Отголоски

Глава 9. Они никому не рассказывали о пропаже сына – не та новость, чтобы делиться ею, но придя утром в офис, Жданов сразу понял: знают! И кто им все докладывает? ( выяснилось потом, что бармен кафе знаком с Марией). Столько лет прошло! Состав женсовета менялся не раз – из «старых» остались только Тропинкина и Шура, но нравы, дух сплоченности этого женского коллектива оставался неизменным. Шептались, смотрели на него сочувственно, но спросить не решились. И он им был за это премного благодарен – и что не спрашивали, и что сочувствовали. Ну,а шептались, так на то они и женщины! Эту слабость он им прощал. За неделю – а именно столько отсутствовал младший Жданов, они с Катей пообвыкли, смирились, уже не так остро переживали, тем более, что знали, что его не похитили, он не пропал «без вести», а сам ушел из дома – по известным причинам. В начале недели он позвонил сестре - родителей проигнорировал, видимо, не знал, не принял еще решения, как их называть, и как вообще к ним относиться. Катеньке сказал, что жив-здоров, но в дальнейшие разговоры вступать не стал, отключил телефон. Но главное, что он позвонил! Значит, не безразличны они ему. Это давало надежду, и они ждали. Перед обедом в кабинет зашел Малиновский. Он числился в командировке, и Андрей не ожидал его увидеть. - Ромка, ты вернулся? Закончил дела? - Пришлось… - голос был виноватый, и глаз он не поднимал. - А что собственно… - Жданыч, я все знаю… - ? – - Звонил вчера в офис, уточнить надо было кое-что. Шура мне и сказала. - Зачем сорвался–то? Тут ничем не поможешь - Это я виноват! Я Юлиане рассказал… - Понятно. Только зачем? Ты вроде болтливостью не отличался. Даже в порыве страсти это не тот разговор… - Страсть тут ни при чем. Хотя, это тоже страсть, другая только. - Говори яснее, я что-то не врубаюсь. - Понимаешь, я детей хочу. Очень хочу! Ну, а родить уже поздно. - Мы же родили. - Ты забываешь, Юлиана старше Кати на шесть лет. Упущено время… Я предложил ей взять ребенка на усыновление, а она против – говорит, что невозможно полюбить чужого. Я и рассказал про вас… Катя же полюбила, смогла, а ситуация у вас даже сложнее. - А она выходит Воропаеву рассказала… - Выходит… В порыве… Малиновский не стал продолжать дальше, отошел к окну, смотрел сквозь жалюзи на уличную суету, но потом повернул голову к другу: - Андрюха, ударь, а? Тебе может, полегчает, а мне уж точно. - Закроем тему! Виноват - не виноват… Это бы все равно произошло. Мы виноваты, сами. Надо было самим давно рассказать, а мы тянули. Я тянул, я виноват больше всех. Отголоски это моей вины. - Кто же знал, что так получится. Я тогда на мальчишнике решил сюрприз тебе сделать, подарить кусочек вольной жизни перед свадьбой. Шутка, а как серьезно все обернулось. Кругом я виноват – ударь, Жданыч! - Успокойся. Помоги лучше Андрюшку найти. Ума не приложу, где он может жить… - Друзей, подруг обзвонили? - Звонили. Одноклассников всех опросили, а больше у него и нет друзей. С Полянским общались изредка, но того в Москве нет. - Ты проверил? - Что? - Что нет его в Москве. Мало ли… - Нет…Не звонил даже… - Адрес знаешь? - Откуда? Герман с женой в разводе, а сын с матерью живет. Они должны на море отдыхать… - Звони Герману, узнавай адрес жены. - Он в Китае… Там уже ночь. - Какая разница! Переживет, доспит после. Через полчаса Жданов стоял у двери квартиры, где жила бывшая жена Полянского. На звонок никто не отвечал, но он упорно давил на кнопку. Послышались шаги по лестнице, и он увидел Полянского-младшего. Тот рванул было назад, но и Жданову прыткости не занимать, среагировал моментально и ухватил парня за рукав. - Подожди, не убегай. Мне поговорить с тобой надо. Впустишь