей, Ковальчук, не твори глупостей. – Зачем же пересаживаться? – ой дуура. Нахера, Ковальчук? Тебе делать что ли нечего? Молодец, уже сама с собой разговариваешь. – Я все равно не ем, поэтому, с честью освобождаю тебе место, Мария. Ловлю взгляд Капризова. Полный презрение. Он не догоняет для чего этот цирк. Я сама не догоняю, Кирюш. – Правда? Спасибо. – Всегда пожалуйста. И тут я понимаю насколько я дура. Во мне резко просыпается ревность. И нет, не к Капризову. А к Илье с Гусевым. Вы спросите почему? А потому, что с самого детства я ненавидела, когда внимание Ильи было направлено к другому ребёнку. Я ненавижу это чувство, когда тебя меняют на другого. Поэтому, пока Войнов пересаживался на моё место, а Гусев же на место Войнова, я смотрела на Илью жалостливыми глазками. Он цыкает, но встаёт из-за стола. – Ладно, я тоже поел. Тем более, ещё Алису с Платоном ехать забирать. – О, вы гулять пойдёте? – о нет, я знаю эти глаза Гусева, обычно это не к чему хорошему не приведёт. – Ага, погнали с нами. – А погнали, только Веронику одену. – А Марина где? – не то чтобы меня это сильно волновало, но все же. – А она с Войновой в ТЦ угнала. – А, так вот где моя. А я то думал куда это она с утра пораньше уехала. Ещё и без мелкоты. Слава Богу Кристина уже большая, смогла Ромку накормить. – Очень познавательная история Вячеслав Леонидович, – мой сарказм ещё со мной. – Ну так что, Гусь, тебя ждать? – Да, вы куда гулять? – Скорее всего в ледовый, дети хотят на коньках погонять. – О, ребят, можно с вами, а то Кристинка тоже давно мечтала на коньках покататься. Войнов для меня пример настоящего мужчины. Кристина не его дочь. Но он воспитывает её как свою. А она же в свою очередь относится к нему как к настоящему отцу. Конечно, в 2014 в его жизни случилось много горя. Суд, 3 месяца тюрьмы за домашние избиение жены, которого вроде как и не было. Но он все равно не развёлся с Мартой, а наоборот только укрепил их союз. Разве это не любовь? – Да конечно, бери детей и поехали, чем больше людей, тем веселее. – Ага, Каприз, Маша, вы с нами? Не-е-е-ет. Ковальчук, зачем? Вот сейчас они все разойдутся, и мы с тобой останемся наедине, я тебе мозги вправлю. – Не знаю, пусть мужчина решает. Интересно если меня сейчас вырвет на пол, уборщица меня сильно ругать будет? – А почему бы и нет, все равно тренировок нет. А покататься на коньках никогда не бывает лишним. – Окей, значит я сейчас иду за Каролиной, Леся за Алисой с Платоном, Гусев с Войновым за своими детьми, а вы молодожёны, – так, Ковальчук старший, ты вообще на чей стороне? – одевайтесь. Через 2 часа возле входа в отель.