в квартиру? Или в машине поговорим…- Говорил небрежно, будто ему все равно, где беседовать, а сам думал: «Если не впустит, значит, Андрюшка там…» Но Полянский спокойно открыл квартиру и пригласил его войти. Разговор вполне мог ничего не дать. Сказал бы Полянский, что знать ничего не знает, и пришлось бы Жданову поверить ему, но он увидел на спинке кресла джемпер сына… - Ты мне все расскажешь?! Я не отстану, ты же понимаешь. - О чем Вам рассказать? - Главное – где Андрюшка, а остальное я и у него спрошу. - Он здесь живет, но придет не скоро. - А где он? - На работе. - Где?! Кто его принял, у него же нет с собой документов? - Мы по моему паспорту устроились, грузчиками в магазин. Работаем по очереди – сегодня он работает. - Скажи мне адрес магазина, мне нужно обязательно встретиться с ним. - Он…. Он не захочет говорить! - А вот это не тебе решать! – сказал зло, с угрозой в голосе, но тут же пошел на попятную – не стоит парня обижать, он не виноват. И он - единственная ниточка, связывающая с сыном. Если она порвется… - Понимаешь, моя жена недавно родила. Она очень переживает, и у нее может пропасть молоко…Мне бы только увидеть его, чтобы ее успокоить. Ну и поговорить, если удастся. Ход был сделан верный – упоминание о матери, у которой маленький ребенок, и которая все равно переживает о старшем сыне (а он ей и не родной вовсе!), поколебало взгляд юноши на принципы дружбы. - Вы не ходите в магазин, хозяин будет недоволен, что отвлекаете. Вы здесь ждите, а я его подменю. - Он точно придет? - Не знаю. Но я постараюсь его убедить. - Скажи, что я все равно с ним встречусь! - Я понял, - усмехнулся Полянский, и пробурчал, ни к кому не обращаясь: « Меня бы так искали…» Полчаса ожидания показались Жданову вечностью. Лихорадочно искал слова, которые скажет сыну, доводы, которые убедят его вернуться. Но слов не находилось – тех, в которые бы сын поверил безоговорочно. Они так долго не говорили ему правду, что он вправе не верить. И довод был всего один: они не могут без него жить. Звонила Катя, беспокоилась, конечно, но он сбрасывал вызов, а потом и вовсе отключил телефон – пока ему нечего ей сказать, да и спугнуть можно промелькнувшую надежду… Не замечал за собой раньше суеверия, но и ситуаций таких не было. Сын возник перед ним неожиданно – будто он и не ждал его! Минуту или две молча смотрели друг на друга: «Похудел… Повзрослел…», - подумал старший. « У него виски поседели… или я не замечал раньше…А мама как же…» - промелькнуло в голове младшего. Андрей первый сделал шаг навстречу. Не стал упрекать и обвинять, просто обнял - Сынок… Живой…здоровый… Как я рад! А мама-то как обрадуется! Собирайся, пойдем домой. Мы тебе все расскажем, все объясним. - Я не пойду. Вы простите меня, но я не могу. Я должен все обдумать, решить, как жить дальше. - О чем же думать, сын? Ты же наш, родной! В глазах младшего Жданова появилась надежда, но Андрей не стал его обманывать и таким путем заманивать домой. - Не знаю, что тебе сказал Александр Юрьевич, но твой отец я, а мать умерла. Так что я твой родной отец. Увидев разочарование в глазах сына, он усмехнулся краешком губ и продолжил: - А для тебя, я знаю, роднее мама, то есть Катя. И это правильно! Она всей душой тебя полюбила! Она никогда не делала разницы между тобой и Катенькой. Ведь это так? Ты не можешь этого отрицать! - Я не отрицаю. И ты тоже относился ко мне хорошо. Но сейчас во мне что-то сломалось, и я боюсь, что своим новым отношением я буду причинять вам боль. - Ты больше не любишь нас? - Люблю… Но… Я не знаю, как это выразить – я злюсь на себя за это! - Злишься? Почему? - Потому что не могу не любить вас, а вы обманывали меня! Потому что не могу любить свою родную мать – я же ничего не знаю о ней. Потому что… Потому что все стало так сложно… - С нами тебе будет легче, я уверен.! - Нет, я хочу жить самостоятельно. - Как ты себе это представляешь? - Буду работать. - А учеба в институте? Тебя же в Лондон приглашали… Или здесь, в Москве… - Может быть потом, не сейчас. Сейчас я должен сам устроить свою жизнь. - Почему ты отстраняешься от нас? - Вы и так много дали мне. Спасибо вам. Теперь у вас есть кого воспитывать. - Вот ты о чем… А я не верил Кате…Она себя винит, что родила ребенка не вовремя, что не могла уделять вам с Катюшкой достаточно внимания в этом году. Значит, это правда – ты еще и на это обижен. Я прав? Сын опустил глаза, покраснел, и Андрей понял, что попал в точку. - Как же ты не можешь понять: вы все наши дети, и мы всех вас любим! И сколько бы детей ни было, любви от этого меньше не становится! Она не делится между детьми, она для всех – вся! А для нас каждый ребенок – радость! Больше детей, больше радости. Неужели мы не могли позволить себе радость иметь еще одного ребенка? Сын молчал, но было понятно, что он остается при своем решении, и Андрей не стал перегибать палку. - Ну, хорошо! Пусть будет по–твоему. Работай, живи самостоятельно. Я уступаю, но и ты пойди на уступки – как в бизнесе, как при заключении контракта. - Что я должен сделать? – встрепенулся Андрей-младший. - Сейчас ты вернешься домой – надо успокоить маму. А я приложу все силы, чтобы убедить ее в правильности твоего выбора. Ты ищешь работу, более достойную, чем грузчик – сам, или с моей помощью. Я покупаю тебе небольшую квартиру, - предвидя возражения сына, сделал рукой останавливающий жест, - подожди, не возражай! Мне родители тоже купили квартиру после окончания школы, так что в этом нет ничего особенного, возможности для этого у нас есть. Тебе скоро исполнится восемнадцать лет, ты будешь полноправным гражданином, сможешь, в том числе и квартиру иметь И чтобы окончательно развеять сомнения сына, добавил: - Есть такой закон жизни: дети отдают долг родителям, отдавая его своим детям… - Я не знаю… Мы с Полянским договорились… - Раз договорились, выполняй договор, работай с ним, но живи пока дома. Скоро его отец вернется, возможно, и он переменит свое решение. - Я только позвоню ему. - Давай, звони, решай вопросы. Я подожду тебя в машине. Увидев на пороге мужа и сына, Катя только ахнула и замерла в ожидании – они уже поговорили, они приняли какое-то решение, а она в неведении, она не знает, что сулит ей их появление… Муж делал ей из-за спины сына какие-то знаки, но она не понимала, ей было не до них. Ее занимал только один вопрос: что решил сын? Вернулся он насовсем, или пришел сказать ей «до свидания», или даже «прощай»… С мольбой и надеждой смотрела она в его глаза. Наконец, он сделал к ней шаг, она обняла его, а он произнес: - Ну, ты чего, мам? – такие простые, и такие замечательные слова! Он назвал ее мамой… Она утопила бы его в море своих слез, но тут в прихожую вихрем влетела Катенька. С криком: «Андрюшка вернулся!», - она повисла на нем, обнимала, целовала, называла всеми именами, которыми его называли в семье, задавала вопросы, и, не дожидаясь ответов, тут же задавала другие, и все это одновременно, все на высшем пределе эмоций. А родители только счастливо улыбались… В детской плакал Славик, но всем было не до него, пока младший из Андреев, не обратил на это внимание Он раздвинул круг столпившихся вокруг него родственников, и со словами: - Вы что, пап, мам! Катюха, отцепись, Славик же плачет! – быстрым шагом прошел в комнату и взял брата на руки. И тот сразу успокоился, смотрел удивленными глазенками на нового «няню» - руки-то незнакомые пока…